Что важно на рынке труда

Новая реальность рынка труда: что говорят статистика и аналитика

⏱ Время прочтения — 6 минут

Состояние рынка труда после пандемии: три важные тенденции

Что представляет собой рынок труда на данный момент?

Как любой рынок, он представляет собой соотношения спроса и предложения. Спрос — это масса работодателей и их вакансии. С другой стороны рынка труда находится предложение, то есть соискатели и их резюме. Важно понимать, насколько эти две составляющие сбалансированы.

Анализ рынка труда с точки зрения работодательской и соискательской активности говорит нам о яркой разбалансировке по линии предложения и спроса. На картинке ниже видно, что год назад мы вступили в ситуацию, в которой никто из нас никогда не был, и рынок работодателей ответил понятной реакцией — весной 2020-го произошло падение числа вакансий по сравнению с 2019-м.

Динамика спроса — активность работодателей по данным hh.ru

В марте и апреле прошлого года количество вакансий обвалилось, но их число довольно быстро стало восстанавливаться, и дальше мы видим то, что никогда до этого не фиксировали: активность работодателей не отвечала обычной сезонности прошлых лет. После провала спроса произошел скачок активности, и он был значительно более яркий, чем годом ранее. 2021 год начался с небывалого и очень неожиданного увеличения работодательской активности: многие компании решили набрать персонал, поиск которого приостановили в 2020-м из-за нестабильности ситуации.

Что происходило в это время с соискателями? Как мы помним, традиционная парадигма поведения на рынке труда во время кризиса такова: количество вакансий падает, а количество желающих найти работу растет. Но в 2021 году мы имеем диаметрально противоположную картину.

Активность соискателей в этом году оказалась даже ниже доковидного 2019 года. Текущий год тоже начался с гораздо более вялой динамики соискателей в сравнении с прошлым годом. То есть на рынке труда в начале 2021 года спрос не отвечает предложению.

Можно также обратиться к официальным открытым данным Росстата, которые подтверждают наши выводы о том, что работодательская активность растет невероятно высокими темпами, в отличие от соискательской.

Динамика спроса — активность работодателей по данным Росстата

Что происходит с демографией и как она может влиять на рынок труда?

Демография — одна из важнейших тем, которые оказывают прямое влияние на наш рынок труда, особенно с точки зрения прироста и убыли населения. По данным Росстата, в прошлом году миграционный прирост был значительно ниже, чем во все предыдущие годы. При этом в абсолютных цифрах естественный прирост был также крайне маленьким, и разница между числом убыли населения и приростом составила порядка 700 000 человек. Таким образом мы получили снижение численности населения и некомпенсацию этого снижения за счет миграционного прироста, который помогал выправлять ситуацию в прошлые годы.

Компоненты исчисления численности населения, тыс. человек

В абсолютных цифрах миграционный прирост населения России сократился на 179 300 человек, или на 62,7%. Это произошло в результате уменьшения числа прибывших в Российскую Федерацию и увеличения числа выбывших за ее пределы. Число прибывших в Россию сократилось на 102 000 человек, или на 14,7%, в том числе за счет иммигрантов из государств — участников СНГ на 77 600 человек, или на 12,7%.

Также крайне важно рассмотреть и численность возрастных когорт населения России за последние 10 лет. По данным Росстата, возрастная когорта для тех профессий, на которые традиционно идут молодые и начинающие специалисты, например продавцы, кассиры, консультанты, уменьшилась почти в два раза — с 12 млн до чуть более 6 млн человек. Проще говоря, доля возрастных групп 20–24 и 25–29 лет в структуре занятого населения РФ неуклонно сокращается последние четыре года.

Демография, численность возрастных когорт, тыс. человек, по данным Росстата

Ситуация с нехваткой молодых работников коснется всех или только каких-то определенных сфер?

Разумеется, я говорю не только про работников из сферы продаж, в эту же категорию попадают, например, рабочие, операторы на производстве и многие-многие другие. Наверное, уже не стоит думать, что на смену возрастным работникам скоро придет некоторое количество молодых ребят. Если посмотреть на возрастные когорты от 10 до 19 лет, то мы увидим, что по численности они еще меньше, чем нынешние 25-летние. При этом количество людей, которые идут после молодежи 25–29 лет, тоже резко упало за последние пять лет. Таким образом, скорее всего в ближайшие 5–8 лет рынок труда станет рынком «зрелого соискателя», где работодатели будут вынуждены повысить возрастную планку для кандидатов и рассматривать чаще и больше резюме соискателей старшей группы, а именно 45+ и старше.

