Что будет если совершить грех
Православная Жизнь
Мы все такие, но расслабляться не стоит.
Спокойно, всё нормально!
Что делать человеку, который повторно совершил грех, в котором каялся? Прежде всего — осознать, что это нормальная ситуация, знакомая большинству христиан. Она знакома и мне, потому что я тоже регулярно совершаю грехи, в которых каялся. Именно по этой причине считаю, что у меня нет морального права обличать кого-либо в таком положении. Мы все грешны, и потому никуда не деться от того, что снова и снова впадаем в тот или иной грех. Если бы так просто было не повторять всё то, в чём мы искренне каялись, все давно бы уже были святыми. Но в том-то и проблема, что избавиться от греха очень сложно.
Если человек совершил грех, это значит, что он поступал неправильно и по отношению к себе, и по отношению к окружающим, потому что грех, как и добродетель, — это не только личное дело каждого, но и дело всей Церкви, ведь мы все — её члены: «Вы — тело Христово, а порознь — члены» (1 Кор. 12-27). Если болит какая-то часть тела или орган — страдает весь человек. Если болеет один человек — плохо и Церкви.
Мы все такие, но расслабляться не стоит
В утешение человеку, который согрешил снова, я хочу напомнить, что и святые грешили. Вспомним, что писал апостол Павел: «Чтобы я не превозносился чрезвычайностью откровений, дано мне жало в плоть, ангел сатаны, удручать меня, чтобы я не превозносился. Трижды молил я Господа о том, чтобы удалил его от меня. Но Господь сказал мне: „довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи“» (2 Кор. 12:7-9). Иногда Господь попускает нам впасть в тот или иной грех повторно, даже если мы в нём очень искренне каялись, чтобы мы не осуждали других за их слабости, чтобы не уподоблялись людям, которые сучок в чужом глазу видят, а в своём и бревна не замечают.
Человек грешен по своей природе, идти по пути, который заповедал нам Христос, трудно. Апостол Павел так писал о себе: «Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю» (Рим. 7:19). Однако эти слова не должны быть оправданием духовной лени. Есть в святоотеческой литературе случай, касающийся нашей сегодняшней темы. К одному старцу пришёл послушник и говорит: «Авва, я согрешил!». На это учитель ответил ему: «Брат, вставай и иди». Проходит время, и молодой человек приходит снова со словами: «Авва, я опять впал в тот же грех». На это старец опять отвечает: «Вставай и иди». Так происходило несколько раз, и наконец ученик спросил: «Авва, доколе мне падать и вставать?» — и наставник ответил: «До смерти».
Надо принять тот факт, что есть грехи, в которые мы будем впадать до самой кончины, и есть такие, которые удастся преодолеть с Божьей помощью. Здесь всё зависит от нашего рассуждения. Один человек может сказать: «Если я грешен, то буду грешить, что с меня взять?». Другой же вопреки падениям будет бороться с грехом, прося у Бога сил на эту борьбу, а если снова упадёт — будет снова каяться и просить у Господа прощения, говоря: «Господи, видишь? Я старался, я хотел, но не смог. Пожалуйста, прости меня!». Бог не будет нас наказывать за те грехи, в которых мы раскаиваемся, даже если впадаем в них опять. Он спросит за то, в чём не хотели каяться.
Нужно помнить, что Господь — это любящий Отец, который ищет, за что нас оправдать и погладить по голове, а не за что наказать. Он милостив, а потому, по словам святого Иоанна Златоуста, «и дела приемлет, и намерение целует, и деяние почитает, и предложение хвалит». Нужно понимать, что добродетель — это не закон, который просто дан извне. Это закон, который помогает каждому из нас жить лучше и безболезненней. Главное, чего нельзя допускать, если впадаешь в один и тот же грех, — это уныние. Его надо преодолевать.
