Что было раньше на месте олимпийского парка в адлере
Краткая история Имеретинской низменности
Всё идёт к тому, что в Сочи скоро появится новый посёлок городского типа Сириус. Границы его пройдут по рекам Мзымта на западе и Псоу на востоке, кромке Чёрного моря на юге и объездной дороге на севере. Некоторые улицы в микрорайонах и поселениях Мирный, Блиново, Весёлое также войдут в состав Сириуса. В преддверии очередной модернизации Антон Павлов изучил историю этой местности и узнал, что её ждёт в ближайшие годы.
Освоение
Территория, которая вскоре будет носить имя Сириус, расположена в Имеретинке — аллювиальной долине, образованной выносами рек Мзымта и Псоу. Она формировалась на протяжении миллионов лет. Заселена была ещё в древние времена, но из-за распространения малярии местное население (в основном садзы) предпочитали селиться выше, на склонах гор. Первыми, кто обосновался непосредственно в Имеретинке, стали казаки-староверы, потомки отряда атамана Некрасова, бежавшего от царской власти в Румынию, Болгарию, затем Турцию. Во время подъёма национализма в Османской империи казаки решили вернуться в Россию и испросили у Николая II право на заселение черноморского побережья. Большая часть из них обосновалась (или переехала позже) в посёлке Марлинский, который располагался на территории современного стадиона «Фишт». Также здесь был расквартирован Имеретинский полк, переведённый из грузинской Имеретии. Он и дал своё имя сначала бухте и поселению, а затем и всей долине. Ещё в 1904 году эта территория была объявлена заповедной зоной из-за найденных здесь редких видов папоротника. Тем не менее в советское время земли Имеретинки вошли в состав колхозов, затем совхозов («Россия», «Южные культуры»), часть была отдана турбазам (современные улицы Нижнеимеретинская и Голубая). В 1930-е долину рассматривали как потенциальную площадку для строительства аэропорта, но из-за слабых почв его предпочли построить в русле Мзымты. В конце 1980-х кромку берега планировали застроить отелями, но не успели. А затем пришла Олимпиада.
Вариации реальности
Хорошо известно, что Сочи выиграл право проведения зимних Олимпийских игр с третьей попытки. До этого город выдвигался на проведение игр 1998 и 2002 годов. В тех заявках Имеретинская долина никак не фигурировала: объекты Прибрежного кластера разместились бы в центральном Сочи, Курортном городке или в устье Мзымты, где сейчас расположен ТРК «Мандарин». В частности, там собирались построить Олимпийскую деревню. А для проведения церемоний открытия и закрытия Игр планировалось расширить существующий футбольный стадион им. Славы Метревели («Юг-Спорт»). Максимум, который отводился Имеретинке, — наличие транспортных развязок и резервных гостиниц.
Заявка на Игры 2014 года была рассчитана на компактность. Олимпиаде нужно было больше пространства и ровной поверхности, свободной от жилой застройки. Выбор пал на единственную в Сочи равнину, даже несмотря на то, что строить здесь, учитывая характер почв, было рискованно. Помимо предложенной в заявочной книге (и реализованной) концепции строительства Прибрежного кластера, для Имеретинки рассматривались и другие идеи. В частности, предлагалось сохранить поселение старообрядцев, «спрятав» его в парковую зону с прудами, а линию стадионов выстроить дальше от моря. Реализованный по итогу проект не раз подвергался критике из-за того, что форма круга фактически захлопывает стадионы друг в друга, лишая их такого очевидного плюса, как расположение на побережье. Тем не менее получилось что получилось.
Жизнь после
Помимо олимпийских стадионов, Имеретинскую долину дополнили инфраструктурные объекты (два вокзала, развязки, проспекты), гигантские отели и морпорт, превратившийся в яхтенную марину. Был построен культурно-исторический центр «Некрасовский» (переселенческий посёлок). В подгорной части — храм Спаса Нерукотворного и комплекс приюта Иоанна Предтечи. Автор — Фёдор Афуксениди, известный сочинских архитектор, автор множества проектов православных храмов. В основании стены Спасского храма был положен камень из руин средневекового византийского храма, найденного во время олимпийской стройки.
Вопрос судьбы олимпийского наследия встал особенно остро после проведения программных мероприятий. Впереди маячила необходимость организовать первый Гран-при Формулы 1, но что делать с остальными объектами, было не совсем ясно. Первые месяцы после Паралимпиады Олимпийский парк пустовал. В первое лето после Игр отели Имеретинской долины продавали номера по бросовым ценам. Стандарт 4-звёздочного «Азимута», который позже станет отправной точкой для «Сириуса», стоил в июле 2014 года 3 500 рублей. Ситуацию подправило закрытие Египта и Турции, после чего российский турист распробовал новый Сочи и, в особенности, Имеретинку, которая с городами-отелями, архитектурой пространства, изобилием активностей и завидной шириной пляжной полосы была мало чем похожа на Сочи традиционный.
В постолимпийское время началась глобальная перестройка — с наследием надо было что-то делать. Ещё весной 2014 года апартаменты комплекса «Имеретинский» стали продавать по 150 000 рублей за квадратный метр, хотя в прессе не раз упоминалось, что старт продаж по закрытой подписке был объявлен ещё в 2013 году. Несмотря на довольно существенную цену, лот апартаментов, выставленных на продажу, быстро закончился — оставшиеся из 2 716 апартаментов доступны только для аренды.
Большая перестройка ждала стадионы Сочи. Сейчас уже подзабыт тот факт, что часть из них (например, «Айсберг» и «Шайба») — сборно-разборные конструкции. Предполагалось, что после проведения Олимпиады эти арены демонтируют и увезут в другие города — от Москвы до Нальчика. Бесперспективность такой перспективы стала очевидной, когда была подсчитана смета этой транспортной операции. К тому же в разобранном виде Олимпийский парк перестал бы быть единым целым и привлекать миллионы туристов.