При этом мы видим, что есть более возрастные когорты, они увеличиваются в численности: люди от 45 лет готовы и хотят работать. Но здесь в игру вступает эйджизм. Парадокс, но, несмотря на демографический кризис и рост пенсионного возраста, предвзятое отношение к возрастным соискателям остается. Тех самых молодых сотрудников, которых так ждут компании, сейчас меньше, чем в начале 2010-х (демографическая яма 90-х тому виной), и на смену им все больше приходят возрастные соискатели.

Чтобы проверить, насколько развит эйджизм на рынке труда, мы взяли количество откликов по возрастам и долю приглашений также по возрастам. В итоге статистика такова: чем более молодой кандидат, тем больше доля приглашений следует за его откликами. Так, соискатели от 18 до 30 лет в 2021 году успели сделать более 75 млн откликов и получили более 24% приглашений после отклика, а соискатели от 31 до 40 лет сделали более 56 млн откликов и получили чуть более 17% приглашений. В свою очередь, соискатели от 41 года до 50 лет откликнулись почти 27 млн раз, но получили чуть более 12% приглашений. Что же касается соискателей от 51 года и старше, то здесь сумма откликов чуть больше 9%. Эйджизм, увы, есть, и с ним нужно бороться.

При этом у меня уже есть примеры и истории, когда компании изменяли парадигму поиска и найма сотрудников в сторону возрастных. Не так давно мне позвонил один из клиентов и спросил, что происходит на рынке, почему так мало соискателей. После 20-минутного обсуждения всего, что перечислено выше, было озвучено, что нужно менять подход поиска персонала. И вот спустя несколько дней клиент присылает мне сообщение о том, что политика их компании изменена: «Мы отменяем все ограничения по возрасту для наших кандидатов, смотрим вплоть до 60 лет. Главное, чтобы кандидаты могли пройти медосмотр».

По сути, рынок труда находится в идеальном шторме, когда сложились все составляющие и просто необходимо меняться, подстраиваться под новые реалии, отказываться от шаблонного мышления.

Соискатели стали более избирательны. А что в данном случае делать работодателям?

Для начала нужно помнить, что уровень конкуренции среди работодателей за персонал сейчас крайне высокий. С одной стороны, это означает важность в изменении парадигмы поиска и найма персонала, о чем мы говорили ранее. С другой — важно понять, насколько правильно компания-работодатель представлена на рынке и насколько качественно ведет себя с соискателями.

Рынок труда больше не будет прощать плохо оформленные вакансии: компании в таком случае будут получать крайне низкие отклики от соискателей. Крайне важны представление компании на родном сайте, время отклика HR-специалиста на резюме соискателя, работа с соискательской аудиторией, то, как рекрутер разбирает отклики и как в принципе организован процесс подбора и поиск по базе. Главное — помнить, что рынок труда в лице соискателей сейчас не будет прощать плохого рыночного предложения и люди просто не будут идти к плохо подготовленному работодателю.

Источник

Рынок труда и демография: «размолаживание» рабочей силы

⏱ Время прочтения — 12 минут

Тема моего выступления «Рынок труда и демография», и я выбрал ее не случайно. Что волнует работодателя, когда он приступает к поиску нужных ему кандидатов, когда он открывает вакансию? Ему нужно, чтобы можно было относительно легко найти работников с необходимыми квалификациями и навыками, чтобы при этом был выбор и чтобы издержки поиска и выбора были минимальными. Эти соображения абсолютно понятны, и, наверное, все так или иначе этим руководствуются. Это означает, что работодателя интересуют объем и структура предложения труда.

Когда мы говорим про рынок труда, то мы выделяем сторону предложения. На стороне предложения находятся люди, которые предлагают в данном случае свои трудовые услуги. И сторону спроса, на которой действуют компании, которые запрашивают труд определенного качества и в определенном количестве. Когда мы говорим о предложении, то в дело вступают демография и численность населения в соответствующем возрасте.

