Что было в калуге в 1505 году
Судьбы людские. Исторический очерк о Калуге и калужанах
О. В. Мосин, С. А. Мосина
Нашему родному городу посвящается.
СТРАНИЦЫ ИСТОРИЧЕСКОГО ПРОШЛОГО
Историю формируют не только исторические события и факты, которые невозможно стереть из памяти поколений, но и люди, в честь которых называют улицы. История любого города тесно связана с его улицами, переулками и площадями. В Калуге их множество. На них происходили достопримечательные исторические события прошлых лет. Они хранят старинные исконно калужские названия, имена бывших владельцев домов, лавок и магазинов.
Неподалеку от дома Шевырёвых, в доме N 41 располагалась бывшая городская еврейская синагога, построенная в 1912-1913 годах архитектором Н. И. Новоуспенским для постоянно живущего в Калуге еврейского населения.
Жил на Шевырёвской улице и Л. В. Бененсен, потомок героя Отечественной войны 1812 года генерала Бненсена, работающий участковым врачом Московско-Киево-Воронежской железной дороги и врач 9-го полка Лопатто.
В доме Краевской N 69 снимали квартиру калужские социал-демократы В. А. Вознесенский и Е. М. Роганова, которые состояли членами кружка Доброхотовых, в 1907 году высланные из Калуги за активную революционную деятельность в Архангельскую губернию.
Дом N 81 находится на государственной охране как памятник архитектуры и истории культуры. Построенный в начале XIX века городским головой К. М. Богдановым, он в течение века принадлежал разным людям: В. Х. Титовой, И. И. Дубенскому, С. А. Касаткину, Н. И. Васильеву.
Старший врач Хлюстинской земской больницы И. И. Дубенский (1857-1917), урожденец Тульской губернии, прекрасный специалист в области терапии и гинекологии, был активным участником Общества калужских врачей. Много сил приложил он к возрождению в 1905 году фельдшерско-акушерской школы, в которой сам преподавал.
Им же учреждена воскресная школа для взрослых в Подзавалье. О Дубенском в делах Губернского жандармского управления есть донесение «Дубенский и его жена находятся под наблюдением полиции, жертвуют деньги на нужды революции, устраивают судьбы революционеров, пользуются влиянием и авторитетом.»
На углу улиц Дзержинского и Луначарского в двухэтажном каменном доме N1 в середине XIX века жил директор гимназий и народных училищ. В разное время здесь жили и С. Я. Унковский, и С. И. Яновский, и П. С. Бибиков. В начале XX века дом был перестроен под Высшее начальное училище, в котором преподавал в 1916-1917 годах К. Э. Циолковский.
Представители некогда большого рода Шевыревых относятся к потомственному старокалужскому роду, многие поколения которого славились торговым ремеслом, и известны в Калуге издавна.
Старину фамилии доказывает то, что мирское имя Шевель (искаж. Шевырь) упоминается в начала 17-го века по «Калужским книгам 1617 г». и «Письмам к дозору Ивана Козьмича Бегичева и подъячего Игната Пчелина». Среди других знакомых калужанам имён в те времена упоминается и Билиба, родоначальник рода Билибиных.
Оборонительная система городищ на протяжении веков непрерывно развивалась. Холмы тщательно укреплялись. С уязвимых сторон поля воздвигались большие валы, перед которыми вырывались глубокие рвы, наполненные водой. А по их гребню прокладывался деревянный забор-частокол, опоясывающий городище со всех сторон. Вымощенный деревянными бревнами или булыжником въезд вел на плоскую вершину крепости. Такова была Калуга в первом тысячелетии своей многовековой истории.
Впервые в летописных источниках крепость-Калуга упоминается в 1371 году в письме великого литовского князя Ольгердта Константинопольскому патриарху Филофею.
Характер Калуги в первые три столетия ее существования объяснялся стратегическим оборонным значением порубежной крепости на Оке, оборонявшим российские земли от набегов литовцев и татар. Но древние поселения-городища с курганами в ее окрестностях существовали здесь задолго до ее основания.
В 1892 году председатель калужской ученой Археологической Комиссии археолог Д. И. Четыркин сделал сенсационное открытие. Он обследовал 12 курганов близ Калуги и по берегам реки Калужки, отнеся их к I тысячелетию новой эры. Раскопки городища на правом берегу речки Калужки близ бывшего села Калужки (теперь село Ждамирово), предположительно первоначального местоположения Калуги выявили фрагменты глиняной керамики, наконечники стрел, шиферное пряслице, костяной перстень, железные ключи, датируемые ХП-XV веками. По мнению ученых первоначально поселение принадлежало патриархальной общине восточно-балтийских племён, отнесённых к так называемой мощинской культуре (по обнаруженному впервые подобному городищу у села Мощины Мосальского района). Более поздние слои принадлежали легендарным славянам-вятичам.
По завещанию отца Симеону достались города Бежецкий верх, Калуга, Козельск и волости козельские: «Да благословляю сына своего Семена, даю ему Бежытцкой Верх с волостями, и с путями, Калугу с волостями, да Козельск с волостями, да волости Козельские: Серенеск, да Людимеск, да Коробки, и Вырки, на Вырке на реке волости Сениша, да Сытичи, да Выино, и с иными месты, да Липицы, да Вздыбанов, да Верх-Серена, да Луган, да Местилово, да Кцын, да Хвостовичи, да Порыски, да Борятин, да Орень, да Хостьци, да Жеремин, да Сныхово, да Ивановское Бабина село Незнаново, и с иными месты, со всем с тем, что к тем волостем и селом потягло. «.
Через год Симеон выдавал воеводские грамоты на владения в Бежецком Верхе и Белеве. А местом для княжеского двора первый калужский князь избрал гористый берег речки Яченки вблизи Калуги. Именно здесь по преданию им была построена деревянная крепость в духе русских укреплений XV-XVI веков.
Владения калужского удельного князя не представляли единого целого. Волости были разбросаны. Князь не имел права чеканить государственную монету, вступать в откуп, учреждать торги и т. п.
Властный, требовательный и строгий, Василий III не обладал достоинствами своего отца. В годы его правления исчезают сложившиеся удельные отношения подданных к государю. Сигизмунд Герберштейн, германский посол, путешественник, бывший в ту пору в Москве и Калуге, отметил, что Василий III имел власть, какой не обладал ни один европейский монарх: «Когда спрашивают москвичей о неизвестном им деле, они говорят, равняя князя с Богом: Мы этого не знаем, знает Бог да Государь».