Что делать, если снова совершил грех, в котором каялся? Снова каяться! Взять себе в пример апостола Павла, который мёртвых мог воскрешать, но тоже падал. Он понимал, что это дано ему для того, чтобы не забыть, что он — только человек. Не грешит тот, кто в земле лежит. Все остальные имеют возможность каяться в содеянном, возвращаясь к миру душевному и счастью.
Сразу ли идти на исповедь после того, как согрешил повторно?
Всё зависит от греха, священника, к которому вы ходите, и вашего рассуждения. Например: я решил перейти на ЗОЖ, а потом взял и съел две лишние конфеты — надо ли об этом говорить священнику? Конечно, нет. Священник занимается духовными вопросами, к нему нужно обращаться в связи с ними. Лишние конфеты — это нарушение данного себе обещания, которое никак на мою жизнь и жизнь окружающих не повлияет, с этим можно самостоятельно разобраться.
Важно понимать вот какой важный момент: покаяние — это не исповедь. Покаяние предваряет исповедь. Главное — не надо бояться снова идти в храм и исповедовать то, в чём уже исповедовались. Не надо страшиться, что батюшка вас осудит. Я прочитал у одного современного священника мысль, с которой полностью согласен: чем больше исповедуешь людей, тем больше ими восхищаешься, невзирая на то, с какими грехами они пришли. Эти люди думают о себе плохо, но они замечательные. Я уверен, что каждый священник, который пытается сопереживать человеку и слышит его, будет настроен так же.
Это ведь такая радость, если христианин искренне кается, не желая жить с грехом на душе! Поэтому ничего не бойтесь, не стесняйтесь, вы ведь хотите быть с Богом — а это самое прекрасное, что может быть.
Священник Димитрий Паламарчук
Православная Жизнь
Как быть, если у человека нет уверенности в том, что он не будет повторять грехи, в которых исповедался? Есть ли смысл исповедовать одно и то же? С какими ошибками верующих священник чаще всего сталкивается во время исповеди? Протоиерей Николай Марковский, настоятель Покровского храма пос. Зайцево, с готовностью ответил на наши вопросы.
Прежде чем говорить о покаянии, нужно разобраться, что это такое. Покаяние — один из самых удивительных даров, которые падший человек получил от Господа, ведь сколько бы мы ни грешили, сколько бы ни отступали от Бога и ни предавали Его, Он всё равно оставляет нам возможность возвращения к Нему, перебрасывает мостик, по которому мы можем вернуться. Этот мостик и есть покаяние.
Покаяние — это раскаяние в собственных грехах, но прежде, чем раскаяться, человек должен осознать их, пропустить через себя, понять, что он грешен и недостоин пред лицом Божьим. Покаяние имеет несколько этапов: осознание греха, раскаяние в нём, исповедание его пред Богом и, безусловно, желание измениться. Когда человек проходит через все эти этапы, он действительно кается. Каждый христианин должен обязательно приходить ко Христу со своими грехами и просить прощения за то, что совершает их, вольно или невольно.
Хочется привести такую аллегорию: человек болеет — допустим, кашель у него. Он не лечится. К чему это приведёт? — к бронхиту, а потом к пневмонии. Если и её не лечить, человек просто умрёт. Так работает телесная болезнь. Грех — это духовная болезнь, и её тоже нужно лечить. Лекарство от неё — покаяние. Если человек не кается и говорит: «Зачем мне каяться, я всё равно буду грешить», — то такой человек просто духовно погибнет. Он будет ходить, есть, пить, чем-то заниматься, но душа его будет мертва. Покаяние очищает нас от грехов, которые мы вольно или невольно собираем в течение всей жизни. Мы грешим даже не каждый день, а каждую минуту. Именно поэтому нужно иметь волю прийти в храм и исповедоваться. Есть этого не делать, будем впадать в грех больше и больше.
