что значит ревность к богу

Православный приход храма Успения Божьей Матери г.Камышина Волгоградской епархии Русской Православной церкви

Что значит выражение «Бог-ревнитель»

I. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ТЕРМИНОВ

Еврейское слово: «qin’ah» и греческое слово «zelos», которые в Библии переведены словом «ревность», означают «тепло» или «жар». Оба слова в Библии используются как в позитивных, так и в негативных контекстах для подчеркивания положительного или отрицательного оттенка чувств.
Самым интересным является то, что это слово в зависимости от контекста переводится по-разному: ревность; зависть; раздражение (когда злишь кого-то); негодование, возмущение; вспышка негодования, вызванная несправедливостью; рвение, старание, усердие.

II. РЕВНОСТЬ КАК ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЧУВСТВО.

Когда в Библии говорится о человеческой ревности, то она может означать либо хорошее чувство, либо – плохое.

1. Ревность как плохое чувство:
А. Слово, переведённое как «зависть».
Деяние 7:9 «Патриархи, по зависти, продали Иосифа в Египет; но Бог был с ним»;
Римлянам 13:13 «Как днем, будем вести себя благочинно, не предаваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти»;
1 Коринфянам 3:3 «…потому что вы еще плотские. Ибо если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? и не по человеческому ли обычаю поступаете?»;
2 Коринфянам 12:20 «Ибо я опасаюсь, чтобы мне, по пришествии моем, не найти вас такими, какими не желаю, также чтобы и вам не найти меня таким, каким не желаете: чтобы не найти у вас раздоров, зависти, гнева, ссор, клевет, ябед, гордости, беспорядков»;
Иакова 3:14,16 «Но если в вашем сердце вы имеете горькую зависть и сварливость, то не хвалитесь и не лгите на истину… ибо где зависть и сварливость, там неустройство и всё худое».

• Закон ревности.
«Закон ревности» был дан людям Богом в Числах 5:11-31. Закон Божий объясняет, что делать в том случае, когда на мужа «найдет дух ревности, и он будет ревновать жену свою».

2. Ревность как праведное чувство:
Такая ревность в Библии называется «Ревностью Божьей» или «ревностью по Господу», потому что в основах этого чувства заложено желание почтить Бога.
3 Царств 19:10 «Он сказал: возревновал я о Господе Боге Саваофе, ибо сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники и пророков Твоих убили мечом; остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее».
4 Царств 10:15-16 «И поехал оттуда, и встретился с Ионадавом, сыном Рихавовым, шедшим навстречу ему, и приветствовал его, и сказал ему: расположено ли твое сердце так, как мое сердце к твоему сердцу? И сказал Ионадав: да. Если так, то дай руку твою. И подал он руку свою, и приподнял он его к себе в колесницу, и сказал: поезжай со мною, и смотри на мою ревность о Господе. И посадили его в колесницу».
2 Коринфянам 11:2 «Ибо я ревную о вас ревностью Божиею; потому что я обручил вас единому мужу, чтобы представить Христу чистою девою».
Римлянам 10:2 «Ибо свидетельствую им, что имеют ревность по Боге, но не по рассуждению».

Ревность, согласно Библии, является чувством, свойственным не только человеку, но и Богу.

III. РЕВНОСТЬ КАК ЧУВСТВО, СВОЙСТВЕННОЕ БОГУ.

1. Бог как супруг…
Когда слово «ревность» используется применительно к Господу Богу, оно всегда имеет оттенок праведности. В таких случаях, как правило, библейское описание является антропоморфным (очеловечивающим), потому что использует язык описания взаимоотношений между мужем и женой, и в частности подчеркивает справедливое чувство мужа имеющего полные права на свою супругу.
Захария 1:14 «И сказал мне Ангел, говоривший со мною: провозгласи и скажи: так говорит Господь Саваоф: возревновал Я о Иерусалиме и о Сионе ревностью великою».

Вопрос: Почему Бог имеет право требовать от нас верности?
Чаще всего на этот вопрос отвечают следующим образом: Бог имеет право требовать от нас верности, потому что:

Б. Предупреждение о последствиях неверности Богу.
Бог не только запретил Своему народу поклоняться идолам, но и предупредил, какое наказание ожидает народ Божий за непослушание и неверность своему Богу:
Исход 20:4-6 «Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли; не поклоняйся им и не служи им, ибо Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода, ненавидящих Меня, и творящий милость до тысячи родов любящим Меня и соблюдающим заповеди Мои».

