Что было причиной отступления красной армии в начале войны

Часть 1. 1.Что было причиной отступления Красной армии в на­чале войны?

Вариант 4

1.Что было причиной отступления Красной армии в на­чале войны?

1) просчеты советского руководства в определении сро­ков начала войны

2) «политика умиротворения» Гитлера, которую про­водили страны Запада

3) сосредоточение германских сил на центральном на­правлении

4) отказ советского руководства от объявления всеоб­щей мобилизации

2.Как назывался чрезвычайный орган высшего военного управления, осуществлявший в годы войны стратегиче­ское руководство войсками?

1) НКВД 2) Реввоенсовет

3) Совет рабочей и крестьянской обороны 4) Ставка Верховного главнокомандования

3.Какое событие произошло во время Великой Отече­ственной войны в ходе Московской битвы?

1) оборона Брестской крепости 2) создание антигитлеровской коалиции

3) создание Дороги жизни 4) окружение советских войск под Вязьмой

4.Какое направление удара немецких войск весной-летом 1942 г. было главным

1) центральное направление 2) юное направление

3) северное направление 4) ленинградское направление

5.Какое событие произошло во время Великой Отечественной войны в ходе операции «Уран»

1) оборона Брестской крепости 2) Тагеранская конференция

3) форсирование Днепра 4) окружение немецких войск в Сталинграде

6.Какое событие произошло в ходе Курской битвы

1) создание Дороги жизни 2) прорыв блокады Ленинграда

3) крупнейшее танковое сражение 4)сдача в плен армии фельдмаршала Паулюса

7.О какой крупнейшей военной операции говорится в сообщении Совинформбюро от 5 ноября 1943 г.

«Красная армия форсировала крупнейшую водную преграду. и освободила. важнейшие промышленные центры юга нашей страны. Таким образом, наши войска взломали всю оборону противника от Запорожья до Азовского моря. «

8.Прочтите отрывок из воспоминания военачальника и укажите, о каком событии Великой Отечественной войны идет речь.

«Немецкий генерал Вестфаль, описывая операцию «Тайфун», вынужден был признать, «что немецкая армия, ранее считавшаяся непобедимой, оказалась на грани уничтожения».

Что верно, то верно. Красная Армия впервые за шесть месяцев войны нанесла крупнейшее поражение главной группировке гитлеровских войск. Это была наша первая стратегическая победа над вермахтом».

9.Прочтите отрывок из работы историка и определите, о битве за какой город в нем говорится

«Сложные условия уличных боев с упорно обороняющимся противником более благоприятствовали русских, хотя они также находились в трудном положении. В сложившейся обстановке им приходилось перевозить подкрепления и боеприпасы на паромах и баржах через Волгу под артиллерийским огнем. Это ограничивало размеры сил, которые русские могли держать и обеспечивать снабжением на западном берегу реки для обороны города.»

10.Прочтите отрывок из воспоминаний и укажите название органа власти периода Великой Отечественной войны, о котором идет речь

1) Реввоенсовет 2) Ставка Верховного Главнокомандования

3)Государственный комитет Обороны 4) Совет по эвакуации

11.Прочтите отрывок из воспоминаний и укажите о какой битве Великой Отечественной войны идет речь.

«Итогом оборонительного сражения следует, на мой взгляд, считать поражение танковых соединений врага, в результате чего возникло особо благоприятное для нас соотношение сил по этому важному роду войск. В значительной степени способствовал тому выигрыш нами крупного встречного сражения южнее Прохоровки. Мне довелось быть свидетелем этого поистине титанического поединка двух стальных армад (до 1200 танков и самоходных артиллерийских установок) 12 июля «.

12.Установите соответствие между названиями битв на советско-германском фронте и годами, когда они произошли.

13.Прочтите отрывок из воспоминаний и укажите год, к которому от­носятся описанные события Великой Отечественной войны.

«Обстановка того времени оставалась для нашей страны весьма трудной. Под пятой фашистских оккупантов находились Прибалти­ка и Белоруссия, Украина и Молдавия, западные и южные области Российской Федерации. Враг продолжал блокаду Ленинграда, дер­жал крупные силы войск неподалеку от Москвы. Накопленные с большим напряжением стратегические резервы были израсходова­ны в боях под Москвой. Несмотря на то что усилиями партии, всего советского народа к лету были достигнуты немалые результаты в развитии народного хозяйства, оно пока что обеспечивало армию лишь минимально необходимыми средствами для организации от­пора вражеским полчищам. Обстановку усугубил, как уже говори­лось ранее, неудачный для наших войск исход боевых действий под Ленинградом, Харьковом и в Крыму».

1)1941 г. 2) 1942 г. 3)1943 г. 4) 1944 г.

14.Прочтите отрывок из книги историка и укажите описанную в нем битву Великой Отечественной войны.

«Контрнаступление Красной Армии и разгром немцев — главное событие начального этапа Великой Отечественной войны. Это было первое крупное поражение Германии, показавшее, что представление о непобедимости ее армий — миф. На некоторое время Красной Ар­мии удалось перехватить стратегическую инициативу. Сложились предпосылки для образования антигитлеровской коалиции».

15.Прочтите отрывок из договора о воспоминаниях и укажите год его подписания.