Среди нас нет святых людей. Мы не можем обещать Богу, что после исповеди больше ни за что не совершим то, что исповедали. Разумеется, каждый христианин имеет желание исправить свою жизнь, но нет никаких гарантий, что ты не впадёшь в тот же грех: бес искушает человека, не оставляет его. Главное — чтобы у нас были силы подняться и идти дальше. Надо обрести их для того, чтобы исправиться, и покаяние помогает находить эти силы. Да, кто-то не сможет сразу перестать совершать какой-то грех, но если он сумеет хоть немного реже повторять его, начнёт контролировать себя — это уже шаг, который приближает к Богу. Если бы человек мог один раз покаяться и больше не повторять грехов, тогда было бы достаточно несколько раз сходить на исповедь — и мы стали бы святыми. Увы, в жизни всё иначе.
Святые угодники каялись до конца своих дней. Когда к одному святому старцу, который лежал на смертном одре, пришла братия и сказала: «Отче, ты всю жизнь молился, каялся в своих грехах и наверняка заслужил себе жизнь вечную», — он ответил: «Не знаю, положил ли я начало своему спасению». Насколько этот человек осознавал свою греховность перед Богом! Исповедовавшись, мы имеем намерение не повторять своих грехов и стараемся это намерение осуществить. Если человек будет повторять какой-то грех, ему надо снова находить в себе силы исповедовать его, бороться с ним дальше. Наша жизнь — это дорога к Богу, причём дорога нелёгкая.
Раз мы говорим о покаянии, хотелось бы сказать несколько слов о стандартных ошибках, с которыми сталкиваются священники на исповеди.
Первая: зачастую люди начинают рассказывать священнику о своей жизни: неурядицах, родственниках, работе, каких-то обстоятельствах. Нужно осознавать: на исповедь мы приходим к Богу, чтобы рассказать Ему о своих грехах, а не к психологу или приятелю. Если уж вы подошли к аналою, на котором лежат крест и Евангелие, надо говорить о конкретном грехе. Ты знаешь, чем согрешил и о чём просишь прощения у Господа, — надо сосредоточиться на этом.
Вторая ошибка: часто люди приходят на исповедь с готовыми формулировками, постоянно повторяют одни и те же фразы: «делом, словом, помышлением, всеми чувствами, ведомыми и неведомыми». Покаяние для них превратилось в какую-то формулу, в обряд. Сердце и душу такое покаяние не трогает вообще. Очевидно, что человек пришёл просто совершить ритуал. С таким покаянием к Богу подходить не надо, Его мы обмануть не можем. Идти к аналою нужно с открытым сердцем, с желанием исправить свою греховную жизнь. Исповедь — это таинство и тайна, разговор человека с Богом. Не надо прибегать к ней для галочки.
Третья ошибка — когда человек считает, что кается перед священником. Надо понимать, что у каждого священника своих грехов воз и маленькая тележка. Мы исповедуемся не перед батюшкой, а перед Самим Господом. Священник — всего лишь свидетель, он стоит рядом для того, чтобы на Страшном суде, засвидетельствовать, что человек эти грехи исповедал. Когда мне на исповеди говорят: «Прости меня, честный отче!» — мне нечего прощать. Просить прощения надо у Бога.
В заключение хочется пожелать: доверяйте Богу! Не бойтесь Его, не убегайте от Него, не относитесь к покаянию как к красивому обряду. Живите с Богом, и тогда Господь управит всю вашу жизнь.
Записала Екатерина Щербакова
Годами каюсь в одном и том же грехе, но не могу от него избавиться. Что делать?
Приблизительное время чтения: 9 мин.
В редакцию «Фомы» пришел вопрос читателя:
Я раз за разом грешу и исповедуюсь в одном и том же грехе. Священник призывает меня его преодолевать, я тоже этого хочу, но ничего не получается. А в Писании говорится, что грех не дает наследовать Царство Небесное. Меня это очень волнует. Получается, исповедь ничего не меняет? Как же быть? Что делать с грехами, рабом которых ты остаешься?
