что значит красная зона карантина
Что скрывает «красная зона»: видеоэкскурсия по коронавирусной больнице
Строжайший контроль, тотальная дезинфекция. Повсюду медики в противочумных костюмах высшей степени защиты. А за этой дверью – самое опасное место, так называемая «красная зона». Хирурги выходят оттуда с очень заметными следами на лице.
У тех, кто проводит в карантине по 12 часов, синяки превращаются в незаживающие ссадины – так сильно маски впиваются в кожу.
Удалов готовится пройти в «красную зону», где нельзя дышать без респиратора – это почти гарантированное заражение. Чтобы надеть костюм, у него уходит 10 минут. На груди – большая буква «В», что значит врач. Наша группа тоже облачается. Ощущения – как в персональной бане, которая грозит быстро превратиться в персональный ад. Очки постоянно потеют. Пот стекает по переносице на подбородок. Нельзя пить. Нельзя ходить в туалет. Нельзя бросить пациентов.
Реанимация. На искусственной вентиляции легких в клинике имени Бурназяна ФМБА России сейчас 8 пациентов. Еще один на аппарате ЭКМО – это прибор, который не только дышит за человека, но и еще насыщает его кровь кислородом. Каждый больной требует постоянного внимания – оборудование нужно все время корректировать под новые показатели. Для этого уже увеличили количество смен и число сотрудников.
У нас на глазах несколько врачей окружили пациента, подключенного к аппарату ЭКМО, в руках у них распечатки последних анализов – и это самый счастливый момент за день. Состояние пусть немного, но улучшилось.
На улице 2 дюара с кислородом. Уровень можно отслеживать по наледи. При нынешней нагрузке, когда 9 человек на искусственной вентиляции легких и еще 80 пациентов, которые пользуются ингаляцией, одного бака хватает примерно на 4 дня.
К этим дюарам подключают аппараты ИВЛ – их тоже достаточно. Но есть и запасные – их разместили прямо перед входом в реанимацию, чтобы были под рукой.
На момент записи этих кадров здесь, в больнице, находятся 93 пациента с подтвержденной коронавирусной инфекцией, и, тем не менее, здесь все еще остается запас аппаратов ИВЛ. Как стационарных, так и мобильных.
Клиника имени Бурназяна ФМБА России раньше была многопрофильной. Теперь тут только врачи в противочумных костюмах и пациенты с COVID-19 или с подозрением на него.
Уже на входе в больницу пациентов разделяет на 2 группы. По этому коридору проводят тех, у кого еще не подтвержден диагноз коронавирус. А вот через эту дверь проведут тех, у кого вирус в крови уже точно есть. Здесь находится специальный шлюз, где они оставят одежду, и все будет продезинфицировано.
Здесь не только лечат, но и испытывают новые лекарства и методики. Пригодился опыт коллег из спортивной медицины – они привезли барокамеру, применение которой оказалось эффективным.
Они отказались от внешнего мира. Сотни врачей, медсестер, санитарок по всей России переехали в общежития.
Из-за карантина медики почти не общаются с семьями. Только по телефону и то, когда на это есть время. Мобильный в «красную зону» не пронесешь.
Яна Шуваева – завотделением детской реанимации в Челябинске. Дома ее ждет 10-летний сын, но она не может его видеть, потому что спасает чужих детей.
От нас требуется немногое: соблюдать предписанные правила, чтобы не попасть на эти койки, где пациенты порой находятся неделями. А те, кто лежат в обычных палатах, боятся оказаться в реанимации. На грани жизни и смерти.
Самоотверженность и профессионализм врачей уже приносят плоды. Количество тех, кто выздоровел, неуклонно растет.
Несмотря на усталость и бессонные ночи, они продолжают работать и поддерживать пациентов. И улыбаться, чтобы вера в исцеление не покидала больных. Но как это делать после смены в защитном костюме?
Очень тяжело продержаться даже около часа – сколько мы там были. И сложно представить, как можно пробыть в этой костюме больше шести или даже восьми часов подряд.
Почти все врачи, сразу после выхода из шлюза, первым делом включают телефоны. И там обязательно будут сообщения и пропущенные звонки – от друзей и близких. Со словами поддержки. С последними новостями. Юрию Удалову сын прислал запись репетиции новых пьес на гитаре.