«Сталин заключил пакт с Германией для того, чтобы подтолкнуть Гитлера к нападению на Польшу, хорошо зная, что Англия и Франция выступят на ее стороне. После предположительной победы Германии над Польшей Россия, во-первых, вернет себе важные, потерянные в по­бедней войне области; а во-вторых, будет спокойно глядеть, как Германия, воюя с западными державами, ис­черпает свои силы, чтобы затем в подходящий момент бросить всю мощь Красной Армии на дальнейшую боль­шевизацию Европы».

1) 1933 г. 2) 1937 г. 3) 1939 г. 4) 1941 г.

Источник

Трагедия 1941. Отступление

В современной России помимо празднования Дня Победы, принято так же вспоминать, как трагическую дату, день начала войны. В этом году мы её вспоминаем семьдесят пятый раз. Юбилей. В этот день нас постоянно убеждают, что СССР по вине Сталина не был готов к войне и жертвы 1941 года на его совести. Но есть и другая, реальная история, которая не описывается в современных средствах массовой информации и в школьных учебниках.

Василевский в своих мемуарах [1] в главе «война началась» пишет: «…Если бы наши войсковые части и соединения были своевременно отмобилизованы, выведены на предназначенные для них планом боевые рубежи, развернулись на них, организовали четкое взаимодействие с артиллерией, с танковыми войсками и авиацией, то можно предположить, что уже в первые дни войны были бы нанесены противнику такие потери, которые не позволили бы ему столь далеко продвинуться по нашей стране, как это имело место. Но отступить нам пришлось бы, так как немецко-фашистские войска все же имели ряд серьезных преимуществ, в том числе такие, как милитаризация экономики и всей жизни Германии, превосходство по ряду показателей в вооружении и численности войск и опыту ведения войны. И неправильно объяснять неудачное начало войны исключительно ошибками Сталина».

Как видим, по мнению Василевского, как бы хорошо советские войска ни подготовились к удару немцев, ОТСТУПИТЬ НАМ ПРИШЛОСЬ В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ. Но отступать то же нужно умело. И какая вина Сталина в том, что военные не научились обороняться, а надеялись только наступать? Хотя обороняться их то же учили.

Василевский пишет: «В директивах наркома обороны руководящему составу Красной Армии одновременно с задачами по отработке наступательных операций обязательно, причем конкретно и подробно, ставились задачи и по оборонительным операциям».

Отсюда, с берегов Рыбачьего держались под прицелом все передвижения германского флота у входа в Печенгский, Кольский и Мотовский заливы. Орудийные батареи 113-го дивизиона с дальнобойными орудиями ни дня не давали немецким кораблям спокойно охотиться на конвои союзника, потопив за четыре года 38 кораблей и более 50-ти повредив.

Чтобы захватить полуостров Рыбачий и перекрыть вход в Кольский залив, отрезав Красную армию от северного пути снабжения, немцы направили сюда 150-тысячную армию «Норвегия». В её состав входили элитные немецкие войска – корпуса горных егерей, обученных всем премудростям войны в условиях Заполярья, прекрасно вооруженных и экипированных, а также войска СС. Немецким корпусам ставилась задача в первые сутки наступления сломить сопротивление советских войск у границы, захватить полуостров Рыбачий, а затем за трое-четверо суток дойти до Кольского залива и Мурманска.

Вначале обстановка на мурманском направлении складывалась для советских войск как и на всём советско-германском фронте крайне неблагоприятно. Потери в людской силе в приграничных боях, отсутствие резервов, превосходство противника в авиации и маневренности, разобщенность и плохая связь между отдельными участками фронта. Но вскоре немцы поняли, что тут на севере им противостоят отнюдь не посредственные части, а те, что имели хороших командиров и воевали умело и решительно. И уже 4 июля 1941 года один из немецких военачальников записал в своём дневнике следующее:

Часть подразделений ПВО всегда должна находиться на боевом дежурстве именно для того, чтобы предотвратить внезапное нападение. И не одно государство не может обвинить соседнюю страну в агрессивных намерениях за то, что ПВО находится в готовности №1. Почему же немецкие бомбардировщики, сбрасывающие бомбы на аэродромы, на скопления техники, на воинские части не напарывались на заградительный огонь зенитных орудий и не потеряли не одного самолёта?

У нас принято сосредотачивать внимание на героических моментах истории, а те, по чьей вине стране приходится прилагать героические усилия, исправляя их ошибки, как правило, не вспоминаются. Но герои не перестанут быть героями, если мы назовём просчёты и тех, кто их допустил, просчёты, за исправление которых впоследствии отдавали свои жизни наши герои.

С помощью Хрущёва, после «разоблачения» культа личности Сталина на XX съезде КПСС, все просчёты первого полугодия войны стали валить на Сталина. Те военные (речь тут идёт, прежде всего, о высшем военном руководстве страны, а так же о руководителях фронтов и отдельных армейских соединений), по вине которых советская армия теряла недопустимо громадное количество людей, техники и территории в первые месяцы войны, остались не названы. Они приписаны к героям, хотя некоторые из них исправляли в течение последующих военных лет СВОИ собственные ошибки, побеждали, учась на своих собственных ошибках, побеждали за счёт тех, кто героически умирал, расплачиваясь за их ошибки.

Война предполагает различные степени ответственности, от рядового солдата, до маршала и не нужно всё валить в одну кучу. У каждого события на войне, на каждом уровне ответственности есть свой автор с фамилией, именем и отчеством.