Нас интересуют качество работников, их возраст, образование, квалификация и навыки. Дальше нас интересует, насколько работники, которые у нас есть, доучиваются, переучиваются, повышают свою квалификацию, то есть наращивают свой человеческий капитал. Ну а также нас интересует, что люди умеют делать и как они готовы себя вести.

Возникает вопрос: а можем ли мы заглянуть в «завтра»? Если то, что происходит сегодня, мы как-то видим и знаем, то вопрос «завтра» — более сложный. Мой ответ заключается в том, что на основные параметры — возраст, образование — мы можем заглянуть в «завтра». Каким образом? Если говорить очень просто, то занятость населения — сколько людей у нас занято всего и сколько людей у нас занято в определенном возрасте — зависит от двух параметров.

Первый параметр — это уровень занятости. Если все население в определенном возрасте взять за 100%, то какая часть этого населения занята? И на этом слайде как раз эти уровни показаны.

Уровни занятости показывают вовлеченность населения в трудовую деятельность. Они высокие и стабильные, резервов практически нет. Зная уровни занятости и будущую структуру населения, можно спрогнозировать занятость.

Второй важный параметр — численность населения, то есть демография. Если мы перемножим численность населения на уровень занятости, мы получаем численность занятых сегодня и в перспективе. Уровни занятости очень стабильны и почти не меняются со временем. Уровень занятости мужчин во всех основных трудовых возрастах — от 25 до 55 лет — достаточно высок и выше уже быть не может. Уровень занятости женщин чуть ниже мужского, но тоже достаточно высокий. Эти уровни занятости говорят о том, что резервов работоспособного населения в популяции практически нет.

Следующий вопрос — население. Мы можем взять прогноз Росстата до 2030–2035 года, и здесь есть целый веер прогнозов. Если мы возьмем средний вариант прогноза, он наиболее вероятный, то получим с очень большой точностью численность занятых в 2030–2035 годах. И, согласно этому прогнозу, занятость практически не изменится. Но это не означает, что здесь нет никаких проблем. Если мы от этого общего прогноза перейдем к возрастам и посмотрим, как занятость будет меняться там, мы увидим, что численность занятых в группе 20–39 лет (основной рабочий возраст — люди уже вышли на рынок труда, они получили опыт, они закончили свое образование, у них максимум производительности труда) — будет сжиматься.

Прогнозные сдвиги в возрастной структуре занятости: 2020−2035 гг. Демпрогноз 2020 г. — может занижать эффекты.

На графике выше желтая линия соответствует 2020 году, самой многочисленной группой является младшая группа. Пик численности все время смещается в сторону старших возрастов. Мы ожидаем значительное «размолаживание» рабочей силы. Другими словами, старение рабочей силы.

К 2030 году группа 20–39 лет (самая производительная и продуктивная группа, очень важная для экономики) сократится на 25% (если за 100% принять численность этой группы в 2020 году). Если говорить в абсолютных терминах, то у нас в 2017–2018 годах численность группы 20–39 лет составляла примерно 35 миллионов человек, и она в результате сократится до 25 миллионов. Это очень большой шок для экономики, для рынка труда в целом и, конечно же, для работодателей, тех, кому в первую очередь нужны молодые работники.

Когда мы говорим про возраст применительно к рынку труда, мы одновременно думаем и про производительность. На графике ниже показано, как с возрастом меняется заработная плата в странах Организации экономического сотрудничества и развития. Это все западноевропейские страны, США, Канада, Япония, Корея и еще ряд более развитых экономических стран. Эти данные говорят об одном и том же: примерно к 40 годам заработная плата и производительность оказываются максимальными, а потом они практически не меняются — либо чуть-чуть растут, либо в самом конце трудовой карьеры есть сокращение, но совсем небольшое.

Изменение заработной платы (и производительности?) с возрастом.

В правой части — данные по России. Мы видим ранний пик, а потом быстрое снижение — и у мужчин, и у женщин, особенно у мужчин. У мужчин пик заработной платы (а заработная плата примерно соответствует производительности) приходится на 30–40 лет. А потом быстрое снижение. Это означает, что, если у нас будет меняться структура занятости, у нас будет меняться структура заработков, произойдет перераспределение фонда заработной платы от одной группы к другой — от молодых к более пожилым.

Какие риски несет сокращение занятости молодых?

