Что будет после информационного общества

Что ожидается после информационного общества?

Осмысливание выше приведённых определений ИО станет более прозрачным, если мы попытаемся обосновать следующий этап развития цивилизации, за ИО. В литературе встречаются следующие варианты постинформационного развития общества: «ноосферное общество» [16], киберобщество, «авторское общество», «общество мечты», «новый мировой порядок» (например, [17] или что-то связанное с успехами в нанотехнологиях), «виртуальная эра».

Более реальным представляется появление общества с роботизированными производительными силами. Макетом такого общества становится Японское общество, где роботизация развивается во всех сферах жизнедеятельности.

В настоящем пособии этом нет возможности останавливаться на каждом из перечисленных вариантов. Это можно сделать на практических занятиях через обсуждение рефератов-презентаций студентов.

В этой связи крайне целесообразным является создание в вузах макетов ИО, т.е. высокопроизводительной и эффективной ИВИ и условий формирования информационной культуры у преподавателей, студентов, магистрантов и аспирантов всех направлений и специальностей подготовки кадров [18].

Вопросы для самопроверки.

Ориентировочные темы

Для самостоятельной подготовки доклада-презентации

На практическое занятие.

ПРОБЛЕМЫ ПРИКЛАДНОЙ ИНФОРМАТИКИ

Источник

Информационное общество в постглобальном мире: риски развития и проблемы

Почти банальностью становится печальная констатация, что возможности информационных войн за последний год существенно расширились и, если и не вышли на качественно новый уровень, то вплотную приблизились к границе этого перехода, что и доказывает опыт использования новых информационно-манипулятивных технологий в ходе протестов в Белоруссии и в информационной войне вокруг конфликта в Нагорном Карабахе. Этот новый уровень информационно-манипулятивного потенциала стал результатом не только политических решений правительств различных государств, но и естественным результатом развития информационного общества в специфических условиях поздней глобализации и пандемического кризиса.

Способность государства управлять процессами в информационном обществе на национальной основе, обеспечивать высокий уровень собственной социально-информационной защищённости становится важнейшей частью глобальной конкурентоспособности России.

При этом необходимо корректно оценивать и риски в развитии информационного общества, и выраженность общеглобальных тенденций в России и в российском информационном пространстве. И начать стоит с трезвого понимания неоднозначности тенденций развития цифровизации и характера противоборства в глобализированном информационном пространстве, а не действовать в режиме инстинктивных попыток оседлать общеглобальную волну цифровизации.

Информационные манипуляции вместо дипломатии

Ещё одним опасным процессом, обозначившимся в последние полтора года, стало активное встраивание политических манипуляций и киберударных средств борьбы в арсенал приёмов внешней политики. Причём не только на «особый период» или предвоенное время, но и на период относительно мирной конкуренции ключевых государств мира. Мировую общественность приучают к тому, что информационные манипуляции и даже ограниченное применение киберсиловых методов в межгосударственном противоборстве не будет считаться пересечением какой-то красной линии. Опасно и то, что информационные манипуляции, в том числе и с использованием цифровизированных информационных технологий, начинают подменять дипломатию и классические методы публичной внешней политики, превращая ряд фундаментальных политических принципов (например, принцип суверенитета) в исключительно коммуникационное явление, в своего рода виртуальную реальность, устойчивость которой зависит от отношения к ней крупнейших государств.

«Казус Навального» был сконструирован как медийный феномен с использованием компонентов виртуальной реальности. Проблемой было отсутствие полного контроля над пространством (часть событий происходила на национальной территории России и процессы контролировались российскими властями) и сжатые сроки на проведение провокации. Как результат, по мере выявления нестыковок в первоначально предъявленной версии, в том числе связанных с самостоятельными инициативами и чрезмерной свободой рук «союзников» (германских спецслужб, ОЗХО) и попутчиков (французских властей, части германской элиты), информационную линию пришлось существенным образом ужесточать, радикализируя уже не только информационное, но и политическое поведение и форсируя выход ситуации на уровень очередной волны политических санкций против России.

В «казусе Навального» мы наблюдали слабо контролируемый процесс, во многом рассчитанный на отсутствие информационного и политического противодействия со стороны России. Но эта ситуация имела исключительно большой потенциал политической эскалации, не реализованный во многом из-за ситуативных факторов, в частности, многочисленных «эксцессов исполнителей» и твёрдой позиции Москвы. И этот процесс неслучаен. Нельзя исключать, а, скорее, стоит предполагать возможность возникновения схожих по структуре и динамике процессов в тех сферах, где они будут нести риски эскалации в политико-силовых сегментах взаимодействия крупнейших государств, не обязательно с прямым участием России. Например, подобная ситуация может возникнуть в случае эскалации китайско-американского противоборства, когда ряд внешних сил изначально сориентирован на обострение ситуации.