3. Ревность как проявление праведного гнева Божия.
А. Очень часто слово «ревность» используется для описания праведного гнева Божия:
Псалтирь 78:5 «Доколе, Господи, будешь гневаться непрестанно, будет пылать ревность Твоя, как огонь? »

Б. Гнев Божий возгорается на тех, кто ненавидит Его и не исполняет Его заповедей:
Второзаконие 6:13-15 «Господа, Бога твоего, бойся, и Ему одному служи, и Его именем клянись. Не последуйте иным богам, богам тех народов, которые будут вокруг вас; ибо Господь, Бог твой, Который среди тебя, есть Бог ревнитель; чтобы не воспламенился гнев Господа, Бога твоего, на тебя, и не истребил Он тебя с лица земли».

Говоря о ревности Господа Бога, необходимо понять, что подобный язык (супружеская символика) используется Библией для того, чтобы как можно ярче проиллюстрировать чувства, свойственные нашему Творцу. Супружеская неверность порождает обиду, возмущение, ревность и гнев в сердце любящего супруга. Подобные чувства испытывает наш Создатель, когда мы – Его творение – оказываемся неверными Ему.

1 Коринфянам 10:22 «Неужели мы решимся раздражать [провоцировать гнев] Господа? Разве мы сильнее Его?»

Источник

О ложной ревности и внутрицерковной полемике

Двадцать лет свободного существования Православной Церкви на постсоветском пространстве ознаменовались, среди множества других явлений, появлением открытой внутрицерковной полемики по самым разным вопросам. Книги, статьи в газетах и журналах, в ещё большей степени интернет-сайты и форумы оказались посвящены полемике одних православных с другими.

Собственно, само по себе явление это для Церкви привычное. Святые отцы также полемизировали, и во все времена были свои интеллектуальные вызовы, свои опасности, свои ошибки, о которых необходимо было предупредить чад Церкви, и через всё это открывались искуснейшие в слове. Разумеется, и сейчас есть немало тех или иных идей или явлений, распространение которых в церковной среде представляет в большей или меньшей степени угрозу для духовного состояния верующих. И люди, неравнодушные и ревностно относящиеся к вере, не оставляют без внимания и без ответа вызовы и соблазны сего дня.

Однако ни для кого не секрет, что нередко во внутрицерковной полемике можно увидеть примеры далеко не святоотеческого духа, несмотря на внешне самую благообразную риторику.

Как известно, грех любит скрываться под личиной какой-нибудь добродетели. Например, слова о христианской любви могут быть прикрытием для маловерия и любви к миру сему, – что мы видим в экуменизме. А слова о ревности по вере могут быть прикрытием страсти к осуждению и порождающих её ненависти и зависти. И как в первом случае мы имеем дело не с любовью, а с псевдолюбовью, так и во втором случае мы имеем дело не с ревностью, а с псевдоревностью.

Есть вполне чёткие критерии того, как отличить истинную ревность о Боге от псевдоревности. Мы укажем три таких критерия.

Истинная ревность рождается от пламенной любви к Богу и поэтому не может выражаться через презрение к слову Божию. Как мы знаем, Христос повелел своё обличение прежде высказывать лично и наедине тому, к кому имеешь претензии, и лишь в случае неоднократного упорства, засвидетельствованного двумя или тремя свидетелями, сообщить об этом деле всей Церкви (см. Мф. 18:15-17). Соблюдение или несоблюдение обличителем этой заповеди можно назвать первым критерием.

Святые отцы так поступали даже с явными еретиками – святой Кирилл Александрийский написал немало вежливых и смиренных писем Несторию прежде, чем стал публично полемизировать с ним, также и святой Григорий Палама прежде написал три личных письма Варлааму, в которых сначала узнавал, правильно ли понял его учение, а затем увещевал оставить заблуждение. Они поступали так потому, что имели подлинную любовь и к Богу и к тем, кого обличали, – потому что хотели, по слову Христову, «обрести брата своего» (Мф. 18:15), а не покрасоваться перед толпой, гремя красноречием.

Но человек, больной ненавистью и прикрывающий её ревнительской риторикой, никогда так не поступает. Он сразу, едва ему кто-то не понравился, бежит возвестить urbi et orbi. Он никогда не обратится к обличаемому, ибо тот не интересен ему сам по себе, как личность, как брат, – он интересен лишь как очередной объект удовлетворения своей тёмной страсти.

