Что будет с экологией через 50 лет
Александр Чернокульский: Через 50 лет борьба за климат обойдется дороже
Тема климатических изменений стала основной на Всемирном экономическом форуме в Давосе в начале 2020 года и останется трендом надолго. Но споры вокруг глобального потепления становятся все более жаркими: то ли оно будет, то ли нет. Сторонники обеих идей обвиняют друг друга в некомпетентности и истеричности — при этом голоса журналистов и общественных деятелей нередко оказываются слышнее, чем голоса ученых. Что же реально нас ожидает и можно ли этого риска избежать, мы попросили рассказать климатолога Александра Чернокульского.
Александр Чернокульский — старший научный сотрудник Лаборатории теории климата Института физики атмосферы им. А. М. Обухова РАН, секретарь диссертационного совета ИФА. Член Бюро Совета молодых ученых Российской академии наук. Окончил географический факультет МГУ по специальности «гидрометеоролог». Кандидат физико-математических наук. Автор более четырех десятков статей в реферируемых журналах и 14 книг (в соавторстве) об изменениях климата и проблемах устойчивого развития. Лауреат премии РАН для молодых ученых, лауреат премии правительства Москвы для молодых ученых. Организатор нескольких научных конференций об изменениях климата. В прошлом — шеф-редактор круглосуточного телеканала «Первый Метео».
— Не постигнет ли тему глобального потепления судьба озоновой дыры: весь мир убедили в большой опасности, продали «дружественные озону» хладагенты, а теперь о дыре все и забыли?
— Про озоновый слой никто не забыл, сейчас ученые много пишут о том, что он восстанавливается именно благодаря вовремя принятому Монреальскому протоколу. И не путайте споры в интернете с работами ученых. Крупнейшие компании слушают не популярных журналистов, а ученых, и по поводу глобального потепления все говорят одно и то же. Есть расхождения в прогнозах, существует множество моделей, но в целом вывод один. И компании понимают, какую опасность это несет государству и бизнесу.
— Может быть, компании присоединяются к «зеленой» теме просто потому, что хотят выглядеть передовыми и хорошими в глазах потребителей?
Сейчас конфликт поколений привязан к экологической тематике
— Но все-таки, согласитесь, некоторый элемент хайпа здесь тоже присутствует, и он тоже влияет на принятие решений. Однажды вы даже пошутили, сказав, что тема глобального потепления несколько «переГрета»…
— Вы о Грете Тунберг? Конфликт поколений есть всегда, сейчас он привязан к экотематике. Нюанс в том, что мнение ученых совпадает с точкой зрения молодежи: мер для удержания потепления в пределах двух градусов, признанных относительно безопасными, недостаточно. Понятно, что есть дискуссия: что важнее — улучшить качество воздуха или уничтожить бедность? Но в борьбе за климат мы сейчас потратим гораздо меньше средств, чем придется потратить через 50 лет. Возможно, мы вообще сможем вложиться в извлечение углерода из атмосферы и опять спокойно сжигать нефть, решая остальные проблемы.
— Однако есть же и другая сторона: журналистка Юлия Латынина в нашумевшей статье про «клюшку Манна» фактически назвала вас и ваших единомышленников шарлатанами и вымогателями.
— Да, статьи про «клюшку» не было бы, если бы не Грета. А ее образ все-таки неоднозначен. С точки зрения популяризации науки она сделала очень много. Но теперь некоторые ученые-климатологи опасаются, что их будут ассоциировать с юной шведкой. Есть важный момент, который надо отметить: переход на «зеленую» энергетику предлагают не климатологи, а экономисты. Мы, климатологи, показываем, что будет с климатом, даем разные варианты. А вот что будет с экономикой и скольких жизней мы лишимся при выборе того или иного варианта — это уже вопрос к другим наукам.
— Недавно Bloomberg опубликовал пугающую статью: мол, модели, предсказывавшие в этом столетии потепление на три градуса, вдруг с получением последних данных изменили показания и теперь обещают потепление сразу на пять градусов.
— Насчет пяти градусов я бы был осторожнее, это очень много. Но и три градуса все равно повод сокращать эмиссии и искать способы удаления углерода из атмосферы. Пока доступные нам способы имеют очень низкую емкость, но за этим будущее. Есть предложения хранить углекислый газ в подземных скважинах. Или же активно высаживать лес, растить его 20–30 лет, пока он поглощает углерод, и затем пускать его в переработку. Однако пока непонятно, насколько это даст устойчивый эффект и не вернется ли в итоге углерод обратно в атмосферу.