Особое значение приобретает профессиональное до- и переобучение.

Новые технологии требуют новых знаний и навыков, соответственно, необходимо непрерывное обучение. Сегодня у нас это непрерывное обучение имеет место в крайне незначительных масштабах. Связано это с тем, что и люди не очень склонны переобучаться, и у компаний спрос на переобучение очень низкий. В российских компаниях, согласно данным Росстата, величина затрат на переобучение составляет 0,3% от всех затрат на труд. В Европейском союзе — 3%, то есть в 10 раз больше.

Образование, полученное до 25 лет, затем плохо обновляется и в итоге обесценивается. Оно обесценивается как по причинам биологическим — потому что с возрастом когнитивные способности не увеличиваются, а сокращаются. Оно обесценивается, потому что технологии меняются, а к новым технологиям нужны новые знания и новые навыки. Если их нет, то от технологий толку мало.

Как меняется переобучение с возрастом? Очень большая вариация между странами. Охват профессиональным переобучением в России низкий и с возрастом быстро снижается. Данные на графике ниже основаны на международном сопоставительном исследовании, но если мы возьмем данные Росстата, то показатели для нашей страны будут еще более скромные.

Охват профессиональным переобучением в России низкий и с возрастом быстро снижается. Особая проблема — переобучение взрослых: после 40 лет охват переобучением очень мал:

Охват профессиональным переобучением в течение года в зависимости от возраста, ESS-2018.

Следствия:

Потеря человеческого капитала. Если не предпринимать никаких мер, то мы столкнемся с масштабной потерей человеческого капитала.

Меньше молодых и образованных. Понятно, что если молодежная когорта сжимается на 25%, то сильно сжимается численность тех молодых, которые имеют образование.

Профессии и навыки: изменения происходят очень медленно

Есть много спекуляций о том, какие профессии перейдут в будущее. Часто говорят, что профессии, которые есть сегодня, через 10 лет исчезнут. На мой взгляд, здесь в основном гадание на кофейной гуще. Никаких оснований для таких прогнозов, что все поменяется и будет иначе, я не вижу. Весь опыт 20-го столетия показывает, что профессиональные изменения происходят очень медленно. Известно, что есть только одна профессия, которая в течение 20-го столетия исчезла, — это лифтер. Все остальные профессии в том или ином виде сохранились. Естественно, их наполнение меняется. Те задачи, которые в рамках профессии решаются, тоже обновляются, но сами профессии никуда не уходят.

Наша профессиональная структура очень концентрирована. 50% всей занятости приходится на 29 массовых профессий (из 450 по классификации ISCO-88). Это массовые профессии. Профессии, которые есть везде, в любом городе. Судьба профессий зависит не только от технологий, но и от регуляторного режима. Мы можем придумать беспилотный автомобиль, но он не может ездить по дорогам, потому что регуляторный режим ему не позволяет и еще долго не позволит. И многие профессии, в том числе массовые, существуют не только потому, что они удовлетворяют потребность, а чтобы удовлетворять определенным регуляторным требованиям. Кадровое делопроизводство, бухгалтерию можно было бы невероятно упростить, возможно, нам нужно было бы гораздо меньше корпоративных юристов, но все это упирается в регуляторные требования, которые предполагают, что нужно решать те или иные задачи, а для этого нужны люди.

Каждая профессия — это пучок задач. Когда мы говорим про отмирание профессий или изменение профессий, мы в первую очередь должны говорить, как меняются задачи, входящие в профессию. Одна отмирает, другие появляются.

Есть восемь групп массовых профессий, на которые приходится 21 миллион занятых, что чуть больше четверти от всех занятых в России. Это программисты и ИТ-специалисты, инженеры на производстве, продавцы и кассиры, врачи, учителя школ, охранники, водители и бухгалтеры.

Каждая из этих профессий имеет свой возрастной профиль. Старение рабочей силы его деформирует и создает проблемы. Многие массовые профессии — молодежные. Наиболее очевидный пример — это программисты и айтишники. Их средний возраст — около 30 лет. С возрастом их численность резко меняется. И дело не только в том, что их раньше мало готовили, люди уходят из профессии по разным причинам. Даже такая массовая профессия, как продавцы, сильно смещена в сторону молодежи. Возникает вопрос: если возрастная структура будет меняться таким образом, как предсказывает нам прогноз, основанный на данных Росстата, то смогут ли «немолодые» делать ту работу, которую всегда делали «молодые»? Сможем ли мы их научить? Это вопрос, на который простого ответа нет.