Вспоминаются по этому поводу слова святого Исаака Сирина: «Кто исправляет брата своего в клети своей, тот исцеляет собственный свой порок; а кто обвиняет кого-либо пред собранием, тот увеличивает болезненность собственных своих язв. Кто втайне врачует брата своего, тот явной делает силу любви своей; а кто срамит его перед глазами друзей его, тот показывает в себе силу зависти» (прп. Исаак Сирин. Слова, 85).

Второй критерий – переход на личности. Святые отцы могли, разоблачая ересь, упоминать имя ересиарха или кого-то из идеологов заблуждения, если это имя и так уже у всех на слуху, и если сам еретик открыто противопоставляет своё лжеучение Православию. Но для отцов всегда главным было разоблачение заблуждения или порока, а не перемывание косточек конкретным еретикам или грешникам. И нередко святые отцы писали полемические работы, вообще не упоминая никаких имён, например это можно видеть у прп. Ефрема Сирина в труде «Против исследователей естества Сына Божия», и у прп. Паисия Величковского в труде «Возражение против хулителей умной молитвы». И это естественно, ибо для отцов была важна борьба с грехом, а не с грешником, с заблуждением, а не с заблуждающимся. А у псевдоревнителей всё наоборот – для них центральное место занимает личность, которую они выбрали в жертвы, а слова о чистоте веры и прегрешениях против неё, – подлинных или мнимых, – не более чем повод для «законного» осуждения и поношения.

Мысль о том, чтобы обличить то или иное возмутившее их явление, не называя ничьих имён, псевдоревнителям даже не приходит в голову, а если её им предложить, то они такое предложение выслушают совершенно без энтузиазма. Так писать им совершенно неинтересно, ведь тогда исчезнет самый главный для них стимул.

Совсем не сложно определить, что для автора полемического текста является главным. В случае святых отцов и подлинных ревнителей о вере если мы уберём из текста упоминания обличаемых персон, то текст по содержанию почти не уменьшится и не пострадает. А если из текста псевдоревнителей убрать выпады против тех или иных лиц, то от текста мало что останется, он станет обрывочным, бессвязаным и бессодержательным.

Наконец, третий критерий, позволяющий отличить псевдоревность от подлинной ревности о вере – мелочность.

Святые отцы и все подлинные ревнители о вере решались обличить кого-либо только в том случае, когда речь шла о сознательной, публичной и многократной проповеди явно еретических взглядов, или об открытом поведении высокопоставленного лица, показывающем, что это лицо считает нормой то, что Бог называет грехом. Только такие вещи, совершаемые открыто, сознательно и многократно, и представляющие угрозу для многих, были в глазах святых достаточным основанием для того, чтобы взяться за перо.

А у псевдоревнителей всё совсем по-другому. Им достаточно одной неточной фразы или одного необдуманного поступка, чтобы объявить священную войну и начать строчить обличающие статьи.

Святые отцы вступали в публичную полемику, чтобы прекратить соблазн, вызванный тем, что уже всем известно, а псевдоревнители сами порождают соблазны в Церкви, извлекая на всеобщее обозрение то, на что без них никто не обращал внимания. Псевдоревнители ходят, как львы рыкающие, ища, кого поглотить, глядя придирчивым оком, выискивая малоизвестные высказывания или поступки и вообще любую мелочь, которую можно взять за повод для осуждения новой жертвы.

Позволю себе в заключение привести слова святителя Игнатия (Брянчанинова) об этой духовной проблеме. В своей работе «О прелести» он говорит, что «надо весьма остерегаться плотской и душевной ревности, представляющейся по наружности благочестивою, в сущности – безрассудной и душевредной. Мирские люди и многие монашествующие, по незнанию своему, очень похваляют такую ревность, не понимая, что её источники суть самомнение и гордость. Эту ревность они величают ревностью по вере, по благочестию, по Церкви, по Богу. Она заключается в более или менее жестком осуждении и обличении ближних в их нравственных погрешностях и в погрешностях против церковного благочиния и чиноположения. Обманутые ложным понятием о ревности, неблагоразумные ревнители думают, предаваясь ей, подражать святым Отцам и святым мученикам, забыв о себе, что они, ревнители, – не святые, а грешники. Если святые обличали согрешающих и нечестивых, то обличали по велению Божию, по обязанности своей, по внушению Святого Духа, а не по внушению страстей своих и демонов. Кто же решится самопроизвольно обличать брата или сделать ему замечание, тот ясно обнаруживает и доказывает, что он счел себя благоразумнее и добродетельнее обличаемого им, что он действует по увлечению страсти и по обольщению демонскими помыслами…

Человек, водимый плотским мудрованием, никак не может правильно судить ни о своем внутреннем состоянии, ни о состоянии ближних… Достойно замечания, что по стяжании духовного разума, недостатки и погрешности ближнего начинают казаться весьма маловажными, как искупленные Спасителем и удобно врачуемые покаянием – те самые погрешности и недостатки, которые плотскому разуму казались необъятно великими и важными. Очевидно, что плотское мудрование… придавало им такое огромное значение. Плотское мудрование видит в ближнем и такие грехи, каких в нем вовсе нет: по этой причине увлекавшиеся безрассудною ревностью часто впадали в оклеветание ближнего и соделывались орудием и игралищем падших духов».