Стадион «Фишт» ждала реконструкция к Кубку конфедерации и чемпионату мира по футболу. В результате арена лишилась крыши и уродливой коробки, где хранился реквизит церемоний открытия и закрытия. Были достроены трибуны с экранами, которые хотят снести: заполняемость стадиона низкая, а сидеть на этих продуваемых конструкциях — удовольствие не из приятных. Сейчас «Фишт» — домашний стадион футбольного клуба «Сочи», созданного на основе петербургского «Динамо». Команда переехала на юг после чемпионата мира по футболу.
Судьба ледового дворца «Большой» была определена сразу — он стал базой для хоккейного клуба «Сочи». Пока команда играет в КХЛ, вопрос о его будущем решён, вот только успехи «леопардов» в 2019 году не радуют. Летом «Большой» иногда используется как концертная площадка.
Кёрлинговая арена «Ледяной куб» долгое время являлась тренировочным центром национальной сборной по кёрлингу. Стадион принимал чемпионаты России, а также оказывал коммерческие услуги — сдавал в аренду дорожки для желающих попробовать себя в кёрлинге. Здесь регулярно проводили телесъёмки Comedy Club, концерты, устраивали Олимпийскую Ёлку, а в 2016-м показывали 3D-мюзикл «Пола Негри». Будущее «Ледяного куба», впрочем, туманное.
«Айсберг», управляемый «Юг-Спортом», время от времени принимает соревнования по фигурному катанию и шорт-треку, а летом и на новогодние праздники служит площадкой для ледовых шоу. Периодически здесь проходят соревнования по летним видам спорта, благо лёд так же легко размораживается, как и намораживается. На тренировочной арене по соседству была открыта школа фигурного катания.
«Адлер-Арена» была быстро переписана из разряда ледовых арен в теннисную академию. Не прошло и двух месяцев после Олимпиады, как стадион принимал теннисные матчи в рамках Кубка федерации. НАО «Центр «Омега» затем построил в ней ещё несколько площадок для других видов спорта, в частности бокса. Кстати, в сентябре 2019 года в Имеретинке должен был пройти чемпионат мира по боксу, но он был отдан Екатеринбургу.
Что интересно, в Имеретинке произошла не только перестройка, но и новая стройка. В 2016 году было запущено возведение Центра художественной гимнастики. Располагается он на самом краю посёлка Мирный, через дорогу от петли Сочи Автодрома. Авторы проекта — студия Андрея Литвинова, которая займётся реновацией Олимпийского парка и строительством концертного зала.
Восход «Сириуса»
4-звёздочный отель «Азимут» был продан собственником государству ещё в 2014-м году. Государство сделало, наверное, лучшее, что можно было сделать с отелем, — переоборудовало его в Образовательный центр (по документам — Образовательный фонд «Талант и успех»). Это послужило отправной точкой для «Сириуса», масштабы которого растут с годами. Следующим этапом освоения олимпийской инфраструктуры стала ледовая арена «Шайба». Стадион, где во время Олимпиады проводились хоккейные матчи, недолгое время был Всероссийским спортивно-оздоровительным центром и концертной площадкой — затем он стал спортивной ареной для учащихся «Сириуса».
Спустя два года «Сириусу» были переданы площади бывшего медиацентра и здание Организационного комитета ХХII Олимпийских зимних игр. Медиацентр, напомним, также принимает крупные российские и международные форумы, но его начинка теперь — это инновационные и футуристичные полигоны, современные мастерские прототипирования, экспозиция «умного города», научные центры и даже лаборатория космических систем. Всё это, включая концертный зал на 1 300 зрителей, балетные классы, художественные и гончарные мастерские, объединено под названием Парк науки и искусства «Сириус». Сюда же из Москвы в том же году перевезли прототип орбитального корабля «Буран», который сейчас украшает главный вход в здание. На базе научного парка «Сириус» уже второй год работает Центр дополнительного образования и культурно-просветительской деятельности. Его программы посетили свыше 30 000 жителей и гостей города, выбравших для себя и своих детей экскурсионные и просветительские образовательные программы во время отдыха.
Бывшее здание Оргкомитета Игр на протяжении долгого времени прочили Сочинскому государственному университету, но в результате и оно встало на баланс «Сириуса» — здесь, в частности, находятся офисы его административных подразделений.
Весной 2019 года имущество НАО «Центр «Омега», управлявшей большей частью олимпийского наследия (включая площади Олимпийского парка), также передано в управление «Сириусу». Парк, как и всю территорию Имеретинской низменности, ждёт комплексное оздоровление, главным образом направленное на развитие принципов «умного города»: новые решения по транспортному обслуживанию и инженерному обеспечению, благоустройству и озеленению территории, единый пешеходный и велосипедный маршрут, градоэкологические мероприятия и новые архитектурные решения.
Одно из ведущих мест в плане развития территории займёт концепция «умного отдыха»: учитывая, что под управление «Сириуса» отправились корпуса и некоторые кварталы города-отеля «Бархатные сезоны», сменившие название на буквы греческого алфавита, а вместе с этим — уровень сервиса и содержание отдыха. Так, бывший «Александровский сад» стал отелем Sigma Sirius Park. Квартал «Чистые пруды» превратился в Gamma Sirius Park. Ещё одна буква появилась на месте бывшего отеля Tulip, который в олимпийскую бытность принимал журналистов, — он стал Omega Sirius Park.