— Если математические модели все равно уже рисуют такой апокалиптический сценарий, может, лучше не пытаться остановить процесс, а потратить ресурсы на подготовку к неизбежному?
— Вопрос в том, сколько тратить на адаптацию и сколько на смягчение эффекта. Потепление на два градуса или на пять дает разную цену адаптации, и это вопрос баланса, он не к нам, он к экономистам. Я видел экономические оценки — сейчас дешевле совмещать оба подхода.
Сидеть и ждать у моря погоды — так не сработает
— Тема глобального потепления возникла не сегодня — как вы сами не раз отмечали, первым на нее обратил внимание еще Фурье. Есть ли какой-то прогресс в науке, скажем, за последние десять лет?
— Радикально за эти годы ничего не изменилось. В 2011 году напрямую померили, насколько изменяется радиация в спектральных каналах углекислого газа. Также за это время ученые стали реже оперировать понятием глобальной температуры и перешли к накоплению тепла в системе. Сейчас в океане копится примерно один ватт на квадратный метр. Океан захоранивает тепло и будет долго его отдавать. И это понятнее и физикам, и обывателям. За эти десять лет выросла скорость подъема Мирового океана — с 2 до 3,5 мм в год. Усилился вклад тающих ледников: раньше уровень океана на две трети рос благодаря температурному расширению, теперь эффект от таяния льдов примерно сравнялся с ним. А горные ледники, кстати, — это источник питьевой воды для многих стран.
— Но нам-то, в России, какое до этого дело? У нас места много, воды много, океан нас сильно не затопит. Пусть они себе там разбираются, справятся без нас, а у нас задачи поважнее. Тем более, согласно некоторым выкладкам, для России последствия глобального потепления будут в основном благоприятными.
— В таком случае мы окажемся политическими изгоями.
— Нам не привыкать.
— На самом деле теоретически плюсы возможны. Проблема в том, что я не видел какой-то одной хорошей сводной карты или статьи, где рассмотрены все аспекты. Сколько именно не будет преждевременных смертей от мороза? А сколько в обмен на это мы получим преждевременных смертей от жары? Сколько потеряем от изменения характера осадков? Сколько даст освобождение ото льда Северного морского пути и сколько мы потеряем из-за таяния вечной мерзлоты? В сумме картина будет неоднозначная, и, чтобы получить плюсы, надо адаптироваться не только к минусам, но и к самим этим плюсам. Просто сидеть и ждать у моря погоды — так не сработает. Без береговой инфраструктуры Севморпуть не заработает: а если берег из тающей мерзлоты плюс усилившееся волнение и ветровой нагон, под которым отступает берег? Где порт строить? Потепление в сельском хозяйстве влияет на наш выбор культур, заставляет выводить новые виды, например засухоустойчивые, менять логистику. Энцефалитные клещи не замерзают, а то и сибирская язва возьмет и оттает. Тут такой важный момент: минусы могут быть неочевидными и очень сильными. Неожиданные подарки маловероятны, а неприятности — вполне.
— А как так вообще получилось? Уже добрых полвека, если не больше, говорится об охране природы. Все прилавки в магазинах в этих зеленых наклейках. И все равно в итоге у нас ледники тают, острова уходят под воду — в общем, пора готовиться к апокалипсису. Чем «зеленые» компании все это время занимались?
— Наклейки сами где-то производятся, а значит, можно сказать, самим фактом своего существования наносят вред экологии. На самом деле ведь не каждый экологически чистый продукт помогает еще и бороться с глобальным потеплением. Перевод энергетики на гидроэлектростанции — это очень полезно с точки зрения климата. Но для ГЭС надо создавать водохранилища, и это вовсе не нравится экологам. Аккумуляторы — хорошо для климата, но с точки зрения экологии к ним есть вопросы. Если вы хотите есть еду, «полезную для климата», у вас нет необходимости покупать конкретные продукты — просто ешьте меньше мяса и больше овощей. Это две разные угрозы: мусор и пластик — это чистая экология, и к климату они относятся лишь постольку-поскольку, например в части свалочного метана. Конечно, в комплексе эти проблемы, как правило, решать легче. Но это происходит не всегда.
— А чем все-таки нам реально грозит глобальное потепление?