Источник

Ревность

Ре́вность – 1) состо­я­ние веру­ю­щего, выра­жа­е­мое в пла­мен­ном, реши­тель­ном стрем­ле­нии к испол­не­нию Божьей воли, к добру и обострен­ном нега­тив­ном отно­ше­нии ко злу ( Чис.25:13 ); 2) усер­дие (пример: рев­ность к работе); 3) сомне­ние чело­века в вер­но­сти, любви к нему со сто­роны дру­гого чело­века; 4) обострен­ное чув­ство сопер­ни­че­ства (пример: рев­ность к успе­хам других людей); 5) про­яв­ле­ние Правды Божьей по отно­ше­нию к чело­веку ( Ис.9:7 ).

В учении Свв. Отцов, рев­ност­ное начало души также име­ну­ется гневом, рве­нием и энер­гией. В свя­то­оте­че­ской пись­мен­но­сти эта сила обычно назы­ва­ется словом, про­ис­хо­дя­щим от гла­гола зажи­гаю, горю, пла­ме­нею.

В своем пер­во­здан­ном состо­я­нии (до чело­ве­че­ского гре­хо­па­де­ния), рев­ность озна­чала усер­дие к уго­жде­нию Богу, имела воз­вы­шен­ный духов­ный смысл. В своем изна­чаль­ном виде рев­ность – закон­ная сер­деч­ная (чув­ству­ю­щая) сила души, пови­ну­ю­ща­яся разуму. Однако после гре­хо­па­де­ния про­изо­шло повре­жде­ние чело­ве­че­ского ума. Чело­ве­че­ский ум стал стре­миться не к веч­ному Богу, а к пред­ме­там види­мого мира, пора­бо­ща­ясь им. Отсюда и рев­ность стала не рев­но­стью о позна­нии Бога, а рев­но­стью о полу­че­нии удо­воль­ствий в крат­ко­вре­мен­ной жизни. Про­ти­во­есте­ствен­ная рев­ность в соче­та­нии с про­ти­во­есте­ствен­ной направ­ле­нием ума и воли стала гре­хов­ной стра­стью, то есть неесте­ствен­ным дви­же­нием чело­ве­че­ской души.

Истин­ная рев­ность имеет осно­ва­нием любовь, а ложная — тще­сла­вие и гор­дость. Истин­ная рев­ность обли­чи­теля чужих поро­ков совер­ша­ется с болью и состра­да­нием, а ложная — со зло­стью и пре­зре­нием.

Исце­ляя чело­ве­че­скую при­роду, хри­сти­ан­ство учит о необ­хо­ди­мо­сти изме­нить про­ти­во­есте­ствен­ную рев­ность о вре­мен­ном и пре­хо­дя­щем изна­чально при­су­щей чело­веку рев­но­стью к позна­нию Бога и соеди­не­нию с Ним. Такая замена пред­по­ла­гает как жела­ние чело­века, так и дей­ствие помо­га­ю­щей ему Боже­ствен­ной бла­го­дати.

Рев­ность в духов­ной жизни не должна исклю­чать такую доб­ро­де­тель, как рас­суж­де­ние. Рев­ность без рас­суж­де­ния в пат­ри­стике име­ну­ется рев­но­стью не по разуму, нера­зум­ной рев­ностью ( Рим. 10:2 ).

С ослаб­ле­нием рев­но­сти при­хо­дит теп­лохлад­ность.

архи­манд­рит Рафаил (Каре­лин):
Рев­ность – это огонь, без кото­рого не может ожить чело­ве­че­ское сердце. Рев­ность про­яв­ля­ется в том, что чело­век, услы­шав зов бла­го­дати, немедля при­сту­пает к делу спа­се­ния, а не обма­ны­вает себя тем, что он сна­чала закон­чит мир­ские дела, а затем при­мется за спа­се­ние своей души.

