что значит обжаловать домашний арест
Статья 107 УПК РФ. Домашний арест (действующая редакция)
1. Домашний арест в качестве меры пресечения избирается по судебному решению в отношении подозреваемого или обвиняемого при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения и заключается в нахождении подозреваемого или обвиняемого в изоляции от общества в жилом помещении, в котором он проживает в качестве собственника, нанимателя либо на иных законных основаниях, с возложением запретов и осуществлением за ним контроля. С учетом состояния здоровья подозреваемого или обвиняемого местом его содержания под домашним арестом может быть определено лечебное учреждение.
2. Домашний арест избирается на срок до двух месяцев. Срок домашнего ареста исчисляется с момента вынесения судом решения об избрании данной меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого. В случае невозможности закончить предварительное следствие в срок до двух месяцев и при отсутствии оснований для изменения или отмены меры пресечения этот срок может быть продлен по решению суда в порядке, установленном статьей 109 настоящего Кодекса, с учетом особенностей, определенных настоящей статьей.
2.1. В срок домашнего ареста засчитывается время содержания под стражей. Совокупный срок домашнего ареста и содержания под стражей независимо от того, в какой последовательности данные меры пресечения применялись, не должен превышать предельный срок содержания под стражей, установленный статьей 109 настоящего Кодекса.
3. Домашний арест в качестве меры пресечения применяется в отношении подозреваемого или обвиняемого по решению суда в порядке, установленном статьей 108 настоящего Кодекса, с учетом особенностей, определенных настоящей статьей.
4. Рассмотрев ходатайство об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, судья выносит одно из следующих постановлений:
1) об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде домашнего ареста;
2) об отказе в удовлетворении ходатайства.
5. При отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде домашнего ареста судья по собственной инициативе при наличии оснований, предусмотренных статьей 97 настоящего Кодекса, и с учетом обстоятельств, указанных в статье 99 настоящего Кодекса, вправе избрать в отношении подозреваемого или обвиняемого меру пресечения в виде запрета определенных действий или залога.
6. Постановление судьи направляется лицу, возбудившему ходатайство, прокурору, контролирующему органу по месту отбывания домашнего ареста, подозреваемому или обвиняемому и подлежит немедленному исполнению.
8. В зависимости от тяжести предъявленного обвинения и фактических обстоятельств подозреваемый или обвиняемый может быть подвергнут судом всем запретам, указанным в части седьмой настоящей статьи, либо некоторым из них. Запреты могут быть изменены судом по ходатайству подозреваемого или обвиняемого, его защитника, законного представителя, а также следователя или дознавателя, в производстве которого находится уголовное дело. Подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования телефонной связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения с контролирующим органом, дознавателем, со следователем. О каждом таком звонке подозреваемый или обвиняемый информирует контролирующий орган.
9. В решении суда об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста указываются условия исполнения этой меры пресечения, в том числе место, в котором будет находиться подозреваемый или обвиняемый, срок домашнего ареста, запреты, установленные в отношении подозреваемого или обвиняемого, способы связи со следователем, с дознавателем и контролирующим органом.
10. Контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением возложенных на него судом запретов осуществляется в порядке, установленном частью одиннадцатой статьи 105.1 настоящего Кодекса.
11. Если по медицинским показаниям подозреваемый или обвиняемый был доставлен в учреждение здравоохранения и госпитализирован, то до разрешения судом вопроса об изменении либо отмене меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого продолжают действовать установленные судом запреты. Местом исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста считается территория соответствующего учреждения здравоохранения.
12. В орган дознания или орган предварительного следствия, а также в суд подозреваемый или обвиняемый доставляется транспортным средством контролирующего органа.
13. Встречи подозреваемого или обвиняемого, находящихся под домашним арестом, с защитником, законным представителем, а также с нотариусом в целях удостоверения доверенности на право представления интересов подозреваемого или обвиняемого в сфере предпринимательской деятельности проходят в месте исполнения этой меры пресечения.
14. В случае нарушения подозреваемым или обвиняемым, в отношении которого в качестве меры пресечения избран домашний арест, условий исполнения этой меры пресечения, отказа от применения к нему аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля или умышленного повреждения, уничтожения, нарушения целостности указанных средств либо совершения им иных действий, направленных на нарушение функционирования применяемых к нему аудиовизуальных, электронных и иных технических средств контроля, суд по ходатайству следователя или дознавателя, а в период судебного разбирательства по представлению контролирующего органа может изменить эту меру пресечения на более строгую.