В ноябре «Сириус» обнародовал планы по созданию Инновационного научно-технологического центра «Сириус». ИНТЦ «Сириус» — территория распространения успешного опыта Образовательного центра «Сириус» и его партнёров, создавших вдохновляющую среду для развития и поддержки талантливой, целеустремлённой молодёжи, работы их наставников и педагогов. Здесь планируется внедрять принципиально новые технологии обучения, коммуникации и творчества. Научный центр призван заниматься разработкой цифровых и интеллектуальных производственных технологий, роботизированных систем, систем обработки больших объёмов данных, машинного обучения и искусственного интеллекта. Два других направления — генетика, иммунобиология, биомедицина и междисциплинарные исследования на базе центра материаловедения. Глобальный проект изменений объединит все 150 гектаров территории в границах рек Мзымта и Псоу.
Что касается самого Образовательного центра, то он начал менять архитектуру бывшего отеля ещё в 2016-м. Тогда здесь началось проектирование нового корпуса «Школа», открытого в августе 2019 года. Это округлое здание с внутренним двориком состоит сплошь из лабораторий, технологических мастерских и аудиторий. Общий профиль — инженерно-математический и химико-биологический. Вместимость Школы — 800 человек, часть из которых — участники образовательных программ (приезжающие со всей России), а часть — школьники Сочи. В конце следующего года откроется эллипсоидный корпус «Спорт», а завершит триптих в 2021 году подковообразный корпус «Искусство» с трансформируемым театральным залом. Все они будут расположены на территории, прилегающей к Образовательному центру. Спроектировала все три здания «Студия 44», чьему авторству в Сочи принадлежит также вокзал «Олимпийский парк», сейчас он носит название «Курорт Имеретинский».
В здании Парка науки и искусства «Сириус» расположится одноимённый Университет «Сириус». Уже сейчас в нём работают три научных центра: информационных технологий и искусственного интеллекта, генетики и наук о жизни, когнитивных исследований. Рядом с основным зданием (сейчас здесь парковка-пустырь) к 2021 году построят кампус для студентов, жилые дома для преподавателей, спорткомплекс. Центром всей локации станет университетский парк с лужайками. Университет будет соединён с Олимпийским парком системой мостов и дорог (чтобы можно было удобно пересекать Олимпийский проспект и Триумфальную улицу). Это позволит соединить ныне разрозненные площадки Имеретинки в единое архитектурное пространство. Здесь же будет создана технико-внедренческая зона — место для представительств (офисов, лабораторий, филиалов) инновационных российских компаний. Свои офисы уже открыли Яндекс, Тинькофф, ВКонтакте, РЖД, Biocad. У резидентов этой зоны будут экономические преференции — пониженная ставка единого социального налога и пятилетние каникулы по налогу на землю и имущество. Ещё один плюс — отсутствие таможенных пошлин на экспорт и импорт.
Помимо всего прочего, уже ведётся строительство Имеретинского лицея на 1 100 человек и детсада на 360 детей. Новый учебный комплекс располагается на углу улиц Вознесенская и Рекордов (между Sigma Sirius Park и северной оконечностью села Весёлое).
Ещё одно здание, которое, по планам, должно появиться в Имеретинке, — многофункциональный концертный зал. Согласно объявленным проектам, его строительство должно было стартовать ещё в октябре 2019 года. Расположен он будет в непосредственной близости от Олимпийского вокзала, сразу за пальмарием, если смотреть со стороны гор. Проектная мощность основного зала — 1 300 мест, камерного зала — 350 мест. При удачном стечении обстоятельств, видимо, именно этот зал будет принимать «Новую волну», для которой ежегодно монтируется здание рядом с центральным стадионом «Фишт». Архитектура комплекса угловатая, напоминает горы, которыми так славится Сочи.
В общем и целом, Имеретинка и «Сириус» демонстрируют направленность в будущее. Это прекрасно. В новых условиях территория, где в шаговой доступности расположились объекты, имеющие всероссийскую и мировую известность (стадион «Фишт», трассы Формулы-1), получит максимальные шансы стать деловым, экономическим, культурным и научным центром мирового уровня. А там и до Сириуса недалеко.
Как росли олимпийские Сочи
Сейчас сложно представить, что на месте Олимпийского парка были овощные грядки и сочинские дачники любовались черноморскими закатами. Сейчас, когда мы видим конечный результат и можем болеть за наших спортсменов, особенно интересно взглянуть как же все это создавалось. А вы знали, что в самом сердце Олимпиады в Сочи, совсем рядом с главным Олимпийским факелом, находится древнее старообрядческое кладбище?
Когда в 2007 году Национальный Олимпийский Комитет выбрал Сочи столицей Олимпиады 2014 года, на маленьком морском курорте не было больших строительных сооружений, только маленькие домики и проблема с транспортной доступностью. Семь лет и 51 миллиард долларов — общие затраты на Олипиаду в Сочи, превратили тихое место в современный спортивный центр страны: новая железнодорожная система, масса спортивных объектов, оснащенными по последнему слову техники.
Сноубордистки из Новой Зеландии позируют на кольцах Олимпиады в Олимпийской деревне
Вид изнутри на строящейся Большой Ледовый Дворец в Олимпийском парке Сочи
Вид снаружи на строящейся Большой Ледовый Дворец
Волонтер прогуливается по Большому Ледовому Дворцу
На месте будущего Олимпийского парка еще грядки с клубникой
Октябрь 2010 года. Стройка олимпийских объектов
Почти все готово. Декабрь 2013 года. За два месяца до открытия
Во время строительства олимпийских объектов в центре Сочи накренился трехэтажный дом. Всему виной обвал дороги, из-за строительных работ.
Май 2011 года. Роза Хутор. Вид с Красной Поляны
Вид на Роза Хутор в феврале 2017
На фотографии с высоты видно, что возле Олимпийского факела расположен непонятный огражденный круг, а возле него красные ширмы. Это сохраненное кладбище староверов, которое находилось в поселке, где сейчас построены главные олимпийские стадионы. Кладбище обнаружилось когда стали делать разметки под строительство на месте. Поскольку само кладбище образовалось само собой, стихийно, оно не было нанесено на планах города. «Олимпстрой» имел полное право сравнять его с землей, но местные жители, которые и так были вынуждены переехать с родных мест, встали на защиту своего кладбища. В итоге, кладбище им удалось отстоять. Мэр города объявил. что, скорее всего, на месте кладбища будет построена часовня. Пока вопрос не решен окончательно, кладбище закрыли красными сооружениями исполняющими роль ширмы, и прохожим его не видно. Даже с разноцветных мостов его не увидишь. Распознать кладбище можно только сверху.