— Для всего человечества один из основных рисков — подъем уровня океана. Это не только рост среднего уровня. Это и рост штормовой активности, а значит, рост нагона. Он уже приводит к затоплениям, например в 2018 году в Испании на побережье Средиземного моря буквально тонули отели. И еще: подъем уровня соленых вод в прибрежной зоне делает прибрежное сельское хозяйство более рискованным. Это переформатирование сферы туризма. В Средиземноморском бассейне осенью становится слишком много штормов, а летом там теперь слишком жарко, под 40 градусов. В горах снега то не хватает, то выпадает рекордный объем. Когда такое случается один раз, это мелочь, происшествие. Когда такое происходит постоянно, это становится проблемой, меняет образ жизни. Например, по прогнозам, к 2050 году две трети городов, проводивших зимние Олимпиады, не смогут этого сделать снова — там просто будет слишком тепло.
На какую величину поднялся уровень мирового океана с 1900 года (в см).
Вероятность неприятных сюрпризов возрастает квадратично
— Постойте, но ведь в итоге людям может перестать нравиться жить там, где они жили …
— Да, об этом не всегда говорят — климатические беженцы. Кажется странным: обычно люди бегут от войны, а не от погоды. Но сильная засуха вызывает неурожай, за ним идет голод, тот вызывает волнения — и вот вам волна миграции. Засуху на Ближнем Востоке называют одной из причин войны в Сирии, что усилило европейский миграционный кризис. И вопрос к политикам: закрывать в будущем границы или, наоборот, создавать условия для привлечения людей? Причем недавно Комитет ООН по правам человека признал право климатических беженцев на убежище, то есть их нельзя просто так выдворить из страны.
— Хорошо. У нас места много, потеря рисовых плантаций для нас не фатальна, зимнюю Олимпиаду мы уже провели и еще для одной, если что, место найдем. У нас все в порядке?
— С 1990-х, по данным Росгидромета, число опасных погодных явлений удвоилось. Если говорить в абсолютных цифрах, выросло на несколько сотен. Думаю, часть этого роста инструментальная, но часть вполне реальная. Например, мы выяснили, что торнадо не чисто американское явление. Риск смерчей возрастает, и это опасное явление, у некоторых смерчей путь длиной 80 км и шириной 2 км. Пройдет такой через лес — ничего страшного, ну разве что убыток лесному фонду. Но это просто вероятностное совпадение — лесов в России много. А пройди такой смерч через населенный пункт — могут быть и жертвы, и большой ущерб. Смерчи — это лишь для примера. Есть еще ливни, град, шквалы. В целом нам надо улучшать прогноз таких явлений и улучшать систему предупреждений.
— А что с предупреждениями? Всем же приходят СМС от МЧС.
— То, как выглядят предупреждения, не совсем правильно — они слишком общие: «По области ожидаются порывы ветра». Метеорологи видят, где конкретно будет ветер, а не «местами». В Америке и Европе все точнее дают место и время. Для этого нужны дополнительные вычислительные мощности. Более того, они есть, но использовать их слишком дорого, из-за чего они нередко простаивают. И надо кому-то на них работать, причем за достойную зарплату. Вот и пытается Росгидромет свои данные как-то использовать в коммерческих целях, чтобы удержать специалистов.
— То есть будем потом внукам рассказывать про жизнь без ураганов?
— От них мы не уйдем, просто будем предупреждены: в таком-то месте в такое-то время будет ветер такой-то силы. Это затрагивает еще одну сферу — страхование. А здесь важен прогноз от сезона до десяти лет. И в климатологии сейчас это большая научная задача — повысить качество такого прогноза. Предел предсказуемости погоды в привычном понимании — 10–14 дней, а дальше это как «с вероятностью 70% июль будет теплее обычного на два градуса». Сезонный прогноз важен, и не только для сельского хозяйства. Например, для торговли одеждой — этой зимой в Москве сколько компаний пострадало? Для того же «Газпрома» ошибка на один градус в сезон уже серьезная проблема.
— На фоне масштаба явлений, о которых вы говорите, попытки собирать углерод лесопосадками кажутся чем-то вроде детской игры. Нет ли у человечества чего-нибудь посерьезнее, чтобы наверняка отбиться от потепления?
— Один из вариантов — геоинжиниринг, направленное воздействие. Например, имитация взрыва вулкана. Известно, что при крупных извержениях вулканов на Земле уже бывали похолодания — это как раз то, что нам нужно. Ученые предлагают отправить в атмосферу сульфатный аэрозоль, который будет отражать часть света в космос. Или воздействовать на слоисто-кучевые облака в восточных частях океанов — там холодные течения и облака постоянно висят, как раз в тропиках, где океан сильно поглощает тепло. Со спутников видно, что облака позади проплывающих кораблей из-за выхлопов становятся белее и лучше отражают свет. И появилась идея: из океана добывать поваренную соль и с ее помощью сгущать облака.