Характер Калуги в первые столетия ее существования объяснялся стратегическим оборонным значением порубежной крепости на Оке, оборонявшим российские земли от набегов неприятелей. К этому периоду истории города относится и упоминание Герберштейна о Калуге: «Город Калуга на Оке стоит на тридцать шесть миль от Москвы и на четырнадцать от Серпухова, Воротынск в трех милях выше Калуги, недалеко от берега Оки. Государь обычно располагает там ежедневно свои караулы против набегов татар. » Это была пограничная крепость со рвом и сторожевыми башнями, окруженными высоким бревенчатым забором, за которым располагались церкви и домики горожан и торговцев. А за стенами города-крепости простиралась река Ока с живописными лугами и лесами.
Тринадцать лет, с 1505 по 1515 годы, существовало удельное Калужское княжество во главе с единственным князем Симеоном Ивановичем. В это время город-крепость укрепляется и расширяется, перемещаясь с берега реки Яченки на берега Оки. Однако между ним и его венценосным братом вспыхивали постоянные распри. Василий, опасаясь притязаний со стороны своих братьев на престол, не позволял им жениться. Несмотря на громкий титул удельного князя, Симеон был совершенно лишен политической и экономической самостоятельности: жил под наблюдением агентов Василия III, которые следовали за каждым его шагом.
Летом 1511 года, подстрекаемый советником Оболенским, Симеон предпринял неудачную попытку бежать в Литву, чтобы освободиться от опеки со стороны великого князя Василия III. Но великий князь повелел ему явиться в Москву, где тот в присутствии митрополита Симона просил старшего брата о помиловании. Василий III простил его, заменив всех бояр в княжеской свите.
В 1512 году новая беда захлестнула Калугу; на наш город напали крымские татары-агаряне под предводительством хана Менгли-Гирея, опустошившего Белев, Алексин и Воротынск. Калужане героически защищали свой город. Симеон сразился с татарами на Оке и одержал над ними победу, согласно легенде, благодаря помощи юродивого Лаврентия Калужского. За этот подвиг князь Симеон и праведный Лаврентий стали местночтимыми святыми. В 1514 году Симеон вместе с братом Юрием и Василием III участвовал во взятии Смоленска, который был героически отвоеван у Литвы.
Дальнейшая судьба первого Калужского князя опутана тайнами и загадками. Историки предполагают, что Симеон был отравлен по приказу Василия III. Тот, опасаясь за престол и будучи долго бездетным, даже запретил своим братьям жениться, вел за ними постоянную слежку и всячески притеснял.
Как пишет известный калужский краевед Д. И. Малинин самоуправство, драки, побоища были обыкновенным, никого не удивлявшим явлением жизни того времени. Как сообщает Калужская летопись, в 1721 году, «в Калуге на торгу собрались многолюдством крестьяне и учинили великий бунт», напали на драгун квартировавшего в Калуге Астраханского драгунского полка и «избили их смертным боем».
Не составляли исключения в смысле нравов и сами горожане. В этой связи большие интриги сопровождали выборы в городскую ратушу г. Калуги. Еще в 1703 году между горожанами произошла распря по вопросу о таможенных выборах. На этой почве в местном самоуправлении образовалось несколько крупных партий, наиболее многочисленными из которых были гончары. Последние впоследствии отделились от других ремесленников во вновь образованную гончарную ратушу. Только в 1724 году, когда был учрежден городовой магистрат «виновные были приведены в послушание». В это время через Калугу проезжал пользовавшийся благосклонностью Петра I граф Г. П. Чернышев. Обе враждебные партии решили его встретить с хлебом-солью, но по отдельности. Удивленный Чернышев, узнав в чем дело, приказал сопровождавшим его гренадерам бить купцов плетьми. Те упали на колени и просили помилования. Чернышев послал за протопопом, который тотчас явился с крестом и евангелием. Граф приказал им присягать о примирении, и в знак этого тут же заставил их целоваться. Впоследствии этот случай вошел в историю Калуги как «Чернышевский мир».
Указом Петра I от 29 мая 1719 года Калуга сделалась новым административным центром провинции, во главе которой стал первый воевода стольник Д. Бестужев.
Особенно рекомендовалось воеводе смотреть, чтобы не было в провинции гулящих людей и просителей милостыни, которых так не любил Петр; этих бездельников предписывалось хватать и отдавать на всякую работу.
Однако у калужан зреют неудовольства. В 1722 году Калужские бургомистры жаловались императору на воеводу, что «они его, воеводу, с 1723 г. по гражданской их обыкновенности всякою пищею и всякими потребами довольствовали. Однако ж де и тем он стал быть недоволен, магистрату и купечеству чинит обиды; ставил на посадских дворах постои, указа из главного магистрата о своде этих постоев не принял. «
Насколько быстро возрастала Калуга, видно из того, что она за полстолетия увеличилась в два с половиной раза. И это несмотря на то, что в 1719 и 1720 годах правительство перевело около 20 семейств посадских с количеством до 80 душ мужского пола в Гжатскую пристань. Не останавливали прогрессирующего роста Калуги и социальные бедствия, свирепствующие эпидемии чумы и катастрофы, выпадающие в те времена на ее долю.
Убытки от пожаров были столь огромны, что иной раз доходили до миллиона рублей. Во время пожаров горели и церкви, потому с той поры их строили каменными, а с 1685 года по 1754 год в Калуге было отстроено заново 27 каменных церквей.
Время Петровских реформ принесло в Калужский край такие разительные перемены, которые заложили прочный фундамент для перехода провинциальной Калуги к будущему центру всей губернии. По всему городу началась интенсивная каменная застройка новых каменных палат, домов и церквей. В 1700 году их было 11, а к 1760 году в городе насчитывается уже 83 каменных жилых построек.
Хоромные деревянные строения в то время сменились каменными палатами в стиле барокко с узорчатыми наличниками окон и пилястрами в классическом стиле. Становится известным и имя первого зодчего Калуги времен Петра I. Это был «московский государев плотник Савко Михайлов», который по словам краеведа С. Безсонова, «делал образец. и за плотниками смотрел». Многие из бывших слобод Калуги в то время носили названия ремесленных общин, перешедших позднее в названия улиц: Гончарная, Крашенинная, Рыбная, Стекольчатая, Кожевники, Ямская и др. Из века в век передавали мастера свое ремесло сыновьям и внукам. Среди гончаров прославились производством посуды и изразцов фамилии Кувшинниковых, Жориных, Ланеевых, Рыжовых, Хатунцевых. Высоким кузнечным искусством отличались кузнецы-чеканщики Афончиковы, Порываевы, Кадмины.
Большое развитие получают мыловаренные, сахарные и кожевенные заводы. Появляются первые чугунолитейные и парусные предприятия, впоследствии составившие костяк отечественной промышленности и металлургии. Преуспевает и пивоварение, поскольку Калуга издавна славилась своей водой. В 1722 году бывший проездом на Истьинском заводе в Малоярославльском уезде Петр I, лечился минеральными водами.