Ледовый дворец спорта. Май 2011.
Ледовый дворец спорта. Февраль 2012.
Он же август 2013.
Февраль 2014. Даже во время Олимпиады стройка еще продолжается.
Вид на стройку стадиона Фишт из сносимого дома поблизости. Февраль 2013.
Стадион Фишт. Август 2013.
Стадион Фишт. Февраль 2014.
Рабочий на вершине главного олимпийского факела.
Тестирование олимпийского факела накануне Открытия Олимпиады. Январь 2014.
Поставить крест на прежней жизни. Как Олимпиада изменила жизнь старообрядцев
Шесть лет назад в Сочи состоялись зимние Олимпийские игры. Сотни тысяч болельщиков побывали на спортивных объектах в Олимпийском парке, а еще больше людей увидели это место в телетрансляциях.
Но мало кто знает, что буквально в ста метрах от олимпийского факела стоят могильные кресты, а прямо между стадионом «Фишт» и трибуной сочинской трассы «Формулы-1» незаметно для посторонних глаз расположилось действующее старообрядческое кладбище площадью 1 гектар. Еще десять лет назад прямо на месте Олимпийского парка стояла деревня старообрядцев. Потом ее жители покинули родные места в обмен на компенсации и обещание сохранить кладбище и построить храм. Новый храм не открылся до сих пор, а на кладбище сейчас хоронят всех подряд.
Журналисты Юга.ру побывали в адлерском поселке Некрасовское и узнали, как Олимпийские игры изменили жизнь местной старообрядческой общины.
Немного арматуры
Десять лет назад выпускник Курской сельскохозяйственной академии Артемий Ефимов переехал в Сочи из хутора Новопокровского, открыл с друзьями дизайнерскую студию и занялся художественным оформлением ресторанов. Через три года мужчину рукоположили диаконом, а еще через три дипломированный агроном стал священником.
— Тут не вопрос, от кого ты рожден, — только в том, кого изберет община. У моего деда в семье было восемь детей, и лишь двое, включая моего отца, стали священниками. У нас выбирают из своих. Говорят человеку, что хотят, чтобы он стал священником, обращаются к его духовному отцу и спрашивают, достоин ли человек быть священником. И если духовный отец отвечает, что благочестив и достоин, то после этого община обращается к епископу, который рукополагает человека, и тот служит в том же месте, из которого его избрали.
Когда в связи с Олимпиадой людей попросили переселиться, у нас было три основных требования — оставить кладбище, построить храм и дать землю, чтобы жители могли, как прежде, заниматься сельскохозяйственной деятельностью, — вспоминает отец Артемий. — Наши условия приняли, и, более того, уже на открытии нового поселка у нас спросили: а какой подарок вам сделать? Мы попросили, чтобы власти назвали поселковые улицы Общинной, Старообрядческой и Победы. Но поскольку улица Победы уже была, назвали в честь 65-летия Победы. Мы очень чтим Великую Отечественную войну, тем более что многие старообрядцы тоже воевали.
В начале XX века на берегу Черного моря, примерно на том самом месте, где сейчас построен стадион «Фишт», стоял храм. В 1935-м году его у старообрядцев отобрали, а в 1937-м сожгли. Одним из главных условий переселения общины на новое место перед Олимпиадой стало строительство нового храма.
— Власти пообещали построить храм, причем собирались сделать это до Олимпиады. Подготовили документы, эскиз. Мы обговаривали только те канонические моменты, которые должны быть в храме, а высотность и ширину разрабатывали они сами под те нормативы, которые в тот момент действовали. Они нам показали проект, мы его утвердили и начали потихонечку строить. Власти сказали: вы начните, а мы подключимся и поможем. Давали нам бетон и арматуру, а наша бригада заливала и строила. На время Олимпиады мы стройку, естественно, заморозили, а потом нам сказали, что мы исключены из краевой и федеральной программы «Олимпстроя». Нам дали арматуры на весь храм и еще какое-то количество бетона. На этом все. Тогда мы стали искать остальное у людей — кто-то давал блоки, кто-то цемент, кто-то песок. Потихоньку строили своими силами.
Читайте также:
Летом 2019 года храм в Имеретинской долине был арестован. После начала строительства местные власти изменили документ, регулирующий правила землепользования и застройки, таким образом, что строительство было признано незаконным, и потребовали снести недостроенный храм.
— Наша позиция всегда была в том, что мы законопослушные люди. Старообрядцы не нарушают закон, в каком бы государстве они ни жили. Кесарю — кесарево, Богу — богово. Старообрядцы служат в армии, участвуют в выборах, пользуются телефоном или интернетом, если это необходимо. Все мы православные люди, и каждый человек может спросить у своей совести, хорошо это или плохо, — считает Ефимов. — Почему произошла ситуация с храмом? Были одни градостроительные нормы, без нашего ведома они изменились. Но мы-то строим по тем документам, которые нам дали раньше, ничего нового не выдумываем. Сейчас, слава Богу, все хорошо. Прошли слушания по нашему храму — вся общественность выступила за. Потому что исторически здесь жили старообрядцы, и все об этом знают. В итоге удалось договориться, что высота комплекса не будет превышать 28 метров, это соответствует всем нормам. Теперь встречаемся, общаемся с мэрией, улаживаем формальности. Если Бог даст, то закончить силами общины сможем за год.
