что значит исполнительский иммунитет на жилое помещение
ВС пояснил, как определять квартиру, защищенную исполнительским иммунитетом
Верховный Суд вынес Определение № 308-ЭС19-18381, в котором указал, когда единственная квартира гражданина может быть реализована на торгах в счет долга.
Владимир Базиян состоит в зарегистрированном браке с Еленой Базиян. 14 декабря 2007 г. АО «Чешский экспортный банк» предоставил крупный кредит принадлежащему ему АО «Фирма «Актис».
17 апреля 2009 г. супруги заключили брачный договор, по условиям которого, в частности, недвижимое имущество, нажитое во время брака, является собственностью того супруга, на имя которого оно приобретено. 27 октября 2009 г. Елена Базиян приобрела квартиру, расположенную в центре Москвы, общей площадью 312,8 кв. м, в которой она проживает в настоящий момент.
30 июля 2015 г. Арбитражный суд при Экономической палате Чешской Республики и Аграрной палате Чешской Республики в связи с неисполнением обязательств по кредитному договору от 14 декабря 2007 г. взыскал в пользу банка солидарно с компании «Мерабл Холдингс Лимитед», АО «Фирма «Актис» и супругов Базиян сумму займа в размере более 26 млн евро, проценты в размере 23 млн евро, пени за просрочку платежей в размере 46 млн евро, а также 10 млн чешских крон в возмещение расходов по арбитражному разбирательству.
Определением Арбитражного суда Ростовской области от 15 ноября 2016 г. было возбуждено производство по делу о банкротстве Владимира Базияна. После этого Елена Базиян подарила московскую квартиру сыну по договору дарения от 12 декабря 2016 г.
17 января 2017 г. определением Московского городского суда было удовлетворено заявление чешского банка о принудительном исполнении на территории РФ решения суда при Экономической палате ЧР в части взыскания денежных средств с фирмы и супругов.
2 марта 2018 г. апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Мосгорсуд признал недействительным договор дарения московской квартиры и возвратил ее в собственность Елены Базиян. Апелляция посчитала, что договор дарения ничтожен на основании ст. 10 и 168 ГК РФ, так как заключен с противоправной целью – воспрепятствовать обращению взыскания на данную квартиру по требованию Чешского экспортного банка.
В рамках дела о банкротстве Владимира Базияна в реестр требований его кредиторов были включены требования на сумму около 7 млрд руб., в том числе требование банка, основанное на кредитном договоре от 14 декабря 2007 г., на сумму около 2 млрд руб.
В ходе дела о банкротстве финансовый управляющий имуществом должника выявил только одно жилое помещение, принадлежащее Базияну на праве собственности, – квартиру в Новочеркасске. Должник подал заявление об исключении данной квартиры из конкурсной массы на основании п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве и ст. 446 ГПК, ссылаясь на то, что новочеркасская квартира является его единственным пригодным для постоянного проживания помещением.
Суды трех инстанций отказали в удовлетворении заявления, указав на отсутствие в материалах дела доказательств фактического проживания Владимира Базияна и членов его семьи в этой квартире. Они также сочли, что должник имеет объективную возможность проживать в московской квартире супруги.
Не согласившись с таким решением, Чешский экспортный банк обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. В отзывах на кассационную жалобу Елена Базиян и ООО «Эскорт», владельцем которого был Владимир Базиян, попросили обжалуемые судебные акты оставить без изменения как соответствующие действующему законодательству.
Изучив материалы дела, Верховный Суд указал, что продажа новочеркасской квартиры исключает какую-либо возможность обращения взыскания на московскую недвижимость, которая становится единственным жилым помещением, принадлежащим членам семьи Владимира Базияна.
Рассматривая вопрос о распределении бремени доказывания, заметил ВС, суды не учли, что Владимир Базиян мог быть заинтересован в том, чтобы квартира жены была освобождена от притязаний чешского банка, и по этой причине не представлял доказательства фактического проживания в Новочеркасске. Суд отметил, что, согласно кассационной жалобе банка, площадь находящейся в собственности жены московской квартиры (312,8 кв. м) в 6 раз превышает площадь новочеркасской (51 кв. м), а кадастровая стоимость первой квартиры (свыше 180 млн руб.) в 60 раз выше кадастровой стоимости второй (чуть более 3 млн руб).
Высшая инстанция указала, что, по общему правилу, члены семьи собственника жилого помещения имеют право пользования данным жилым помещением наравне с его собственником (ч. 4 ст. 31 Жилищного кодекса). Она сослалась на п. 11 Постановления Пленума ВС от 2 июля 2009 г. № 14 «О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», согласно которому членами семьи собственника жилого помещения являются проживающие совместно с ним в принадлежащем ему жилом помещении его супруг, а также дети и родители данного собственника. Для признания названных лиц, вселенных собственником в жилое помещение, членами его семьи достаточно установления только факта их совместного проживания с собственником в этом жилом помещении.