Не забыто было и просвещение. По указу Петра I в Калуге была открыта школа от адмиралтейства для обучения «дьячих и подьяческих детей прочих чинов цифири и геометрии».
Второй расцвет Калуга получает с приходом калужского наместника и губернатора генерал-аншефа Михаила Никитича Кречетникова, назначенного в 1777 году Екатериной II.
Михаил Никитич Кречетников родился в 1729 году в семье действительного статского советника генерал-провиантмейстера Никиты Семеновича Кречетникова. Предки по линии отца были известны в Великом Новгороде с XV века. Его мать Екатерина Григорьевна Кречетникова (урожденная Собакина), представительница одной из знатнейших фамилий.
В 1772 году Екатерина II неожиданно отозвала Кречетникова с театра военных действий и назначила его псковским губернатором. После заключения мира с Турцией в 1775 году Кречетников получил чин генерал-поручика и был назначен тверским губернатором. Его руководство губернией понравилось императрице, и она поручила ему возглавить новообразованное Калужское наместничество.
Генерал-аншеф М. Н. Кречетников
24 августа 1776 года Екатерина II подписывает указ о назначении Кречетникова калужским наместником: «Мы, почитая за благо учредить вновь Калужскую губернию, повелеваем быть в ней следующим 12 уездам, а именно: Калужскому, Тарусскому, Малоярославецкому, Воротынскому, Мосальскому, Серпейскому, Козельскому, Перемышльскому, Лихвинскому и Одоевскому, и сию губернию всемилостивейше жалуем в должность государева наместника тверского губернатора Кречетникова».
Официальное открытие Калужского наместничества состоялось 15 января 1777 года. Несколько дней подряд давались балы, концерты и маскарады. В ночном небе вспыхивали огни невиданных доселе в Калуге фейерверков. Церковное богослужение вел сам метрополит Московский Платон. С назидательным поучением обратился он и к новым калужским чиновникам.
Вновь испеченный наместник не случайно избрал своей резиденцией именно Калугу. Наш город привлек Кречетникова красотой и патриархальностью. Все свои силы он отдает ее благоустройству, реставрации старых улиц и постройки новых каменных зданий. Тонкий политик и умелый руководитель, Кречетников полностью оправдал доверие Екатерины. Город принял при нем новый красивый облик. Во время правления Михаила Никитича проведена первая топографическая съемка Калуги, составлен регулярный план застройки города. Его автором стал знаменитый архитектор П. Р. Никитин, чей талант архитектора Кречетников оценил еще в Твери. Существенно дополнил план Никитина и новый план застройки города, составленный губернским архитектором И. Д. Ясныгиным, который вступил в должность городского архитектора 1 января 1785 года.
При Кречетникове также был построен Каменный мост, на котором расположились 28 каменных лавок, здание почтамта, начато строительство Троицкого собора.
То что в Калуге в январе 1777 года был открыт первый городской театр, калужане также обязаны Кречетникову. С 1783 по 1788 годы театром руководил П. С. Батурин, который сам был автором нескольких комических опер. Но главной мечтою Батурина было строительство нового здания театра. Ему удалось собрать среди населения города около 4000 рублей. Им же был составлен и проект здания театра, одобренный Кречетниковым.
Со времени Кречетникова произошла перемена и в нравах, обычаях и даже одежде калужских жителей; все изменилось на более культурный манер. Калужанки были большие охотницы до жемчугу, который они ценили выше драгоценных камней. В те времена часто можно было видеть на купчихе жемчугу до 160 золотых ценою до 5 тысяч рублей и более. Полный наряд калужской купчихи по словам иностранных послов стоил 15 тысяч рублей.
Правление Кречетникова было эпохой экономического расцвета в Калуге и самой губернии. Управляя губернией, Кречетников оправдал надежды, которые возлагала на него императрица, о чём сообщал ему граф Чернышёв: «Труды Ваши от времени до времени приводят уже всю порученную Вам губернию в такое состояние, что в ней заведён порядок и созданы такие средства, которые к существенной всех выгоде общественно служат, из чего и заключить не сумнюся, что многие иди все из тамошних обывателей узнали всю ту цену, которую достоинством Вашим отдавать долженствует.»
В те времена Калуга была крупным торговым пунктом с многомиллионным годовым оборотом товаров. Калужское купечество торговало не только с крупными российскими городами, но и с западно-европейскими государствами: Англией, Голландией, Пруссией, Польшей и Германией. Наш город назывался «купечеством многолюднейшим, а паче торгующим хлебным и съестным припасами». Многие калужские купцы превратились в крупнейших промышленников и заводчиков, как Н. Шемякин, который в 1756 году вместе с Ярославским купцом Ярославцевым учредил Константинопольскую коммерческую компанию, а в 1757 году взял на шестилетний откуп все Российские портовые, пограничные и внутренние пошлины.
«Топографическое описание Калужского наместничества», изданное в 1785 году весьма подробно описывает, насколько большие были торговые отношения и обороты калужского купечества. Калужские рынки и ярмарки торговали на полмиллиона рублей в год. Особенно бойкую торговлю вел Красный ряд, который торговал шелковыми, бумажными, шерстяными тканями, галантерейными вещами и фарфором почти на 200 тыс. рублей в год. Кроме этого, многие калужские купцы торговали хлебом, пенькой, конопляным маслом, медом и воском, которые привозились по Оке из других российских наместничеств. Одного хлеба привозилось ежегодно до 20 тыс. пудов. А в другие города империи через Гжатскую, Зубцовскую и Боровицкую пристани переправлялись калужская пенька, пряжа, щетина, медь, воск, меха и парусные полотна. Важным предметом торговли была рыба, которую привозил в Калугу из других городов на рынок, с которого она потом расходилась по другим местам.
Некоторые калужские купцы торговали за границей чаем, сахаром, перцем, писчей бумагой, холстом, пушными товарами и шелком на сумму от 30 до 50 тыс. рублей. Калужские мещане в те времена занимались изготовлением пеньки и пакли, выделкою льна, работали в каменщиках и штукатурах, иногда нанимались в приказчики.
Мастеровой же народ упражнялся в изготовлении печных изразцов и кирпичей, в прядильном, рукавичном, сапожном, кузнечном мастерстве. Фабрик и заводов в Калуге во времена Кречетникова было 120, из которых 20 маслобойных, 1 сахарный, 5 парусных и 9 чугунолитейных. В годы калужского наместничества чугунолитейные заводы отправляли ежегодно на внутренний рынок 40 тысяч пудов железа и, кроме того, посылали значительное количество его в Петербург для «заморского отпуску». Годовое производство железа в Калужской губернии составляло от 70 до 100 тысяч пудов, что соответствовало выплавке 60-100 тысяч пудов чугуна. Заслуживает упоминания и крупный сахарный завод, на котором производилось до 5 тыс. пудов сахара в год, большая часть которого сбывалась в Малороссию. Такой стала Калуга в годы правления Кречетникова.