Точно так же, как победоносное наступление советской армии сопряжено с разгромным отступлением германской, так и наступление германской армии имеет своей противоположной стороной советское отступление. «Маршалы победы» названы. А кто из нас знает «маршалов поражения», «маршалов отступления»?

С советской стороны знаем про Павлова и арестованных вместе с ним военачальников. И всё? Но ведь отступление после ареста Павлова, после 30 июня не закончилось. Кто ещё в последующие месяцы отступления незнанием обстановки, своей некомпетентностью помогал немцам создавать котлы, в которых гибли целые армии?

Капитан Красной Армии Анатолий Кружин, о первых днях и месяцах войны вспоминал так: «У нас шок затянулся, и надолго. Как мне кажется, Красная Армия не была готова к обороне до самого июля и, пожалуй, даже до начала августа. Красная Армия отступала, это был самый настоящий хаос. На Северо-Западном фронте разведку вели специальные подразделения, но они не выясняли, где находятся немцы, нет. Они искали местоположение собственных войск!» То же самое происходило и на других фронтах.

Неспособность центрального военного руководства справится с охватившим войска хаосом в первые месяцы войны, очевидна. И именно такая его импотенция привела к массовому, неоправданно большому уничтожению советской авиации, танков и прочего накопленного до войны вооружения, к оставлению под немецкой оккупацией громадной территории европейской части страны. Всё списывать на внезапность нападения немцев, на одного Сталина, как это делалось в советское время и делается сейчас, это значит не дружить с собственной головой. То есть те, кто нас в этом убеждают, считают нас слабоумными.

В наше время, помимо мемуарной литературы советских военных, мы имеем в свободном доступе переводы иностранной литературы, в которой приведены воспоминания немецких военных. Всех, от рядовых солдат, до высшего руководства Германии. Это позволяет оценить войну так же со стороны противника. Я приведу несколько отрывков из книги Роберта Кершоу «1941 год глазами немцев»[3].

Вот одно из описаний первого дня войны: «Для 45-й дивизии вермахта начало кампании оказалось безрадостным: 21 офицер и 290 унтер-офицеров, не считая солдат, погибли в первый же день войны. За первые сутки в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за шесть недель французской кампании».

Автор книги пишет: ««Сводка ОКВ за 22 июня сообщала: «Создается впечатление, что противник после первоначального замешательства начинает оказывать все более упорное сопротивление».3-й батальон 18-го пехотного полка (группа армий «Центр»), насчитывавший 800 человек, был обстрелян русским арьергардом. Силы русских состояли исключительно из политработника и четырех солдат, с невиданной ожесточенностью защищавших временную позицию посреди поля пшеницы. «Я не ожидал ничего подобного, — срывавшимся от волнения голосом признавался командир батальона майор Нойхоф своему батальонному врачу. — Это же чистейшее самоубийство атаковать силы батальона пятеркой бойцов». Подобные инциденты оставляли гнетущее чувство неуверенности. Ветераны прошлогодней кампании во Франции привыкли к тому, что неприятель, оказываясь в безвыходном положении, предпочитал сдаваться. А здесь все получилось совершенно по-иному. «Мы вынуждены были признать, что именно такие мелкие, разрозненные группы русских представляют для нас самую большую опасность», — резюмировал он»».

И вот ещё одно свидетельство: «По имеющимся данным, девять советских летчиков совершили таран только в первый день войны 22 июня 1941 года. Полковник люфтваффе поражен: «Советские пилоты — фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание, ведомые либо собственным фанатизмом, либо страхом перед дожидающимися их на земле комиссарами». Немцы побеждали в воздухе, но их противник, несмотря на нанесенный ему урон, все еще представлял смертельную опасность».

В книге так же читаем следующее: «Немецких танкистов, убежденных в собственном превосходстве, очень скоро после начала войны ожидал неприятный сюрприз, когда они столкнулись с новыми типами советских танков. Так один-единственный танк на двое суток сумел остановить продвижение передовых частей 6-й танковой дивизии. Его броню сумели пробить только два 88-мм зенитных снаряда, пять остальных лишь оставили глубокие борозды на броне. А о попадании 50-мм противотанковых снарядов свидетельствовали только синеватые пятна окалины. Что же касается следов от попаданий немецких танковых снарядов, их вообще не осталось, хотя такие попадания отмечались, и не одно.

«Майор Кильманзег в разговоре с командующим 6-й танковой дивизией, обсуждая детали первого боя с советскими тяжелыми танками, сказал: «Герр генерал, эта война отличается от той, которую мы вели в Польше или во Франции». В нынешней нам пришлось столкнуться с сильным врагом, и даже не все офицеры оказались к этому готовы. И лишь «благодаря мужеству командиров удалось совладать с паникой».
Немецкие танки вмиг перешли в разряд исключительно противопехотного оружия… Отныне основной угрозой стали неприятельские танки, и необходимость борьбы с ними потребовала нового вооружения — мощных длинноствольных пушек большего калибра».

Но в своих воспоминаниях о тех событиях немцы, помимо упорного сопротивления русских отметили и другое: «Основной причиной страшных потерь, понесенных танковыми войсками Советов, стало германское превосходство в воздухе. Танковые колонны русских регулярно подвергались налетам истребителей и пикирующих бомбардировщиков люфтваффе, и это имело для них катастрофические последствия».