Тенденции развития: незамеченные угрозы

В современном информационном обществе актуальным становится не только вопрос о механизмах сдерживания киберугроз, но и о том, кого «сдерживать», особенно с учётом попыток целого ряда коммерческих структур осуществить скрытую приватизацию национального информационного пространства в формате так называемых экосистем, по сути являющихся инструментами интрузивного управления социальным поведением человека как на индивидуальном уровне, так и на уровне больших социальных групп. Встаёт вопрос: можно ли в принципе сдерживать угрозы, реализуемые в информационном пространстве или на стыке информационного пространства, политики, социальных процессов и деятельности крупнейших коммерческих структур? С этой точки зрения ситуация выглядит более чем неоднозначно.

Дело фирмы Cambridge analytics показало не только возможности манипулятивного использования персональных данных в смежных отраслях социально-политической и социально-экономической деятельности, но и степень проникновения современных технологий кастомизированных манипуляций в текущую социальную жизнь человека. Расследование деятельности этой компании, породившее международную сенсацию, относится к периоду 2017-2018 годов. С тех пор в различных сложных социально-политических ситуациях было апробировано множество приёмов, существенно усиливающих эффект манипулятивных технологий, в частности, применительно к конкретным пространствам. Эти технологии способны создать и эффект региональной дестабилизации. А осуществляться подобные действия могут частной компанией, что снимает с нанявшего его государства значительную часть ответственности.

Тенденция частно-государственной гибридизации касается и вопросов информационных войн и информационно-политических манипуляций. Не будет преувеличением сказать, что в современном информационном обществе любые технологии информационных манипуляций и управления общественным мнением являются технологиями «двойного назначения». Крайне сложным становится разграничение потенциала военного и гражданского использования подобных технологий, не говоря уже о информационно-технологических платформах, обеспечивающих их функционирование. Например, если бы «казус Навального» организовывался и обеспечивался только на частно-коммерческой основе (естественно, с изменением содержательной стороны вопроса: обвинение России в попытке отравления блогера боевым химическим отравляющим веществом становилось бы невозможным), противодействие негативной антироссийской информационной волне было бы более сложной задачей.

Подобная ситуация возникновения «киберронинов» вполне может быть актуальна и для США, где борьба между глобалистами и Трампом привела к глубокому разрушению институциональных основ американского общества. Также в Германии, Франции и Великобритании, где контролируемые США спецслужбы становятся всё более активными на фоне деградации политической элиты. Нельзя полностью исключать появление «информационных ЧВК» в Индии, в китайской диаспоре, неизбежно формирование подобных сообществ на базе украинских игроков, ранее задействованных в антироссийских и антибелорусских киберпрограммах.

Дальнейшее естественное удешевление технологий кастомизации коммуникаций, дистанционных исследований, доступа к личным данным людей сделает игроками на этом рынке не только государственные структуры и крупнейшие корпорации, но и средние коммерческие и некоммерческие структуры, включая действующих в «серой зоне». При этом информационно-манипулятивные технологии становятся всё менее технологически и ресурсно требовательными. И если текущей реальностью стал выход в пространство межгосударственных информационных манипуляций и даже использования киберударных средств частных компаний, срощенных с государством посредством контрактных отношений, то вполне возможно возникновение и «киберкоминтерна», нацеленного на захват и разрушение систем цифрового управления и в мире в целом, и в конкретных государствах. Не исключая, конечно же, и Россию.

Поэтому уже сейчас стоит ожидать усиления хаотизации противоборства и ослабления контроля над процессами со стороны национальных органов государственной власти, в том числе и на Западе. И это риск не только для России, но и для всех стран-пользователей современных информационных технологий, в частности, обеспечивающих перевод целого ряда важнейших социальных процессов (например, образования, социального обслуживания) в онлайн-режим.