Годы благоденствия и процветания продлились недолго. В 1812 году Калуга становится театром войны. Тогдашним губернатором Калуги был действительный тайный советник Павел Никитич Каверин (3.01. 1763-4.02.1853). На годы его губернаторства пришлось тяжелое бремя Отечественной войны 1812 года, героическая оборона Калуги и последующее восстановление разрушенного города. На его долю выпало и восстановление приведение в порядок опустошенной после бегства французов Калужской губернии. Он возглавил комитет по формированию калужского ополчения и обороне города, снабжению русской армии боеприпасами и продовольствием. О хорошо организованной обороне Калужской губернии и о самом калужском губернаторе высоко отозвался главнокомандующий русской армии М. И. Кутузов.
С 1770 года молодой Каверин состоял на службе при князе Г. А. Потемкине-Таврическом. В 1795 году за храбрость и мужество он был награжден орденом Св. Владимира IV степени «за многие труды, который Каверин по словам современников исполнял с похвальным рдением и точностью».
В царствие Павла Каверин был назначен обер-полицмейстером г. Москвы. Одно время Павел особенно отмечал его за феноменальную расторопность, распорядительность и находчивость. Но, вскоре, попав в немилость к самодурному Павлу, был временно отстранен от государственной службы и даже одно время занимал пост директора банка в Москве.
Указом от 9 декабря 1798 года Павел Никитич был причислен к департаменту герольдии, но в самом начале царствования Александра I, он снова был восстановлен на прежнюю должность московского обер-полицмейстера. В Петербурге деятельность Каверина па посту московского обер-полицмейстера оценивали положительно. Граф В. Зубов писал ему 20 мая 1801 года: «Учтивым твоим поведением с публикой здесь довольны «.
Калужским губернатором Каверин был назначен 22 февраля 1811 года указом сменившего Павла императора Александра I. В том же году он приглашает в Калугу архитектора И.Д. Ясныгина, которому приписывают постройку в 1811 году 3-х корпусов Гостиного двора в Калуге, Присутственных мест, почтамта, Кафедрального Собора, отделку которого остановил грозный 1812 год. За год до войны в 1811 году был достроен и губернаторский дом и, начиная с этого времени вплоть до 1917 года, все калужские губернаторы жили в нём и давали там приёмы и балы.
Сам Каверин готов был пожертвовать своим имуществом ради победы над французами. Так, историк Карамзин всегда с уважением упоминал об одном случае, который хорошо характеризовал нравственные качества Каверина: задолго до вступления неприятеля в Москву граф Растопчин говорил Каверину и ему о возможности предать город огню и такой встречей угостить неприятеля. Каверин разделял его мнение и одобрял приведение его в действие. А между тем у небогатого дворянина Каверина всё его состояние заключалось в нескольких домах на Охотном ряду в Москве.
По словам Щепетова-Самгина, Каверин «считал за честь, что управление Калужскою губернию доставило ему случай быть свидетелем таких событий, где на каждом шагу, при каждом предложении его о нуждах государственных, являлись новые подвиги, одушевление каждого гражданина пламеннейшим желанием предупредить оные».
В первые дни войны в Калуге начались военные приготовления. В начале июля 1812 года к Каверину в Калугу с особым предписанием императора прибыл генерал Милорадович и, несмотря на болезнь, занялся формированием дополнительного рекрутского корпуса из 55 батальонов пехоты, 34 кавалерийских эскадрона и 18 рот артиллерии.
В конце июля 1812 года Калуга по сбору войск и военным приготовлениям походила на огромный военный лагерь. По окрестностям города сооружались частоколы укреплений, звенели пилы, стучали топоры, скрипели колёса повод, загружённых брёвнами, ядрами, продовольствием. Выполнены были губернским начальством и все нужные распоряжения по заготовке хлеба, сухарей и прочего провианта для армии: «В июле в Калуге велено заготовить хлеба 69777 четвертей ценою на 1124 тыс. рубю и столько же доставить из Тулы. «. По словам краеведа Д. Малинина Калуга была «главным магазином, куда свозился со всех концов России провиант для дальнейшего направления в армию. Калуга значительно после этого обеднела, но с честью выполнила выпавшее на её долю патриотическое назначение»
11 июля Калугу достигло известие о приближении армии Наполеона к Смоленску.
Калуга со Смоленском была соединена почтовым трактом, всего 150 верст отделяли Смоленск от Калуги. Возникли серьёзные опасения приближения неприятеля к Калуге.
Некоторая часть военного снаряжения нуждалась в срочном ремонте. И заботы по организации этого ремонта легли на плечи калужского губернатора П.Н. Каверина. Он связывается с Тульским губернатором, и вскоре с Тульского оружейного завода в Калугу приезжают опытные мастера-оружейники, которые проводят ремонтные работы. К началу сентября 1812 года главная резервная база армии, расположенная в Калуге, уже насчитывала 136037 артиллерийских снарядов и много других боеприпасов.
А в самой Калуге в кратчайшие сроки было организовано калужское ополчение во главе с генерал-лейтенантом В. Ф. Шепелевым, численностью 15000 человек, большинство из которых были крепостными. И когда Калужское ополчение было готово к выступлению, епископ калужский Евлампий привел ополченцев к присяге, произнес напутственную речь и вручил начальнику калужского ополчения генерал-лейтенанту Шепелеву икону с изображением Калужской Божией Матери и праведного Лаврентия.
Не имея точных сведений о неприятеле, калужане ожидали нападения французов на Калугу. В конце августа и первых числах сентября по приказу калужского губернатора на границах Жиздринского, Мещовского, Мосальского, Медынского и Боровского уездов были поставлены кордоны из ополченцев. Вестовые немедленно доносили сведения о любом движении неприятеля. Об этом мы узнаем из письма калужского губернатора к исполняющему должность начальника штаба русской армии генералу Л.Л. Беннигсену: «В калужской губернии при приближении театра войны, устроены мною из поселян гражданские кордоны по селениям караулы, да и все вообще жители вооружены и обязаны собираться по требованиям кордонных смотрителей на вспомоществование для истребления неприятелей и мародёров нашей армии. Следствием сего вооружения было и есть то, что в губернии Калужской не случалось ещё никаких значущих несчастий»- пишет Павел Никитич.
М.И. Кутузов в своём ответном письме к губернатору от 28 августа 1812 года выражает уверенность в том, что Каверин употребит «всевозможные средства к охранению границ Калужской губернии и особенно губернского города Калуги». И эти средства были употреблены с точностью.