Вот что вспоминает про 22 июня штурман Арнольд Дёринг (53-я бомбардировочная эскадра люфтваффе) самолет которого пересек советскую границу в 4 часа 15 минут: «Я, как обычно, провел корректировку курса. Затем, выглянув в окошко, заметил, что землю окутал туман, но цели были все же различимы. Больше всего меня поражало бездействие средств ПВО противника». «Наши бомбы рвались рядом с танками, орудиями, между автомобилями, охваченные паникой русские разбегались в разные стороны. Паника там внизу царила ужасающая, никому и в голову не приходило пальнуть по нам разок».

Автор книги пишет: «За период 23–26 июня 1941 года число подвергнутых атаке советских аэродромов возросло до 123. К концу июня месяца было выведено из строя 4614 советских самолетов, немцы потеряли 330. Потери Советов на земле составили 3176, в воздухе — 1438. Таким образом, люфтваффе завоевало господство в воздухе.

Генерал-фельдмаршал Кессельринг вспоминал об этих днях: «Урон, нанесенный совершенно неготовым к отражению атак противника советским аэродромам, вообще трудно поддается какой-либо оценке. Когда на них стали падать первые бомбы, экипажи машин мирно спали. Самолеты не были замаскированы и стояли крыло к крылу у взлетных полос. Аэродромы базирования бомбардировочной авиации располагались не в тылу, а были выдвинуты к самой границе и, конечно же, не располагали соответствующими средствами ПВО. Если им и удавалось позже подниматься в воздух, их неповоротливые боевые порядки без истребителей сопровождения становились мишенью для вертких «мессершмиттов». 3-я истребительная авиаэскадра под командованием майора Гюнтера Лютцова в течение 15 минут сбила 27 советских бомбардировщиков. Немцы не потеряли ни одной машины. Именно этим и объясняется эйфория, охватившая германский генералитет в первые дни и недели войны».

Так кто виноват в том, что советские аэродромы и места расположения других воинских частей не располагали соответствующими средствами ПВО, а неповоротливые бомбардировщики летали без сопровождения истребителей и становились лёгкой добычей для вертких «мессершмиттов»? И это при том, что по оценкам противника: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого», — сетовал фон Вальдау. По его мнению, дальнейшие успехи становились возможными за счет нанесения максимально больших потерь русским при «минимальных собственных». И это при том, что половина имеющихся в наличие советских истребителей по своим качественным характеристиками не уступало, а МиГ-3 даже превосходил «мессершмит», лучший немецкий истребитель (Ме-109Е).

Так кто помогал немцам целый месяц наносить советской авиации максимально большие потери при минимальных немецких? Неужели и тут по прямому указанию Сталина не использовались средства ПВО, а бомбардировщики летали без сопровождения истребителей?

Вот как оценивает состояние немецких армий через три месяца боёв автор цитируемой тут книги: «Вермахт, свято уверовавший в свое превосходство, уже к сентябрю был вынужден столкнуться с проблемой, откуда взять необходимые для ведения боевых действий ресурсы».

Почему же война не закончилась в сентябре 1941 года, когда Германия столкнулась с проблемой, ресурсов для ведения боевых действий? Вот что мы читаем в цитируемой книге: «Признаков оперативного отхода нет и следа, — так считал Гальдер. — …русское командование благодаря своей неповоротливости в ближайшее время вообще не в состоянии организовать оперативное противодействие нашему наступлению. Русские вынуждены принять бой в той группировке, в которой они находились к началу нашего наступления», — продолжает он свою мысль».

И так, начальник Генерального штаба ОКХ в неудачах русских в первые месяцы войны винит русское командование, которое не в состоянии организовать оперативный отход для концентрации войск и организации оперативного противодействие в зоне наступления немцев. Военное командование, в силу своей неповоротливости, было не в состоянии быстро, оперативно увеличить группировку войск противостояния в нужном месте.

Автор пишет: «Ожесточенные танковые сражения в приграничных районах сочетались с беспрепятственным продвижением на других участках фронта сначала на Минск, а потом и на Смоленск. Граф фон Штраховиц — в тот период обер-лейтенант 15-го танкового полка — вспоминал: «У нас не оставалось времени поспать, так как мы круглые сутки ехали». То есть, советское командование, удерживая позиции возле границы, позволило на отдельных участках прорвать оборону и продвинутся силам немецкого прорыва в глубокий тыл армий, отсечь свои армии от снабжения и связи.
Но, как говорится, «вернёмся к нашим баранам».

К 25 июня войска группы армий «Центр» завершили формирование двух первых котлов: 12 советских дивизий были окружены в районе Белостока и Волковыска; в течение последующих четырех дней еще 15 советских дивизий попали в окружение в районе Минска. 29 июня 1941 г. советское правительство вдруг узнало, что войска Западного фронта сдали немцам столицу Белоруссии город Минск. Узнало не от своего Верховного Главнокомандующего Тимошенко и не от начальника Генерального штаба Жукова, а из передач европейских радиостанций.

…В наркомате были Тимошенко, Жуков и Ватутин. Жуков докладывал, что связь потеряна… Около получаса говорили довольно спокойно. Потом Сталин взорвался: «Что за Генеральный штаб? Что за начальник штаба, который в первый же день войны растерялся, не имеет связи с войсками, никого не представляет и никем не командует?» Жуков, конечно, не меньше Сталина переживал состояние дел, и такой окрик Сталина был для него оскорбительным. И этот мужественный человек буквально разрыдался и выбежал в другую комнату».