«В том случае, если гражданин на основании части 2 статьи 31 Жилищного кодекса Российской Федерации имеет право пользования жилым помещением, принадлежащим его супругу, наравне с супругом-собственником, обращение взыскания на другие квартиры такого гражданина, принадлежащие ему на праве собственности, возможно», – посчитал ВС. Он заметил, что суды не установили, обладает ли кто-либо из супругов правом пользования квартирой другого супруга. При этом в апелляционном определении Мосгорсуда от 2 марта 2018 г. содержится вывод о том, что местом проживания Елены Базиян на момент разрешения дела судом общей юрисдикции являлась новочеркасская квартира.
ВС указал, что по смыслу разъяснений, данных в п. 8 Постановления Пленума ВС от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», должник не вправе обходить правила об исполнительском иммунитете, меняя место жительства в отсутствие к тому объективных причин (и, как следствие, перенося своими односторонними действиями в ущерб интересам взыскателя иммунитет с одного помещения на другое) после того, как взыскатель начал предпринимать активные действия, направленные на получение исполнения.
«Для правильного разрешения настоящего обособленного спора, по сути, являющегося спором об определении квартиры, защищенной исполнительским иммунитетом, суду первой инстанции следовало привлечь к его разрешению всех заинтересованных лиц – Базияна В.К., его супругу и их сына (детей), кредиторов каждого из супругов, установить, кто из членов семьи обладал правом пользования той или иной квартирой, и лишь после этого определить помещение, в отношении которого предоставляется исполнительский иммунитет, исходя из необходимости как удовлетворения требований кредиторов, так и защиты конституционного права на жилище супругов-должников и членов их семьи», – заметила высшая инстанция.
Кроме того, Верховный Суд посчитал, что круг лиц, подлежащих привлечению к участию в споре, определен первой инстанцией неправильно: суд рассмотрел спор без участия членов семьи Базияна. Суд апелляционной инстанции, не переходя к рассмотрению дела по правилам судопроизводства в суде первой инстанции, в нарушение требований ч. 6.1 ст. 268 АПК привлек к участию в споре супругов.
ВС отклонил доводы представителя ООО «Эскорт», ссылавшегося на то, что московская квартира, являющаяся по своим объективным характеристикам чрезмерным (роскошным) жилым помещением, подлежит реализации (обмену) на менее роскошное в рамках исполнительного производства, возбужденного в отношении Елены Базиян.
Верховный Суд отметил, что, принимая решение воздержаться от признания абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК неконституционным, КС РФ в Постановлении № 11-П/2012 руководствовался принципом разумной сдержанности, исходя из того, что в условиях отсутствия специального законодательного регулирования иное решение (о признании нормы неконституционной) повлекло бы риск неоднозначного и, следовательно, произвольного выбора соответствующих критериев правоприменителем, причем в отношениях, характеризующихся высокой степенью социальной уязвимости людей. Конституционный Суд указал, что федеральному законодателю надлежит внести необходимые изменения в гражданское процессуальное законодательство на случай, когда недвижимость явно превышает уровень, достаточный для удовлетворения разумной потребности гражданина-должника и членов его семьи в жилище, а также предусмотреть для таких лиц гарантии сохранения жилищных условий, необходимых для нормального существования. Однако, заметил ВС, до настоящего времени новое регулирование федеральным законодателем не установлено, правила обмена роскошного жилья на необходимое не выработаны, критерии определения последнего не закреплены.
Таким образом ВС определил отменить судебные акты нижестоящих судов и направить спор на новое рассмотрение в АС Ростовской области.
В комментарии «АГ» адвокат юридической фирмы ART DE LEX Юлия Шилова указала, что определение Верховного Суда РФ является ответной мерой на восполнение законодательного пробела ввиду отсутствия закона, устанавливающего четкие критерии, на основании которых жилье гражданина-банкрота исключается из конкурсной массы.
Адвокат отметила, что ВС РФ установил, что при разрешении вопроса об исключении из конкурсной массы жилого помещения суду необходимо анализировать не только жилье банкрота, но и жилье супруга, с которым он состоит в зарегистрированном браке, а также обстоятельства возникновения права собственности и фактическое проживание банкрота.
Юлия Шилова обратила внимание на то, что вывод Суда о том, что реализация квартиры в Новочеркасске исключает реализацию недвижимости в Москве, неясен, поскольку параметры московского жилья позволяют отнести его к категории роскошного. Это позволяет обратить взыскание на него, что следует из более ранней позиции ВС по исполнительному иммунитету в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда РФ от 29 ноября 2018 г. № 305-ЭС18-15724 по делу № А40-67517/2017.
Юрист коллегии адвокатов «Тимофеев, Фаренвальд и партнеры» Изабелла Прусская заметила, что российские суды не выработали единой позиции о том, какой объект недвижимого имущества следует признать единственным жильем при определении конкурсной массы должника. Оцениваются, как правило, различные критерии. Целью, однако, является сохранение за банкротом минимальных условий для существования, например, места для проживания. «Наша правовая система пошла по пути защиты как кредитора, так и должника (в других странах, например Германии, банкрота могут выселить из единственного имеющегося у него в собственности жилья). Тем не менее российской практике также известны случаи, когда единственное жилье гражданина-банкрота было включено в конкурсную массу (например, дело Анатолия Фрущака). Стоит, однако, оговориться, что в данных случаях ситуация, при которой объект недвижимости стал единственным пригодным для проживания жильем должника, создается, как правило, искусственно (путем дарения родственникам остальных имеющихся в собственности объектов недвижимости или продажи по минимальной цене)», – заметила Изабелла Прусская.