В эти дни медикам аплодирует весь мир. Назвать каждого по имени просто невозможно. Но мы сделаем все, чтобы их усталые лица со следами от масок, увидел каждый.
Забота о здоровье
Доктор, к вам в больницу привозят пациентов с уже установленным диагнозом «коронавирусная пневмония» или только с предположением?
Роман Сергеевич: Привозят, как положено по регламенту: либо с компьютерной томограммой, которая показала наличие пневмонии, либо с положительным мазком на COVID-19.
А если пневмонию вызвал не коронавирус, нет ли риска, что в стационаре такой пациент может им заразиться?
Может ли такой «коктейль» увеличить риск тяжелых форм заболевания?
Как лечат тех пациентов с пневмонией, которым не нужна реанимация?
Какая доля госпитализированных, по вашим наблюдениям, «утяжеляется» и нуждается в реанимации?
Есть ли признаки того, кому, скорее всего, понадобится реанимация?
Роман Сергеевич: Сказать сложно заранее. Но в реанимации больше всего пациентов-мужчин с избыточным весом и различными хроническими заболеваниями.
Врачи и сестры общаются со множеством больных. Высок ли для них риск заражения?
Роман Сергеевич: Я абсолютно убежден, что при правильном использовании средств индивидуальной защиты заразиться невозможно.
Но в вашей клинике, да и во многих других, среди персонала уже есть заразившиеся коронавирусом. Как же это произошло?
Расскажите об этом режиме подробнее, пожалуйста.
Значит, повторно средства индивидуальной защиты не используются? Их достаточно?
Сильно ли устаете за время смены?
Имело ли значение для персонала то, что обещаны доплаты всем, кто работает с COVID-19?
Где лечатся те сотрудники, которые все-таки заразились?
Но ведь эти рискованно и для коллег, и для других пациентов?
А как вообще настроение в вашем коллективе?
Роман Сергеевич: Народ шутит, смеется, особого страха я не видел. Хотя уже говорят, что надоело, пора с этим вирусом заканчивать.
Мы в России в «красной» зоне или нет?
Поделиться
История такая: оказалось очень удобным разделять страны и регионы не по количеству активно болеющих на 100 тысяч населения, а по уровням «почти безопасно», «средняя угроза» и «вообще ужас». Это «зелёная», «жёлтая» и «красная» зоны соответственно. Где-то считают по заболевшим, где-то по смертям, но общая логика примерно понятна.
Например, у всех стран ЕС введены единые параметры для внесения страны в тот или иной список, и они обязательны для соблюдения всеми странами, входящими в Евросоюз. Европейский центр профилактики и контроля заболеваний (ECDC) еженедельно составляет карту с общей цветовой кодировкой, разбитую по регионам на основе данных, предоставленных государствами-членами, по следующим общим критериям:
Страны ЕС согласовали четыре категории зон риска (цветовое разделение):
Также иногда страна попадает в «серый» список – это случается, когда недостаточно информации или скорость тестирования ниже 300 случаев на 100 тыс. человек.
На что это влияет?
В Евросоюзе есть общие рамки возможных мер для путешественников:
Цветовые зоны в странах ЕС и соответствующие им ограничения можно посмотреть на сайте, также существует мобильное приложение Re-open EU на iOS и Android. Этот ресурс регулируется при поддержке Европейской комиссии.
Списки зон также можно посмотреть на официальных сайтах стран, посвящённых COVID-19, например, вот Испания.
Другие страны
У каждой страны свои способы подсчёта и разделения на зоны. Поэтому некоторые ограничения на поездки не отмечены на общей карте.
Например, Мальта использует свои цветовые зоны:
«Зелёный» список
Путешественники, прибывающие на Мальту из «зелёного списка» безопасных стран, не будут проходить тест ПЦР по прибытии. В аэропорту будет только тепловизионный досмотр и прибывающим будет предложено заполнить форму самостоятельной декларации с запросом информации об их поездках за последние 30 дней. В частности, пассажиров попросят подтвердить, что они не выезжали за пределы перечисленных безопасных стран.
«Жёлтый» список
Пассажиры, прибывающие из стран, внесённых в «янтарный список», должны предоставить отрицательный сертификат теста на ПЦР на COVID-19 перед посадкой на рейс на Мальту. Тест следует провести в течение 72 часов до въезда. Среди пассажиров, прибывших авиарейсом в международный аэропорт Мальты, могут проводить выборочные тесты.