Мы наблюдаем два опасных процесса:

Первый. Как минимум частичный перевод средств информационного воздействия на противника, характерных для военного времени, в арсенал инструментов времени мирного. Постоянные утечки в СМИ о принятии тем или иным политиком или государственным органом решений о применении киберсиловых методов против инфраструктуры, военных и социальных объектов враждебных государств призваны приучить нас к тому, что это нормально, что это рядовой элемент новой геополитической нормальности. Рубежным, вероятно, следует считать заявления о готовности провести кибератаку на системы управления энергообъектами России в ответ на якобы враждебные действия Москвы, сделанное со ссылкой на минобороны Великобритании в октябре 2018 года. Подобные заявления и различные «утечки» стали началом процесса политической и военно-политической легализации киберударных средств. И не факт, что этот процесс сейчас, в условиях обострения конкуренции крупнейших держав мира, носит полностью контролируемый характер. Ещё раз отметим: киберударные и тем более информационно-манипулятивные средства могут быть востребованы не только крупнейшими державами мира, но и их сателлитами, стремящимися оказать влияние на политику своих «метрополий».

Второй. Реальностью стало распространение методов киберсилового воздействия не только на межгосударственные отношения, но и на коммерческий сектор. Это является естественным результатом расширения экономической конкуренции и превращения крупнейших государств (прежде всего, США и Китая, в меньшей степени Индии, Германии и других стран ЕС) в участников коммерческой конкуренции. Опасным прецедентом также является использование киберударного потенциала государства без судебно-правовых оснований против частных структур.

Подобные риски должны особенно тщательно оцениваться в условиях постоянного расширения санкционного давления на российскую экономику, включая предприятия ОПК и крупнейших экспортёров, в том числе и экспортёров углеводородного сырья.

Россия эпоху в информационных штормов

Ситуация вокруг семейства Байденов показала лишь верхушку возможностей информационного айсберга, причём только в поле публичных действий. Масштабы потенциального коммерческого использования скрытых информационно-манипулятивных инструментов гораздо больше. И России не уйти от столкновения с такими рисками.

Придётся признать, что сдерживание «управляемой» части угроз возможно только на основе демонстрации политической готовности к превентивному применению средств информационного противоборства. И, к сожалению, международный диалог вряд ли может удержать ключевых политических игроков от применения манипулятивных и даже комплексных киберударных средств в международном пространстве. И, пожалуй, уже ничего не сможет помешать выводу информационных войн нового поколения из «серой зоны».

Вот почему национальное российское информационное пространство должно быть ограждено от системных рисков, присущих глобальному информационному обществу. И это подразумевает необходимость выхода на принципиально иные механизмы надведомственного целеполагания, основанного на принципиально иных критериях развития, нежели форсирование расширения «охвата» цифровизацией, как это происходит сегодня. В условиях неустойчивого и разновекторного развития современного глобального информационного общества главным критерием успешности и эффективности развития должна стать не тотальная цифровизация, а безопасность государства и защищённость общества.

Источник

7 причин, по которым цифровая эпоха губительна для человечества

Мы считаем цифровую эпоху самым лучшим временем. Благодаря ей, мы получили неограниченный доступ к любой информации и развлечениям, можем общаться с людьми из разных стран, работать, лёжа на пляже. Теперь легко учиться и получать медицинскую консультацию, не выходя из дома.

Но цифровая эпоха несёт не только пользу, она может негативно повлиять на людей. Возможно, именно из-за технологий человечество перестанет существовать или деградирует настолько, что средневековые крестьяне будут казаться гениями, в сравнении с людьми будущего. Вот несколько причин, по которым цифровая эпоха губительна для человечества.

1. Современные способы хранения информации могут отбросить человечество в Средние века

Всё больше знаний хранится в цифровом виде. Бумага и другие варианты постепенно исчезают. Да, та же бумага больше подвержена старению и внешним воздействиям, к примеру, температуре или влажности, но у неё есть неоспоримое преимущество — энергонезависимость.

Даже если информация сохранится на цифровых носителях, не будет техники, которая смогла бы считать её. Это замкнутый круг: данные о постройке машин хранятся на жёстких дисках и флэшках, но чтобы построить считывающие эти знания устройства, нужно сначала получить к ним доступ. Поэтому придётся заново изобретать всю технику, а до этого жить буквально в Средневековье.

2. Интернет привносит в мир больше ненависти

Интернет сделал невероятное: стёр границы между странами. Теперь Джон из Нью-Йорка, Валерий из Санкт-Петербурга и Тэцуо из Киото могут общаться друг с другом, не вставая с дивана. Культурные различия стираются, мы все становимся единой нацией, порождённой цифровой эпохой.