22 сентября Кутузов отправляет письмо Городскому Голове И. В. Торубаеву, в котором он пишет, что «надежде на верное поражение врага нашего нас не оставляет. Недостаток в продовольствии и совершенная гибель предстоят врагу неизбежно. Город Калуга есть и будет в совершенной безопасности». Сама же кампания, по мнению Кутузова, должна была прекратиться в скором непродолжительном времени. Ответ Кутузова успокоил калужан и они направили к нему гласных городской Думы Елисеева и Лебедева с благодарностью.
Установив тесную связь с Тарутинским военным лагерем, городские власти делали всё возможное, чтобы поддержать раненых. 29 сентября с гласными калужской городской Думы Елисеевым и Лебедевым направляется продовольствие для раненых.
30 сентября 1812 года Кутузов вновь обращается к калужанам с новым воззванием: «в настоящее время мы видим в изобилии к нам милость Божию: злодеи наши со всех сторон окружены, свободный выезд из стана партиями, от нас везде посланными, совершенно воспрещен, люди и лошади изнуряются голодом, и каждый день во всех местах убитыми и пленными теряют они до 500 человек, что подтвердить могут и граждане ваши гг. Елисеев и Лебедев».
Заверяя в своих письмах калужан, что не допустит Наполеона в Калугу, Кутузов, между тем писал своей дочери Анне Михайловне Хитрово, находящейся в имении её мужа полковника Н.М. Хитрово под Тарусой: «Я твёрдо верю, что с помощью бога, который меня не оставлял, поправлю дела к чести России. Но я должен сказать откровенно, что ваше пребывание возле Тарусы мне совсем не нравится. Вы легко можете подвергнуться опасности, ибо что может сделать женщина одна, да ещё с детьми. Поэтому, я хочу чтобы вы уехали поодальше от театра войны. Уезжайте же, мой друг! Но я требую, чтобы все сказанное мною было сохранено в глубочайшей тайне, ибо, если это получит огласку, вы мне сильно навредите. «
В конце сентября в Калугу прибыл бывший главнокомандующий русских войск генерал Барклай де-Толли. Калужане приняли его очень недружелюбно. Поддавшись всенародному гневу за неудачи русской армии в Москве, калужане выбили камнями стёкла в карете генерала и кричали ему вслед «изменник»! Только с помощью полиции испуганный Барклай де-Толли смог покинуть Калугу.
Тревожные предчувствия и беспокойство калужан за судьбу города были небезосновательны. 7 октября 1812 года по старому стилю Наполеон начал выступление из горящей Москвы на Калугу по старой Калужской дороге. Он заявил, что горе тому, кто осмелится преградить ему дорогу и что «главная ставка будет перенесена в преддверие Калуги, где армия станет на бивуаках». Но разгром под Тарутиным боевого корпуса Мюрата развеял эти пустые обещания Наполеона.
Пока Наполеон отсиживался в горящей Москве в напрасном ожидании мира и что русские принесут ему ключи от Кремля, в Тарутино на Калужской земле вырос хорошо укреплённый военный лагерь. В нём были свои магазины, лавки, защитные рвы и валы со стороны реки Нары и её притока Чернышни, откуда Кутузов собирался встретить неприятеля после их отступления из Москвы. Ежедневно к Тарутинскому лагерю, куда прибывали всё новые полки, свежие силы казаков из южных губерний, из Калуги шли обозы с продовольствием и обмундированием.
За выигранное Тарутинское сражение М.И. Кутузов был награждён Александром I золотой шпагой с алмазами и лавровым венком победителя. Сам же фельдмаршал позднее писал владелице села Тарутино помещице Нарышкиной так оценивал значение сражения под Тарутино: «Село Тарутино, Вам принадлежащее, ознаменовано было славной победой русского войска над неприятельским. Отныне имя его должно сиять в наших летописях наравне с Полтавою, а река Нара для нас будет так же знаменита, как Непрядва.. «
Впоследствие здесь, в Тарутино, у самой дороги из Москвы на Калугу 24 июня 1834 года был установлен памятник, отлитый на Мышигском чугунолитейном заводе княгини Е. Бибарсовой с надписью на нём: «На сем месте Российское воинство под предводительством фельдмаршала Кутузова, укрепясь, спасло Россию и Европу». Деньги на сооружение этого памятника собрали крестьяне села Тарутино и окрестных деревень за вольную, данную им графом Румянцевым
14 октября 1812 года после кровопролитных боёв Наполеон оставил Малоярославец и начал наступление на Боровск. Один из мемуаристов, близкий к Наполеону граф Сегюр, участвовавший в сражении за Малоярославец, скажет потом о причинах бегства из России и назовёт именно Малоярославец как пункт, «где остановилось завоевание Вселенной, где исчезли плоды 20-ти летних побед и где началось страшное разрушение всего, что думал создавать Наполеон» Подтверждает этот факт и академик П.А. Жилин в своей книге: «Контрнаступление русской армии в 1812 году». «Значение этой ожесточённой борьбы было понятно обоим полководцам. Стремление одной стороны прорваться в Калугу и спасти армию и твёрдое решение другой ни под каким видом не пропустить Наполеона в Калугу, определили упорный характер борьбы, которая развернулась на улицах Малоярославца».
В этих совместных боевых действиях армейских летучих отрядов, ополченцев и партизан на Калужской земле прославились Денис Давыдов, генерал и поэт, командиры калужских партизанских дружин наши земляки крестьяне Целибеев, Путешников, Илема (по кличке Косой) и др.
Как сообщает В.И. Ассонов в своём сборнике документов «В тылу армии, нередко приходили к Кутузову и воины-крестьяне, которые за свои подвиги, засвидетельствованные начальством, были награждены знаками отличия военного ордена»
Стали известными Кутузову и беспримерные подвиги городничего Малоярославца П.И. Быкова и писца земского суда С.И. Беляева. Они, возглавив ещё несколько храбрецов, под огнём подступающих к городу французских солдат, разобрали плотину городской мельницы, и разлившаяся вода затопила понтонные мосты, по которым переправлялись французы. В результате переправа через реку Лужу была сорвана на целые сутки. Малоярославецкие смельчаки сожгли и оставшийся мост через реку со стороны дороги, ведущей из Боровска на Малоярославец, узнав, что по ней движется французская армия.
Эти партизанские подвиги наших земляков калужан помогли подтянуться русским войскам из Тарутина и завязать бои на улицах Малоярославца со вступившими в город передовыми французскими частями генерала Дельзона. Сам Дельзон вскоре был убит под Малоярославцем. Героический Малоярославец восемь раз переходил из рук в руки, пока Кутузов не отвёл свои войска на более выгодные позиции, тем самым перекрыв французам дорогу на Калугу. Наполеон, потеряв несколько тысяч убитыми в выгоревшем почти до основания Малоярославце, отвёл свои войска за реку Лужу в село Городня на Боровскую дорогу, по которой он в своё время наступал.