Когда мы говорим про профессию, мы имеем в виду не только профессиональные («жесткие») навыки. Мы имеем в виду многие другие навыки: социальные (коммуникативные, умение работать в команде) лидерские\личностные (открытость новому, готовность учиться, ответственность, добросовестность, самоконтроль, упорство) и так далее. Навыки комплиментарны — без социальных не нужны профессиональные и наоборот. В разных профессиях нужны разные «пучки» навыков. Легко можно себе представить ситуацию, когда замечательный инженер, профессионал, но абсолютно асоциальный человек (не умеет коммуницировать с другими, не может работать в команде) никому не нужен. Вот тогда мы говорим о том, что вроде бы людей на рынке много, а нанимать некого.

Как ре(формировать) навыки?

Нобелевский лауреат, американский экономист Дж. Хекман, который очень много занимался проблемой навыков, сформулировал тезис: «навыки рождают навыки». На социальные и личностные навыки, которые ребенок получает в детстве, потом ложатся навыки, которые он получает в школе, на школьные ложатся институтские — и так далее. 50% жизненного успеха определяется навыками, которые формируются к 18 годам. Некоторые экономисты считают, что формирование и развитие навыков зависит от генетики. Наверное, генетика имеет значение, но она не является определяющей.

Разные навыки формируются в разном возрасте. Личностные навыки формируются в детстве, социальные — в детстве и юности, профессиональные — в младшем взрослом возрасте. Чем человек старше, тем труднее ему менять навыки, и тем труднее его обучать и переобучать.

Если мы говорим о том, что должна меняться система образования, что она должна учитывать проблематику навыков, спрос работодателей на навыки — это вопрос не только к системе высшего образования, это вопрос ко всей системе образования и в значительной степени это призыв к семье. Чем больше мы вкладываем в наших детей, когда они совсем маленькие, тем больше шансов на то, что они будут успешны в жизни.

Спрос на социальные и профессиональные навыки средней квалификации, % от вакансий и упоминаний.

Если мы посмотрим на спрос работодателей на навыки (из базы hh.ru за 2019–2020 гг.), то мы увидим, что на первом месте — социальные, на втором — профессиональные, но среднего уровня квалификации и навыки. Здесь мы не видим особого спроса на исключительно сложные когнитивные навыки. Он есть, но очень ограничен. Это не удивительно, потому что структура нашей экономики остается достаточно простой. Экономика сильно смещена в сторону ресурсных отраслей, но эти отрасли очень малочисленны с точки зрения использования рабочей силы.

В 2018 году в рамках исследования РМЭЗ НИУ ВШЭ 2018 людей спрашивали: «В чем заключается ваша работа?». Больше 25% сказали, что их работа представляет из себя короткие монотонные ручные операции. Самая многочисленная группа (около 40%) — задачи, связанные с коммуникацией. Решение нестандартных задач —— всего 10%.

РМЭЗ НИУ ВШЭ, 2018.

Как навыки меняются с возрастом? Пик приходится на младшие рабочие возрасты в районе 30 лет. Навык решения проблем в технологически сложной среде — 25–30 лет. Навыки работы с текстовой и количественной информацией тоже скошены в сторону молодых возрастов.

Повозрастной профиль навыков, ОЭСР (Skills Matter: Further Results from the Survey of Skills. OECD, 2016).

Что делать? Нет ответа для всех, каждый должен найти его для себя с учетом своих особенностей. Всем нужно приспосабливаться. Переучивать и переучиваться. Работодателям переучивать немолодых, бороться за молодых, повышать производительность и быть готовым к тому, что рынок труда в ближайшие годы стабильным не будет. Впереди много сложных задач.

Источник

Каким будет рынок труда в 2025 году

Цифровизация и пандемия ускорили преобразования на рынке труда. Теперь во всем мире люди будут терять работу не только из-за распространения новых технологий, как предсказывалось ранее, но и из-за экономического кризиса, утверждается в докладе Future of Jobs («Будущее рабочих мест 2020»), опубликованном недавно Всемирным экономическим форумом (ВЭФ). Согласно докладу, к 2025 г. новые технологии уничтожат 85 млн рабочих мест и создадут взамен 97 млн новых. Но эти новые рабочие места будут появляться значительно медленнее, чем ожидалось раньше, а старые рабочие места начнут исчезать, напротив, быстрее.