— Второй вариант вообще звучит очень «экологично».
— Проблема в том, что сульфатные аэрозоли вредят озоновому слою. И при их использовании поле осадков изменится: там, где сухо, станет еще суше, а где влажно — еще влажнее. И даже в облачном, «экологичном» варианте углекислый газ все равно останется в атмосфере, океан будет закисляться. Существенно сократится его биоразнообразие, уменьшится лов рыбы. То есть первопричину мы не устраним — можно в моменте спасти тающий ледник, но в итоге это будет таблетка от кашля, а не от вызвавшего его вируса. Кроме того, по поводу подобных мер нужно договариваться разным странам, а ведь не все из них напрямую выиграют, то есть это крайне сложно осуществить. Наконец, не стоит забывать про такой аспект: несмотря на уже довольно обширные знания и подробные математические модели, нам все равно приходится постоянно их переоценивать и уточнять. А при подобном радикальном вмешательстве вероятность неожиданных — а значит, и неприятных — сюрпризов возрастает квадратично. Так что все аргументы складываются в пользу того, что, пока есть шанс, стоит прежде всего убирать углерод из атмосферы.
Точка невозврата. Глобальную климатическую катастрофу признали неизбежной. Что человечество может сделать для спасения?
Фото: Lisa Maree Williams / Getty Images
Глобальное потепление — главная угроза человечеству в ближайшие десятилетия. Если мир продолжит игнорировать проблему, уже после 2040 года планета пройдет точку невозврата. Цена за человеческую расточительность будет очень высокой: с лица земли исчезнут целые страны, миллионы людей погибнут от наводнений, невыносимой жары и прочих природных катаклизмов, сотни миллионов будут голодать. В подобных условиях экологическая трансформация представляется неизбежной, однако времени может не хватить — всего за 20 лет миру предстоит провести настоящую революцию в энергетике и экономике. Потоп у порога — в материале «Ленты.ру».
Перегрелись
Межправительственная группа экспертов ООН по изменению климата (МГЭИК) выпустила доклад об изменениях климата на Земле, и выводы экспертов неутешительны. Средние температуры на Земле растут быстрее, чем когда-либо за прошедшие 2000 лет, а последние пять из них оказались самыми жаркими за всю историю метеонаблюдений начиная с 1850 года. Климатологи сошлись во мнении, что это произошло по вине человечества.
Транспорт, промышленность и энергетика ежегодно выбрасывают в атмосферу около 40 миллиардов тонн углекислого газа. Глобальное потепление способно снизить эффективность пищевых цепочек в Мировом океане, поставить под угрозу выживание крупных животных и нанести урон продовольственной безопасности.
Фото: Navesh Chitrakar / Reuters
В ООН заключили, что уже сейчас глобальная средняя температура примерно на 1,1 градуса по Цельсию выше, чем в конце XIX века, и в ближайшие 20 лет среднее значение превысит 1,5 градуса по Цельсию. Рост температуры приводит к таянию ледников, повышению уровня мирового океана, а также росту средней влажности воздуха, что только усилит жару и сделает невозможной жизнь, например, в Индии и странах Ближнего Востока.
Не менее страшное будущее ждет и Европу. Тающие гренландские ледники уже близки к точке невозврата, после которой дестабилизация ледяного щита на острове станет неизбежной. Произойдет замедление Атлантической меридиональной циркуляции (AMOC), а это чревато экстремальными погодными явлениям в Европе, в том числе усилением зимних штормов, летних засух и жары. Некоторые страны и вовсе могут исчезнуть: из-за повышения уровня моря под воду рискуют уйти десятки малых островных государств. В особо опасном положении находится государство Кирибати в Тихом океане, состоящее из трех низко расположенных архипелагов. По данным МГЭИК, подъем воды всего на 0,9 метра затопит две трети территории страны уже к концу этого столетия.
ООН заключила, что за последние 170 лет глобальная температура на Земле выросла на 1,23 градуса Цельсия и достигла максимума за 125 тысяч лет. Этого достаточно, чтобы увеличить вероятность так называемых волн жары в 20-150 раз. «Никто не находится в безопасности, ситуация быстро ухудшается. Мы должны относиться к изменению климата как к непосредственной угрозе. Так же мы должны относиться к связанным с ним кризисам природы — утрате биоразнообразия, загрязнению и отходам. Все это серьезные угрозы. Правительствам стран необходимо сделать план по достижению нулевых выбросов неотъемлемой частью своих обязательств. Они должны финансировать и поддерживать развивающиеся страны, чтобы они адаптировались к изменению климата, как и было обещано в Парижском соглашении», — заявила исполнительный директор ООН по окружающей среде Ингер Андерсен.