Поясню, что в армии за связь отвечают начальники штабов. Начальники войск связи подчинялись непосредственно им. За связь в Красной Армии отвечал начальник Генштаба Жуков, причем ответственность шла сверху вниз, т.е. вышестоящие штабы обязаны были удерживать связь с нижестоящими.

По военным уставам, ответственность за бесперебойную связь несет командование вышестоящее. Раз отсутствовала связь с округами, значит, не были предусмотрены дублирующие линии связи. Значит, не были предусмотрена подстраховка проводной связи другими ее видами (радио, авиация). Никакой Сталин не запрещал военным создавать дублирующие линии связи, отрабатывать применение радиосвязи на принятых на вооружение радиостанциях в самых сложных условиях, включая окружение. Это являлось их прямой обязанностью.

Итак, до войны каждый маршал и генерал мнил себя непобедимым Суворовым, но как только началась война, то оказалось, что наркому обороны срочно захотелось в отставку, а начальник Генштаба от вопроса о положении на фронтах впадал в истерику. Что оставалось делать советской власти? Ждать, пока эти генералы Армию и страну немцам сдадут, так и не поняв, что произошло?

В результате, 10 июля Верховный Совет Ставку Главного Командования реорганизовал в Ставку Верховного Командования и председателем ее назначил Сталина. «К середине июля 1941 года, пишет Василевский, в условиях крайне напряженной обстановки войскам Красной Армии удалось временно стабилизировать фронт».

8 августа 1941 г. должность Сталина была изменена в названии, и он стал называться не Председателем Ставки, коллегиального органа управления, а Верховным Главнокомандующим. Таким образом, не предполагая, не собираясь и не готовясь, Сталин неожиданно для себя вынужден был стать помимо главы правительства, еще и военным вождем СССР.

Вначале наступления немцы добились осуществления своего плана «Барбаросса» только в центре советско-германского фронта, где командовал генерала Павлов (до 30 июня 1941 г.). Здесь они двумя последовавшими друг за другом операциями окружили войска Западного фронта сначала под Минском, а затем под Смоленском. Путь на Москву был ими фактически открыт, и все немецкие генералы упрекают Гитлера за то, что он повел наступление не на Москву, а в тыл советского Юго-западного фронта.

Но группа немецких армий «Центр» слишком глубоко вклинилась по направлению к Москве, и ее положение стало опасным. Не разгромленные войска Ворошилова и Буденного могли ударить с севера и с юга по основанию немецкого клина и окружить войска, идущие на Москву. Гитлер этой опасностью пренебречь не мог. По плану «Барбаросса» немцы планировали окружить наши войска не только в центре, но и на флангах.

Г.К. Жуков в своих мемуарах привычно врет, что, дескать, 29 июля 1941 г. он предложил отвести войска Юго-западного фронта на восток и оставить Киев, а Сталин, дескать, его за это гениальное предложение выгнал с должности начальника Генштаба. Данное утверждение сомнительно, поскольку в кабинете Сталина (где, как утверждает Жуков, это происходило: «29 июля …я прошел в приемную И. В. Сталина и попросил его доложить обо мне…») присутствие Жукова в указанную им или близкую дату не зарегистрировано[5].

Кроме того, реальная угроза окружения возникла спустя полтора месяца от той даты, что указывает Жуков, после того, как совместными ударами Брянского и Юго-западного фронтов не удалось остановить продвижение немцев. Вопрос об отводе войск Юго-западного фронта решался 11 сентября, когда начальником Генштаба был уже Шапошников.

Сталин тогда не на чём не настаивал и пытался опереться на профессионализм своих генералов и маршалов, а не на свое собственное понимание обстановки, но генералы сами не могли понять чего же они хотят и именно такой «профессионализм» вёл к разгрому.

Маршал Баграмян, на тот момент генерал-майор и начальник оперативного отдела штаба Юго-западного фронта, восстановил события тех дней по копиям телеграмм и собственным воспоминаниям[6].

Командующий фронтом Кирпонос обратился к Шапошникову с предложением оставить Киевский УР и Киев и отвести все войска на 250 км на восток от Киева на рубеж реки Псел. Но маршал Шапошников категорически запретил это делать. Тогда, как пишет Баграмян: «Кирпонос связался с Буденным и попросил его разъяснить начальнику Генерального штаба, что малейшее промедление с отводом войск фронта грозит роковыми последствиями. Начальник Генштаба стоял на своем. Тогда Буденный передал в Ставку следующую телеграмму: «Военный совет Юго-Западного фронта считает, что в создавшейся обстановке необходимо разрешить общий отход фронта на тыловой рубеж. …Вечером 11 сентября Кирпоноса вызвала Москва. Поздоровавшись, Сталин заявил: «Ваше предложение об отводе на рубеж известной вам реки мне кажется опасным». Он сослался при этом на неудачи, когда войска фронта отходили. «Какая гарантия, что то же самое не повторится теперь? Это первое…»

Надо пояснить, чего боялся Сталин.

То есть Сталин требовал перестать панически бегать от врага и организовать наконец грамотное сопротивление, заранее организованный переход от одной оборудованной позиции сопротивления к другой.

Описанием реального диалога Сталина с командованием фронта, Баграмян разоблачает ещё одну ложь о Сталине созданную Жуковым и всё время везде повторяемую. Баграмян указывает, что Сталин не возражал против отвода войск за Днепр.