Юрист посчитала, что ВС попытался показать нижестоящим судам, что они сконцентрировались на чисто технической проблеме о том, является ли квартира в Новочеркасске единственным жильем должника, и не учли мотивов должника и общей картины банкротства (наличия у жены должника дорогостоященго жилья), что в целом является интересным новшеством в практике ВС.
По мнению Изабеллы Прусской, нижестоящие суды редко принимают аналогичные решения. «Основным фокусом при рассмотрении аналогичных дел судами нижестоящих инстанций является фактическое проживание должника и постановка на регистрационный учет по месту нахождения объекта имущества, которое должник пытается признать единственным местом для проживания», – заметила она.
Эксперт полагает, что действующее законодательство стоит уточнить – например, дать возможность реализации недвижимого имущества, которое по своим характеристикам превышает необходимый для нормального существования должника и его семьи минимум (в том числе с указанием ежегодных минимальных порогов для оценки жилья должника по регионам), а также ввести единые критерии для признания недвижимости единственным жильем должника.
Ведущий юрист INTELLECT Марина Байкова посчитала позицию Суда вполне обоснованной. «Поскольку фактически решается вопрос о том, какое из имеющихся жилых помещений будет защищено исполнительским иммунитетом, необходимо учесть права и кредитора, и членов семьи должника», – подчеркнула она.
«Если говорить о регулировании вопроса о судьбе жилых помещений в случае, когда супруги заключили брачный договор и в собственности каждого из них имеется по квартире, а потом в отношении одного из них или обоих открывается дело о банкротстве, то, полагаю, в первую очередь необходимо оценивать обстоятельства каждого конкретного дела на предмет наличия в действиях супругов признаков злоупотребления правом, наличия цели причинить вред правам кредиторов или не допустить возможности обращения на такое имущество взыскания», – указала Марина Байкова.
ВС прояснил вопрос об исполнительском иммунитете
22 октября Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ рассмотрела жалобу гражданина-банкрота на судебные акты, которыми было признано законным решение собрания кредиторов о реализации его единственного жилья (Определение № 309-ЭС20-10004 по делу № А71-16753/2017).
Суть спора заключалась в следующем. Кредиторы обанкротившегося должника из г. Ижевска пришли к выводу о том, что размер его единственного жилья (двухкомнатной квартиры) слишком большой и ему достаточно будет жилья меньшей площади. В качестве выхода из ситуации они решили предоставить ему квартиру площадью 19,8 кв. м, а имеющееся у банкрота единственное жилье общей площадью 40,3 кв. м включить в конкурсную массу и реализовать.
Должник, будучи не заинтересованным в таком обмене, оспорил решение кредиторов. Суд первой инстанции исковое заявление удовлетворил, а Семнадцатый арбитражный апелляционный суд и АС Уральского округа встали на сторону кредиторов. В жалобе в Верховный Суд должник просил оставить в силе определение первой инстанции, указывая на то, что апелляция и кассация фактически лишили его единственного пригодного для постоянного проживания жилья.
Напомним, что под исполнительским иммунитетом понимается институт, не позволяющий обратить взыскание на имущество, принадлежащее гражданину-должнику и соответствующее следующему критерию: жилое помещение (его часть), которое для должника и членов его семьи, совместно проживающих в этом помещении, является единственным пригодным для постоянного проживания.
Исполнительский иммунитет в отношении единственного пригодного для постоянного проживания жилого помещения, не обремененного ипотекой, действует и в ситуации банкротства гражданина-должника (п. 3 ст. 213.25 Закона о банкротстве, абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК РФ). Соответственно, исполнительский иммунитет не допускает включения единственного жилья в конкурсную массу в рамках дела о банкротстве.
Данное положение направлено на защиту конституционного права на жилище как самого должника, так и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, а также обеспечение указанным лицам нормальных условий существования и гарантий их социально-экономических прав.
В рассматриваемом споре кредиторы ссылались на то, что квартира была переведена в категорию нежилых помещений. Согласно доводам ответчиков она использовалась под офис и не являлась единственным жильем истца. Примечательна, на мой взгляд, аргументация кредитора. Принимая оспоренное решение, мажоритарный кредитор указывал на возможность реализации квартиры должника с предоставлением ему менее «роскошного» объекта, а также на то, что реализация спорного помещения, являющегося для должника единственным местом проживания, позволит достичь цели реализации принадлежащего ему имущества.
Отменяя определение суда первой инстанции, апелляция отметила, что должник не раскрыл свое имущественное и социальное положение, в связи с чем суд отказал в применении норм об исполнительском иммунитете. При этом апелляционный суд констатировал наличие у кредиторов права на приобретение должнику иного жилого помещения взамен имеющейся у него квартиры. Кассация эту позицию поддержала.