Пока строится новое здание, службы проходят в небольшой деревянной церквушке. На службы ходят по-разному — бывает десять человек, а бывает и несколько десятков. Внутри временного храма очень скромный интерьер — линолеум на полу, простенькие обои на стенах, искусственные цветы на иконах. Если здоровья совсем нет, то пожилые прихожане могут сесть на одну из табуреток в углу.
— Даже кондиционеры у нас есть, между прочим. Прошлый мэр Сочи Пахомов подарил, — рассказывает отец Артемий. — Мы когда церковь освящали, они приехали. Людей собралось много, полная церковь, да еще август месяц. Они мокрые стояли и потом спросили: «А у вас в церкви можно кондиционеры включать?» — «Можно». — «Ну хорошо».
— Поставили нам две мощные сплит-системы. Летом охлаждают, а зимой на обогрев. Даст Бог, будет газ, но пока греемся так.
Олимпийская смерть
Помимо храма, одним из главных камней преткновения в отношениях между властями и общиной стало старообрядческое кладбище в Олимпийском парке. Круг диаметром 150 метров обнесен забором, обсажен туями и со стороны выглядит как обычный сквер. А вот для староверов это священное место, где уже больше ста лет хоронят всех местных старообрядцев.
Когда крест сгнивает, его кладут в могилу, присыпают. И через 30 лет, когда там все уже истлевает, хоронят других.
— У нас не принято ставить большие надгробные камни. В большинстве своем это земляная насыпь и деревянный крест. Когда крест сгнивает, его кладут в могилу, присыпают и через тридцать лет, когда там все уже истлевает, хоронят других. Поэтому старообрядческие кладбища не растут — вот этого кусочка нам на тысячи лет хватит.
Читайте также:
Общину беспокоит, что в последнее время на кладбище стали пускать всех вне зависимости от вероисповедания.
— Иногда приходят люди и просят меня: «Батюшка, ну пустите родственника похоронить». — «Ну как вас пустить, если вы не местные и не старообрядцы?» — «Любые деньги, батюшка, любые». Понимаете, людям хочется хотя бы после смерти оказаться причастными к Олимпиаде.
По словам отца Артемия, раньше существовала устная договоренность с властями, что у общины будут спрашивать, перед тем как кого-то захотят захоронить, но потом спрашивать перестали.
Стать старообрядцем
В Адлере живут старообрядцы родом не только из этих мест. Юлия Руднева почти сорок лет прожила в Енисейске. Каждое лето на протяжении многих лет она приезжала сюда в гости к родственникам, а полтора года назад вместе с мужем и двумя дочками решилась на окончательный переезд. Юлия совсем не похожа на расхожее представление о женщине из старообрядческой общины. Она водит машину, не расстается со смартфоном, носит модные кроссовки и уверенно рассуждает о бизнесе.
Юлия Руднева
— Когда мы жили в Сибири, у нас был гостиничный бизнес и оздоровительный центр. После того как я родила вторую дочку, центр мы закрыли, оставили в гостинице управляющего и решили переехать сюда, — рассказывает Юлия. — Почему сюда? В Енисейске у нас была небольшая община, но не было священника. А здесь есть храм, действующая церковь и возможность каждые выходные посещать службу. Для меня это было очень важно, потому что духовный отец у меня появился в 12 лет. С тех пор я каждый день утром и вечером молюсь Богу. Это ритуал, к которому я привыкла с самого детства. Так делала моя бабушка, так делают мои родители до сих пор. Все молитвы на слуху, я их знаю, и мне не нужно даже подглядывать.
Когда я училась в школе и в моей семье соблюдали пост, я старалась своим одноклассникам об этом не рассказывать. Это было как-то стыдно, что ли. Мы это скрывали и на праздники выбирали угощения, которые не содержат запрещенные в этот период продукты. Например, не ели торт, а просто пили чай и кушали фрукты.
Старшую крестили в 30 дней, а младшую, Арианду, в три с половиной месяца — ждали пока к нам доберется священник.
В 12 лет у меня появился духовный отец — Леонтий Скачков, он живет в городе Минусинске. Это километрах в семистах от Енисейска, поэтому я ездила туда только по важным событиям, например, когда вышла замуж. Сначала мы повенчались, а через месяц официально зарегистрировали брак. Когда появлялись наши дочери, мы просили духовного отца — и два раза он приезжал специально на крещение. Старшую крестили в 30 дней, а младшую, Арианду, в три с половиной месяца — ждали пока священник к нам доберется.
К вопросам людей про необычное имя дочери Юлия уже привыкла. Тем более что вопросов таких с каждым годом становится все меньше.
Муж Юлии до знакомства с ней даже в церковь не ходил. Но для того чтобы быть с любимой, ему пришлось стать старообрядцем.
— Муж знал, что у нас верующая семья. Не то чтобы я все время ходила в платочке, просто не скрывала это. До свадьбы мы полтора года встречались, и я ему рассказывала, например, что сейчас пост и то, что он купил к чаю, нам нельзя. Или на Пасху он предлагал поехать куда-нибудь погулять. Я отвечала, что не могу, потому что придет бабушка и будет нам псалтырь читать, почти всю ночь мы будем молиться.
На том, чтобы я вышла замуж только за своего, никто не настаивал. Но для нашей семьи было важно, чтобы мы с мужем были обвенчаны. Муж до этого был некрещеным и неверующим, но ради меня согласился на все. За день до того как обвенчаться, муж покрестился. Через месяц уже расписались. Кстати, до свадьбы он еще и курил. Бросил, конечно. А я раньше коротко стриглась, и духовный отец в Сибири замечаний не делал, а отец Артемий напомнил, что красить и стричь волосы — это грех. Теперь отращиваю и не крашу.
На воскресную молитву Рудневы приезжают на разных машинах.