Комментарий к ст. 107 УПК РФ
1. Содержание домашнего ареста состоит в запретах обвиняемому (подозреваемому) покидать определенное помещение (здание, участок территории), общаться с некоторыми лицами устно, письменно и по средствам связи, устанавливаемых в целях обеспечения надлежащего поведения обвиняемого (подозреваемого). О надлежащем поведении см. коммент. к ст. 102.
Домашний арест является физически-принудительной мерой пресечения, физически изолирует обвиняемого (подозреваемого) от общества, избирается по решению суда без согласия обвиняемого и согласия органов, обеспечивающих соблюдение установленных ограничений. О проблеме согласия обвиняемого (подозреваемого) на домашний арест см. коммент. к ч. 3 настоящей статьи.
2. Не могут быть ограничены процессуальные права обвиняемого и подозреваемого на участие в судебных заседаниях, следственных и иных процессуальных действиях (например, в допросе свидетеля, производимом по ходатайству обвиняемого, отправке письменных жалоб, получении по почте повесток и других процессуальных документов, ведении переговоров с защитником и т.д.).
3. При домашнем аресте свобода передвижения обвиняемого (подозреваемого) ограничивается больше, чем при подписке о невыезде. Ему может быть запрещено постоянно или в определенное время покидать жилое помещение, здание, участок территории (дачи, гостиницы); посещать определенные места (район населенного пункта, увеселительные заведения); выходить из жилого помещения без сопровождения.
В силу отличия домашнего ареста от заключения под стражу обвиняемый (подозреваемый) не может быть принудительно помещен в специализированное помещение (закрытого типа). При домашнем аресте отсутствует «содержание под стражей» (п. 42 ст. 5 УПК). Однако при согласии обвиняемого (подозреваемого) домашний арест может исполняться в месте, указанном в решении суда. При домашнем аресте обвиняемый (подозреваемый) не изолируется от совместно проживающих с ним лиц.
4. Ограничения общаться с определенными лицами могут заключаться в запрете на встречи и разговоры с участниками судопроизводства по этому делу (подозреваемыми, обвиняемыми, потерпевшими и их представителями, свидетелями, экспертами, понятыми), с их родственниками и друзьями, со своими товарищами по работе, подчиненными, приятелями (через которых можно воспрепятствовать производству по делу).
5. Запрет получать и отправлять почтовые отправления не распространяется на почтовые переводы денежных средств.
6. Ограничения по ведению переговоров устанавливаются путем указания лиц, с которыми запрещено или разрешено вести переговоры, а также определенных средств связи (Интернета, электронной почты, телефона, телетайпа, факса, радио и др.).
7. Для избрания домашнего ареста необходимы наличие оснований, условий, мотивов и вынесение судом соответствующего постановления или определения (ст. ст. 97, 99, 101 УПК).
8. Закон в качестве специального условия предусматривает, что домашний арест применяется при наличии оснований и условий для заключения под стражу (см. коммент. к ст. 108) тогда, когда содержание под стражей обвиняемого или подозреваемого (помещение в следственный изолятор) нецелесообразно в силу ряда обстоятельств: а) старческого возраста, тяжелого состояния здоровья, беременности или кормления грудью; б) особого социального или должностного статуса (по практике уставов уголовного судопроизводства 1864 года домашний арест применялся к высокопоставленным чиновникам, военным начальникам, депутатам); в) наличия места жительства или пребывания; г) наличия нормативной, организационной и материально-технической базы для исполнения домашнего ареста. На сегодняшний день отсутствие этого условия практически исключает использование данной меры пресечения в практике.
9. Домашний арест избирается в таком же порядке, как и заключение под стражу (о нем см. коммент. к ст. 108). Конституционность данной нормы подтверждена Постановлением КС РФ от 29 июня 2004 г. N 13-П.
10. Устанавливаемые судом ограничения должны обеспечивать цели мер пресечения, а не ущемление прав обвиняемого (подозреваемого). Поэтому указание конкретных ограничений суд должен мотивировать.