Таким образом, поставленный перед Верховным Судом вопрос о пределах включения единственного жилья в конкурсную массу является существенно важным для споров по делам о банкротстве. На сегодняшний день норма об исполнительском иммунитете не содержит ориентиров для определения пределов допустимости «дробления» единственного жилья и уровня обеспеченности жильем как разумно достаточного. В результате мы имеем дело с произвольным делением имущества должников. Да, они имеют обязательства перед кредиторами на определенную сумму, и единственное жилье – нередко выступает «лакомым кусочком», который так и хочется включить в конкурсную массу для последующей реализации и распределения вырученных от продажи денежных средств между кредиторами.
Однако понимание «роскошного» жилья у каждого свое, и существующие нормы предоставления жилья в 18 кв. м давно не отвечают понятию «достойное существование», на что обратил внимание Конституционный Суд РФ в Постановлении от 14 мая 2012 № 11-П «По делу о проверке конституционности положения абзаца второго части первой статьи 446 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Ф.Х. Гумеровой и Ю.А. Шикунова» (далее – Постановление КС № 11-П).
На практике нередко возникает вопрос о «золотой середине», позволяющей сохранить баланс интересов кредиторов и должника, поскольку закон должен обеспечить соблюдение интересов обеих сторон: удовлетворить требования кредиторов и защитить конституционное право на жилище должника и членов его семьи. В Определении от 29 ноября 2018 г. № 305-ЭС18-15724 ВС указал, что в вопросе об исключении из конкурсной массы должника единственного жилья суд должен исследовать доводы кредиторов о недобросовестности должника и злоупотреблении с его стороны правом в виде создания ситуации, когда дорогостоящий объект недвижимости получает статус единственного пригодного для проживания помещения, что недопустимо (ст. 10 ГК РФ). Однако на этом разъяснения заканчиваются, а закон не предусматривает каких-либо критериев, которые могли бы создать правовую определенность в вопросе о достаточности площади жилья для его исключения из конкурсной массы. В связи с этим стоит признать, что на сегодняшний день нет четкой инструкции относительно того, как решить такую задачу. Более того, законодательство не содержит норм, допускающих процедуру замены «роскошного» жилья иным.
Такой механизм введен в практику в целях сохранения баланса интересов кредиторов и должника: первые получают хоть какие-то деньги по их требованиям, второй – хоть какое-то жилье. Его справедливо применяют тогда, когда имущества у должника слишком мало, а единственное жилье, напротив, представляет собой аккумулирование всех его активов. Допустим, единственная квартира общей площадью в 200 кв. м с большей вероятностью пройдет все этапы описанного механизма «снятия» исполнительского иммунитета. Но справедливо ли применять этот механизм к площади в 40,3 кв. м? А если жилье в 200 кв. м принадлежало должнику и многочисленным членам его семьи задолго до появления признаков банкротства и имеет личную (семейную) ценность? Какое жилье, предоставленное взамен, будет отвечать понятию «достойного»? Можно ли в таком случае говорить об аккумулировании активов в обход закона?
Как видим, действующие нормы об исполнительском иммунитете не всегда позволяют сохранить баланс интересов должника и кредиторов.
На это обращал внимание и КС в Постановлении № 11-П, указывая на то, что норма об исполнительском иммунитете не всегда позволяет обеспечить справедливый баланс интересов должника и кредитора, в связи с чем законодатель должен предусмотреть правовой механизм, позволяющий преодолевать исполнительский иммунитет для случаев явного превышения размера и качества жилья над разумными потребностями должника и членов его семьи.
В итоге это привело к тому, что ВС пришлось исправлять ошибки апелляционной и кассационной инстанций, допущенные по делу № А71-16753/17. В результате рассмотрения кассационной жалобы ВС запретил реализацию единственного жилья должника и оставил в силе определение суда первой инстанции, которым решение собрания кредиторов было признано недействительным.
Приведу ключевые выводы Суда. Во-первых, указал он, Конституционный Суд прямо и недвусмысленно исключил возможность решения данного вопроса (установления правил предоставления замещающего жилья) правоприменителем до внесения соответствующих изменений в законодательство. Во-вторых, до настоящего времени такого регулирования федеральным законодательством не установлено, правила обмена «роскошного» жилья на необходимое не выработаны, критерии определения того и другого не предусмотрены. В-третьих, в рассматриваемом случае кредиторы фактически произвольно, в отсутствие законодательного регулирования, определили разумно достаточный уровень обеспеченности должника жильем, что не согласуется с позицией КС. Наконец, по смыслу абз. 2 ч. 1 ст. 446 ГПК наличие у гражданина фактической возможности проживать по иному адресу не означает допустимости безусловного неприменения к находящемуся в его собственности единственному жилью исполнительского иммунитета.