— Сначала едет муж со старшей дочкой — они на клиросе поют и не имеют права опаздывать. Чтобы успеть к началу службы, нужно встать в шесть утра и выехать в половину седьмого. А младшую будить было непросто. Но батюшка у нас лояльный — он говорит, что если ребенок спит, то можно принести и положить его на лавочку. Я с младшей дочкой приезжаю позже, чтобы попасть на причастие. Потихоньку бужу ее каждый раз на пять минут раньше, чтобы она привыкала. В общине довольно много детей, но не все они регулярно ходят. Мы посещаем каждую службу, для нас это важно.
Кто такие некрасовцы
Сейчас в старообрядческой общине Некрасовского и окрестностей около 200 семей. Активных прихожан 50-70, на большие праздники собирается до 300 человек.
— До Олимпиады многие жили в никаких условиях, в старых саманных [из глины с соломой — Юга.ру] домах, но у людей было много земли. Когда объявили, что здесь пройдет Олимпиада, цены на землю сильно выросли, — вспоминает отец Артемий. — Некоторые имели по 18 соток, а в новом поселке давали участок с 6, максимум 8 сотками. Тем не менее люди были готовы поменять свою землю на новые хорошие дома, инженерные коммуникации, дороги. Многие в итоге не попали в свежеотстроенную деревню, потому что власти им обещали одну сумму, а после того как устроили минимизацию и пересчитали компенсации, они получили совсем другие деньги, которых на жилье в поселке уже не хватало. Или ты должен доплатить, чтобы попасть в свой новый дом, или бери компенсацию и ищи жилье в другом месте.
Местные жители говорят, что компенсации за жилье составляли в среднем от 14 до 60 млн рублей, в зависимости от площади участка. Взамен людям предлагали новое жилье в поселке за 28-30 млн рублей. У кого были большие участки и, соответственно, большие компенсации, хватило и на новые дома, и на покупку квартир для внуков в городе. В основном так деньгами распорядились старики. Тем же, кому достались небольшие компенсации, пришлось переехать.
Изначально планировалось, что новый коттеджный поселок, названный в честь атамана Некрасова, должен был быть старообрядческим, но сейчас старообрядцев здесь максимум треть. Большая часть остальных жителей — это сочинцы, которых переселили сюда с тех участков, где построили дороги, мосты и другие коммуникации, связанные с Олимпиадой.
Большинство живущих здесь старообрядцев — это потомки некрасовцев (донских и хоперских казаков, бежавших с Дона в 1708 году вместе со своим предводителем Игнатом Некрасовым после подавления Булавинского восстания). Спасаясь от гонений, часть казаков ушли на территорию Турции, где их потомки и прожили два века.
— Сложно сказать, кто конкретно был некрасовцем, кто уходил чуть раньше, кто — чуть позже, — объясняет Артемий Ефимов. — Потому что с атаманом Некрасовым уходило много людей — это были и сами казаки, и мужики, и беглый люд, и всех их называли некрасовцами. Сначала они основали станицы на одном берегу Кубани, потом перешли реку. И потом, уже под давлением царского войска уходили дальше — в Румынию или в Турцию. Турки обещали свободу вероисповедания и освобождение от военной службы. За это казаки должны были защищать границу. Конечно, с турками жилось несладко. С другой стороны, это было лучше в том плане, что притесняли физически, но разрешали хранить веру. И вера, когда она находится в чужеродной среде, сохраняется лучше.
Староверы жили отдельно от турок, женились только на своих. И вот эта культура, костюмы, песни, традиции, все — исконно русское, что было 300 лет назад, сохранилось в неизменном виде. И психология русского человека сохранилась на генном уровне. Когда я первый раз приехал в Астраханскую область, в село Успех, где живут наши староверы, вернувшиеся в Россию из Румынии, — вспоминает отец Артемий, — меня поразило, что говор, одежда, менталитет и характер точно такие же, как у тех старообрядцев, которые живут на Кубани. Даже дворы у них одинаковые с нами. Вот этот культурный код старообрядца, код русского человека, он вне зависимости от территории, на которой он проживает, все равно остается в нем!
Читайте также:
Когда в начале XX века Николай II издал указ о свободе вероисповедания, гонения на старообрядцев в России закончились, люди стали думать о возвращении домой. В мае 1911 года группа из 616 человек прибыла из Турции на Черноморское побережье. Переселенцы разошлись по нескольким направлениям, часть из них переселилась на Дон, но те, кто стал жить в Имеретинской бухте, остались надолго и основали поселок Марлинский. В 1915 году в нем было больше 200 жителей и действовал молитвенный дом.
— Наконец-таки старообрядцев перестали называть еретиками и признали православными. Это был ключевой фактор для наших родителей, что здесь, на своей родине, стало можно свободно молиться, — объясняет отец Артемий.
— Конечно, после революции старообрядцы не хотели вступать в колхозы, в пионерию, и с этим было связано много печальных эпизодов. Черный воронок приезжал и за нами. Мой дед переселился с семьей сначала в Астраханскую область, а потом перебрался на Кубань, в хутор Новопокровский, где у него родился мой отец. Там у старообрядцев был свой духовный центр. Мой дед оттуда приезжал сюда и окормлял здесь общину, после него мой отец продолжил это делать.
Самый главный вопрос для нас — это сохранение христианского самосознания. Люди не могли поступиться верой — что в Турции, что на Кубани, что в Сочи главным вопросом было сохранение веры. Потому были и аресты, и расстрелы, и лишения. Когда в 30-х годах храм сожгли, люди стали молиться в хатах: закрывали окна, выставляли часовых, слушали. Если шел мимо посторонний, то прекращали службу и ждали, пока он пройдет. Из-за того, что власти так сильно закручивали гайки, многие уходили в Грузию — там было как-то попроще, больше свободы.