Авторы доклада подсчитали, что в ближайшие пять лет доля излишних рабочих мест в экономике снизится с 15,4 до 9% (на 6,4 п. п.), а доля мест в новых профессиях возрастет медленнее – с 7,8 до 13,5% (на 5,7 п. п.). Более всего будут востребованы специалисты по анализу данных, по искусственному интеллекту и машинному обучению, по цифровому маркетингу и стратегии, по автоматизации. А упадет спрос на специалистов по вводу данных, секретарей, бухгалтеров, заводских рабочих, администраторов, механиков. Доклад основан на данных опроса руководителей высшего звена, ответственных за кадровую политику, стратегию и инновации в компаниях, которые работают в 26 странах в 15 отраслях экономики и социальной сферы.

Сокращения преобладают

По мнению ВЭФа, пандемия COVID-19 значительно усугубила неравенство на рынке труда, впервые с кризиса 2008–2009 гг. остановила рост занятости и ускорила развитие четвертой промышленной революции и всеобщую цифровизацию. Все это происходит на фоне полного экономического локдауна в 100 странах мира с середины марта по середину апреля 2020 г.

По прогнозам ОЭСР, при неблагоприятном развитии ситуации с коронавирусом к концу 2020 г. безработица в мире может достигнуть 12,6% и опуститься до 8,9% только к концу 2021 г. Но уже сейчас примерно 15% всей рабочей силы в 35 странах (примерно 97,3 млн человек) находится под высоким риском увольнения или сокращения, приводят данные МВФ авторы доклада.

Рынок труда – 2039

Работодатели же заявляют, что к 2025 г. реформы в компаниях приведут к изменению бизнес-целей, структуры рабочих мест и набора навыков, необходимых работникам. 43% компаний намерены сократить число рабочих мест из-за внедрения новых технологий, 41% планирует активнее привлекать подрядчиков для специализированных работ, и только 34% планируют благодаря технологиям создать новые рабочие места.

Автоматизация и удаленный труд

В ближайшие годы быстрые темпы внедрения технологий останутся неизменными и могут ускориться только в некоторых отраслях, пишут авторы доклада. Наибольший интерес компании сейчас проявляют к облачным вычислениям и технологиям, связанным с большими данными и электронной коммерцией. Вырос также интерес к шифрованию, роботизации и искусственному интеллекту.

По прогнозам, к 2025 г. люди и машины будут тратить одинаковое время на выполнение текущих задач. И 84% работодателей уже сейчас нацелены на цифровизацию многих рабочих процессов, включая значительное расширение дистанционной работы. Потенциально на удаленный режим могут перевести 44% рабочей силы, и это последствие не только цифровизации, но и пандемии.

Пандемия, говорится в докладе, разделила работников на три категории: жизненно необходимый для организаций персонал, который работает на местах (сотрудники, занятые в доставке, медработники, работники продовольственных магазинов, сельскохозяйственные работники), удаленные работники, которые могут работать дистанционно и, вероятно, сохранят свои рабочие места, и уволенные временно или окончательно работники – в основном из секторов, наиболее пострадавших от кризиса. Все эти три типа работников сталкиваются сейчас с изменением методов работы и нуждаются в дополнительном обучении: персонал, работающий на местах, должен заботиться о своей физической безопасности, удаленные работники должны овладеть цифровыми технологиями и научиться работать из дома, совмещая это с семейными обязанностями, а люди, потерявшие работу, вынуждены задуматься о переквалификации.

компаний планируют сокращать рабочие места к 2025 г. из-за внедрения новых технологий, согласно докладу ВЭФа

Пандемия показала, что новые гибридные форматы работы можно использовать в большей степени, чем раньше, но многие руководители по-прежнему сомневаются, что переход на дистанционную работу способен повысить производительность труда. 78% руководителей ждут негативного влияния нынешнего способа работы на производительность труда.