Фото: Michael Probst / AP
Последствия глобальных изменений погоды видны уже сейчас. Показательные примеры — недавнее катастрофическое наводнение в Германии, ущерб от которого оценили в 30 миллиардов евро. Отражением изменений погоды стали и масштабные пожары, охватившие летом 2021 года миллионы гектаров леса по всему миру: от России и Турции до США и Бразилии.
Более того, глобальное потепление уже отразилось на демографии. Аналитики Morgan Stanley заключили, что все больше семейных пар не хотят иметь детей, боясь последствий климатических изменений, многие опасаются, что дети не смогут пережить грядущих погодных изменений. Некоторые будущие родители не планируют заводить детей, чтобы не навредить планете: рождение одного ребенка приводит к выбросам в атмосферу почти 60 тонн углерода в год в развитых странах.
Срочные меры
Почти все страны мира признали климатическую угрозу и согласились бороться с ней, подписав Парижское соглашение. Более 200 государств обязались прийти к «нулевому углеродному следу» до 2050 года. Но пока это вылилось только в громкие заявления о сокращении выбросов по сравнению с доиндустриальной эпохой.
Из крупных загрязнителей только Евросоюз — третья экономика мира после США и Китая — оформил свое честное слово в юридически обязывающий документ, закрепив законом цель сократить выбросы на 55 процентов к 2030 году по сравнению с 1990-м. Для достижения поставленных целей Брюссель готовится ввести углеродный налог, запретить продажу автомобилей с бензиновыми двигателями, ввести налоги на выбросы для авиакомпаний и морских перевозчиков, а также заняться восстановлением лесов.
Фото: Kim Hong-Ji / Reuters
ЕС верит, что целей Парижского соглашения еще можно достичь, но это потребует быстрого сведения углеродных выбросов к нулю по всему миру. «Доклад МГЭИК демонстрирует огромную важность немедленных действий ради того, чтобы справиться с климатическим кризисом. Еще можно сдержать ускоряющееся изменение климата, если мы будем действовать прямо сейчас», — заключил замглавы Еврокомиссии (ЕК) Франс Тиммерманс. В Европе настаивают, что эра нефти и газа уходит в прошлое.
Экономика, построенная на полезных ископаемых, исчерпала себя. Мы хотим оставить следующему поколению пригодную для жилья планету
Другие крупнейшие загрязнители планеты — США и Китай. На них приходится половина мирового объема парниковых газов. При президенте Дональде Трампе США вышли из Парижского соглашения, но с приходом Джо Байдена вновь стали участниками договора. Сейчас экологическая политика стала одной из основных для Белого дома. «Ни одна страна не сможет справиться с этим кризисом в одиночку. Я знаю, что все вы прекрасно это понимаете. Все мы, особенно те, кто представляет крупнейшие экономики мира, должны активизировать свои усилия», — призывал Байден.
По его распоряжению к 2030 году не менее 50 процентов производимых в США автомобилей должны оснащаться электрическими силовыми установками. В стране также предлагается ввести новые стандарты выбросов транспортных средств, которые уже к 2026 году должны сократить загрязнения на 10 процентов.
Среди мер противодействия климатическому кризису — введение сборов на импорт загрязняющей природу продукции и стимулирующие выплаты поставщикам чистой электроэнергии. На борьбу с изменением климата США заложили в бюджете 3,5 триллиона долларов.
Фото: Ng Han Guan / AP
В Китае вредные выбросы в атмосферу на душу населения вдвое меньше, чем в США, но с населением почти в 1,4 миллиарда человек и стремительным экономическим ростом КНР оказался главной угрозой мировой экологии. В настоящее время Китай производит более четверти мировых выбросов парниковых газов. Главная проблема страны — уголь, который пока остается главным источником энергии. Власти обещают, что его использование будут постепенно сокращать. Исследователи из Университета Цинхуа в Пекине настаивают, что КНР нужно полностью отказаться от использования угля для производства электроэнергии к 2050 году и заменить его производством ядерной и возобновляемой энергии.