Более-менее свободно старообрядцы вздохнули только в 1980-е годы, на волне перестройки и гласности. Приезжал священник два раза в год, люди причащались, исповедовались. Некоторое время жили, не привлекая особого внимания, пока не стало известно, что Сочи выбран столицей зимних Олимпийских игр. Жизнь обитателей поселка, располагавшегося на территории будущего Олимпийского парка, изменилась навсегда.
Хозяева кладбища
— Когда мои бабушка с дедушкой приехали сюда сто лет назад, здесь были топи и болота, малярия страшная, — рассказывает жительница Некрасовки Пелагея Дмитриевна. — Молодых косило как косой. Люди обустраивались, выкорчевывали, выжигали, обрабатывали, вычищали. Воду выкачивали из этих топей. А в советские годы здесь совхоз-миллионер уже был. Первые овощи, молоко, мясо, все на самолетах в Москву отправлялось. Люди жили неплохо — урожаи очень хорошие были, сады чудесные.
Родилась я здесь, прямо в поселке, не в больнице. Жила от моря, наверное, метрах в пятидесяти, недалеко от стадиона «Фишт». Я запомнила по дереву, которое там было, — сейчас, правда, его уже нет. А кладбище хотели снести. Сказали, что зальют цементом. А зачем же вы зальете цементом, если там строить нельзя? Мы отстояли, но теперь оно не наше. Мы когда хозяевами были, то разрешали хоронить тех, кто из совхоза «Россия», а теперь мы сами должны разрешения спрашивать, а можно там похорониться? Раньше оно было бесплатное, а сейчас за него надо денежки платить. Двадцать с чем-то тысяч рублей.
Когда селяне узнали о том, что к ним в дом пришла Олимпиада, многие, в основном старики, оказались в шоке. На митинги против расселения староверы выходили почти всем поселком.
Нас же изначально хотели туда в горы отправить, где обезьяний питомник. Но мы сказали, что нет, с обезьянами мы жить не согласны.
— Мы здесь приземлились, укоренились, дети наши выросли, внуки родились. А тут углядели, что у нас кусочек хороший, и решили снести, — вспоминает Пелагея, кутаясь в жилет с олимпийской символикой. — Нас же изначально хотели в горы отправить, где обезьяний питомник. Но мы сказали, что нет, с обезьянами жить не согласны. Только когда мы стали возмущаться, на нас обратили внимание, начали землю выделять. Но как в гармошечку нас раз, взяли и сложили. Тем, у кого было по 18-20 соток, дали по 7-8, — сокрушается тетя Поля. — Зато соседи достались отличные, лучше не придумаешь. Сюда со всех сторон переселили людей, жилье которых сносили. У нас тут и русские, и армяне, и староверы, и грузины, и эстонцы, и евреи — кого только нет.
Дома в поселке блестят яркими крышами, почти круглый год утопают в зелени и на первый взгляд выглядят свежими и нарядными. Но вопросов к качеству строительства у местных с каждым годом все больше.
— Да они уже валятся, сынок. Ты посмотри, как у меня под навесом покрашено. А эти столбы тут для чего поставлены? Это типа беседки же, но ты б такое сам сделал бы? Ни стол поставить, ни посидеть. И козырек пониже должен быть, потому что ветер у нас ужасный, и дождь заливает. Кто так строит, без козырька? И с той стороны точно так же. И стена не моется, не смывается эта грязь. Тут же все эти стройки-мойки, цемент и пылюка летит и тут оседает. А потом дождик — и все. Но это не грибок, у меня его в доме не было. Хотя люди жаловались.
Неудобный, я вам скажу, дом. Он кажется большим, а внутрь зайдешь — там всего четыре комнаты небольшие. Одна — вообще пендюрочка, где я сплю. А со стороны классно смотрится, — вздыхает тетя Поля и приглашает зайти «на кофеек». — Когда мы сюда переехали, пришлось ремонт делать. Обои были такие, что дотронешься — и все в руке остается. Окна и двери, слава Богу, поставили хорошие.
У Пелагеи Дмитриевны в зале стоит сервант с посудой, фотографиями внуков, игрушечным деревянным динозавром и моделью самолета. Среднестатистическая обстановка хорошей российской квартиры, только крест на стене в кухне да церковный календарь за 7527 год от сотворения мира на холодильнике выдают то, что в доме живут верующие.
— Понимаете, мы не можем без этого. Утром молюсь, вечером молюсь, а как иначе? В субботу, воскресенье и праздники ходим в церковь. Даже водичку пьешь — и крестишься. Почему? Господь Бог дал тебе эту пищу — ты благодарить должен, — объясняет женщина.
В 90-е годы выжить помогла работа в столовой, плюс выручал огород. До того как выйти на пенсию, тетя Поля работала и поваром, и швеей в ателье, и сторожем, и горничной. Работы не боялась, но пенсия, по ее словам, совсем маленькая. Приходится сдавать жилье отдыхающим, как-то крутиться.
— Я шью вообще. Когда-то в ателье шила от трусов до пальто, а сейчас шью для наших бабушек, пояса плету. А потом раздаю.
Специально для журналистов Пелагея Дмитриевна соглашается надеть свой парадный наряд, состоящий из чехлика (это белая рубашка), надетой сверху цветастой шубки, пояса и платка. В таком облачении женщины из общины каждую неделю ходят на службу в церковь.
— Если батюшка не может служить или уехал, у нас есть иподиакон, а если и он не может, то мы сами. Есть такие бабушки, очень грамотные. Я не очень грамотная — кое-что знаю, а бабушки у нас все знают, они нас уму-разуму учат. А если эти бабушки помрут, я не знаю, что мы будем делать.
Когда идет служба, в церковь заходят не только старообрядцы, но и обычные туристы, привлеченные звуками пения.