«Красный» список
Все страны, не включённые в «зелёный» список или «жёлтый» список, автоматически включаются в «красный» список. Пассажиры, прибывающие из этих стран, должны провести не менее 14 дней в одной из стран безопасного коридора, прежде чем попасть на Мальту. Также рекомендуется, чтобы эти пассажиры прошли тест ПЦР на коронавирус в течение 72 часов до прибытия.
Италия
В Италии на зоны разделены и регионы внутри страны, всего четыре группы риска («белый», «жёлтый», «оранжевый», «красный»). Информацию об ограничениях каждого региона можно посмотреть тут. На конец января 2021 года в «красной» зоне регионов нет, а в «оранжевой» остались только автономная провинция Больцано, Апулия, Сицилия, Умбрия.
Казахстан
В Казахстане распределение по зонам связано с двумя показателями — это показатель R-репродукции, то есть количество людей, которых в среднем заражает заболевший, и второй показатель – заболеваемость на 100 тысяч населения за последние семь дней.
Больше 50 случаев на 100 тысяч населения, R больше единицы — это «красная» зона. От 25 до 50 случаев на 100 тысяч человек, R больше единицы — это «жёлтая» зона. Меньше 50 случаев на 100 тысяч человек, R меньше единицы — это «зелёная» зона.
16 важных вопросов о коронавирусе врачу красной зоны Александру Ванюкову
Как сейчас лечат COVID-19
Поговорили с Александром Ванюковым — хирургом, заведующим отделением ГКБ № 52 города Москвы, в котором сейчас лечат пациентов с коронавирусной инфекцией.
Что вы узнаете
Будьте внимательны к источникам информации о здоровье — и сходите к врачу
Наши статьи написаны с любовью к доказательной медицине. Мы ссылаемся на авторитетные источники и ходим за комментариями к докторам с хорошей репутацией. Но помните: ответственность за ваше здоровье лежит на вас и на лечащем враче. Мы не выписываем рецептов, мы даем рекомендации. Полагаться на нашу точку зрения или нет — решать вам.
Кто сейчас тяжелее переносит коронавирусную инфекцию?
Как и раньше, тяжелее всего коронавирусную инфекцию переносят пожилые люди, люди с хроническими заболеваниями, в частности с сердечной или почечной недостаточностью, диабетом, а также непривитые люди. Кроме того, довольно плохо переносят болезнь люди с избыточной массой тела.
Факторы риска тяжелого течения COVID-19 — Американский центр по контролю и профилактике заболеваний, CDC
В целом, любые факторы риска со стороны состояния здоровья усугубляют течение коронавирусной инфекции.
Курс о больших делах
Изменилось ли течение болезни с появлением новых штаммов коронавируса?
Теперь болезнь быстрее развивается. Раньше мы видели, что инфекция постепенно прогрессирует в течение двух недель. Сейчас состояние может быстро ухудшиться за три-четыре дня, причем до критического уровня. Также болезнь стала контагиознее, ей проще заразиться.
Ситуация стала хуже с точки зрения переносимости коронавирусной инфекции и ее распространения.
Еще можно отметить, что сейчас вирус стал вызывать не потерю, а скорее девиацию, то есть изменение обоняния. Например, людей преследует какой-то запах, привычные вещи пахнут не так, как раньше.
Растет ли число молодых людей с COVID-19 и как они переносят болезнь?
Сейчас больше стало молодых пациентов, которые болеют тяжело.
При этом в целом молодые люди по-прежнему легче переносят инфекцию. Все-таки у пожилых рисков гораздо больше.
Много ли в стационаре вакцинированных пациентов, как они переносят болезнь?
Среди всех пациентов у нас около 10% тех, кто прошел полный курс вакцинации, из них в реанимации единицы, а погибших можно пересчитать по пальцам.
Тот факт, что вакцинированный человек попал в реанимацию или погиб, не всегда связан с тяжестью коронавирусной инфекции, чаще с его хроническими заболеваниями. Обычно это пожилые, уже тяжело болеющие люди.
Как лечить легкую коронавирусную инфекцию дома?
Если человек находится дома и неплохо себя чувствует, ему ничего не надо принимать, кроме жаропонижающих. Существует много противовирусных препаратов, которые часто назначают, но у них нет доказанной эффективности, принимать их не стоит.