Токийские правила, утвержденные Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 14 декабря 1990 г. N 45/110, предусматривают принцип минимального вмешательства при применении мер, не связанных с тюремным заключением. Конкретные ограничения для обвиняемого (подозреваемого) формулируются в практичной и четкой форме, и их число по возможности сводится к минимуму (п. п. 2.6; 12.2). В процессе применения не связанных с тюремным заключением мер соблюдается право обвиняемого на личную жизнь, а также право на личную жизнь его семьи (п. 3.11).
11. Суд указывает тот орган или должностное лицо, на которые возлагается надзор за соблюдением установленных ограничений. Эти органы и должностные лица определяются подведомственными нормативными актами.
При этом редакция ч. 3 коммент. статьи подчеркивает некоторую «добровольность» домашнего ареста по сравнению с заключением под стражу. Пункт 3.4 Токийских правил предусматривает, что не связанные с тюремным заключением меры, которые накладывают какое-либо обязательство на обвиняемого и которые применяются до формального разбирательства или суда, требуют согласия обвиняемого. Однако вывод об обязательности согласия обвиняемого для его домашнего ареста (действительно не связанного с тюремным заключением) является неверным. Во-первых, при домашнем аресте устанавливаются не обязательства, а ограничения. Во-вторых, домашний арест избирается при наличии оснований для заключения под стражу, которое в данном случае нецелесообразно. Поэтому отказ обвиняемого от домашнего ареста «автоматически» влечет заключение под стражу.
Изложенное свидетельствует, что при домашнем аресте присутствует физическое принуждение, которое не позволяет толковать норму ч. 3 ст. 107 УПК так, будто бы запреты «соблюдаются» самим обвиняемым, а органы «надзирают» за этим. В действительности обвиняемый «подвергается ограничениям», а надзирающий орган не может быть пассивным наблюдателем нарушений со стороны обвиняемого (подозреваемого). Эти нарушения должны предупреждаться и пресекаться с помощью соответствующих контролирующих полномочий (выставление охраны, контроля сообщений и переговоров, применение физической силы и специальных средств).
Представляется, что суд в постановлении (определении) об избрании домашнего ареста должен установить срок ограничений по правилам ст. 109 УПК. По сходным правилам срок домашнего ареста должен продлеваться.
Адвокат добился домашнего ареста для обвиняемого в особо тяжком преступлении, а потом и отмены этой меры
Первый апелляционный суд общей юрисдикции отменил меру пресечения в виде домашнего ареста в отношении гражданина Х., обвиняемого по подп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 и ч. 4 ст. 159 Уголовного кодекса. Ранее в том же суде адвокату КА «Московский юридический центр» Дмитрию Клячкову удалось добиться для Х. замены содержания под стражей домашним арестом.
Защитник рассказал «АГ» о том, как в итоге смог убедить апелляцию избрать обвиняемому в особо тяжком преступлении Х. меру пресечения в виде запрета определенных действий.
Более трех лет Х. находился в СИЗО
Как сообщил Дмитрий Клячков, в июне 2014 г. по факту безвестного исчезновения Б. было возбуждено уголовное дело об убийстве (ч. 1 ст. 105 УК РФ). Позднее появились еще одно дело в связи с мошенничеством с принадлежавшими Б. квартирами. На сегодняшний день они соединены в одном производстве.
В октябре 2016 г. по подозрению в совершении этих преступлений был задержан Х. Мужчине предъявлено обвинение по подп. «ж», «з» ч. 2 ст. 105 и ч. 4 ст. 159 УК РФ. По версии следствия, Х. является организатором указанных преступлений, рассказал адвокат. Сразу после задержания Х. заключили под стражу, указанная мера многократно продлевалась. 26 февраля 2020 г. Московский городской суд, в очередной раз удовлетворив ходатайство следователя, продлил срок содержания Х. под стражей в общей сложности до 40 месяцев.
Адвокату удалось прервать трехлетнее содержание под стражей
Защитник обжаловал это постановление в Первый апелляционный суд общей юрисдикции. Адвокат указал, что первая инстанция, согласившись с неэффективным расследованием дела, не учла этот факт при принятии решения. Дмитрий Клячков исходил из того, что нет необходимости содержать обвиняемого под стражей. Адвокат подчеркивал, что Х. активно способствовал изобличению причастных к исчезновению Б. лиц и настаивал на возбуждении уголовного дела, в связи с которым через три года после предполагаемого преступления и был задержан. При этом все три года Х. не пытался помешать расследованию или скрыться.