Но вместе с тем интернет привлекает маргиналов, которые живут вне общества. Они заражают цифровой мир ненавистью, ложью и другим негативом, стравливают между собой людей, которые раньше не испытывали друг к другу никакой неприязни. У них и их действий появляется всё больше поклонников, которые понимают, что в интернете их никто не найдёт, а значит, можно без страха травить других, унижать, плодить ещё больше глупых заблуждений.

Что важно, так это вера людей в то, что написано в интернете. Этим пользуются политики, тролли, активисты и другие персонажи, из-за чего информация теряет ценность, и становится сложно отличить правду от лжи. Общество постепенно радикализируется, начинает ненавидеть тех, кого даже не знает, и порождает ещё больше зла.

3. Цифровизация разрушает долгосрочное планирование

Вряд ли кто-то будет отрицать, что люди, которые с детства сидят в интернете, практически отбросили чувство отсроченного удовлетворения. Это происходит из-за того, что в сети можно найти любое развлечение максимально быстро. У многих людей уже вырабатывается привычка получения удовольствия только здесь и сейчас, а любое ожидание приводит в замешательство, вызывает гнев и уныние.

Проблема в том, что такой образ мышления приводит к тому, что последствия действий не берутся в расчёт. Этому способствует и пропаганда жизни здесь и сейчас. В итоге человек будущего выглядит, как зависимый от мгновенного удовольствия наркоман, которому сложно сосредоточиться на чём-либо, что занимает по времени больше пары кликов. Это, в свою очередь, приводит к непониманию концепции долгосрочной перспективы и нежеланию делать что-либо, что не принесёт пользу прямо сейчас.

4. Люди теряют важные навыки

Цифровые технологии подарили нам мгновенный доступ к любой информации. Хочешь собрать шкаф? Смотришь видеоурок. Захотел приготовить вкусный ужин? На YouTube есть тысячи рецептов. Главная проблема такого подхода в том, что людям незачем будет учиться чему-либо, кроме самых элементарных знаний, ведь всю нужную информацию расскажет поисковая система.

Человечество всё больше становится зависимым от машин и забывает, как делать что-либо без них. Если произойдёт сценарий катастрофы по типу уже описанной мощной солнечной вспышки, большинство людей станут совершенно беззащитными перед новым миром, ведь они, по сути, ничего не знают. Даже банальное обрушение интернета в будущем может привести к массовой гибели людей просто потому, что не у кого будет спросить: «Отравлюсь ли я, если съем просроченный продукт?». Но и без этого всемирная паутина достаточно сильно влияет на наше восприятие реальности.

5. Человечество превратится в вечно больных и слабых существ

Новые технологии избавили человечество от необходимости тяжёлого труда. Теперь в развитых странах большинство работы проходит в офисе, и самое тяжёлое, что приходится делать сотрудникам — печатать на клавиатуре.

Но это улучшение привело одновременно и к значительному ухудшению положения человечества, по крайней мере в перспективе: к малоподвижному образу жизни. Природа проектировала нас, как активных существ, которые немалую часть жизни находятся в движении. Теперь же мы в лучшем случае проходим пару тысяч шагов в день, а большую часть времени практически неподвижно сидим в креслах.

Так как эволюция не останавливается, постепенно люди, «приклеенные» к своим стульям и гаджетам, потеряют многие важные функции. Позвоночник, как и ноги, будет меняться, упрощаться за ненадобностью, люди станут слабее, ухудшится иммунитет, так как стерильные офисные помещения не предрасполагают к борьбе организма с инфекциями.

Если все эти технологии, дающие нам возможность целыми днями не подниматься с кресла, рухнут, человечество окажется в очень незавидном положении.

6. Технологии делают человечество нищим

Когда поднимается проблема лишения многих людей работы из-за технологий, в противовес приводится современная статистика, где цифровизация не сильно влияет на рынок труда и благосостояние населения. Также приводится аргумент, что при исчезновении одних профессий неизбежно появляются другие, так что люди, оказавшиеся без работы из-за прогресса, просто переходят в другую сферу.

Но проблема в том, что статистика учитывает только малую долю людей из богатых стран, тогда как большая часть человечества до сих пор занята в примитивном производстве. Когда же и в эти страны придёт прогресс хотя бы в том виде, что имеется сегодня в странах первого мира, возникнет масштабная безработица. Даже квалифицированные работники окажутся не у дел, так как их заменят роботы и искусственный интеллект.

Да, для поддержания работы автономной инфраструктуры понадобится какое-то количество людей, но это будет даже не одна десятая всего населения Земли. Что будут делать в такой экономике остальные миллиарды людей, неизвестно.