Климатический вызов
Свою лепту в загрязнение атмосферы вносит и Россия. Кроме того, она так и не представила план по декарбонизации. Однако последствия глобального потепления и потенциальные угрозы в стране признают. К примеру, спецпредставитель президента России по связям с международными организациями для достижения целей устойчивого развития Анатолий Чубайс, комментируя прогноз ООН, назвал его совсем пугающим. «Единственная хорошая новость — это то, что правительство впервые серьезно начало готовить страну к этому вызову, который, по моему убеждению, будет для нас самым главным уже в ближайшие десять лет», — сказал он.
Для решения проблемы с глобальным потеплением крупнейшие экономики мира отказываются от использования нефтегазового топлива. Чубайс неоднократно предупреждал, что отказ мировой экономики от углеводородов может дорого обойтись России, если она не начнет перестройку экономики. По его оценке, речь идет о 10 процентах ВВП. Одновременно бывший глава «Роснано» считает, что страна сможет сохранить статус великой энергодержавы, если заместит экспорт углеводородов на экспорт водорода. По словам Чубайса, сейчас газотранспортная система может использовать до 10 процентов пропускных мощностей для транспорта водорода.
Фото: Pascal Rossignol / Reuters
Несмотря на громкие заявления, на деле страна пока не готова к быстрой перестройке экономики. Председатель комитета по энергетике, депутат Госдумы Павел Завальный предположил, что переход на альтернативное топливо произойдет не ранее чем через десять лет. «На перспективу 10-20 лет энергобаланс сохранится при разных прогнозах развития возобновляемых источников энергии. В то же время энергопереход начался, и это можно увидеть по инвестициям. Резко растут вложения в альтернативную энергетику, включая солнечную, ветровую, водородную», — подчеркнул он. Чубайс также настаивал, что развитие этого рынка откроет перед страной уникальные возможности, причем действовать нужно как можно скорее.
У нас такое фантастическое преимущество, о котором мечтать не может никто. Надо вцепиться зубами и немедленно продвигаться в этом направлении
С другой стороны, экологическая трансформация может обойтись очень дорого. По мнению аналитиков, борьба человечества за окружающую среду и экологию приведет к неминуемому росту цен практически на все товары по всему миру — так называемой «зеленой инфляции». Вечно она длиться, конечно, не будет, но снижаться мировые цены станут только тогда, когда электроэнергии из возобновляемых источников будет в избытке, и она начнет падать в цене, но таких предпосылок пока нет. На рынке стабильно растут цены на металлы, из которых делают компоненты для ветряков, солнечных батарей, деталей электромобилей, зарядных станций, а также соответствующей инфраструктуры. Цены растут из-за увеличения спроса, из-за повсеместного роста зеленой энергетики и общего восстановления экономики от пандемического кризиса.
На фоне устрашающих прогнозов ученых экологическая трансформация в мире должна ускориться, что приведет к ужесточению государственных мер, росту расходов на модернизацию производств и углеродные налоги, и опять же — к росту цен на товары. Причем ведущие страны, в том числе европейские, уже начали воплощать в жизнь такую политику.
Существуют опасения, что некоторые зеленые проекты могут быть отменены или отложены, что затруднит решение климатических вопросов. По данным Международного энергетического агентства, чтобы ограничить повышение температуры до 1,5 градуса Цельсия в период с 2020 по 2050 год, потребуется увеличить ветровую и солнечную мощность в пять раз. К тому же переходу на зеленую энергетику мешает и сама природа: сильнейшие засухи фактически уничтожают гидроэнергетику. Подобные проблемы уже испытывают США, Китай и Бразилия.
Фото: Felipe Dana / AP
Текущее отношение некоторых правительств к климатической повестке не остановит повышение температуры относительно доиндустриального уровня на отметке в 1,5 градуса Цельсия, как было установлено в Парижском соглашении. Ученые выяснили, что для достижения целей договора миру необходимо вдвое сократить выбросы к 2030 году и совсем перестать их производить к 2050 году.
Гигантские затраты на переход к зеленой экономике и грядущий рост цен — ничто по сравнению с тем, что может случиться с планетой, если не принять срочных мер по ее спасению. Глобальное потепление — вина человечества, и именно оно должно с ней разбираться. Возможность взять на себя больше обязательств в этом плане у стран появится уже в ближайшее время: в начале ноября в Шотландии соберется отложенный на год из-за коронавируса мировой климатический саммит, который станет важнейшими переговорами по климату со времени подписания Парижского соглашения в 2015 году. Тысячи участников обсудят, как избежать негативных последствий изменения климата и дать человечеству шанс на счастливое будущее.