Дмитрий Клячков отмечал, что длительность предварительного расследования не отвечает требованию о разумном сроке. Изначально оно было завершено еще в феврале 2018 г., с того момента уголовное дело как минимум 11 раз возвращалось для дополнительного расследования, в том числе из прокуратуры и суда.
Защитник обращал внимание апелляции на то, что Х. ранее не судим, положительно характеризуется по месту жительства, имеет ведомственные и государственную награды. У обвиняемого трое детей, двое из которых – малолетние. Кроме того, у него имеется заболевание, требующее лечения.
Апелляция отметила, что уголовное дело с обвинительным заключением поступило в Мосгорсуд в ноябре 2019 г., а в декабре вернулось к прокурору для устранения препятствий к рассмотрению (ст. 237 УПК). При этом срок содержания Х. под стражей был продлен до 2 марта 2020 г. В конце января 2020 г. ГСУ СК РФ по г. Москве возобновило предварительное следствие.
Вторая инстанция посчитала, что до 2 марта у стороны обвинения было достаточно времени для устранения указанных судом недостатков. «Но этого срока органу предварительного следствия оказалось недостаточно по причине ненадлежащей организации самого расследования и выполнения требований ст. 217 УПК РФ, при этом в материалах отсутствуют сведения о затягивании ознакомления обвиняемым и его защитником», – подчеркнул апелляционный суд.
10 марта 2020 г., приняв во внимание и длительность содержания Х. под стражей и данные о его личности, о которых говорил адвокат, Первый апелляционный суд изменил меру пресечения Х. на домашний арест до 29 мая 2020 г. (апелляционное определение имеется у «АГ»). По словам Дмитрия Клячкова, обвиняемый смог покинуть СИЗО в тот же день.
Доводы защитника в пользу отмены домашнего ареста
27 мая 2020 г. Мосгосуд продлил срок домашнего ареста Х. еще на два месяца. В своем постановлении (имеется у редакции) первая инстанция, в частности, указала на высшее юридическое образование обвиняемого. По мнению Мосгорсуда, это свидетельствует о наличии «специальных познаний в области уголовного судопроизводства» и в совокупности с тяжестью вменяемого деяния позволяет предположить, что Х. попытается скрыться или помешать расследованию.
Дмитрий Клячков снова обратился в Первый апелляционный суд (жалоба имеется у «АГ»). Защитник утверждал, что упомянутая первой инстанцией тяжесть обвинения могла служить основанием только для первоначального решения о применении меры пресечения на начальных этапах расследования. По его мнению, теперь у суда была возможность учесть также поведение обвиняемого до и после задержания.
Адвокат настаивал на том, что для применения домашнего ареста нет ни законных оснований, ни реальной необходимости. В данном случае достаточно отдельных запретов определенных действий, указанных в ст. 105.1, отмечал Дмитрий Клячков.
Защитник попытался объяснить суду, что домашний арест Х. тормозит расследование. «Так, доставление обвиняемого на следственные, процессуальные действия, в судебные заседания силами инспекции невозможно. В результате в такой ситуации следователь фактически сам предпринимает определенное смягчение избранной меры пресечения и, например, обязал Х. самостоятельно являться в следственное управление для ознакомления с делом. Также Х. по указанию следователя вынужден самостоятельно являться в судебные заседания», – сообщал адвокат. По его словам, позиция следователя обоснована и направлена на скорейшее завершение расследования. Однако фактически создает условия, при которых применение домашнего ареста не является необходимым.
Снова напомнив суду личные характеристики Х., защитник отметил, что обвиняемый, его жена и трое детей живут на пенсию Х., которой им объективно не хватает. При этом есть компания, которая готова взять обвиняемого на работу. Однако из-за домашнего ареста Х. трудоустроиться не может.
Апелляция снова поддержала адвоката
Апелляционный суд посчитал, что Мосгорсуд обоснованно учел тяжесть деяния, вменяемого Х., однако указал, что с учетом иных обстоятельств дела следовало избрать более мягкую меру пресечения, нежели домашний арест.
