что значит осуждать человека в православии примеры

Что допускается помышлять, а что — грех осуждения?

Приблизительное время чтения: 4 мин.

Вопрос читателя:

Что допускается помышлять о других, а что — грех осуждения?

Из поучения аввы Дорофея знаем, что категорически нельзя говорить другим в беседах плохо о других, например, такой-то (такая-то) блудник, или гневлив, гордый, или злой или лукавый и подобное — это клевета, осуждение. Но распространяется ли это и на помыслы? Мне кажется, что во время обдумывания своих мыслей можно, как бы констатируя факт подумать о ком-то, что он (она) гордый, гневливый, или ругатель, или блудник и т.п., не для того чтобы злорадно осуждать, а для рассуждения, как относиться к кому, как вести себя с кем.

Например, в молитве св. равноап. Нине есть — «посрами противников благочестия» — наверно, допускается кого-то конкретного при этом иметь в уме?

В Св. Писании много указаний остерегаться некоторых людей: «не обличай злых», «блюдитеся от псов, или от лжепророков», «приобщаяйся гордому уподобится ему». Для того чтобы всё это исполнять, надо в уме «Ага, вот этот, кажется, злой — не надо его». Или кого-то посчитать псом или гордым — очень многие в поведении своем и словах проявляют признаки явной гордости и презрения — наверно, и считать их гордыми вполне допускается?

Проблема в том, что, когда проскочит такой помысел с чувством, что кажется мне грешным и недопустимым, очень не хочется признавать это и смириться с этим и каяться. Хочется закрыть на это глаза и верить, что это ничего, потому что мне кажется, что это недопустимо, я уже каялся в таком, и теперь больше нельзя. А если проскакивают, начинаются мучительные сомнения, сильно расстраиваюсь, места не нахожу. Очень не хочется быть повинным этому тяжкому греху.

Не знаю, совесть ли меня мучает или это пустая мнительность? Что в таком случае делать? Как определить, повинен ли я? Может, я понапрасну себя казню, мучаю? Может, ничего страшного и нет?

Думается: а бывало ли такое у святых? Если у меня будут такие грешные помыслы, то я уже не смогу стать святым, я уже не на пути святых?

Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:

Уважаемый Константин, да, греховные помыслы могут быть каждый день и много раз на дню, потому что лукавый атакует, буквально забрасывает ими человека. Помыслов очень много, чтобы человек за какой-то мог зацепиться. Например, 99 он откинет, а на сотом сломается, тут-то его лукавый и ухватил. Борьба с помыслами — это целая наука, что делать конкретно Вам лучше подскажет священник, которому Вы исповедуетесь. Универсальный способ — это не принимать помыслы и читать молитву «Господи, помилуй» много-много раз, пока помыслы не отступят. Читать молитву и заниматься каким-то делом, например, усердно делать свою работу или какую-то работу по дому, которая от Вас требуется, чтобы быть занятым и так пережить моменты атаки помыслами.

В помыслах нужно каяться. Особенно если какие-то помыслы к Вам приходят регулярно: это значит, что определенный вид греха начал в Вас укореняться или есть какая-то слабость, к которой грех может прицепиться внутри Вас. Чтобы этому противостать, нужно убрать из души крючок, на который помыслы цепляются. и лучшее средство для этого — регулярная исповедь. Из раза в раз исповедуйтесь в том, в чем грешите. Со временем, с советом священника поймете, почему не получается справиться, только будьте честны с собой. И начать, наверное, можно даже с этого: «Проблема в том, что, когда проскочит такой помысел с чувством, что кажется мне грешным и недопустимым, очень не хочется признавать это и смириться с этим и каяться. Хочется закрыть на это глаза и верить, что это ничего». Это чего, и еще как чего! И нужно все своими именами назвать, и называть столько раз, столько месяцев подряд, сколько это будет Вас мучить. Вы же рану промываете, до тех пор, пока не пройдет? И швы обрабатывают, пока не срастутся. И пол моют, пока не очистится. Так и с душой — омывать ее в таинстве исповеди до тех пор, пока не станет чистой от греха.

И не ищите себе оправдания, что и у святых помыслы были. Всех людей лукавый одолевает помыслами, вопрос в том, принимает их в себя человек или противостоит, лукавит ли, называя грех не грехом, или говорит открыто и честно: «Прости, Отче, я согрешил», — и кается и старается менять свое мировоззрение так, чтобы греху не было в нем места.