Что такое грех, и в чем смысл исповеди, если после нее все равно грешишь? Что делать, если кажется, что духовная жизнь зашла в тупик? Об этом мы беседуем с протоиереем Федором Бородиным, настоятелем московского храма святых бессребреников Космы и Дамиана на Маросейке.
Церковный человек, согрешив, приходит на исповедь и кается. Но если из раза в раз приходится исповедовать один и тот же грех, поневоле задумаешься: что дает такая исповедь? И что вообще в такой ситуации делать?
Действительно, когда борешься со своими страстями, может возникнуть ощущение, что исповедь не приносит плода. В этом состоянии мы можем на собственном опыте понять, о чем говорит апостол Павел в седьмой главе Послания к Римлянам: Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю (Рим 7:19). Но тут важно помнить, что таинство Исповеди — это не только действие: «покаялся — очистился», но и путь исцеления. Да, человек может годами каяться в одном и том же грехе, и только спустя время Господь вознаграждает его за этот труд избавлением от греха.
Собственно, грех — это и конкретный греховный поступок, и греховная страсть. Но если поступок мы еще можем совершить один раз и после исповеди больше не повторять — к примеру, негневливый по природе человек может однажды выйти из себя, покаяться и впредь держать себя в руках, — то со страстью дело сложнее. Страсть — это греховный навык, ставший привычкой, и искоренить ее намного сложнее. Не зря святые отцы сравнивают ее с корнем, из которого произрастают прочие грехи. Вот побрился человек, щеки стали гладкими, но фолликулы-то под кожей остались, и через некоторое время щетина снова отрастает. Так и с грехом: мы раскаялись в нем, но корень зла в нас живет, и из него произрастает новый грех. И лечится это годами, а иногда и десятилетиями.
Так что же в таком случае избавляет от греха — помощь Божия или наши усилия?
Помощь Божия — в ответ на наше желание, о котором свидетельствует наш труд. От нас только требуется постоянно духовно трудиться, и тогда исцеление обязательно произойдет. Одно из определений Бога в Священном Писании — дающий молитву молящемуся (см. 1 Цар 2:9). Иоанн Лествичник объясняет это так: качество молитвы является следствием ее количества («Лествица», Слово 28). Да, мы можем долгое время молиться рассеянно, отвлекаться, но, если продолжать трудиться, рано или поздно молитва из сухой и безжизненной превратится в горячую, искреннюю, со слезами и прикосновением благодати Божией.
То же самое и с покаянием. Если не опускать рук, регулярно ходить на исповедь, каяться — пусть даже в одних и тех же грехах,— рано или поздно получишь помощь Господа.
Приведу пример из жизни: одна наша прихожанка, с детства привыкшая соблюдать уставные правила, выйдя замуж, продолжала соблюдать посты, читать утренние и вечерние молитвы — для нее это было несложно. А потом она забеременела, и оказалось, что во время Великого поста она просто физически не может обойтись без скоромного — кстати, беременные и по уставу не обязаны строго поститься, — и на исповеди со слезами каялась, что только теперь поняла, что все предыдущие годы пост для нее означал только телесное воздержание, и больше она ничего не могла принести Богу в дни поста. И это откровение было даровано ей за тот труд, который она несла все предыдущие годы, исполняя церковный устав, регулярно исповедуясь и причащаясь Святых Христовых Таин. Так Господь открыл ей духовное зрение, чтобы она могла дальше возрастать духовно.
Любой духовный труд — аскеза, соблюдение постов, регулярная исповедь — обязательно будет вознагражден Богом. Поэтому лучшее, что можно посоветовать, когда кажется, что духовная жизнь зашла в тупик, — это не думать, что твоя борьба бессмысленна, а продолжать трудиться и просить у Бога помощи, несмотря ни на что.
Но ведь если на протяжении длительного времени побороть страсть не получается, можно разочароваться в исцеляющей силе исповеди, впасть в уныние или даже отчаяние.