Выводы ВС вносят ясность в вопрос о применении исполнительского иммунитета к «роскошному» единственному жилью и позволяют прийти к следующему умозаключению: до тех пор, пока правила предоставления замещающего жилья не будут закреплены на законодательном уровне, произвольно определять разумно достаточный уровень обеспеченности должника жильем недопустимо.
1 Проект поправок в ГПК РФ, Семейный кодекс РФ и Федеральный закон «Об исполнительном производстве»
Проблема единственного жилья в делах о банкротстве граждан
М.Полуэктов / АК Полуэктова и партнеры
Как известно, в отношении единственного пригодного для постоянного проживания жилого помещения, не обремененного ипотекой ( далее — единственное жилье ), действует исполнительский иммунитет. В случае банкротства гражданина такое единственное жилье исключается из его конкурсной массы (пп.3 ст.213.25 Закона о банкротстве).
Исполнительский иммунитет основан на абз.2 ч.1 ст.446 ГПК РФ, согласно которому “ Взыскание по исполнительным документам не может быть обращено на следующее имущество, принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности: жилое помещение (его части), если для гражданина-должника и членов его семьи, совместно проживающих в принадлежащем помещении, оно является единственным пригодным для постоянного проживания помещением, за исключением указанного в настоящем абзаце имущества, если оно является предметом ипотеки и на него в соответствии с законодательством об ипотеке может быть обращено взыскание ”.
На практике между кредиторами и должником возникают ожесточенные споры по поводу того, исключать или нет из конкурсной массы то или иное жилое помещение, принадлежащее должнику.
Такие споры возникают, когда выясняется, что в собственности должника имеется:
— несколько жилых помещений разной стоимости;
— одно жилое помещение, но слишком большой площади или стоимости;
— одно жилое помещение, а в собственности члена его семьи — другое.
Как разрешать такие споры закон прямо не определяет, отдавая это на откуп судебной системе.
Пленум Верховного Суда РФ в п.39 постановления от 13.10.2015 N 45 сформулировал генеральный принцип, который должны соблюдать суды при рассмотрении дел о банкротстве граждан: “суды должны учитывать необходимость обеспечения справедливого баланса между имущественными интересами кредиторов и личными правами должника (в том числе его правами на достойную жизнь и достоинство личности)”.
На основе этого принципа нижестоящие суды выработали определенные подходы для разрешения подобных споров. Рассмотрим их на примере трех вышеуказанных типовых ситуаций.
В собственности должника имеется несколько жилых помещений разной стоимости
В п.3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан» указано: “ при наличии у должника нескольких жилых помещений, принадлежащих ему на праве собственности, помещение, в отношении которого предоставляется исполнительский иммунитет, определяется судом, рассматривающим дело о банкротстве, исходя из необходимости как удовлетворения требований кредиторов, так и защиты конституционного права на жилище самого гражданина-должника и членов его семьи, в том числе находящихся на его иждивении несовершеннолетних, престарелых, инвалидов, обеспечения указанным лицам нормальных условий существования и гарантий их социально-экономических прав ”.
При определении того, какое именно жилое помещение следует наделить статусом единственного жилья, суды, как правило, руководствуются следующим.
Для определения единственного жилья место регистрации должника значение не имеет
Суды в большей степени учитывают, где фактически проживал и проживает должник.
Единственное жилье должно быть пригодным для постоянного проживания не только гражданина-должника, но и членов его семьи
Суды учитывают, что члены семьи собственника жилого помещения имеют равное с собственником право пользования данным жилым помещением (ч.2 ст.31 ЖК РФ).
Должнику и членам его семьи должны быть обеспечены нормальные условия существования и гарантии их социально-экономических прав (п.3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48).
Кого следует относить к членам семьи собственника жилого помещения разъяснено в п.11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 02.07.2009 N 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса РФ». При определенных условиях к ним можно отнести и дальних родственников, и даже “сожителей” (решающее значение в данном случае имеет факт ведения общего хозяйства и единого бюджета).
Бремя доказывания наличия у должника членов семьи в понимании ч.1 ст.31 ЖК РФ ложится на должника.
В целях определения пригодности жилья для постоянного проживания суды учитывают его санитарно-гигиеническое состояние. Также некоторые суды проверяют соблюдается ли “учетная норма площади жилого помещения” в расчете на каждого жильца (ч.4 ст.50 ЖК РФ). Эта норма устанавливается органом местного самоуправления.
Для соблюдения “учетной нормы” суды проверяют, кто фактически проживает в жилом помещении (факт регистрации имеет второстепенное значение).
Если накануне банкротства должник формально зарегистрировал в квартире в качестве членов семьи своих родственников, то суды расценивают это как злоупотребление правом и не учитывают их при определении минимально необходимой площади единственного жилья. В этом случае суды проверяют, утратили ли новоявленные члены семьи должника возможность пользования жилыми помещениями, из которых они прибыли в спорную квартиру и с какими обстоятельствами была связана их перерегистрация.
Местом жительства несовершеннолетних признается место жительства их родителей (п.2 ст. 20 ГК РФ).
Надо отметить, что далеко не все суды применяют учетную норму площади жилого помещения при определении единственного жилья.