Что касается грехов других, думаю, очевидно, что называть грех грехом можно, чтобы определить, как себя вести. Осуждение — в том, что себя ставишь выше другого, а это разница между простой констатацией. Это поставление себя выше называется гордыня, отсюда и возникает такая страсть к осуждению: думаешь, будто имеешь право о другом судить. И я думаю, что, чтобы справиться с грехом, нужно обратить внимание на эту его причину.

Подробнее об этом мы писали в материалах

Архив всех вопросов можно найти здесь. Если вы не нашли интересующего вас вопроса, его всегда можно задать на нашем сайте.

Источник

Осуждение, обличение и рассуждение

Св. Иоанн Предтеча обличает царя Ирода

Часто спрашивают: какая разница между осуждением и обличением, и что такое рассуждение? Об осуждении Господь говорит: «Не судите, да не судимы будете… и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить» (Мф. 7: 1–2). А что касается обличения, Евангелие учит: «Если же согрешит против тебя брат твой, пойди и обличи его между тобою и им одним… если же не послушает, возьми с собою еще одного или двух, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово; если же не послушает их, скажи Церкви; а если и Церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф. 18: 15–17).

А рассуждение, как указывают святые отцы, является одной из главных добродетелей. Часто верующий не знает, как отличить друг от друга осуждение, обличение и рассуждение. Порой осуждение именуют обличением или рассуждением, тогда как осуждение и обличение весьма отличаются друг от друга. В первую очередь нужно отметить, что осуждение исключает любовь, оно представляет собой слово, сказанное без всякой любви к ближнему, лишь с целью покрасоваться перед окружающими и выявить свою осведомленность. Слова, сказанные без любви, неизбежно оказываются личным оскорблением человека как перед ним самим, так и перед окружающими. Происходит отождествление личности осуждаемого человека с каким-либо конкретным делом, абсолютизация греха и ошибки, распространение греха на всю личность и затмение добрых и положительных качеств человека.

Обличение же в первую очередь подразумевает любовь к человеку, которого обличают. Целью обличения является выведение ближнего из ошибки и забота о его духовном спасении.

Наилучший пример обличения мы можем найти в Священном Писании. Вспомним, как поступил пророк Нафан, когда он хотел обличить царя Давида за совершенное прелюбодеяние с Вирсавией. Он пришел к царю как мирянин и рассказал притчу о том, как один богатый человек отнял у бедного любимого ягненка и угостил его мясом своего гостя. Когда разъяренный услышанным царь Давид воскликнул, что за такой поступок богач заслуживает смерти, тогда только Нафан ответил, что этим богачом был сам царь, который отнял у Урии Хеттеянина единственное его богатство – красивую жену. Так мудрый пророк сумел заставить царя Давида вынести приговор самому себе. За таким обличением последовал и плод – искреннее раскаяние.

Вот так мы должны отличать осуждение от обличения. Наши же обличения, несмотря на то, что часто они справедливы, из-за малодушия и отсутствия любви принимают характер осуждения. Когда обличаем преступление, мы тем самым говорим правду, но из этой правды остается исключенной забота о спасении человека и искреннее желание вывести его из этой ошибки. Обличение без любви никогда не даст доброго плода, так как в это время предаются забвению многие добродетели обличаемого человека.

Поэтому прежде, чем обличать ближнего, мы должны помолиться Господу, успокоиться, хорошо обдумать и лишь после этого сказать слово, помня, что наша цель – спасение человека, а не унижение. Так что истинное обличение требует от нас настоящего терпения, великодушия и любви. В противном случае мы потеряем и ту малую истину, которую имели, и будем иметь дело не с обличением, а с осуждением, что обязательно приведет к худшему. В частности, будет посеяна ненависть, плоды которой пожнем мы и вместо единства еще больше отдалимся от ближнего.

Мы путаем обличение с осуждением из-за того, что не имеем добродетели духовного рассуждения. Апостол Павел говорит, что мы имеем разум Христов – имея в виду себя, апостолов и благочестивых христиан. Обладать разумом Христа – значит иметь глубокое духовное рассуждение и приобрести его опытом, молитвой, постом. Приобретению этого опыта способствует изучение трудов святых отцов и их жития. Когда человек стяжает добродетель рассуждения, тогда он будет защищен от осуждения других.