А что такое уныние и отчаяние? Это оборотная сторона гордыни. Смиренный человек вообще никогда не унывает, что бы с ним ни произошло. А если из-за того, что не можешь справиться с грехом, начинаешь заниматься самоедством и смотришь на себя как на никудышного христианина, это сигнал, что в твоем сердце живет гордыня.
Достижение смирения — это вообще один из самых главных критериев успешного духовного пути. Бывают ситуации, когда само исполнение заповедей становится пищей для гордыни, хотя мы этого даже не замечаем. Тогда Господь может нас лишать своей помощи в борьбе со страстью, чтобы мы осознали свою немощь и смирились. Богу важнее, чтобы мы были не подвижниками, а смиренниками. У преподобного Марка, который, кстати сказать, назван Подвижником, есть такие слова: «Бог дает благодать человеку не за добродетели и не за труды, понесенные ради их приобретения, а за смирение, полученное во время этих трудов».
Когда я учился в семинарии, я попал Великим постом в келью одного монаха. К нему пришли братия, достали конфеты из молочного шоколада и стали их есть. А на мой недоуменный взгляд сказали, что это духовник посоветовал один раз в пост совершать этот грех, чтобы никто потом не мог похвалиться: я, мол, выполнил все.
Может, конечно, показаться, что Христос хочет, чтобы мы, лишившись его помощи, чувствовали себя немощными, растоптанными и недостойными — а это чувство никак не сочетается с призывом радоваться, которым наполнено Евангелие. Но дело в том, что без смирения радость будет ненастоящая. Стяжание смирения — это необходимое условие, чтобы вкусить истинную, духовную радость.
Но ведь даже апостол Павел испытывал отчаяние от того, что делал зло, которого не хотел…
Отчаяние апостола Павла — это не разочарование в исцеляющей силе таинства, а разочарование в себе самом. Да, чтобы духовно преуспеть, человек должен отчаяться в возможности самостоятельно, без Бога преодолеть грех и спастись. Но это не то отчаяние, которое заставляет тебя опустить руки, это просто духовный реализм. Осознание своей немощи рождает упование на Бога, воззвание к Нему как к личному Спасителю, которое всегда сопровождается радостью. Казалось бы, происходит сочетание несочетаемого: полное разочарование в себе и радость от того, что Господь может тебе помочь. Но в этом кажущемся противоречии и кроется ключ к духовному преуспеванию.
А как быть с грехами, которые человек осознает, но в данный момент еще не готов искоренять? Например, он курит и понимает, что курение — это грех, но не готов начать борьбу с ним. Стоит ли в этом случае исповедовать этот грех на каждой исповеди?
Я думаю, стоит. И признаваться, что нет решимости начать бороться, тоже стоит. И за это малое усилие — регулярное исповедание греха — дастся понимание тяжести греха и его отторжение.
Кому-то грех курения кажется просто вредной привычкой, которая не влияет на нравственные качества человека. Но дело в том, что вся православная аскетика построена на систематическом преодолении в себе плотского человека ради того, чтобы стать человеком духовным. Для этого преодоления нужна воля, а она поражена грехом. И получается, наша задача — тренироватьволю к победе над нашими слабостями. А ежедневное курение, наоборот, «тренирует волю» на поражение: зная, что курить плохо, мы по несколько раз за день говорим своей воле: «Молчи». И слабеем. А потом, когда нужно употребить волю на что-то более существенное, оказывается, что она не работает.
А если человек регулярно кается в грехе, он со временем увидит, насколько этот грех ему вредит, и дорастает до того, чтобы начать с ним бороться.
Но ведь человек может просто поставить себе слишком высокую планку и не взять ее.
Такое бывает. Я помню, как один мой знакомый поступил в конце 80-х в семинарию с четким планом через два года стать прозорливым, а через четыре — начать творить чудеса. Он почти ничего не ел, был практически на всех богослужениях, но ни прозорливости, ни чудотворства он не обрел. В подвижничестве мы должны всем своим существом прочувствовать слова Христа: Без Меня не можете творить ничего (Ин 15:5). Эти слова относятся прежде всего к духовной жизни: быть успешным в мирской жизни без Христа можно, а вот в духовной — нет.