Так, рассматривая иск об обращении взыскания на долю в праве собственности на жилой дом и земельный участок СКГД Верховного Суда РФ в Определении от 11.07.2017 N 78-КГ17-28 указала, что “существующие в жилищной сфере нормативы имеют иное целевое назначение и не подлежат использованию в качестве ориентиров при применении имущественного (исполнительского) иммунитета в отношении жилого помещения”.
Возможно решающее значение для такого вывода послужило то, что предметом того спора являлась не квартира, а жилой дом. Однако в дальнейшем некоторые арбитражные суды восприняли данную правовую позицию и стали ее применять в делах о банкротстве, в том числе и в отношении квартир (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 18.09.2019 по делу N А60-46648/2018, Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 11.03.2020 по делу N А58-5008/2012).
Необходимо устанавливать фактическую (а не юридическую) нуждаемость должника и членов его семьи в жилье
В “Комментарии Арбитражного суда Уральского округа по вопросам практики применения пункта 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48” сказано: “При наличии обоснованных сомнений у финансового управляющего и кредитора по поводу того, что спорное имущество является единственным жильем, пригодным для проживания должника и членов его семьи, суд не должен ограничиваться констатацией того факта, что юридически права должника оформлены таким образом, что объект недвижимости является единственным пригодным для проживания должника жилым помещением, а установить фактическую нуждаемость должника в жилье, исследовать юридически значимые обстоятельства для установления фактической, а не юридической нуждаемости должника и членов его семьи в жилом помещении, в том числе: состоит ли должник в браке, имеется ли у супруга зарегистрированное на него на праве собственности либо на праве бессрочного пользования жилое помещение, имеется ли зарегистрированное на супруга жилое помещение, фактически являющееся совместно нажитым в браке имуществом, каковы причины проживания и регистрации должника в ином субъекте Российской Федерации, обеспеченность жильем его детей и внуков”.
При этом следует учитывать правовую позицию СКЭС Верховного Суда РФ, сформулированную в Определении от 29.10.2020 N 309-ЭС20-10004 (дело Стружкина Д.Г.): “По смыслу абзаца второго части 1 статьи 446 ГПК РФ наличие у гражданина фактической возможности проживать по иному адресу не означает допустимость безусловного неприменения к находящемуся в его собственности единственному жилью исполнительского иммунитета. Довод кредиторов и финансового управляющего о том, что должник предпринимал действия по переводу спорной квартиры в нежилой фонд для использования помещения в коммерческих целях сам по себе не подтверждает наличие у последнего прав на иное жилье”.
Если выяснится, что у члена семьи должника имеется иное жилье, то при расчете учетной нормы площади единственного для должника жилья такой член семьи учитываться не будет.
Более того, если у члена семьи иное жилое помещение находится в собственности и позволяет площадь, то суд может применить вышеуказанное правило части 2 ст.31 ЖК РФ и признать за должником право пользования данным жилым помещением. В этом случае должник лишается всех жилых помещений, находящихся в его собственности.
Если жилые помещения расположены в разных населенных пунктах, имеет значение где находится “центр жизненных интересов” должника и членов его семьи
Если, например, должник с супругой проживают и работают в Москве, их несовершеннолетние дети учатся в Москве, то скорее всего суд исключит из конкурсной массы московскую квартиру должника, а его квартира в другом городе будет выставлена на продажу.
При выборе из нескольких квартир суды часто учитывают заключения органов опеки о том, какое помещение имеет лучшие условия для социально-психологического развития детей.
Отчуждение жилого помещения третьим лицам может свидетельствовать о том, что оно не является для должника единственным жильем
Нередко должник в преддверии банкротства отчуждает одно (или несколько) из принадлежащих ему жилых помещений своим родственникам, оставляя себе менее ценное. В этом оставшемся помещении он регистрируется по месту жительства, полагая, что оно будет защищено исполнительским иммунитетом.
Финансовый управляющий успешно оспаривает такую сделку, дорогостоящее помещение возвращается в конкурсную массу. После чего должник регистрируется обратно в это дорогостоящее помещение и подает заявление об исключении его из конкурсной массы, ссылаясь на то, что для него это помещение является единственными жильем.
Суды рассуждают примерно так. Поскольку должник распорядился помещением, значит он не расценивал для себя это помещение в качестве единственного жилья. Кроме того, должник злоупотребил правом, поскольку попытался скрыть помещение от кредиторов, что является основанием для отказа должнику в защите принадлежащего ему права (ст.10 ГК РФ). На основании изложенного, в исключении спорного жилого помещения из конкурсной массы должника следует отказать.
Однако здесь есть свои нюансы. В п.4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25.12.2018 N 48 «О некоторых вопросах, связанных с особенностями формирования и распределения конкурсной массы в делах о банкротстве граждан» разъяснено: “Целью оспаривания сделок в рамках дела о банкротстве является возврат в конкурсную массу того имущества, которое может быть реализовано для удовлетворения требований кредиторов. Поэтому не подлежит признанию недействительной сделка, направленная на отчуждение должником жилого помещения, если на момент рассмотрения спора в данном помещении продолжают совместно проживать должник и члены его семьи и при возврате помещения в конкурсную массу оно будет защищено исполнительским иммунитетом (статья 446 ГПК РФ)”.