Совершенно очевидно, что причиной осуждения является наша духовная лень. Мы ленимся духовно анализировать все встречающиеся явления и наши действия, вследствие чего разговариваем и действуем механически, поверхностно. Приобретение духовного опыта происходит тогда, когда выпадающие нам испытания мы преодолеваем верой. Господь каждому из нас посылает достаточно испытаний для того, чтобы мы лучше познали самих себя и исправление начали в первую очередь с себя. Работая над собой с осознанием своей греховности и искренним желанием преодолеть ее, мы тем самым приобретаем опыт духовного рассуждения, который безошибочно указывает нам, каким должно быть истинное обличение, и так мы избавляемся от греха осуждения.

Когда мы прощаем себя, тогда прощаем и других, а когда мы строги к себе, тогда понимаем, насколько тяжело другим, и становимся более человеколюбивыми, благосклонными и милосердными. Мы можем знать множество примеров из житий святых, но без переживания за собственные грехи и полученного через это опыта не приобретем разума Христова и не сможем избежать ямы осуждения. Каждый из нас знает, что сперва нужно вытащить бревно из собственного глаза, чтобы увидеть, как вынуть соринку из глаза брата нашего, – но, к сожалению, зная, не исполняем, за что несем наказание и если не исправимся, то будем наказаны и в будущем. Это явление начинается в личности, а затем распространяется на семью, общество и на весь народ.

Итак, если мы не просветимся духовно, то никогда не сможем освободиться от духа осуждения, зависть и лень постоянно будут в нас, что, конечно же, принесет горький плод.

Многие готовы оправдывать себя темпами современной жизни, которая будто бы не дает возможности углубиться в самого себя. Однако думается, и этот быстрый темп вызван нашим неправильным подходом к жизни. Господь говорит: «Не заботьтесь о завтрашнем дне… довольно для каждого дня своей заботы» (Мф. 6: 34). Мы забываем об этой заповеди. Не сделав ничего доброго сегодня, заботимся о завтрашнем дне и пытаемся создать его уже сегодня. И так мы впадаем в мир иллюзий, поскольку заботимся о том, что не имеет под собой твердой почвы и оснований, начинаем искусственно создавать эти основания, из-за чего и происходит ничем не оправданное ускорение темпа жизни; то, что еще не созрело, мы хотим собрать сегодня же; и в то же время нам некогда собирать то, что уже созрело, потому что мы спешим заботиться о завтрашнем и за один день стараемся управиться со всем тем, что требует годов труда. В этом плане внешне на Западе вроде бы лучше обстоит дело, поскольку экономически там больше делают и успевают, но там в силу всего этого невидимо разрушается человек как личность и разрушается семья, а где рушатся личность и семья, там эта же участь ожидает и государство. Экономические и политические успехи только тогда будут твердыми и приносящими истинную пользу человеку, если они будут иметь твердую нравственную основу.

Следовательно, неправильным отношением и подходом мы сами ускоряем темп жизни, а потом ворчим и недоумеваем, что, мол, не хватает времени для самопознания и духовного развития. Причиной этого является и зависть, так как мы постоянно соревнуемся друг с другом в приобретении материального богатства и земной славы.

В мировом масштабе этот процесс, наверное, необратим, но это не означает, что отдельные личности не могут изменить ритм собственной жизни. Через стяжание духовного опыта, образованности и стремления к благочестивой жизни они могут приобрести добродетель рассуждения, то есть разум Христа. Основой этого является любовь к Господу нашему Иисусу Христу. У кого нет любви ко Христу, тот никогда не достигнет успеха в духовной жизни. Поэтому в первую очередь мы должны искать в самих себя: есть ли в нас любовь ко Христу, которая и является залогом очищения и избавления от всякого греха, в том числе греха осуждения, так как любовь ко Христу непременно включает в себя любовь к ближнему.

Источник

Осуждение: трудные вопросы

Мы продолжаем публикацию бесед схиархимандрита Авраама (Рейдмана), духовника Ново-Тихвинского женского монастыря и Свято-Косьминской пустыни. В этой беседе речь пойдет о том, как правильно понимать заповедь о неосуждении ближнего.