Постепенно набираясь опыта духовной жизни, мы убеждаемся в фатальной поврежденности нашей природы грехом. Поэтому признаком настоящей духовной жизни святые отцы называют сердечную боль, возникающую от полного несоответствия между тем, каким я должен быть, и тем, какой я есть, точнее — между моим падшим состоянием и тем, что, несмотря на него, Господь меня любит.
Не получится ли при таком подходе, что человек успокоится и перестанет понуждать себя к какой-то духовной работе?
Нет. Та самая сердечная боль не даст такой возможности. Иоанн Златоуст пишет, что единственное, что разделяет человека с Богом, — это грех. Поэтому христианин, который по-настоящему Бога любит, ощущает грех как боль, как свое личное горе.
Безусловно, исцеляет нас от греха Господь, поэтому нам нужно уповать на Промысл Божий, но и самим продолжать трудиться над очищением своей души.
Нужно ли бороться со всеми грехами сразу или это надо делать постепенно?
Знаете поговорку: чем ярче свет, тем сильнее тень? Приближаясь к Богу — источнику света, — человек отчетливее начинает видеть глубину своего падения. И все, что в данный момент он осознает как грех, должно представлять предмет его духовной работы. Другое дело, что степень интенсивности этой работы по отношению к разным грехам может быть разная.
Есть смертные грехи, которые преграждают нам путь в Царствие Небесное. Безусловно, таких грехов христианин старается не допускать, и они являются предметом его самого пристального внимания. Что касается менее грубых грехов, то и с ними необходимо вести серьезную борьбу. Серафим Саровский говорил, что святые от обычных людей отличаются именно решимостью бороться с грехом. А мы, христиане, все призваны к святости, поэтому всем нам необходимо проявлять решимость в духовной брани.
Есть конкретные практические советы древних подвижников, как бороться с грехами. Например, распространенный совет посвящать пост борьбе с определенным, самым значимым в данный момент грехом. То есть сконцентрироваться на чем-то одном, направить силы именно на эту страсть. Другое важное наблюдение древних отцов: первая страсть, с которой нам нужно начинать бороться, — это чревоугодие. Если человек не борется с чревоугодием, остальные страсти ему не победить. Поэтому постам уделяется столько внимания в жизни христианина.
А что делать, чтобы исповедь не превращалась в формальность?
Когда человек стяжал настоящее покаяние, ему не нужны никакие подсказки, он и так ощущает в душе его плоды: мир, тишину, прощение. Но не стоит смущаться, если с нами пока такого не происходит. Наша задача — трудиться, понуждая себя к покаянию из глубины пусть даже и сухого сердца, и Господь непременно дарует духовные плоды именно в тот момент, когда это будет нужнее всего.
У преподобного Исаака Сирина есть такие слова: «Покаяние — это трепет души перед вратами рая». Иными словами, живя на земле, войти в рай мы не можем, но искреннее покаяние подводит нас прямо к его вратам. И в этот момент от рая нас отделяет только оставшееся время нашей жизни. Эта мысль Исаака Сирина может служить для нас ориентиром, каким должен быть наш настрой, когда мы подходим к аналою с лежащими на нем крестом и Евангелием.
10 вопросов о грехе
Приблизительное время чтения: 7 мин.
Ад — это обширное пространство, которое Бог специально оборудовал для мучения попавших туда грешников: сковородки с кипящим маслом, котлы, черти с вилами, неугасающий огонь. Короче — геенна огненная. Правда ли, что чем тяжелее грехи умершего человека, тем ужаснее страдания, которым подвергается его душа в аду после смерти?