Не упоминая прямо Постановление Пленума ВС РФ от 19 декабря 2013 г. № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий», апелляция процитировала его преамбулу, согласно которой при применении законодательства о мерах пресечения судам следует соблюдать баланс между публичными интересами и важностью права на свободу личности. Заключение под стражу и домашний арест как меры пресечения, ограничивающие свободу, применяются только в том случае, когда избрание более мягкой меры невозможно, подчеркнула вторая инстанция.
При этом, заметила она, единственным основанием для продления срока домашнего ареста послужила необходимость выполнения требований ст. 219 УПК по ходатайству обвиняемого, которое ранее неоднократно заявлялось в том числе и в ходе предыдущего ознакомления в порядке ст. 217 УПК. Приняв во внимание завершение ознакомления стороны защиты с материалами уголовного дела и данные о личности Х., судебная коллегия заменила домашний арест запретом определенных действий.
Примечательно, что апелляция не запретила обвиняемому выходить за пределы его жилого помещения (п. 1 ч. 6 ст. 105.1 УПК). Напротив, на Х. была возложена обязанность самостоятельно являться по вызовам суда и следователя. До 29 июля мужчина по общему правилу не может общаться с потерпевшими и свидетелями по делу, отправлять письма, пользоваться средствами связи и интернетом. При этом Х. вправе пользовать телефоном и Сетью для общения со следователем, защитником и контролирующим органом и в экстренных случаях (например, для вызова «скорой» или полиции).
Комментарий защитника
«Прокуратура настаивала на продлении стражи и указывала на отсутствие волокиты. Но я представил суду документы, из которых следовало, что сама прокуратура ранее установила факт волокиты по этому делу и привлекла виновных к ответственности», – рассказал «АГ» Дмитрий Клячков.
Он подчеркнул, что уголовное дело уже дважды возвращалось прокурору из суда. «Причины возобновления расследования очевидно свидетельствовали о том, что в течение длительного времени продление стражи осуществляется только с одной целью – исправление следователем допущенных им грубых ошибок, которые в итоге так и не были устранены», – отметил защитник.
Неординарность случая Х., по словам Дмитрия Клячкова, еще и в том, что сложно вспомнить дела, по которым обвиняемый в подобном особо тяжком преступлении освобождался бы из-под стражи. «Хотелось бы, чтобы судьи понимали важность обоснования следователем ходатайств о страже и целесообразности применения такой жесткой меры пресечения», – подчеркнул он.
В заключение Дмитрий Клячков отметил: «Каждый адвокат постоянно сталкивается с тем, что следователь, обосновывая свое ходатайство об избрании или продлении стражи, никаких фактических данных, свидетельствующих о реальной необходимости избрания такой меры пресечения, не представляет, а суды соглашаются с этим. Практика принятия судами обоснованных и адекватных решений по данному вопросу должна быть правилом, а не исключением».
Важный инструмент следователя: почему не пустеют СИЗО
Сколько можно держать под стражей
Действующим законодательством предусмотрено, что держать обвиняемого под стражей при расследовании преступления можно не дольше двух месяцев по общему правилу. Но этот срок УПК позволяет продлевать.
2 месяца под стражей. Чтобы продлить этот срок, следователь сообщает суду, что не успел завершить предварительное расследование.
6 месяцев под стражей. Чтобы продлить этот срок, необходимо наличие сразу двух условий. Во-первых, обвиняемому инкриминируют совершение тяжкого или особо тяжкого преступления. Во-вторых, следователь должен указать конкретные обстоятельства, свидетельствующие об особой сложности уголовного дела.
12 месяцев под стражей. Чтобы продлить этот срок, обвиняемый должен проходить по категории особо тяжких преступлений (убийство, получение взятки в крупном и особо крупном размере, вымогательство, совершённое в особо крупном размере или совершённое организованной группой).
18 месяцев под стражей – максимальный срок под стражей на стадии предварительного расследования.