Всем нам известна заповедь: «Не судите, да не судимы будете». Но у многих это повеление Спасителя вызывает недоумение: «Разве это возможно? Как тогда различать, кто поступает хорошо, а кто — плохо? Как быть судьям, чья профессия — именно судить и осуждать? Менять род деятельности?» Попробуем разобраться.

Схиархимандрит Авраам (Рейдман)

Мне кажется, что лучше и подробнее всего эта заповедь раскрыта в Евангелии от Луки. «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам» (Лк. 6, 37–38).

«Не судите, и не будете судимы». Лучше всего вообще не судить о другом человеке, тем более о том, который не имеет к нам никакого отношения. Мы часто даже не замечаем, насколько поддаемся этому пороку — оценивать все и всех.

Конечно, чаще всего наша оценка бывает просто неправильной: мы не знаем ни внутренней жизни того или иного человека, ни обстоятельств его жизни, да и наши собственные страсти искажают в наших глазах действительность. А главное, судя о ком-то, мы очень быстро скатываемся в осуждение, как сказал о том Иов Многострадальный: «Суждение и осуждение — близки».

Однако бывают ситуации, когда не судить невозможно, — нужно разобраться в том или ином обстоятельстве, том или ином человеке: своем подчиненном, духовном сыне или дочери, каких-то соблазнах и людях, которые нас искушают. Поэтому мы бываем вынуждены рассуждать, но должны остерегаться осудить: «Не осуждайте, и не будете осуждены».

Если все-таки судите, то, по крайней мере, не осуждайте. Эта заповедь ограничивает крайнюю наклонность человека к осуждению. Мы, не видя своих страстей, часто осуждаем других даже за те грехи и страсти, от которых страдаем сами. А уж за те пороки, которых в нас нет, осуждаем с особой жестокостью.

Например, человек трудолюбивый, но жадный, будет осуждать ленивого: мол, вот бездельник, ничего у него за душой нет. Он не видит того, что сам трудится только ради своего блага, ни с кем не хочет поделиться. Другой, скажем, развратник, но по характеру добрый, будет осуждать людей целомудренных, но, может быть, несколько жестких. Своего же разврата он не замечает и считает, что это вообще пустяк.

Страсть осуждения, когда мы с ней не боремся, может совершенно исказить в наших глазах реальность — до такой степени, что мы будем видеть то, чего и в помине нет.

Прекрасный пример этого приводит преподобный авва Дорофей. Один монах увидел, что некий брат приступает ко святому причащению, поев перед этим фруктов в саду. Монах рассказал об этом игумену, и тот отозвал брата в сторону, когда он подходил к Чаше. Игумен расспросил брата, и выяснилось, что того до литургии не было не только в саду, но даже и в обители, так как эконом посылал его в деревню по какому-то делу. Поэтому мы должны постоянно внимать себе, чтобы не поддаваться пагубной привычке осуждать.

Но может случиться так, что мы вынуждены будем и осудить. Например, праведный Иоанн Кронштадтский осуждал Льва Толстого — так откровенно и заявлял: «Я его решительно осуждаю». Я даже удивился такой его прямоте и дерзости.

Но святой говорил так, потому что любил Церковь Божию, которую хулил этот человек. Да, Толстой был великим писателем, но вместе с тем — страшным врагом Церкви, растлившим целое поколение, в особенности интеллигенцию.

Однако если отец Иоанн осуждал Льва Толстого, то это не значит, что он его ненавидел. Если бы он мог что-нибудь сделать для спасения этого человека, он бы, конечно, это сделал. И такую попытку, правда, окончившуюся неудачей, предприняли другие люди — оптинские подвижники. Надо думать, что и отец Иоанн, если бы к тому времени был еще жив (он скончался двумя годами раньше), поступил бы подобным образом.

Осуждение Толстого было справедливым, поскольку его нельзя было отделить от созданного им учения; собственно, оно даже название получило по его имени — толстовство. По этой же причине святые отцы проклинали еретиков на соборах.

Когда я читал «Деяния Вселенских соборов», то меня поразил такой факт. Известно, что Феодорит Кирский во время III Вселенского собора вел себя, скажем мягко, недостаточно православно, защищал ересиарха Нестория и резко критиковал святителя Кирилла Александрийского. Впоследствии блаженный Феодорит примирился с православием, и когда начались монофизитские брожения, стал одним из активных борцов с этой ересью, можно сказать героем IV Вселенского собора. Но святые отцы помнили, что он по недоразумению прежде защищал Нестория, и стали требовать от Феодорита, чтобы он проклял этого еретика.