7. Ускорение ритма сжигает мозги

Мир всё сильнее ускоряется. Люди выполняют несколько действий одновременно, переключаются с одной задачи на другую. Быть однозадачным в наше время — это устареть, не иметь возможности конкурировать с другими. В будущем среднестатистический человек будет вынужден выполнять ещё больше задач.

Многие хвастаются своей многозадачностью, выставляют это большим достоинством. Но учёные говорят, что наш мозг настроен на решение одной задачи за раз, а многозадачность снижает интеллект и уменьшает плотность мозга в передней поясной коре, области, отвечающей за эмпатию, когнитивный и эмоциональный контроль.

Так что люди будущего, продолжая идти по дороге цифровизации, рискуют превратиться в великовозрастных детей, не способных на выполнение сложных действий. Это ещё не все негативные последствия технологического прогресса.

Источник

Власти радикально пересмотрели бюджет и цели «Информационного общества»

Масштабный пересмотр приоритетов

Госпрограмма «Информационное общество» будет приведена в соответствие с параметрами госбюджета на ближайшие три года, а ее задачи, ожидаемые результаты, система показателей и подпрограмм до 2024 г. будут уточнены исходя из стратегических приоритетов Правительства России по реализации национальных целей развития. Соответствующий проект постановления Правительства выложен на портале regulation.gov.ru для общественного обсуждения, которое продлится до 17 марта 2021 г.В конце 2020 г.

CNews уже рассказывал о некоторых изменениях госпрограммы, предложенных Минцифры на стадии разработки проекта постановления. В опубликованном документе впервые представлены данные о предлагаемых изменениях по финансированию «Информационного общества».

Так, из федерального бюджета предлагается направить сумму в размере 278,7 млрд руб. на 2021 г. (утвержденный на сегодня годовой бюджет госпрограммы составляет 274,3 млрд руб.), 325,1 млрд руб. в 2022 г. (сейчас 330,2 млрд руб.), 305,2 млрд руб. в 2023 г. (сейчас 304,9 млрд руб.) и 319,6 млрд руб. в 2024 г. (сейчас 267,3 млрд руб.). Таким образом, суммарное финансирование «Информационного общества» в ближайшие четыре года в случае утверждения проекта постановления составит порядка 1 228,6 млрд руб., что превысит действующий план финансирования на 51,9 млрд руб.

Помимо уточнения плановых показателей, исключений позиций и мероприятий, госпрограмма будет дополнена рядом новых пунктов и подпрограмм. В документе также перечислены новые участники госпрограммы: Федеральная антимонопольная служба (ФАС), Росреестр, Федеральная служба по техническому и экспортному контролю (ФСТЭК), Федеральная налоговая служба (ФНС), Федеральная таможенная служба (ФТС), Министерство спорта, Судебный департамент при Верховном суде, Федеральное казначейство, Федеральное агентство лесного хозяйства, Федеральное агентство по рыболовству и Федеральное агентство по управлению государственным имуществом.

Полномочия упраздненных Роспечати и Россвязи, ранее фигурировавших в списке исполнителей госпрограммы, предлагается передать Минцифры. Начиная с 1 января 2021 г. из участников госпрограммы исключены Минпросвет, Минобрнауки, Минтранс и Минтруд.

Ключевые изменения госпрограммы

Состав и плановые значения показателей госпрограммы ‎и ее подпрограмм, согласно документу, предлагается привести в соответствие с изменениями в соответствующих проектах нацпрограммы «Цифровая экономика». Структуру госпрограммы «Информационное общество» в рамках федерального проекта «Искусственный интеллект» предлагается дополнить подпрограммой «Безопасность в информационном обществе», а из подпрограммы «Информационное государство» исключить мероприятие по развитию ИТ-сервисов в области медицины, здравоохранения, соцобеспечения, образования, науки и культуры.

Документом предлагается исключить из госпрограммы такие показатели как место России в международном рейтинге ‎по индексу развития ИТ, который не публикуется Международным союзом электросвязи с 2018 г., динамику производительности труда и число рабочих мест в сфере телекоммуникаций, а также долю невыполнения предписаний в общем количестве нарушений, выявленных в ходе внеплановых проверок, в том числе ‎в сфере персональных данных.