А в мемуарах Жукова читаем: «Киев придется оставить, твердо сказал я. Наступило тяжелое молчание. Я продолжал доклад, стараясь быть спокойнее. — Какие там еще контрудары, что за чепуха? вспылил И. В. Сталин. — Опыт показал, что наши войска не умеют наступать. И вдруг на высоких тонах бросил: Как вы могли додуматься сдать врагу Киев? Я не мог сдержаться и ответил: Если вы считаете, что я как начальник Генерального штаба способен только чепуху молоть, тогда мне здесь делать нечего. Я прошу освободить меня от обязанностей начальника Генерального штаба и послать на фронт».

Кому верить – Жукову или Баграмяну, решайте сами.

Читаем дальше изложение событий в мемуарах Баграмяна: «Кирпонос стремительно повернулся к бодистке: — Передавайте! Говорил он медленно, словно процеживал каждое слово: — У нас и мысли об отводе войск не было до получения предложения дать соображения об отводе войск на восток с указанием рубежей, а была лишь просьба в связи с расширившимся фронтом до восьмисот с лишним километров усилить наш фронт резервами. Захватаев потом рассказывал, что Тупиков, слушая Кирпоноса, схватился за голову. Сам того не замечая, Кирпонос неожиданно отказался от всего, о чем просил совсем недавно. Это сразу поняли все, кто стоял рядом. И конечно, уж никак не ускользнуло от внимания Сталина.

Снова застучал аппарат. Слова на ленте — тяжелые, как слитки: «Первое. Предложение об отводе войск Юго-Западного фронта исходит от вас и от Буденного, главкома Юго-Западного направления. Вот выдержки из донесения Буденного от 11 числа. » И далее последовали фразы из знакомой уже читателю телеграммы Буденного, в которой тот, ссылаясь на просьбу Военного совета фронта, со всей присущей ему прямолинейностью и решительностью настаивал на немедленном отводе войск Юго-Западного фронта».

Маршала Буденного довольно подло «подставили». Он в глазах Ставки оказался не только паникером, ни с того, ни с сего начавшим кричать об отводе войск, но еще и негодяем, который к своей панике присоединил Кирпоноса. На следующий день Ставка сняла Буденного с должности и назначила на его место Тимошенко. Но это мелочь по сравнению с тем, что произошло дальше.

Через 6 дней немцы замкнули окружение Юго-западного фронта, и напрасно Тимошенко требовал от Кирпоноса немедленно начать отвод войск, Кирпонос ждал письменного приказа от Ставки, который попал к нему только 19 сентября. Своим диким решением Кирпонос погубил сотни тысяч советских солдат. К моменту окружения в котле оказались 452,7 тыс. человек, 2642 орудия, 1225 минометов, 64 танка. Такова была стоимость первого урока, который дали Сталину на посту Верховного Главнокомандующего его маршалы и генералы с их авторитетом профессионалов.

Киевский был не единственным котлом, в которых в окружении, без связи, без снабжения топливом, голодные, не имея снарядов и патронов, гибли советские армии в начале войны. Они гибли и попадали в плен в котлах под Белостоком, Гродно, под Уманью, под Витебском, Оршей, Могилевом, Гомелем, под Смоленском, под Черниговом, в районе Мариуполя, под Брянском и Вязьмой.

В брянском котле оказались 27 дивизий, 2 танковые бригады, 19 артиллерийских полков и полевые управления трех армий. Под Вязьмой во вражеское окружение попали 37 дивизий, 9 танковых бригад, 31 артиллерийский полк РГК и полевые управления четырех армий.

У советских войск были технические возможности для быстрой концентрации войск на нужном направлении. Например, танки, которые передвигались в два раза быстрее немецких. Всё было, кроме грамотного управления организацией взаимодействия войсковых соединений. И это неумение командования фронта и армий, участвующих в сражении, организовать взаимодействие армий в первые месяцы войны оплачено миллионами потерянных жизней солдат. С этой своей обязанностью в первые месяцы войны военное командование не справилось.

И это при том, что в случаях создания котлов, немцы не имели для их образования и удержания ни превосходства в численности войск, ни превосходства в их вооружении. Например, при создании котла в районе Вязьмы.

Опишу события в районе Вязьмы подробней. Это произошло через четыре дня после официального завершения сражения под Киевом.

Гудериан стал перебрасывать силы на северо-восток в направлении Брянск — Орел.
В книге «1941 год глазами немцев» Кершоу пишет: «В составе группы армий «Центр» немцы имели около двух миллионов солдат (1 929 000 человек). В противостоявших ей трех советских фронтах (Западном, Резервном и Брянском) насчитывалось 1 250 000 солдат Красной Армии. Около одной трети численности составляли службы снабжения и тыла, таким образом, в боевых частях и подразделениях у немцев было 1,2 млн человек против 800 тысяч у русских, то есть на каждых 8 солдат вермахта приходилось 5 красноармейцев. Для гарантированной победы этих сил было маловато, обычно победное соотношение выглядит как три к одному. Именно трехкратное превосходство в живой силе и технике позволяет рассчитывать на прорыв обороны врага и его сокрушительный разгром. Однако и цифры не всегда решают исход операции, не следует забывать и о тактике, о разумном распределении сил».