Отцы Собора говорят ему: «Скажи: „Анафема Несторию!“», а он пытается оправдываться: «Я никогда не был еретиком!» Но только он начинает объяснять свою позицию, как они прерывают его: «Мы не хотим тебя слушать, скажи: „Анафема Несторию!“»; а он опять старается оправдаться. Наконец в зале Собора стали раздаваться восклицания: «Феодорит несторианин! Он еретик!» Тогда он понял, что иначе нельзя, как только сказать: «Анафема Несторию!»

Отсюда мы делаем вывод. Либо то, что произошло на IV Вселенском соборе, плохо, и Феодорита напрасно вынудили осудить Нестория, вместо того чтобы дать ему возможность высказать свои взгляды и доказать свое православие, либо в этом эпизоде есть особенный смысл и через отцов Собора действовал и их устами выражал истину Сам Дух Святой.

Выходит, что, когда я говорю: «Этот человек — еретик», или: «Анафема Несторию!» — в этом нет греха осуждения. Блаженный Феодорит не согрешил, осуждая Нестория. И праведный Иоанн Кронштадтский не согрешил, осуждая Льва Толстого.

photosight.ru. Фото: Цыбулина Наталья

Итак, под словами «Не осуждайте» имеется в виду: не осуждайте так, чтобы это являлось грехом.

Бывают случаи, когда не осудить невозможно, и если мы в подобных ситуациях не осудим, то тогда как раз согрешим. Если бы блаженный Феодорит не осудил Нестория, то его, несмотря на заслуги перед православием, предали бы анафеме вместе с Несторием. И так можно сказать про всякого из нас: если мы не будем осуждать еретиков, не будем осуждать богохульников, не будем осуждать врагов Церкви, не будем осуждать развратников (именно как носителей и распространителей разврата), то получится, что мы их оправдываем.

Поэтому Евангелие далее предлагает: «Не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете». Если все-таки невозможно не осудить, тогда, по крайней мере, прощайте этим людям, внутренне не держите на них зла.

Наверное, кому-то покажется странным: как это — осудить, если Евангелие прямо заповедует «Не осуждайте». Часто нам представляется, что Евангелие состоит только в заповеди любить, которую мы притом понимаем очень узко.

Но для чего, например, в Церкви существует сборник правил, то есть законов для суда над провинившимися клириками и мирянами? Для того, чтобы тех или иных людей осуждать за их нарушения. Но это не греховное осуждение, а та самая Божественная любовь, которая простирается к каждому человеку и которую мы интерпретируем применительно к тем или иным обстоятельствам.

Евангелие не состоит всего из нескольких слов — «нужно всех любить», в нем говорится и о многом другом. Поэтому не нужно видеть противоречие Евангелию в том, что в некоторых случаях суд необходим. Как, например, духовник сможет не судить тех, кто у него исповедуется и кается? Как судья или начальник должен исполнять свои обязанности?

Хочу напоследок сделать важную оговорку. Да, нам необходимо знать о степенях позволительного суда и осуждения, но не будем искать в этом оправдания своим страстям. В подавляющем большинстве случаев нам надо стараться именно не судить и не осуждать, и тогда Господь не осудит и нас.

Все, наверное, знают случай из отечника о монахе, который никого не осуждал. Жил он довольно нерадиво, но когда умер и демоны представили ему свиток с множеством его грехов, то он воскликнул: «Господи! Ты сказал: “Не судите, да не судимы будете”. Вот, я за всю жизнь никого не осудил». И тотчас все его грехи со свитка исчезли. Этого монаха ввела в рай одна только добродетель неосуждения. И если мы будем ей прилежать, то она введет в небесные обители и нас.

Вопрос. Как из рассуждения о том или ином человеке не впасть в осуждение?

Ответ. Это очень трудно, а без содействия Божественной благодати, можно сказать, невозможно. Только благодать позволяет судить о человеке трезво и при этом его не осуждать. Поэтому надо молиться, просить у Бога помощи и по мере сил понуждать себя к исполнению этой заповеди. Но вместе с тем, если судить о чем-то — наша обязанность, то надо это делать, даже если мы не бесстрастны. Пусть мы, рассуждая о проступках наших детей, осудим их и накажем, но зато дадим им понять, что хорошо, а что плохо. И лучше нам, в случае необходимости, осудить и наказать провинившихся подчиненных, чем разрушить дело, которое нам поручено.