Документ также предлагает скорректировать плановые значения госпрограммы в связи с социально-экономической ситуацией на фоне распространения коронавирусной инфекции. В частности, предлагается внести в программу выдачи персонифицированных карт зрителей матчей чемпионата Европы по футболу UEFA 2020 в г. Санкт-Петербурге, которые были перенесены на июнь-июль 2021 г.

По причине прекращения работы читальных залов архивов, отмены мероприятий в рамках празднования 75-летия Победы плановое значение показателя на 2020 г. снижено, однако на 2021-2024 гг. их предложено увеличить.

Документом предлагается исключить из подпрограммы «Информационное государство», начиная с 2021 г., показатель учета НИОКР гражданского назначения в общем количестве таких работ по причине отмены основного мероприятия «развитие ИТ-сервисов в области медицины, здравоохранения, социального обеспечения, образования, науки и культуры».

Подпрограмму «Информационно-телекоммуникационная инфраструктура информационного общества и услуги, оказываемые на ее основе» предлагается дополнить рядом новых показателей: доля объектов ХХXII Всемирной летней универсиады 2023 года ‎в Екатеринбурге, подключенных к мультисервисной сети передачи данных, доля информационных систем (программных модулей), задействованных при подготовке и проведении ХХXII Всемирной летней универсиады 2023 года ‎в Екатеринбурге, от общего числа программных модулей единой информационной системы для подготовки и проведения XXIX Всемирной зимней универсиады 2019 г. в Красноярске, размещенных в Национальном фонде алгоритмов и программ.

Показатель количества экспертиз документов по вопросам информатизации госорганов предлагается заменить на показатели количества проверок сведений об объектах учета, техсредствах и ПО, размещаемых в федеральной госинформсистеме координации информатизации (ФГИС КИ) и ФГИС «Национальный фонд алгоритмов и программ», а также на учет числа экспертиз и согласований по проектам нормативных правовых актов, ведомственных программ цифровой трансформации госорганов, концепций создания ГИС, техзаданий на создание и развитие ГИС и др., говорится в документе.

В плане изменения плановых показателей предлагается увеличить число пользователей интернета, не сталкивавшихся с проблемами информационной безопасности, увеличить охват СМИ и других инфоисточников по информационно-аналитическому обеспечению деятельности администрации Президента и аппарата Правительства России, нарастить аудиторию телеканала Russia Today и уровень удовлетворенности граждан качеством предоставления госуслуг.

Корректировке также предлагается подвергнуть такие показатели как степень готовности объектов университетского кампуса Санкт-Петербургский национальный исследовательский университет информационных технологий, механики и оптики (ИТМО), число и отношение используемого спутникового радиочастотного ресурса ко всему действующему ресурсу государственных спутников связи и вещания гражданского назначения на геостационарной орбите, а также долю реализованного спутникового радиочастотного ресурса государственной орбитальной группировки гражданского назначения на иностранных рынках в общем объеме спутникового радиочастотного ресурса.

Зачем нужна госпрограмма «Информационное общество»

Самая первая редакция госпрограммы «Информационное общество» была одобрена распоряжением Правительства № 1815-р от 20 октября 2010 г. Она была разработана «для повышения качества жизни граждан, обеспечения конкурентоспособности России, развития экономической, социально-политической, культурной и духовной сфер жизни общества, совершенствование системы государственного управления на основе использования информационных и телекоммуникационных технологий», отмечается на сайте Минцифры.

Первоначально программа рассчитывалась на 2011-2020 гг. включительно, но по мере внесения дополнений в 2014-2019 гг. срок ее действия продлевался. Внесение изменений в госпрограмму, в частности, было продиктовано основными направлениями деятельности Правительства России на период до 2024 г. и другими документами стратегического планирования.

Так, например, в 2018 г. CNews рассказывал о том, что стараниями Минкомсвязи госпрограмма «Информационное общество» подорожала по сравнению с ранее запланированными объемами финансирования на 23 млрд руб. в 2018 г. и еще на 42 млрд руб. на 2019-2022 гг.

Госпрограмма полностью финансируется из средств федерального госбюджета. Так, в 2011 г. объем бюджетных ассигнований составил 113,4 млрд руб., в 2012 г. 145,9 млрд руб., в 2013 г. 130,6 млрд руб., в 2014 г. 116,2 млрд руб., в 2015 г. 115,2 млрд руб., в 2016 г. 122,8 млрд руб., в 2017 г. 113,8 млрд руб., в 2018 г 131,8 млрд руб., в 2019 г. 216,9 млрд руб., а в 2020 г. 229,2 млрд руб.

Источник