— Если они в маечках и в шортиках, то даем им завесочку — и пусть заходят. Человек хочет Богу помолиться — зачем его выгонять? Но в купальнике это слишком уже. Человек должен сам понимать, ну как ты пойдешь мимо церкви в купальнике? Это бессовестные люди — идут, видят, что церковь, и даже крест не положат. Но многие крестятся, денежку кладут и идут дальше.
Несмотря на то что жизнь в современном Адлере многим старикам не по нраву, переезжать большинство из них никуда не собирается.
— А куда я поеду? — разводит руками пенсионерка. — На Кубань грязь месить? А Москву я не люблю. Там квартира мне и даром не нужна, я там не приживусь. Тут моя мама, мои тетки, дядьки, моя родня. Я бывала там в гостях, но это суетная жизнь, она не для нас. Это для молодежи, а я уже старая.
Развлечений в Некрасовском для представителей старшего поколения особых нет. Тетя Поля работает по дому, шьет, ходит в церковь и на курсы старославянского по воскресеньям, иногда смотрит телевизор.
— У нас не приветствуется, но я включаю иногда, — виновато улыбается женщина. — Новости люблю посмотреть да «Модный приговор».
Не курорт
Десять лет назад некоторым членам общины, как тогда казалось, повезло — их жилье не тронули и оставили на прежнем месте. Несмотря на то что дом местного жителя Дмитрия Дрофичева под переселение не попал, мужчина не остался в стороне и участвовал в протестах.
Дмитрий Дрофичев
— Не то что участвовал — я их организовывал. И диалог был налажен после того, как меня посадили в тюрьму. Подставные лица пришли к бабушке, которая у нас там жила, и начали описывать имущество. Мы просто грубо попросили их оттуда уйти. Без рукоприкладства, разумеется. Но нас обвинили в том, что была угроза жизни и порча имущества — якобы у них там было какое-то важное оборудование. Мне и двум ребятам-армянам, которые жили по соседству, дали по 15 суток. Пытались впаять и уголовку, но люди скинулись на адвокатов. Отсидел я пять суток и вышел. После этого эпизода через какое-то время с нами начался диалог. Но если бы мы не встали и не заявили о себе, нас бы и не заметили, — уверен Дмитрий. — Мы понимали, что боремся не против Олимпиады, не против России, а против тех, кто сказал, что нас здесь не существует. Вдруг выяснилось, что нас целая община, с которой нужно считаться по закону. В итоге мы добились того, чего хотели, и остались в Имеретинке.
По словам Дмитрия, раньше общий бюджет их семьи составлял 50 тыс. рублей в год, и все были счастливы. Люди жили скромней, но душой были богаче. Занимались сельским хозяйством, все время работали, а молодежь с детства была приучена помогать. Все всех устраивало.
Представляете, человек всю жизнь редиску выращивал, а потом ему дали большие деньги.
— Людям компенсации дали, но у тех, кто не умеет обращаться с деньгами, эти компенсации быстро закончились, — разводит руками Дмитрий. — Представляете, человек всю жизнь редиску выращивал, а потом ему дали большие деньги. Люди думали, что эти деньги никогда не закончатся, а оно ведь проедается быстро, тем более когда привыкаешь жить на другом уровне. Там не здесь. Были у нас ребята, которые переезжали в другой район, но не смогли привыкнуть, в итоге возвратились сюда и живут сейчас на съемных квартирах.
У Дмитрия два высших образования. Первое — педагогическое. Три года он отработал в школе преподавателем истории и права, потом получил второе высшее на юрфаке, посчитав, что оно пригодится для общего развития и расширения кругозора.
— Педагогическая работа мне очень нравилась, но молодая супруга, ребенок, родители-пенсионеры и зарплата школьного учителя оказались несовместимы. Начал крутиться. Первый продуктовый магазин открыл еще до Олимпиады, позже открыл через свой участок проход к морю и поставил несколько ларьков.
Помимо этого Дрофичев выращивает на арендованной земле клубнику, виноград, мандарины, инжир, фисташки, кукурузу, разводит цыплят. Недавно взял в пользование охотничьи угодья, занимается восстановлением популяции фазанов и куропаток. По его словам, «для души» занимается мотокроссом — тренирует детей, выступает сам и содержит собственную трассу, на которой проводит соревнования.
По мнению Дмитрия, Олимпиада подняла планку доходов, открыла новые перспективы в плане заработков, но в духовном плане жить стало тяжелее.
— Она дала толчок развитию молодежи, но помешала сохранить уклад. У нас уже не те староверы, что были раньше. Раньше отношения в общине были другие. Сохранять тот образ жизни, что был, и передавать его детям тяжело. У нас таких семей, в которых сохраняется преемственность, ну десяток.
Дрофичев не сомневается, что его дети не перестанут быть староверами и передадут веру уже своим детям.
— Они врожденные староверы. Смотришь на них, на их взгляды и высказывания и понимаешь, что нашенские они, староверские. Хорош тот старец, который отшельник, и нет соблазна в лесу, но сохранить свое лицо здесь, воспитать детей — это своего рода подвиг. Ходить с бородой, соблюдать традиции, посещать службу, не идти развлекаться на праздники — это тоже своего рода испытание.
Но Дмитрий согласен, что время его молодости ушло безвозвратно.
— Мы привыкли, что перетрудился ребенок — полежи. А у нас не было такого. Ночью в снегопад отец поднимал, чтобы снег с теплиц струсить, так это в радость было. Или на охоту пойти с собаками побродить, в 12 лет это было за счастье. Умываться — на улице, туалет — в конце огорода. Ночью в туалет захочешь, не пойдешь — не потому что холодно, а страшно. Захочешь по-маленькому, а по дороге можно и по-большому сходить. Темно ведь, шакалы бегают. Интересно было раньше, и никто не жаловался. Это сейчас здесь курорт. Но кто хочет работать, будет работать. Надо приспосабливаться под то, что мы имеем. Не ходить, не плакать всю жизнь — других вариантов-то и нет.