То есть, советская армия на этом направлении имела в два раза больше сил, чем то количество, что позволило бы немцам победить в наступлении. Тем ни менее наступление немцев не сдержали и немецкий Ефрейтор-артиллерист, подразделение которого оказывало огневую поддержку 23-й пехотной дивизии, написал: «Наконец, после двухмесячной обороны этого окаянного фронта мы вновь неукротимо движемся вперед». И о том, что темпы наступления таковы, что личный состав вот уже восьмой день не имел возможности ни умыться, ни побриться. Только его батарея 59-го артиллерийского полка захватила в плен 1200 русских. И о том, что «за все эти недели до 2 октября мы вдоволь насмотрелись на советские бомбардировщики, теперь же их будто ветром сдуло». Так советское командование сдерживало наступление немцев авиацией.

Фельдфебель Карл Фукс, командир трофейного легкого чешского танка «38 Т», действовавший на границе Вяземского котла, отмечал: «Вот уже несколько дней, как враг предпринимает тщетные попытки прорвать железное кольцо нашего окружения. Произошло неминуемое! Лишившись командования, массы русских устремились на наши позиции, днем и ночью штурмуя их».

Тут же описание того, как этот штурм выглядел: «Атака их выглядела совершенно невероятно. В бой в лесах под Чекулино они шли целыми колоннами, с артиллерией, лошадьми и грузовиками. Стеной надвигались на нас. Идеальные мишени для наших артиллеристов! А те расстреливали вражеские орды в упор залпами, непрерывным огнем. Это было самое настоящее истребление».

Вот другое описание попыток вырваться из окружения. «Напряжение стало почти осязаемым, — вспоминает Браун, — когда первые ракеты прочертили ночное небо. И в свете вспышек ракет мы увидели такое, от чего кровь в жилах застыла, — сотни, нет, не сотни, тысячи русских надвигались на наши позиции».

С того момента, по словам Брауна, солдаты утратили чувство времени. «Семь раз атакующих русских разносили в клочья прямо у наших позиций». Остальные отходили. У немецких позиций скапливались горы трупов, за которыми оставшиеся в живых русские солдаты укрывались от ураганного огня немцев. Из этой жутко колыхавшейся горы доносились призывы о помощи и крики раненых, придавленных мертвецами.

А вот оценка соотношения сил удерживающих кольцо окружения: «Там было еще хуже, чем тогда у Ярцево [Ярцево — самый тяжелый участок смоленского кольца окружения. Прим. авт.]. Там враг атаковал группировками, равными по численности батальону. А здесь на нас бросались дивизии, а мы отражали их атаки всего-навсего парой моторизованных пехотных рот, причем на участке шириной в 12 километров! Какой толк от всех этих тяжелых вооружений и благоприятных участков территории… если удерживаться приходится лишь с помощью постов охранения?»

Миллионов жизней солдат стоило обучение наших генералов в реальной войне умению воевать, умению держать оборону, отступать, не допуская окружения, умению самим загонять в котлы немецкие армии. За июнь, июль, август, сентябрь безвозвратные потери на полях сражений составили 2 067 801 чел.[7]

Никогда больше за весь оставшийся период войны ни при каких стратегических и фронтовых операциях таких громадных среднесуточных потерь не было. А всего за Великую Отечественную войну (включая кампанию на Дальнем Востоке) безвозвратные потери армии и флота составили 11 млн. 285 тыс.

На данный момент наиболее полное исследование по демографическим потерям Германии провел немецкий историк полковник Рюдигер Оверманс. Источником выборки послужила картотека немецкой службы по оповещению близких родственников павших, содержащая 18,3 млн. персональных карточек. Согласно приложению к закону ФРГ «О сохранении мест захоронения» общее число захороненных на территории СССР и Восточной Европы немецких солдат составляет 3 млн.226 тыс.

Современные данные Оверманса о немецких потерях практически совпадают с тогдашними гитлеровскими данными. Например, по Овермансу в 1941 году пало 302 000 германских солдата, а по тогдашним данным 260 000[9].

Если исходить из этих данных, то выходит что в 1941 году немецкая армия в ходе наступательных операций потеряла почти в 10 раз меньше, чем советская армия.

Хотя советские и российские историки считали и считают, что указанные в источниках из ФРГ и других западных стран людские потери фашистской Германии во второй мировой войне существенно занижены. Их точный подсчет на государственном уровне до сих пор не осуществлен. В обнародованных же по этому вопросу материалах, в связи с отсутствием единой методики подсчета, много противоречивых данных. Нередко учет германских людских потерь ограничивается только гражданами рейха в границах 1937 г.

Но в любом случае, это не опровергает того, что за первые месяцы войны немецкая армия была более организованной и теряла значительно меньше людей, чем советская, постоянно попадавшая то в один, то в другой котёл. Это видно так же и по потерям техники и прочего вооружения. Так к концу 1941г. в связи с боевыми потерями количество танков в действующей советской армии снизилось в 6,5 раза, а боевых самолётов в 1,7 раза.

Это были очень большие потери и положение усугублялось тем, что перемещенные в восточные районы военные предприятия еще не были полностью введены в строй. Последние месяцы 1941 г. были самые тяжелые как на фронте, так и в тылу. Самые тяжелые в истории развития военной промышленности.