17 октября 1812 года произошло сражение с французами близ Медыни. 19 ноября Кутузов даёт высокую оценку деятельности калужского губернатора для сохранение порядка в г. Медыне, «несмотря на то, что близ оного два дни назад происходило сражение. Сие прибавляет ещё к тому доброму мнению, которое я о Вас иметь должен за порядок, водворенный Вашим превосходительством во вверенной Вам губернии и которому армия обязана продовольствием и нарочитым удовлетворение всех требований для оной»- пишет Кутузов.
30 октября 1812 года Кутузов пишет ещё одно письмо к калужанам, в котором «вменяет себе приятным долгом уведомить, что враг обратился в бегство и достойно платит за слёзы поселян и обругание храмов Божьих. Возобновляю признательность мою за усердие ваше и с обещанием сохранить на всегда ва твёрдой памяти, не оставлю к сделанному уже мною донесению государю при удобном случае представить в полной мере подвиги ваши, силою коих имеете вы право называться августейшего монарха верноподданными и достойными сынами отечества».
На долю Каверина выпало и приведение в порядок опустошённой после бегства французов калужской земли. В Калужской губернии особенно пострадали Малоярославецкий, Боровский и Медынский уезды. Правительство оказало помощь пострадавшим: было роздано зерно для посевов и лес для строительства новых домов в Калуге. Император Александр I также возложил на Каверина раздачу денег разорённым жителям Смоленска. После изгнания неприятеля Павел Никитич, будучи калужским губернатором, был назначен сенатором и губернатором в Смоленскую губернию, с особыми полномочиями, где в течение двух лет восстанавливал разрушенный французами Смоленск. 31 марта 1813 года Каверин вместе с сенаторами Модерахом и Болтниковым был назначен в комиссию для разбора о лицах, находившихся на службе у французов.
В XIX веке Калуга медленно, но верно восстанавливает хозяйство и численность городского населения. К 1820-му году оно уже достигает довоенной численности, а в 1823 году превышает 25 тысяч человек. Усилиями губернатора Каверина Калуга приняла свой прежний красивый облик.
Губернаторство Смирнова в Калуге отмечено всплеском культурной и общественной жизни. По его указу город благоустраивается: мостят улицы, разбиваются известные в Калуге Золотая и Серебрянная аллеи, высаживаются деревья в Березуйском овраге, сносятся с каменного моста многочисленные купеческие лавки. По инициативе губернатора собираются экспонаты, памятники истории и древности, которые впоследствии составили фонды будущего сторического музея.
Наш город в те времена посетили многие известные российс?кие знаменитости: ученые, писатели, деятели культуры и искусства. Го?стями Смирнова и его просвещенной супруги Александры Осиповны Смирновой-Россет в разные годы были Н. В. Гоголь, М. С. Щепкин, В. Г. Белинский, А. К. Толстой, И. С. Аксаков. По пути на юг они останавливались в Калуге и прожили здесь несколько дней.
А. О. Смирнова-Россет
Оживает, получая второе дыхание и калужский театр, куда по инициативе губернаторши Александры Осиповны Смирновой-Россет приглашаются известные столичные актеры. Не случайно на сцене калужского театра с его труппой выступает в роли гоголевского городничего и играет еще в пяти других спектаклях великий русский актер М. С. Щепкин. Щепкин дал шесть спектаклей в калужском театре, выступив в комедиях «Мирандолина», «Секретарь и повар», «Два купца и два отца», «Филипп или семейная гордость», «Матрос» и в гоголевских «Женитьбе», «Тяжбе» и «Ревизоре». А в 1850 году на сцене Калужского театра была поставлена запрещённая царской цензурой комедия Грибоедова: «Горе от ума», где главную роль играл актёр Н. К. Милославский.
Действительно, Александра Осиповна притягивала к себе выдающихся деятелей русской культуры. Для нее писали стихи А. С. Пушкин и М. Ю. Лермонтов, она была в большой дружбе с Н. В. Гоголем и Аксаковыми.
Александра Осиповна была дочерью французского эмигранта Осипа Ивановича Россета, комменданта Одеского порта, и Надежды Ивановны, урождённой Лорер, сестры декабриста Н. И. Лорера.
После окончания Екатерининского института в 1826 году Россет была принята фрейлиной ко двору. Впоследствии она быстро стала любимой фрейлиной императрицы Александры Фёдоровны, «блистая при дворе, она пользовалась расположением Николая I, а великий князь Михаил Павлович любил непринуждённо беседовать с умной красавицей, забавляющей его, большого любителя каламбуров, своей живою речью и блесткими тонкого остроумия».
В круг друзей А. О. Россет входили Пушкин, Вяземский, Жуковский, Карамзин, позднее Лермонтов и Гоголь, ей посвящены многие стихи.
В марте 1832 года А. С. Пушкин написал Александре Осиповне такие стихи:
В тревоге пёстрой и бесплодной
Большого света и двора
Я сохранила взор холодный,
Простое сердце, ум свободный,
И правды пламень благородный,
И, как дитя, была добра.
Смеясь над толпою вздорной,
Судила здраво и светло,
И шутки злости самой чёрной
Писала прямо набело
Дом губернаторши стал центром бесед на литературные темы. И. С. Аксаков много писал в Калуге и свои поэтические произведения (поэмы «Бродяга», «Мария Египетская», драму «Утро чиновника Уголовной палаты») отдавал на суд Александре Осиповне». В стиле Н. В. Гоголя рисует Александра Осиповна переполох, вызванный подготовкой Калуги к встрече Николая I: «Губернатор рыщет по городу с полицмейстером верхом, и все в галоп; дома белят, заборы облекают в серую краску, гарнизонная команда одевается в новые мундиры, артиллерия скачет по Московской улице. Крыши красили зеленой и красной краской, звонили в колокола, делали репетицию. «
Резкую критику она дает и высокопоставленным чиновникам Калуги. Предшествен?ник Смирнова, губернатор Жуковский «крал в четыре руки» вместе со своей женой, председательницей женского благотвори?тельного комитета.
В распоряжение Гоголя были предоставлены комнаты во фли?геле губернаторской дачи Смирновых. Здесь он имел возможность работать над вторым томом «Мертвых душ». Отдельные главы он читал Александре Осиповне и ее брату Льву Ивановичу Арнольди. Во втором томе «Мёртвых душ» по замыслу Гоголя Чичиков занимался подделкой завещения. По мнению некоторых литературоведов, этот сюжет мог быть связан с делом самого губернатора Смирнова, о котором рассказала в письмах Гоголю Смирнова Россет.
В Калуге Гоголь нашел старых знакомых и приобрел новых. В гимназии служил инспектором одноклассник Гоголя по нежинскому лицею Николай Иванович Билевич.