Как лечить легкую коронавирусную инфекцию — Национальная служба здравоохранения Великобритании
При легкой коронавирусной инфекции, как при любой ОРВИ, нужно пить побольше жидкости, соблюдать постельный режим и сбивать температуру.
Как понять, что состояние ухудшается и пора ехать в стационар?
Есть два объективных признака, которые говорят, что нужна госпитализация:
Важно и субъективное самочувствие. Если у человека нарастает интоксикация, он чувствует себя плохо, ничего не может делать, появляется одышка, не хватает воздуха — это тоже повод задуматься о госпитализации.
Необязательно для этого заранее делать компьютерную томографию — ее сделают в больнице. Предварительная КТ только увеличит время до госпитализации, она не изменит тактику. Не надо никуда ехать самому, это не ускорит и не облегчит процесс госпитализации.
КТ нужна врачам потом, чтобы ориентироваться, как болезнь прогрессирует: ждать ухудшения или, наоборот, процесс остановился. Реальное ухудшение самочувствия не всегда совпадает с тем, что видно на томограмме: развитие болезни часто идет впереди изменений на КТ.
Как подготовиться к госпитализации в коронавирусную больницу?
В зависимости от региона в больнице могут понадобиться разные вещи. Общая рекомендация — надо иметь в виду, что человек долгое время проведет в четырех стенах.
Стоит взять с собой телефон, ноутбук, какие-то развлечения, книги. Также нужна удобная одежда, в которой можно находиться долгое время, скажем, спортивный костюм.
При поступлении в стационар стоит сразу сказать, кому можно передавать информацию о состоянии здоровья. Больница на карантине, внутрь родственников не пускают, что-то узнать можно только через справочную. А там не всем говорят, поскольку есть закон о защите медицинской информации. Скажут только тем, кому пациент разрешил передавать свои данные.
Желательно оповестить о госпитализации родственников, чтобы они потом не искали человека по всему городу.
Могут ли родственники пациента, госпитализированного с коронавирусом, чем-то помочь врачам?
Тут все индивидуально, может отличаться в разных ситуациях. В нашу больницу можно прийти волонтером и ухаживать и за своими, и за чужими родственниками. Так можно поддерживать связь с близкими, а также сильно помочь и врачам, и другим пациентам.
«МыВместе» — волонтерский благотворительный проект
Врачи устают, не всегда у них есть время на общение. Волонтеры следят, чтобы людям было максимально комфортно, помогают пациентам сохранить чувство собственного достоинства.
Также они помогают связаться с родственниками, особенно важно это для пожилых людей, плохо владеющих современными технологиями. Волонтер может помочь позвонить, поговорить по видеосвязи, передать записочки.
Больница — это не тюрьма, человеческое общение не только с медицинским персоналом дорогого стоит. Также есть данные, которые показывают, что пациенты, контактирующие не только с санитарками, медсестрами и врачами, лучше переносят болезнь и раньше выписываются.
Как долго человек обычно находится в стационаре?
Продолжительность госпитализации зависит от того, насколько быстро врачи справляются с инфекцией. Когда вирус в крови больше не обнаруживается, поражение легких регрессирует или застывает на месте, не появляются новые очаги, медики принимают решение о выписке.
Некоторые пациенты выписываются за неделю, другие проводят в больнице полгода — это индивидуальная история, которая зависит от того, как человек отвечает на лечение.
Средний минимальный срок нахождения в стационаре с COVID-19 больше, чем с обычным воспалением легких: он составляет две недели.
После выписки из стационара человек еще две недели находится в карантине. Это не всегда обоснованно, но помогает обезопасить окружающих.
Какие бывают последствия госпитализации с коронавирусной инфекцией?
Существует целый список осложнений, которые довольно опасны для жизни. Более того, они никак себя не проявляют, пока не возникнут. Коронавирусной инфекцией все не заканчивается, к сожалению.
Вот несколько самых распространенных осложнений:
Как быстро восстанавливаются после перенесенной коронавирусной инфекции?
Реабилитация после коронавируса — Всемирная организация здравоохранения
Если говорить о государственной системе, после выписки мы рекомендуем таким пациентам получить направление на реабилитацию у участкового терапевта — в поликлинике по месту жительства.
Можно ли снизить риски перехода легкой формы коронавирусной инфекции в тяжелую?