В учении Церкви ни о каких сковородках речь не идет. Вот как пишет о причине гееннских страданий преподобный Исаак Сирин: «Говорю же, что мучимые в геенне поража-ются бичом любви! И как горько и жестоко это мучение любви! …Печаль, поражающая сердце за грех против любви, страшнее всякого возможного наказания. Неуместна никому такая мысль, что грешники в геенне лишаются любви Божией. Любовь есть порождение ведения истины, которое (в чем всякий согласен) дается всем вообще. Но любовь силою своею действует двояко: она мучит грешников, как и здесь случается друг другу терпеть от друга, и веселит собою соблюдших долг свой. И вот, по моему рассуждению, гееннское мучение есть раскаяние».
Грех — это всегда такой поступок, который противоречит самой природе человека, и поэтому закономерно причиняет ему страдание. А про отношение Бога к грешникам преподобный Антоний Великий пишет: «…Бог не радуется и не гневается, ибо радость и гнев суть страсти. Нелепо думать, чтоб Божеству было хорошо или худо из-за дел человеческих. Бог благ и только благое творит, вредить же никому не вредит, пребывая всегда одинаковым; а мы когда бываем добры, то вступаем в общение с Богом, по сходству с Ним, а когда становимся злыми, то отделяемся от Бога, по несходству с Ним. Живя добродетельно, мы бываем Божиими, делаясь злыми, становимся отверженными от Него; а сие не то значит, чтобы Он гнев имел на нас, но то, что грехи наши не попускают Богу воссиять в нас, с демонами же мучителями соединяют».
Отвечаем ли мы за грехи своих родителей?
Тут все зависит от понимания слова «отвечаем». В нравственном смысле — конечно же, нет. За каждый совершенный грех отвечает лишь его «автор» — перед Богом, людьми и собственной совестью. Но вот те повреждения человеческого естества, которые вносит в него грех, родители могут передать детям по наследству. Самый показательный пример этого — детский алкоголизм, который развивается у младенца еще в утробе у пьющей матери.
Почему я должен отвечать за грех Адама и Евы?
Почему в церкви люди тоже грешат?
Потому, что Церковь — духовная лечебница. И грешат в ней люди ровно по той же причине, по которой в обычной больнице люди болеют. Еще в IV веке преподобный Ефрем Сирин говорил, что Церковь — не только собрание праведников, но еще и толпа кающихся грешников. Не всякую духовную болезнь можно вылечить сразу. Но в Церкви согрешившие ненавидят свой грех, оплакивают его и стремятся от него избавиться, тогда как вне Церкви этот же грех может составлять для человека главную цель и смысл жизни.
Воздаяние за грех в христианстве — это же самое, что и закон кармы в восточных учениях?
Нет, это далеко не одно и то же. Действительно, в христианстве есть мысль о закономерности воздаяния за грех. Вот как пишет об этом святой Марк Подвижник: «Вообще Бог установил, чтоб каждому делу, и доброму, и злому, последовало естественно надлежащее возмездие. Воздаяние не вымышляется при каждом случае, как думают некоторые, не знающие закона духовного». На первый взгляд, здесь можно усмотреть прямую аналогию с кармическим принципом воздаяния или с атеистическим детерминизмом, при котором каждое событие в жизни мира является неизбежным следствием предшествующих событий. Однако это лишь кажущаяся аналогия. Согласно христианскому вероучению, помимо духовных причин и их следствий в мире действует еще и всемогущий Бог, способный разорвать связь между человеческим грехом и его, казалось бы, неизбежными результатами. Говоря образно, в кармических учениях пущенная стрела обязательно должна поразить цель, даже если пустивший ее человек вдруг с ужасом понял, что эта стрела направлена в его сына. В христианстве же такую «греховную стрелу» Бог может отвратить даже в миллиметре от цели.
Почему в Церкви нужно исповедовать грехи, совершённые «помышлением», ведь мысли невозможно контролировать?