Немец стоял под Москвой и рвался к Москве. В этот период все соединения просили подкрепления. Его не было. У Сталина в резерве находилось пять полнокомплектных армий, вооруженных новой техникой. Под Москвой военными операциями тогда командовал Жуков, и, несмотря на его неоднократные просьбы и мольбы, Сталин не дал ему ни одного батальона и сказал, чтобы он любой ценой продержался. Тогда командующие считали, что Сталин допускает ошибку. В декабре месяце, когда немецкие войска были обескровлены, Сталин ввел резервы в действие. Немец от Москвы был отброшен. Только тогда все поняли, насколько Сталин был прав не только в стратегии, но и в тактике.

Жуков сам обеспечил себе славу мародёра о чём говорится в постановлении Политбюро ЦК ВКП (Б) «О т. Жукове Г. К. маршале Советского Союза» (№ 10 П61/84 20 января 1948 г.) принятого на основании материалов Комиссии в составе тт. Жданова, Булганина, Кузнецова и Шкирятова, созданной для рассмотрения поступивших в ЦК материалов. Там в частности говорится:

«Будучи полностью обеспечен со стороны государства всем необходимым, тов. Жуков, злоупотребляя своим служебным положением, встал на путь мародерства, занявшись присвоением и вывозом из Германии для личных нужд большого количества различных ценностей. В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д. В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т. д.». Полный перечень в Акте «О передаче Управлению Делами Совета Министров СССР изъятого Министерством Госбезопасности СССР у Маршала Советского Союза Г.К.Жукова незаконно приобретённого и присвоенного им трофейного имущества, ценностей и других предметов».

Зачем человеку, коммунисту, если он искренне стремился к созданию коммунистического общества, если вступил в партию по убеждению имея коммунистическое мировоззрение, зачем ему понадобилось, уподобившись нацистам на захваченных ими территориях, хапать себе барахло в неимоверных размерах? Любому человеку достаточно иметь часы на руке. Зачем Жукову понадобилось захапать себе 24 штуки часов?

Разбираться с трофеями Жукова Комиссии Политбюро поручили после того как 23 августа 1946 г. министр Вооруженных сил Н. Булганин направил на имя Сталина докладную записку, в которой сообщалось, что около Ковеля задержано 7 вагонов, в которых находилось 85 ящиков согласно описи с 194 предметами мебели для спальни, гостиной, кабинета, кухни и т.д. Особо выделялась мебель для гостиной, сделанная из красного дерева. При проверке документации выяснилось, что мебель прибывшая из города Хемниц принадлежит маршалу Жукову.

Непомерные амбиции и непомерная жадность людей, дорвавшихся до власти в конце концов привели СССР к гибели. Они сделали то, что не смог сделать Гитлер. Новое разрушение СССР началось со значительного содействия этому Жукова, помогавшего после смерти Сталина заговорщикам Хрущеву, Маленкову и Булганину 26.06.1953 года совершить государственный военный переворот. В результате переворота власть в СССР захватил Хрущев, который ничего не понимал ни в коммунистической теории, ни в коммунистической экономике, ни в устройстве страны, но взялся всеми и всем руководить. Начиная с безумных экспериментов Хрущёва страна пошла по пути разрушения коммунистической экономики. В результате этого отступления страна потеряла в территории, в экономике и в людских ресурсах намного больше, чем в результате нацистской агрессии 1941г. Но это другая история другого времени. Это история другого отступления.

А что касается истории войны 1941-45гг. то нельзя не согласится с обидным для потомков победителей, но правдивым высказыванием Молотова:– «Мы – единственная в мире страна, где есть ни только могила Неизвестного солдата, но и могила Неизвестного Верховного главнокомандующего». Не принято в нашей стране в День Победы вывешивать портреты и называть человека стоявшего во главе всей Советской Армии победившей нацистскую Европу.

Вся тяжесть положения 1941г. легла на Сталина, который согласился взять на себя в самое трудное для страны время множество обязанностей, с которыми другие государственные деятели не справлялись. И главная проблема, которая встала перед Сталиным – это необходимость самому сходу осваивать профессии стратега и полководца, поскольку война уже шла, и ждать, пока Сталин подготовится, никто не мог.

Сталин не был профессиональным военным. Он имел опыт управления войсками в период гражданской войны, но новая война требовала новых профессиональных знаний и навыков. Сталин не учился до этого военному искусству. Вначале войны Сталин полностью полагался на тех, кто выбрал для себя профессию военного.

Сталин был политиком, а не военным. Но, как показали первые месяцы боёв, руководители, которые в силу выбранной для себя профессии военного, обязаны были владеть искусством ведения современной войны, оказались плохими специалистами. И Сталину пришлось самому осваивать новое направление деятельности и брать всю ответственность за принимаемые решения по ведению боевых действий на себя.

И, кстати, как после смерти Сталина, как ни клеветали на него, но никому и в голову не приходило, что в то тяжёлое время войны кто-либо, кроме Сталина, смог бы занимать возложенные на него должности. Не названы другие его современники, которые могли бы лучше Сталина всё необходимое сделать. Из всех имевшихся деятелей СССР не возможно было найти человека с такими ценными личностными качествами, которыми обладал Сталин.

Но о заслугах этого человека говорить не принято. По утверждению наших политиков напал на страну Гитлер, а победил Гитлера народ. Самоорганизовавшийся народ победил вопреки преступным действиям Сталина. И нет у Верховного Главнокомандующего, Председателя Совета народных комиссаров СССР (главы правительства) и Председателя Государственного Комитета Обороны Сталина никакой заслуги достойной упоминания при праздновании Великой Победы. Такая вот в России странная история.
=======================================================

Источник