Сблизился Гоголь с инспектором врачебной управы В. Я. Быковским и секретарем канцелярии губернатора Иваном Тимофеевичем Мартыновичем-Лашевским.
Гуляя по городу, Гоголь заходил в книжный магазин Антипина на Староторжской площади почитать свежие газеты и журналы. Его привлекали окрестности Калуги, а вид из-за Оки напоминал ему Константинополь. Посещал он и традиционные места загородных прогулок калужан: Олонкин сад за Окой (близ с. Ромоданово) и Лаврентьевскую рощу с монастырем в Подзавалье.
Второй раз Н. В. Гоголь снова гостил у Смирновых в 1850 году проездом на Украину. Он встретился здесь с поэтом Алексеем Константиновичем Толстым, находившимся в Калуге с ревизией сенатора Давыдова. Оба были обрадованы этой встречей. Толстой в этот раз прочитал Гоголю отрывки из романа «Князь Серебряный», который он писал по мотивам калужских легенд.
Губернаторство Смирнова и всполохнувшаяся общественная жизнь нашего города не продлились долго. В 1851 году в результате доноса Подольского уездного предводителя дворянства И. И. Ершова, что будто отец Ершова, генерал-лейтенант И. З. Ершов, под влиянием губернатора Смирнова, совершил дарственную на своё имение в пользу незаконнорожденной Софии, вышедшей замуж за брата жены Смирнова Россет, Николай Михайлович был отстранён от должности. И хотя как потом выяснилось, дарственная надпись была совершена генералом Ершовым без всякого участия губернатора Смирнова, оказалось, что действия губернатора не всегда соответствовали требованиям закона, и поэтому его всё же уволили.
Смирновы вернулись в Петербург, где в 1855 году Николай Михайлович получил должность Санкт-Петербургского губернатора. Его действия на этом посту неоднократно обличались на страницах революционного «Колокола» А. И. Герценом и Н. П. Огаревым. Его обвиняли и в расправе над крестьянами Ямбургского уезда Итовской вотчины, и в покровительстве проворовавшихся чиновниках и в том, что Смирнов за бесценок скупал картины знаменитых художников для своей собственной коллекции.
Умер Николай Михайлович 3 марта 1870 года. Похоронен в Москве в некрополе Донского монастыря.
Портрет В. Арцимовича, действительно, вполне соответствовал редчайшему для России типу чиновника, для которого закон был единственным критерием в его деятельности: интересы личные, корпоративные и сословные отступали на задний план. Это было настолько необычно, что многие его современники не могли понять этого, другие критиковали и даже ругали его, а у третьих в его присутствии начинала кружиться голова. Если учесть к тому же образцовую выдержку Виктора Антоновича, его ровный, спокойный характер и редчайшее для российского чиновника уважительное отношение к подчиненным и к «рядовым обывателям», то облик губернатора вырисовывается близким к идеальному. Показателен тот факт, что при назначении 34-летнего Арцимовича губернатором в Тобольск, Николай I, обращался к нему исключительно на «Вы».
В июне 1841 года молодой Арцимович начал службу в канцелярии IV апелляционного департамента Сената исполняющим дела помощника секретаря. Спустя год в 1842 году он назначен обер-секретарем в Сенат, одном из высших государственных органов Империи, главной функцией которого в то время было «блюсти законы», бороться со злоупотреблениями как в центре, так и в губерниях. Сенат отправлял туда специальные сенатские ревизии, в которых молодой Арцимович регулярно принимал участие. Уже в эти годы Виктор Антонович, по воспоминаниям современников завоевал репутацию принципиального, добросовестного ревизора и строгого «законника», наводящего страх на казнокрадов и взяточников.
В феврале 1842 года по распоряжению министра юстиции графа В. Н. Панина Арцимович командирован для письменных дел к сенатору Д. Бегичеву, ревизовавшему Орловскую и Калужскую губернии. Двумя годами позже принимал участие в ревизии сенатора М. Жемчужникова (своего будущего тестя) Таганрогского градоначальства и Керченского карантина. В 1844 году ему присвоен титул камер-юнкера двора его императорского величества. В 1850- 1851 гг. в качестве столоначальника участвовал в ревизии члена Государственного Совета генерал-адъютанта Н. Анненкова Западной Сибири.
В 1854 году Виктор Антонович был назначен тобольским губернатором. За пять лет службы в Тобольске он не только проявил себя чрезвычайно деятельным главой губернии, но и подтвердил свою репутацию «законника» наведением порядка в присутственных местах, борьбе со взяточничеством, улучшением положения ссыльных, раскольников и переселенцев. В том же Тобольске Арцимович сблизился с некоторы?ми из проживавших в ссылке декабристами.
Большая заслуга в этом принадлежит Виктору Арцимовичу. За четыре года губернаторства Арцимовича Тобольск заметно преобразился. Арцимович основал здесь Мариинскую женскую школу, по его распоряжению были устроены ограждения предместий города от ежегодных наводнений, разбит городской сад.
Директором тобольской гимназии в то время служил П. П. Ершов (автор детской сказки «Конёк-Горбунок»). Вот что писал он в письме своим друзьям в Петербург: «Помощником пока один Бог, да истинно достойный начальник наш, тобольский губернатор Виктор Антонович Арцимович. Поверь мне, что если Россия была так счастлива, что хотя бы в половине своих губерний имела Арцимовичей, то Щедрину пришлось бы голодать, не имея поживы для своих «губернских очерков». Когда-нибудь на досуге я расскажу тебе об этой замечательной личности, а теперь- порекомендую только заглянуть в наши «Тобольские ведомости».
В 1858 году Арцимович из Тобольска был переведен губернатором в Калужскую губернию. Одной из главных причин этого перемещения явилась заинтересованность правительства, готовившего предстоящую крестьянскую реформу, в том, чтобы в этот сложный период губернские посты занимали авторитетные прогрессивно мыслящие люди, каким был Виктор Арцимович.
С самого приезда в Калужскую губернию в октябре 1858 года Арцимович сразу занял сочувственную позицию по отношению к сторонникам освобождения крестьян, среди которых были находившиеся здесь декабристы Е. П. Оболенский, Г. С. Батенъков, П. Н. Свистунов, петрашевец Н. С. Кашкин. Возглавив губернию, Арцимович, опираясь на небольшую когорту искренних и убежденных сторонников реформы, объединен?ных общим пониманием и важностью предстоящих задач, разработал детальный план обнародования Манифеста и раздачи «Положений 19 февраля».
Предпринятые губернатором меры в известной степени ослабили крепостнические настроения калужских помещиков и позволили предотвратить массовые выс?тупления крестьян по всей губернии. Громкие дела рассматривались тогда в судах Дворянского собрания Калуги о малоярославецкой помещице-салтычихе Колосовой, о тарусских крепостниках Карпенко и Чуфаровском, о медынцах Яникове и Долманове.