Причем, по моему мнению, лучше вакцинироваться любой зарегистрированной вакциной, чем никакой. Да, «ЭпиВакКорона» вызывает сомнения, и эффективность ее ниже, чем у «Спутника V» и других, тем не менее, похоже, она все равно в какой-то мере работает.
Прививка от COVID-19 — это единственное, что пока может в десятки раз снизить риск попадания в реанимацию.
Можно ли принимать антикоагулянты или глюкокортикоидные гормоны для профилактики осложнений?
Самостоятельное назначение таких грозных лекарств, как антикоагулянты или гормоны, обычно приводит к тому, что врачи потом борются еще и с последствиями приема таких препаратов.
Антитромботическая терапия при COVID-19 — Национальная служба здравоохранения Великобритании
К их назначению есть строгие показания, эти лекарства обычно не назначают пациентам вне стационара. Лекарства, как правило, требуют мониторинга тех или иных показателей крови. Прием антикоагулянтов на догоспитальном этапе не показал своих преимуществ. А прием гормональных препаратов может серьезно навредить.
Существует ли специфическое лечение коронавирусной инфекции?
Работающих противовирусных препаратов нет. Однако сейчас появляются моноклональные антитела, которые блокируют рецепторы вируса и не позволяют ему проникать в клетку.
Моноклональные антитела против COVID-19 — Национальная служба здравоохранения Великобритании
В России они доступны, их применяют в нашей больнице, частично в рамках исследования. Они показали эффективность: если их вовремя назначить, болезнь протекает легче. По некоторым данным, они также могут предотвратить переход инфекции в тяжелую форму, но пока это до конца не подтверждено.
Кроме борьбы с вирусом, лечение коронавирусной инфекции направлено на угнетение иммунного ответа, который вызывает повреждение легких и другие тяжелые осложнения.
Появляются ли новые подходы к лечению коронавируса?
Например, те же противовирусные моноклональные антитела — новая точка приложения для подобных лекарств. Появляются новые препараты с новыми мишенями для них.
Схемы лечения меняются все время. Так, в начале пандемии считалось, что гормональные препараты усугубляют течение болезни, а теперь их активно применяют у тяжелых пациентов.
Кроме того, новые штаммы немного иначе реагируют на лечение, поэтому мы находимся в бесконечном поиске: что работает, что не работает, что безопаснее. Устоявшейся схемы лечения нет и еще долго не будет.
Отличаются ли российские рекомендации по лечению от международных?
Все клинические рекомендации довольно похожи, поскольку сейчас весь мир находится примерно на одной стадии изучения коронавирусной инфекции и борьбы с ней.
Российские рекомендации практически не отличаются от международных, за исключением ряда нюансов. Например, включения в них противовирусных препаратов без доказанной эффективности. Но и наши рекомендации довольно быстро меняются: тут же редактируются, как только появляются новые данные.
Запомнить
Александр, сайт на который Вы ссылаетесь это новостной портал с фейковой информацией, учредителем которого является ООО Институт информационных технологий, фирма-однодневка без видимой операционной деятельности. Там нет ни экспертов, ни уважаемых врачей, никого, помойка.
Александр, не понятно как сочетаются в вашем посыле одновременно «хотелось бы узнать» и «враньё 100%».
Вы либо узнавайте, либо приводите свои подтвержденные данные.
Andy, может быть это связано с тем, что Россия сейчас на 98-м месте в мире по проценту вакцинированных?
«Если тебе кажется, что хочешь пить, – тебе кажется»: наш корреспондент побывала в красной зоне и посмотрела, как медики лечат тяжелых пациентов с коронавирусом
Правила красной зоны
А я медика узнаю по халату
Еще полгода назад обложки мировых СМИ облетели фотографии врачей, медсестер, санитарок с глубокими следами от масок и очков на лице. «Было сложно только первое время», — признаются сейчас медики, уже привыкшие к многочасовой работе в противочумных костюмах. Но мне этот опыт только предстоит получить — и здесь не обойтись без помощи Ольги Дивиной, старшей медсестры первого инфекционного отделения 1-й городской больницы Минска. Чувствую себя немного беспомощной: в то время как Ольга застегивает комбинезон и поправляет респиратор, я только натягиваю бахилы. Шапочка, щиток, селфи на память — и вот мы, минуя шлюз (здесь под кварцевой лампой дезинфицируются костюмы), оказываемся в красной зоне. Идеальное место вдохновения для сценаристов антиутопии: стерильная чистота и звенящая тишина. Удивительно, насколько здешняя атмосфера отличается от той, что за дверью, — особенно если вспомнить, что мы в одном корпусе. На посту едва слышно перешептываются медсестры — экономят силы и, наверное, воздух: все-таки как ты ни привыкай к респираторам, несколько часов в них находиться сложно. Друг друга коллеги научились узнавать по характерным жестам и походке, но для надежности у каждого на костюме написана фамилия. А иногда еще и милые рисунки цветов и сердечек — вот уж холст для творчества, можно разгуляться!