Речь не идет о покаянии в том бесконечном «потоке сознания», который часто несет в себе очень много мусора. Грехом являются только те помыслы, которыми человек увлекается, «возгревает в своем сердце». Исповедовать все греховные помыслы на исповеди — абсолютно нереальное дело: слишком часто мы грешим подобным образом. Но есть иной способ борьбы с ними. Немедленная покаянная молитва, обращенная к Богу, — самое действенное средство против того бесчисленного множества грехов, которое каждый из нас постоянно совершает в своем внутреннем мире. И не нужно ждать для этого очередной исповеди. Святитель Феофан Затворник прямо говорил: «Относительно мелких греховных движений сердца, помыслов и т. п. следующее правило: как только замечено что-либо нечистое, тотчас следует очищать это внутренним пока янием пред лицом Господа. Можно этим и ограничиться, но если нечиста, неспокойна совесть, то потом еще на вечерней молитве помянуть о том с сокрушением и — конец. Все такие грехи этим актом внутреннего покаяния и очищаются».
Почему в Церкви принято делить грехи на смертные и не смертные?
Потому, что в Ветхом Завете описан ряд грехов, за которые невозможно было принести в умилостивительную жертву какое-либо животное. Эти грехи невозможно было изгладить жертвоприношением, они слишком глубоко меняли дух человека. Поэтому, согласно Закону Моисея, совершивших такой грех людей предавали смерти. К этим грехам относились: убийство (преднамеренное или по халатности) и приравненная к нему насильственная продажа в рабство; идолослужение; прелюбодеяние, любодеяние и различные половые извращения; волшебство и лжепророчество; непочитание родителей и старших; несоблюдение субботы и праздников; кощунство; богохульство. В Новозаветной Церкви практика предания смерти за эти грехи была отменена. Но само именование «грех к смерти», встречающееся в Новом Завете, прямо указывает на ту глубину духовной поврежденности, которая в древности каралась у иудеев смертью. Смертный грех неизбежно что-то меняет в жизни человека навсегда, какая-то часть души все равно умирает.
Почему после исповеди человек снова и снова впадает в тот грех, в котором он исповедовался?
Эту ситуацию удивительно точно описал когда-то блаженный Августин: «…Я просил у Тебя целомудрия и говорил: “Дай мне целомудрие и воздержание, только не сейчас”. Я боялся, как бы Ты сразу же не услышал меня и сразу же не исцелил от злой страсти: я предпочитал утолить ее, а не угасить». Если душа наша привязана ко греху, грех остается привлекательным и желанным. А ведь Господь смотрит не на слова, а на сердце. И если мы пришли на исповедь для того, чтобы Бог избавил нас от греха, а сердце наше в это время кричит: «Только не сейчас, Господи!» — то, конечно, Господь не станет избавлять нас от этого греха насильно. Он попустит нам впасть в этот грех еще раз, и еще, и еще… Но каяться в таком грехе все равно необходимо. Ведь для того чтобы покаяться на исповеди, человеку нужно преодолеть барьер собственного стыда перед священником. Этот стыд часто оказывается целебным, потому что подразумевает внутренне усилие кающегося. Видя этот труд, Господь дает нам возможность увидеть грех во всем безобразии и возненавидеть его. Только тогда становится возможным подлинное покаяние и избавление от греха.
Как обличать грех и при этом не гневаться на грешника?
Обличать грех и не гневаться на грешника можно лишь в том случае, если грешник этот — человек, которого ты по-настоящему любишь, за кого готов жизнь свою отдать. Святые любили всех без различия, уподобляясь в этом Богу. Если же ты не свят, но видишь чужой грех и желаешь помочь человеку исправиться — подумай и постарайся честно ответить самому себе: на что ты готов ради этого человека и его исправления, насколько дорог он для тебя лично? Ведь мало просто помочь человеку увидеть свой грех, нужно еще и помочь преодолеть, встать рядом, подставить свое плечо. А это значит, что ты неизбежно понесешь часть воздаяния за его грех, тебе придется пострадать за него, взять на себя часть его ноши по закону любви. Если ты не готов на это —воздержись от обличения чужих грехов и подумай лучше о своих собственных.