В каждом случае придется думать: есть ли необходимость рассуждать о том или ином обстоятельстве и человеке? Потому что если мы начнем рассуждать, то едва ли избежим осуждения. Но по крайней мере не будем осуждать без нужды — и это уже очень высоко.

Вопрос. Моя тетушка, приходя к нам в гости, часто жалуется на невестку и на сына-алкоголика. Ее жалобы кажутся справедливыми, и мы вместе с ней возмущаемся. Но, получается, она осуждает? И мы в этом участвуем?

Ответ. Да, я думаю, что эти разговоры ни к чему. Они ничего не принесут, не помогут ни этой тетушке, ни ее семье, ни этому бедному алкоголику. Поэтому в таких случаях либо надо вовсе молчать, как бы не касаться этого, либо, если ты хочешь помочь, — молиться.

Но чтобы молиться за падших людей, надо иметь благодать, иначе мы можем взять на себя искушения и скорби, которые выше нашей силы.

Словом, надо либо как-то помогать, либо, по крайней мере, не вредить. А участвуя в злословии, мы лишь еще больше умножаем грех.

Вопрос. Как не осуждать человека, который пришел в храм нетрезвым? Уместна ли здесь снисходительность, не будет ли это потворством страсти?

Ответ. Я расскажу такой случай. Один мой знакомый работал в храме, был кем-то вроде дневного сторожа. Однажды в храм пришел парень, пьяный вдребезги, встал перед иконой Божией Матери, начал плакать, что-то кричать… Кажется, у него мама была больна раком.

А все это происходило во время богослужения, и моему знакомому сказали выкинуть этого парня из церкви. Но он отнесся к тому снисходительно и человеколюбиво, тихонько его вывел, стал с ним беседовать, хотя тот, повторю, был порядочно пьян. Впоследствии они стали встречаться, в результате мой знакомый обратил этого человека к вере, он стал православным христианином, а через несколько лет — и священником.

Поэтому не нужно стричь всех под одну гребенку и огульно осуждать. Может быть, у человека какое-то несчастье, или он просто на именинах выпил лишнюю рюмку. Но если он ведет себя нагло, хулиганит, кощунствует — это, конечно, другое дело.

Должно быть некоторое снисхождение, но и благоразумие тоже. Впрочем, от внутреннего осуждения лучше храниться и в этом случае.

photosight.ru. Фото: Комиссаров Василий

Вопрос. Мне иногда кажется, что люди, подверженные одинаковой страсти, похожи друг на друга, страсть как бы накладывает отпечаток на лица. Нет ли в этом осуждения?

Ответ. Лучше подобными наблюдениями не увлекаться, а то будешь ходить и говорить людям: «Вот ты — гордый. И ты гордый, и ты гордый: у вас на лицах одинаковые отпечатки».

Мы должны стараться в каждом человеке, даже в самом опустившемся, видеть образ Божий. Истинное христианство в том и состоит, чтобы не замечать в ближнем ничего плохого.

Святитель Игнатий Брянчанинов говорил, что он сподобился видеть лица своих врагов как лица ангелов Божиих. Он смотрел на своего врага, клеветника, и видел его лицо сияющим, как у ангела. Почему? Потому ли, что тот на самом деле был ангелоподобным? Нет, но потому, что благодать Божия ослепляет христианина в том смысле, что лишает его зрения чужих грехов.

Исключение в этом смысле составляют, может быть, духовники. Им, так сказать, поневоле приходится разбираться в человеческих грехах, но не ради осуждения, а ради помощи ближним. Духовник похож на хирурга. Хирург, который вынужден разрезать человеческое тело и перебирать его внутренности, делает это не ради своего удовольствия, а ради того, чтобы помочь человеку избавиться от болезни.

Вообще всем христианам, наоборот, надо стремиться ничего в человеке не видеть, не рассматривать, какая страсть изображается у него на лице: гордость или гнев. Нужно думать: все хорошие, кроткие, все ангелы Божии, все вокруг меня святые, один я грешник.

Конечно, невозможно приобрести такое отношение ко всем людям собственными усилиями, только действие благодати может сделать человека способным на это. Но общее наше расположение должно быть именно таково.

Источник