В собственности должника имеется одно жилое помещение, но слишком большой площади или стоимости
Конституционный Суд в постановлении от 14.05.12 N 11-П рассмотрел так называемую проблему “роскошного жилья” и указал, что имущественный (исполнительский) иммунитет в отношении принадлежащего гражданину-должнику на праве собственности жилья должен распространяться на жилое помещение, которое по своим параметрам является разумно достаточным для удовлетворения потребности в жилище. Также Конституционный Суд поручил внести изменения в законодательство и определить случаи, когда по своим характеристикам соответствующее жилое помещение явно превышает уровень, достаточный для удовлетворения разумной потребности гражданина-должника и членов его семьи в жилище, чтобы на него можно было обращать взыскание.
Однако по настоящий день механизм обращения взыскания на единственное жилье должника, не отвечающее критериям разумности (излишне большая площадь), законодателем не разработан, признаки роскошного жилья не определены.
В такой ситуации все попытки кредиторов “напрямую” обратить взыскание на роскошное жилье, являющееся для должника единственным, оказываются тщетными (Определение СКЭС Верховного Суда РФ от 23.01.2020 N 308-ЭС19-18381).
Тем не менее, способы добиться реализации роскошного жилья существуют.
В некоторых случаях роскошное жилье может быть разделено в натуре
Техническая возможность произвести раздел роскошного жилья на два жилых помещения встречается достаточно редко. Далеко не всегда можно разделить жилой дом, а уж квартиру — практически невозможно.
Однако если такая возможность имеется, то у кредиторов появляется шанс выделить и реализовать часть роскошного жилья должника (как правило, часть жилого дома с земельным участком).
В случае злоупотребления правом суд может лишить должника исполнительского иммунитета в отношении его единственного (роскошного) жилья
Очень часто должники совершают действия, направленные на создание формальной видимости наличия у них только одного жилого помещения (выводят квартиры, формально регистрируются по другому месту жительства, регистрируют в квартире родственников, фиктивно расторгают брак и т.п.). После чего они просят суд распространить на такое (порой роскошное) жилье исполнительский иммунитет.
Такие действия суды расценивают как злоупотребление правом и лишают должника исполнительского иммунитета в отношении его якобы единственного жилья. Часто в обоснование такого решения суды ссылаются на то, что у должника нет доходов, позволяющих содержать элитное жилье.
Согласно правовой позиции, изложенной в определении Верховного Суда РФ от 29.11.2018 N 305-ЭС18-15724 (дело Фрущака), при рассмотрении спора об исключении из конкурсной массы должника единственного пригодного для проживания помещения арбитражный суд должен исследовать доводы кредиторов о недобросовестности должника и злоупотреблении с его стороны правом в виде создания ситуации, когда дорогостоящий объект недвижимости получает статус единственного пригодного для проживания помещения, что недопустимо.
Ссылки на данную правовую позицию стали появляться во многих судебных актах.
А вот как описывается подобная ситуация в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 20.01.2020 по делу N А40-60908/2016: “Вывод же суда апелляционной инстанции о том, что злоупотребление правом со стороны должника и его намерение причинить ущерб кредитору не должно вступать в противоречие с конституционным правом должника на жилище, не основан на положениях Закона о банкротстве, правовой позиции Верховного Суда РФ. Ситуация, при которой жилое помещение формально становится единственным пригодным для проживания должника в результате совершения должником действий, направленных на вывод ликвидного имущества из конкурсной массы и причинение тем самым вреда имущественным правам кредиторов, является злоупотреблением правом со стороны должника по смыслу ст. 10 ГК и исключает применение исполнительского иммунитета в отношении спорного имущества”.
Если кредиторы передадут в собственность должника “замещающее” жилое помещение, то его роскошное жилье перестанет быть “единственным” и может быть продано
Ранее суды, как правило, не шли навстречу кредиторам, которые хотели профинансировать приобретение для должника более скромного жилья, чтобы продать роскошное. Так, в “отказном” Определении Верховного Суда РФ от 09.08.2017 по делу N А41-84978/2015 говорится, что законодательство не содержит положений, предусматривающих внесение на депозитный счет суда денежных средств для целей приобретения жилого помещения должнику; обязанности финансового управляющего в процедуре реализации имущества гражданина-должника также не предполагают приобретение должнику какого-либо имущества за счет дополнительно привлеченных денежных средств.
Затем фортуна на какое-то время отвернулась от должников.
Суды отдельных регионов стали допускать следующий механизм продажи роскошного жилья должника, который может быть утвержден на собрании кредиторов (Постановление Арбитражного суда Уральского округа от 29.05.2020 по делу А60-56649/2017 и др.):
— один из кредиторов приобретает для должника квартиру с минимально необходимыми характеристиками;
— финансовый управляющий регистрирует право собственности должника на эту квартиру;
— поскольку в собственности должника оказывается два жилых помещения, в суд подается заявление об исключении из конкурсной массы квартиры, приобретенной за счет средств кредиторов, а роскошное жилье выставляется на продажу;
— после реализации роскошного жилья профинансировавшему эту операцию кредитору возмещается часть его расходов на приобретение замещающей квартиры соразмерно его доле в реестре требований кредиторов.