Однако попытки Арцимовича действиями в рамках закона ограничить произвол помещичьей власти над крестьянами натолкнулись на сильное сопротивление крайне правой группировки дворянства. Надо сказать, Калужское дворянство отличалось особым консерватизмом и сплоченностью в отстаивании своих сословных интересов.
Для подготовки проведения реформы в губернии в конце 1858 года в Калуге был избран комитет для улучшения быта помещичьих крестьян. В него вошли по 2 представителя от каждого уезда и два лица, назначенные правительством из числа местных помещиков. Ими стали князь А.В. Оболенский и отставной штабс-капитан Карышев. В условиях, когда интересы помещиков и крестьянства были прямо противоположными, большое значение приобрел институт мировых посредников, призванных решать спорные вопросы. По закону мировые посредники должны были назначаться губернатором по представлению предводителей дворянства. Арцимович сознавал, что главным образом от них будет зависеть судьба реформы. Он искал людей «беспристрастных, образованных, известных несомненным сочувствием их к преобразованию и хорошим обращением с крестьянами». Крепостническая оппозиция стремилась провести на эти места своих людей, но из предложенных 50 кандидатур Арцимович выбрал только 19. Остальных губернатор подобрал сам.
Виктору Антоновичу удалось сплотить вокруг себя убежденных сторонников реформ. В группу сподвижников губернатора по крестьянскому вопросу входили бывший декабрист П.Н. Свистунов, Н.П. Гаврилов, П.Н. Грешищев, Н.П. Щепкин, П.Н. Обнинский и другие. По образному выражению П.Н. Обнинского «. это было одно целое, многочисленная группа лиц, сплоченных одною освободительной миссией, сообща исполняемой, без всякого различия возрастов, чинов и положений».
По указанию Арцимовича были в губернии введены ежемесячные съезды мировых посредников, на которых обсуждались выдвинутые практикой вопросы. Съезды эти были публичными, любой желающий мог на них присутствовать, что было совсем ново для провинциальной губернской жизни.
Попытки Арцимовича и его сторонников ограничить произвол помещичьей власти, вызвало злобу и ожесточение крайне правой, крепостнической части помещиков. В высшие правительственные инстанции посыпа?лись обвинения и оскорбления в адрес губернатора и его помощников. В Петербург, в Сенат летели жалобы на крутые меры «красного губернатора» В. А. Арцимовича и его окружение. Да и в самом Сенате непреклонного Арцимовича прозвали «монбланом гуманности и либерализма», имея в виду его отношение к крестьянам. В этой обстанов?ке министр внутренних дел П. А. Валуев убедил царя в необходимости немедленной ревизии деятельности калужс?кой администрации в крестьянском вопросе.
В октябре 1861 года в Калугу с ревизией прибыл сенатор А. X. Капгер, который вопреки ожиданиям Валуева не выявил каких-либо нарушений в действи?ях губернатора. Но ревизия не устранила и острых разногласий между стоявшим на почве законности либеральным губернатором и консерва?тивным ядром поместного дворянства во главе с губернским предводителем Ф. С. Щукиным, которые привели в дальнейшем к отставке В. Арцимовича.
Ведомости стали оплотом бурной деятельности губернатора, закипевшей тогда в губернии.
В те годы Статистический комитет выпустил богатые материалом «Памятные книжки губернии» за 1861 г. и 1862-1863 гг. Сельскохозяйственное общество стал издавать с 1859 года журнал «Практический сельский хозяин».
Много внимания губернатор уделял развитию народного образования. Он никогда не соглашался с весьма распространенным мнением, «будто потребность грамотности не ощущается низшими классами». По инициативе Арцимовича в одной только Калуге было открыто 6 воскресных школ, причем в некоторых обучалось по нескольку сотен лиц.
26 августа 1860 года в Калуге на улице Масленниковской (ныне ул. Дзержинского, здание школы 5), было открыто женская гимназия. Причём первой попечительницей гимназии стала сама супруга губернатора Анна Михайловна Арцимович.
После ухода Арцимовича биение пульса общественных интересов ослабело и вновь вернулась прежняя летаргия. Калуга ненадолго пробудилась лишь в 90-е годы 19-го века, когда губернатором стал князь Голицын.
После отставки с поста калужского губернатора Арцимович, получив благодарность верховной власти за службу, в декабре 1862 года покидает Калугу и отправляется в Санкт-Петербург. Высочайшим повелением императора Александра II он был назначен присутствовать в Сенат.
Несколько месяцев он прослужил в VIII департаменте Сената, а затем, будучи сенатором был переведен в члены Совета управления и вице-председатели Государственного Совета Царства Польского при наместнике Царства Польского графа Берге.
В Польше бывший калужский губернатор вместе с другими видны?ми либеральными деятелями эпохи реформ Н. А. Милютиным, Я. А. Соловьевым, В. А. Черкасским и Ю. Ф. Са?мариным участвовал в проведении аграрной реформы.
Самым знаменательным для калужан событием тех времён стало открытие 15 декабря 1874 года Сызрань-Вяземской железной дороги в 165 верст, соединившей Калугу с Тулой и Вязьмой.
Развивалось и телеграфное сообщение в губернии. За 1876-1880 годы были открыты телеграфные станции в Тарусе, Козельске, Сухиничах, Мещовске, Жиздре, Мосальске, Малоярославце и Боровск. Появился в губернии в 1874 году и первый водопровод, но не в Калуге, а в Козельске.
«Калужский губернатор покорнейше просит всех, кому представился случай либо самим открыть какие бы то ни было остатки древности, как-то: каменные орудия, костяные, глиняные или металлические изделия, надписи, монеты, кости допотопных животных, черепа человеческие. либо узнать о находке таких вещей другими, тотчас же извещать губернский статистический комитет или ближайшее полицейское начальство».
В обращении к приходским священникам и сельским учителям губернатор просил тщательно записывать и сообщать сведения о расположении древних курганов и городищ, записывать ходящие в народе легенды и предания, бывшие названия сел и деревень, собирать старые рукописи, делать описания старинных монет.
Калужане не хотели расставаться с любимым губернатором, когда его 19 ноября 1882 года назначили Лифляндским губернатором. В городе состоялись традиционные проводы, а газета «Калужские губернские ведомости»писала, что виновника » носили на руках по зале». В благодарность за деятельность во благо губернии, за «спокойствие и благоденствие» ее жителей 28 апреля 1883 года Ивану Егоровичу было присвоено звание почетного гражданина сразу нескольких городов: Калуги, Жиздры, Мосальска, Мещовска и Сухиничей. А Козельской Городской думе было даже разрешено навсегда оставить в зале портрет бывшего губернатора.