Переобучение не гарантия

Работодателям придется массово переучивать сотрудников. По данным доклада, компании уверены, что 40% их работников будут нуждаться в переобучении уже в течение шести ближайших месяцев. К основным навыкам, которыми должны овладеть работники к 2025 г., относятся: критическое мышление, умение анализировать и находить комплексное решение проблем, навыки самоуправления и активного обучения, стрессоустойчивость и гибкость.

По данным опроса, в этом году в 5 раз выросло число работодателей, которые предоставляют работникам возможность обучаться онлайн, и в 9 раз выросло число тех, кто обучается онлайн по госпрограммам. При этом сотрудники, сохранившие работу, больше внимания уделяют личностному развитию. А потерявшие работу сосредоточиваются на обучении цифровым навыкам: они изучают анализ данных, информатику и информационные технологии.

Тем не менее возможностей для переподготовки сейчас стало меньше, чем раньше. Это относится и к тем, кто продолжает работать по профессии, и к тем, кто рискует потерять работу из-за коронакризиса и цифровизации. Работники, которые сохранят рабочие места, скорее всего, в течение пяти лет поймут, что доля новых навыков в их работе теперь доходит до 40%. Значит, вероятность, что переподготовка решит проблемы поиска новой работы или сохранения старой, уменьшится.

Почему службы занятости плохо помогают найти работу

Почти 17% опрошенных работодателей сомневаются в возврате инвестиций в образование сотрудников. Хотя большинство (66%) рассчитывает окупить вложения.

В среднем работодатели надеются, что к 2025 г. квалификацию повысит более 70% сотрудников. С помощью переобучения работодатели также надеются перераспределить внутри организаций почти 50% работников, чьи позиции были сокращены из-за автоматизации и расширения производства.

Меньше автоматизации, больше удаленки

По данным доклада ВЭФа, сейчас 76,9% компаний по всему миру готовы оставить своих сотрудников на удаленном режиме работы, 73,1% собираются ускорить цифровизацию бизнес-процессов, 57,7% ускорят автоматизацию, а 38,5% ускорят организационную трансформацию. В России выше доля перешедших на дистанционную работу – 80,6%. Однако российский рынок труда, по данным опросов ВЭФа, отстает по темпам автоматизации и организационных реформ: только 47,2% респондентов сообщили о повышении уровня автоматизации (на 10 п. п. ниже, чем в мире), 30,6% – об ускорении организационных преобразований (на 8 п. п. меньше).

Цифровые навыки населения России оцениваются в 66% по шкале в 100%, а навыки, нужные для бизнеса, – в 59,2%. Это хуже, чем в США, где уровень цифровых навыков населения оценивается в 69,4%, а навыков, нужных для бизнеса, – в 69,7%.

В России в структуре занятости значительное место занимают специалисты высшего и среднего уровня квалификации, но также велика доля простых профессий, таких как продавцы, водители, охранники, говорит Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых отношений Высшей школы экономики. По словам Гимпельсона, цифровизация рождает спрос на высококвалифицированных айтишников, но не уничтожает нерутинные малоквалифицированные рабочие места, а страдает сегмент средней квалификации, поскольку автоматизация заменяет рутинный труд. В пандемию, рассуждает он, в России вырос спрос на курьеров, при этом сохранялся спрос на квалифицированных программистов, но резко сократился запрос на специалистов среднего звена. Это может быть проявлением поляризации рынка труда, вызванной цифровизацией, которая ускорена пандемией, говорит он.

Пока спрос на специалистов с новыми цифровыми навыками в России ограничен, несмотря на текущий дефицит, и в основном требуются специалисты традиционных профессий, а доля отраслей будущего в экономике крайне мала, замечает Алексей Праздничных, партнер Strategy Partners и куратор исследования ВЭФа в России. Поэтому многие пока не почувствовали никакого эффекта от переобучения и освоения новых знаний и навыков в пандемию, говорит Гимпельсон. Когда на рынке труда нет спроса на новые компетенции, нет смысла учиться, считает он.

В России стоимость труда насколько низка, что автоматизации труда рабочих (и соответствующих кардинальных изменений на рынке труда) не произойдет еще 15 лет, полагает партнер компании «Экопси консалтинг» Григорий Финкельштейн. Он считает, что всеобщая автоматизация произойдет в России тогда, когда ее уже нельзя будет откладывать, а до этого времени новые цифровые навыки будут нужны не более чем 3–5% работающих россиян.

Источник