Не позже чем за месяц до того, как истекают предельные полтора года в изоляторе, следователь обязан предоставить обвиняемому и его защите материалы дела для ознакомления. Если сотрудники правоохранительных органов не успеют это сделать, то арестанта должны немедленно освободить. Но на этом этапе начинаются новые хитрости силовиков. Во-первых, следствие может возобновить предварительное расследование по надуманным или заранее подготовленным основаниям, говорит бывший следователь СКР по особо важным делам, а теперь партнёр Адвокатское бюро ZKS Адвокатское бюро ZKS Федеральный рейтинг. группа Уголовное право 16 место По выручке на юриста (менее 30 юристов) 41 место По выручке Профайл компании × Алексей Новиков. Таким образом, как минимум ещё три месяца пребывания обвиняемого в СИЗО фактически гарантировано.
Ещё один вариант – затянуть саму процедуру ознакомления с делом. В законе нигде не указано, что следователь на этом этапе обязан предоставить все материалы дела сразу. Иногда это невозможно из-за технических причин, замечает адвокат Князев и партнеры Князев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Профайл компании × Артем Чекотков: «И уложившись один раз в установленный законом срок, следователь в дальнейшем может предъявлять обвиняемому тома дела порционно, по одному-два в неделю».
Другая хитрость – вменить арестованному ещё один состав, но более тяжкий. Тех, кто проходит по мошенническим статьям, следователи обвиняют в создании преступной группы (ст. 210 УК), приводит пример юрист. Благодаря такой «искусственной квалификации» срок содержания под стражей получается продлить с одного года до полутора лет.
Обсуждаемые сроки относятся только к стадии предварительного расследования. Когда дело передали в суд или вернули прокурору для допследствия, срок содержания под стражей начинает исчисляться заново. Таким образом, суд может продлить арест обвиняемому при возвращении дела в надзорный орган, даже если тот просидел в изоляторе уже гораздо дольше 18 месяцев. Из-за подобного регулирования житель Московской области Сергей Махин провёл под арестом более пяти лет: его дело суд дважды возвращал в прокуратуру. Обвиняемый обжаловал в Конституционном суде нормы УПК, которые позволяют держать арестанта в СИЗО неограниченное количество времени. Но КС признал подобное регулирование правомерным, указав лишь на необходимость исправлять все ошибки следствия в разумные сроки.
На практике следователь часто пытается поместить обвиняемого под стражу, чтобы оказать на него давление, если тот сам не признаёт свою вину, объясняет адвокат Забейда и партнеры Забейда и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право × Николай Яшин. Следователь в этом случае приводит формальные доводы, говорит эксперт: «Например, что лицо не обременено семьёй или официально не трудоустроено, обвиняется в совершении тяжкого / особо тяжкого преступления, а потому может скрыться». Но подобный подход выглядит устаревшим в век современных технологий, говорит Вячеслав Яблоков, управляющий партнёр Яблоков и партнеры Яблоков и партнеры Региональный рейтинг. группа Налоговое консультирование и споры группа Уголовное право группа Разрешение споров в судах общей юрисдикции × : «Когда есть браслеты слежения, а сигнализация срабатывает моментально – стоит только обвиняемому отдалиться на 30–50 метров от того места, куда его поместили под домашний арест». Юрист соглашается с коллегой и тоже утверждает, что отправка в изолятор – это способ сделать человека сговорчивее и побудить его признать вину, этот способ облегчает работу правоохранителям.
Я не знаю ни одного случая, когда помещённый под домашний арест человек скрылся. Бывают редкие случаи, когда опоздал с прогулки на несколько минут, нарушил периметр прогулки (ушёл дальше установленных 2 км) или домой приехал кто-то из лиц, проходящих по делу. Но чтобы кто-то сбежал или угрожал свидетелям, находясь под домашним арестом, я таких случаев не знаю.
Вячеслав Яблоков, управляющий партнёр «Яблоков и партнеры»
Состояние изоляторов
Главным испытанием за решёткой становятся неудовлетворительные условия в российских изоляторах. Жалобы на это ежегодно доходят до ЕСПЧ. В 2012 году Страсбургский суд по делу «Ананьев и другие против России» обязал Россию срочно принять меры для устранения пыточных условий содержания в СИЗО. Суд указал, что переполненность изоляторов связана со злоупотреблением арестами как мерой пресечения, а у заключённых россиян отсутствуют эффективные средства правовой защиты. При этом на подобные нарушения жалуются арестанты и из столичных изоляторов. Так, Сергей Караченцев из Петербурга отсудил в ЕСПЧ компенсацию за то, что почти год содержался в переполненной камере размером 18 кв. м, где на восьми спальных местах разместили 10 заключённых, хотя норма площади для одного заключённого СИЗО – не менее 4 кв. м.