Надо отметить, что далеко не все суды восприняли данных подход. Более менее устойчивая практика сложилась лишь в Уральском округе.
Был даже выпущен «Комментарий Арбитражного суда Уральского округа по вопросам практики применения статьи 213.25 ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)», в котором сказано: “В то же время кредиторы, которые полагают, что такое жилое помещение по своим объективным характеристикам (параметрам) является чрезмерным (роскошным), значительно превышает разумно достаточный для удовлетворения конституционно значимых потребностей в жилище стандарт (минимум), в то время как должник, используя предусмотренный законодателем «иммунитет», уклоняется от формирования конкурсной массы и во избежание утраты такого «иммунитета» уклоняется от получения иного имущества (например, от наследства), не лишены возможности предложить механизм наделения должника жилым помещением, которое бы удовлетворяло конституционно значимые потребности в жилище как необходимом средстве жизнеобеспечения, в целях последующей реализации «роскошного» жилого помещения”.
Как видно из этого комментария, значение придается в том числе и тому, злоупотреблял ли должник правом.
Подвести же должника к такому злоупотреблению правом можно было направив ему предложение принять “замещающую” квартиру. Должник, естественно, отказывался от такого предложения, что и могло быть квалифицировано как злоупотребление правом. Ведь гражданин, действуя добросовестно и разумно, должен способствовать погашению имеющейся у него задолженности и не совершать действий, направленных на уклонение от погашения своей задолженности.
Однако в недавнем Определении СКЭС Верховного Суда РФ от 29.10.2020 N 309-ЭС20-10004 (дело Стружкина Д.Г.), по сути, был поставлен крест на несколько иной, но все-таки схожей практике принудительного наделения должника более скромным жильем.
В этом деле собрание кредиторов приняло решение о приобретении должнику иного жилого помещения меньшей площадью и стоимостью взамен имеющейся у него квартиры площадью 40 кв.м.
На что Верховный Суд РФ указал, что кредиторы “фактически произвольно в отсутствие законодательного регулирования определили разумно достаточный уровень обеспеченности должника жильем, что не согласуется с позицией Конституционного Суда РФ. При этом также очевидно, что имеющуюся у должника квартиру площадью 40 кв.м. нельзя признать для него роскошным жильем, превышающим разумную потребность в жилище”. “Санкционировав принятые собранием кредиторов решения, суды апелляционной инстанции и округа в нарушение положений статьи 35 Конституции РФ фактически лишили гражданина частной собственности, на которую не может быть обращено взыскание, против его воли. Одновременно должнику было навязано право собственности на иное имущество, в приобретении которого он заинтересованность не выражал”.
На данную позицию суда могло повлиять то, что у должника не было действительно “роскошного” жилья. Поэтому как повлияет это определение на дальнейшую практику, сказать сложно.
В собственности должника имеется одно жилое помещение, а в собственности члена его семьи — другое
Если внимательно прочитать абз.2 ч.1 ст.446 ГПК РФ, то мы увидим, что в нем не говорится о том, что иное пригодное для постоянного проживания жилое помещение обязательно должно быть в собственности должника.
Как было указано выше, в силу ч.2 ст.31 ЖК РФ члены семьи собственника жилого помещения имеют равное с собственником право пользования данным жилым помещением.
Многие должники не учитывают или неправильно толкуют эти две нормы, в результате чего лишаются собственности на свои квартиры и дома.
Рассмотрим следующую распространенную ситуацию.
Супруг впал в банкротство, в его собственности имеется только одна квартира № 1, а в собственности его супруги имеется другая квартира № 2, которую она приобрела до брака, либо которая ей досталась по наследству или в порядке дарения.
Супруг наивно полагает, что принадлежащая ему квартира № 1 в безопасности и на нее распространяется исполнительский иммунитет, ведь квартира № 2 находится в личной собственности супруги, а не в совместной собственности обоих супругов.
В действительности, это не так. Должник — член семьи супруги, являющейся собственником квартиры № 2. Следовательно, в силу ч.2 ст.31 ЖК РФ он имеет равное с супругой право пользования данной квартирой.
Соответственно, суд признает квартиру № 2 жильем должника, а принадлежащая должнику квартира № 1 будет выставлена на продажу.
Именно руководствуясь этой логикой в нашумевшем “деле Базиян” суд лишил должника московской квартиры кадастровой стоимостью 180 млн.руб. (Определение СКЭС Верховного Суда РФ от 23.01.2020 N 308-ЭС19-18381).
Если даже в вышеописанной ситуации жилое помещение супруги будет обременено залогом, то его все равно могут признать жильем должника, поскольку обращение взыскания на это помещение по требованию залогодержателя носит вероятностный характер.