Но достаточно лирики — в чувство меня приводит шум из ординаторской, где заведующая отделением Анна Гуменюк живо обсуждает с коллегами план лечения пациента. Медика я отвлекать не смею, поэтому послушно жду возможности пообщаться. Десять минут, полчаса, час…
Вместо антибиотиков — гормональная терапия
Наконец Анна Григорьевна заканчивает с консультациями и принимается заполнять эпикризы. Невольно задумываюсь, как ей удается в постоянно запотевающих очках и щитке следить за почерком, да еще и на мои вопросы отвечать — замечу, очень обстоятельно.
— Если сравнивать первую и вторую волну, то количество тяжелых пациентов с ассоциированными COVID-19 пневмониями хватало и весной, и сейчас — каждому из них требуется сложное длительное лечение. Но мы стали чаще отправлять людей на долечивание в другие клиники, потому что после выписки из стационара домой им ехать рано, — говорит специалист.
Трудностями медиков не напугать: благодаря приобретенному опыту они чувствуют себя увереннее и оперируют богатым арсеналом методов лечения.
— В отделение поступают пациенты с сильным кашлем, температурой и жалобами на нехватку воздуха. Это довольно серьезный симптом — даже малейшее движение вызывает у человека одышку и потливость. Раньше мы делали уклон на антибиотики, чтобы прекратить лихорадку, но протоколы лечения изменились. Теперь акцент на гормонозаместительную терапию — препараты вводятся внутривенно, — обращает внимание Анна Гуменюк. — Мы постоянно взываем к пониманию пациентов, что положение в прон-позиции и адекватный питьевой режим — одни из ключевых методов лечения вирусной пневмонии. Вот тут сталкиваемся с проблемами: людям сложно понять, что лежать на боку или животе необходимо, ведь это улучшает газообмен в легких и сатурацию. Как только тяжелые пациенты садятся или встают на ноги, содержание кислорода в крови падает.
Вирусная нагрузка на медиков в красной зоне бешеная. Но они уверены: если не пренебрегать личной защитой, все будет хорошо.
— С СИЗ у нас проблем нет, как и с лекарствами — достаточно препаратов и для профилактики тромботических осложнений, и для низкомолекулярной терапии. Отделение рассчитано на 50 человек, практически половина находится на кислороде — точек хватает всем, — отмечает завотделением.
Анна Григорьевна признается, что коронавирус научил лично ее надеяться на лучшее и не роптать:
— Эта инфекция напомнила, что есть такое слово — надо. Сейчас я живу одним днем и практически не строю планов — как видим, это дело неблагодарное. Нам бы зиму выстоять, когда будет подъем ОРВИ и гриппа, а дальше полегчает. Хочется, чтобы люди с пониманием и без негатива относились к мерам безопасности и носили маски.
Кажется, что хочешь пить? Тебе кажется
Процедурную медсестру Яну Ковалеву пациенты обожают — за молодость (девушке всего 20 лет), добрый взгляд и озорство. 65-летний Михаил Петрович, которому она ставит капельницу, по-доброму подшучивает: «Яночка, вы собой озарили палату! А то коллективчик у нас так себе — одни старики». Потом с любопытством поглядывает на меня — новенькая, что ли? Но не все здешние пациенты такие активные: кто-то часами смотрит в потолок, жадно глотая кислород из маски, другой взахлеб читает «Войну и мир», а иной держит в руках молитвослов и с благоговением перелистывает страницы.
— Вы спрашиваете, как мне работалось в первую волну? Неожиданно и страшно, — перебирает в памяти разные эпизоды Яна. — А сейчас спокойно. Просто хочется помогать людям, хоть как-то их подбадривать. Мы ведь все понимаем: сложно постоянно находиться в палате, все скучают по родным и свежему воздуху.