По словам Яшина, доводы жалоб в ЕСПЧ на условия содержания в изоляторах обычны сводятся к нескольким моментам:
Эксперт утверждает, что постепенно условия в столичных и подмосковных изоляторах меняются в лучшую сторону: «У одного из доверителей в камере был огороженный туалет, а если и было перенаселение, то временное и на пару человек». Тем не менее всё может зависеть от конкретной камеры, подчёркивает Яшин: «Даже в рамках одного СИЗО условия содержания могут отличаться».
Все зависит от региона, руководства учреждения, наполненности изоляторов и многих других факторов. Где-то введена и успешно функционирует электронная очередь, где-то сделан ремонт или вовсе открыто новое СИЗО, а есть и такие, где не требуют разрешения должностного лица на посещения подзащитного. Но переполненность СИЗО, отсутствие полного штата сотрудников, недостаточное количество следственных кабинетов сводят на нет все улучшения. При переполненном СИЗО возможность записаться в электронную очередь возникает порой раз в неделю. Отсутствие полного штата сотрудников и нежелание таковых работать приводят к тому, что вывод подзащитного в следственный кабинет приходится ждать часами. Только комплексный подход в каждом таком учреждении может изменить сложившуюся плачевную ситуацию.
Постепенно пытаются решить проблему и с допуском адвокатов к подзащитным. Для этого в СИЗО вводят электронную очередь. Но пока такая система работает лишь в 60 изоляторах, треть из которых находится в столичных регионах: Москве, Петербурге, Подмосковье и Ленобласти. Но в большинстве субъектов РФ ситуация с проходом к доверителям остаётся на затруднительном уровне, констатирует Щедрова. Даже в столице до сих пор действует неписаное правило, что адвоката не пропустят к подзащитному в СИЗО без разрешения от следователя, рассказывает партнёр Коблев и партнеры Коблев и партнеры Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Профайл компании × Тимур Хутов: «Да, это незаконно, да, можно обжаловать, но на обжалование уйдет два-три месяца, в течение которых человек будет находиться без поддержки».
Изменение меры, новая норма
Если изначально ареста не удалось избежать, то стоит попробовать смягчить меру пресечения в дальнейшем. Во-первых, это можно сделать по формальным основаниям – когда меняется стадия уголовного судопроизводства. Если все следственные действия прошли, доказательства собрали, то суд вправе прийти к выводу, что излишне дальше держать человека под стражей, объясняет Щедрова. Не лишним будет привлечь аппараты омбудсменов, СМИ и общественность, рекомендует Новиков. Но, по его словам, намного эффективнее предупредить арест, нежели потом «поворачивать государственную машину вспять». Второй вариант – изменить меру пресечения по «субъективным» основаниям. Такое возможно, когда арестант признаёт вину, активно сотрудничает со следствием и изобличает других соучастников.
Наконец, самый удачный расклад событий – арест отменяют, так как нет доказательств, что обвиняемый будет мешать расследованию, может скрыться или продолжит заниматься преступной деятельностью, говорит юрист. Тогда обвиняемого могут отправить под домашний арест, выпустить под залог, личное поручительство или подписку о не выезде либо применить в отношении него новую меру – запрет определённых действий (ст. 105.1 УПК). Её ввели у нас весной прошлого года. В зависимости от тяжести преступления сроки такой меры составляют 1–3 года.
Чтобы запретить какие-то действия, судье необходимо как можно детальнее погрузиться в обстоятельства конкретного дела. И в этом случае не получится ограничиться общими фразами и ссылками на то, что обвиняемый может угрожать неопределённым абстрактным лицам, отмечает Чекотков. Зато такая мера будет способствовать эффективному расследованию, уверен эксперт. По данным Caselook, её применяют в основном к фигурантам дел о краже или мошенничестве.
Вместе с тем введение новой меры пресечения ухудшило положение тех, кому выбирают домашний арест. По старым правилам таким арестантам в определённых случаях разрешались прогулки, но сейчас суды исходят из того, что запрет покидать жилое помещение является абсолютным, замечает Солдаткин. Так как домашний арест применяется чаще, чем запрет определённых действий, то введение ст. 105.1 УПК ухудшило положение арестантов, констатирует юрист. Недоработкой законодателя является и тот факт, что пока время, на которое запретили те или иные действия, никак не засчитывается в окончательный срок наказания, подчёркивает эксперт.
Роль суда и законодателя
Опрошенные эксперты сходятся в том, что нужно сделать более активной роль суда, когда речь идёт об определении меры пресечения и её продлении. Именно суд должен пресекать ситуации, когда следователь обосновывает невозможность завершить расследование исключительно голословными, а иногда и ложными фактами, обращает внимание Щедрова. По её словам, в ходатайстве следователя о продлении срока содержания под стражей порой можно встретить заверения в том, что продление срока требуется для осмотра фонограмм или видеозаписей, а это требует большого количества времени. Но затем, уже в стадии ознакомления с материалами дела, выясняется, что эти действия либо вообще никогда следователем не проводились, либо проводились в другой период времени, рассказывает юрист.
Ещё одна порочная практика, от которой стоит избавиться, – попытки следователей «обойти» законодательный запрет, по которому нельзя отправлять в СИЗО предпринимателей. По словам Щедровой, суды в таких случаях отправляют бизнесменов в СИЗО, пользуясь абстрактной формулировкой, что «деяния, инкриминируемые обвиняемым, не могут быть расценены как непосредственно связанные с законной предпринимательской деятельностью». Хотя с точки зрения ГК эти действия отвечают всем признакам предпринимательской деятельности, отмечает эксперт.
Для начала необходимо добиться соблюдения уже действующего закона. Что-то изменять и вводить всё новые и новые нормы нет никакого смысла, если они всё равно не будут исполняться. Нужно приложить максимум усилий, чтобы исключить формальный подход к исполнению своих обязанностей должностными лицами.
Алексей Новиков, партнёр АБ «ЗКС»
Хутов объясняет подобную жёсткость судов по обсуждаемому вопросу тем, что судьи боятся принимать мягкие решения, чтобы их не заподозрили во взятках. Ещё одна причина – судьи не всегда знают реальные условия в российских изоляторах, полагает Яблоков. Чтобы исключить такой фактор, он предлагает ввести обязательное посещение СИЗО хотя бы раз в три года для тех судей, которые дежурят по арестным материалам: «И не просто по двору походить, а побывать в камере, увидеть жизнь и быт человека, посмотреть на условия, в которые своими решениями человека отправляют». Юрист уверен, что такое нововведение будет эффективнее любых разъяснений высшего судебного органа страны.
Законы у нас великолепные, а при их соблюдении СИЗО можно разгрузить, но вот правоприменение хромает. Все кивают друг на друга.
Фархад Тимошин, адвокат АБ «Торн»
Ещё одной концептуальной новеллой может стать введение системы обязательных критериев, по которым будут оценивать общественную опасность лица и вменяемого ему преступления. Такой вариант предлагает адвокат, партнёр Romanov & Partners Law Firm Romanov & Partners Law Firm Федеральный рейтинг. группа Уголовное право Профайл компании × Матвей Протасов, который считает подобные критерии более объективными, чем просто тяжесть преступления.
1) По объективной стороне деяния: обвиняемый совершил насильственное или ненасильственное преступление.
2) По мотиву и цели: корыстный, хулиганский или с целью обороны.
3) По свойствам самого субъекта: впервые совершил или нет, имеет ли склонность к насилию, какие у него характеристики.
Запрет на заключение под стражу по «предпринимательским» преступлениям – частный случай применения такой концепции.
Другая проблема, что действующий закон не предусматривает возможности комбинировать ограничения для обвиняемого. Это приводит к тому, что следователь избирает самый благоприятный для себя вариант – заключение под стражу, констатирует Чекотков. А в идеале, по его словам, нужно из массы разных запретов конструировать оптимальный вариант обеспечительного механизма, который подойдёт к конкретной ситуации. Он приводит в пример Францию, где альтернативой заключению под стражу является так называемый институт судебного контроля, который включает в себя 16 вариантов ограничений. И следственный судья может их комбинировать, изменять или отменять по собственному усмотрению.