игумен Нек­та­рий (Моро­зов):
Раз за разом убеж­да­ешься: чем реши­тель­нее обра­ща­ется, идет чело­век к Богу, тем легче ему пре­одо­леть те пре­пят­ствия, кото­рые неиз­бежно воз­ни­кают на его пути. И чем больше сомне­ний, коле­ба­ний, оста­но­вок, тем, напро­тив, труд­нее дается это пре­одо­ле­ние. Порой — и вообще не дается. Сомне­ния, коле­ба­ния, нере­ши­тель­ность — то же самое для врага рода чело­ве­че­ского, что кусок сырого мяса в воде для акулы…

пре­по­доб­ный Иосиф Оптин­ский:
Рев­ность, жела­ю­щая иско­ре­нить всякое зло, на самом деле сама есть самое страш­ное зло.

Источник

Ревность дана для того, чтобы мы зорко следили за своей душой

Ревность – не порок?

Протоиерей Игорь Прекуп. Фото: Станислав Мошков/rus.postimees.ee

Позвольте сначала ответить вопросом на вопрос: какая ревность? Любая? Нет, не любая – порок. Тут, пожалуй, надо быть поосторожней с обобщениями. Если вопрос о той страсти, которая лишает человека достоинства, превращая его в опасного галлюцинирующего параноика, способного лишь разрушать то, что ему дорого, и калечить жизнь тем, кто его любит – да, порок. Но из святоотеческого учения мы знаем, что зло не самобытно. Стало быть, и ревность либо паразитирует на какой-нибудь добродетели, либо сама и есть добродетель, на которой паразитирует порок-самозванец, похитивший ее имя. Похоже, что последнее.

Да ну, скажете тоже… Так вообще жить невозможно! Мало ли, что там святые подвижники писали – это для монахов, а мы в миру живем, тут веру и благочестие спасать надо от всеобщей апостасии.

Нам, грешным, начинать надо с малого – со строгого соблюдения уставного благочестия: с вычитывания утреннего и вечернего молитвенного правила, с соблюдения всех постов, с регулярного и полного отстаивания богослужений, соблюдая все обычаи, касающиеся дресс-кода и передачи свечек через правильное плечо, с отказа от ИНН и паспортов, с утончения класс… ой! церковного чутья, с обостренного и воинственного реагирования на оскорбления наших чувств.

Только освоив этот уровень, имеет смысл озаботиться хранением сердца от всего противного любви, кротости и милосердию, а до тех пор мы недостойны посягать на евангельские заповеди – это дерзость. Как мы можем помышлять о жизни по Новому Завету, не освоив толком жизнь в духе Ветхого? Все должно быть последовательно. А потому будем заботиться о доступном – о внешнем, а недоступное отложим на потом. Так, да.

Отсюда и распространенное представление, что «ревность по Бозе» – это строгое соблюдение свода канонических правил, богослужебного устава, постов; осторожное до параноидальной подозрительности отношение ко всему и всем (включая священноначалие) на предмет наличия ереси или заговора, устойчивая неприязнь, переходящая в ненависть к тем, кто, по мнению «ревнивцев», представляет опасность для чистоты веры и нравственных устоев общества. Это плотское истолкование духовного понятия.

Житейское понимание ревности основано на эгоизме

Ревность у нас часто ассоциируется с любовью, как ее побочный эффект, а напрямую – с завистью, собственничеством, ненавистью, злостью, помрачением ума и прочими состояниями, ничего общего с любовью не имеющими. Мы в этом исходим из личного опыта, из опыта знакомых нам людей, ну и, разумеется, из литературного наследия: ревность – одна из частых тем великих произведений, если не центральная, как в «Отелло», то сквозная, как в «Братьях Карамазовых».

Это очень понятное нам чувство, но понятное в обыденном аспекте, как низменное выражение собственнического отношения к предмету ревности, как эгоистичное стремление господствовать, доминировать безраздельно, контролировать даже помыслы, или, выражаясь словами Б. Спинозы, как «любовь, полная ненависти к любимому предмету и зависти к другому, пользующемуся любовью первого».

Но вот мы встречаем это слово в Священном Писании, причем в явно положительном смысле. Ревнуйте о дарах больших, и я покажу вам путь еще превосходнейший (1 Кор. 12: 31), – призывает апостол Павел коринфских христиан, рассуждая о природе Церкви и о дарах Святого Духа. …Ревнуйте о странноприимстве (Рим. 12: 13), – обращается он же к римским христианам. Из контекста понятно, что речь не о дурном соперничестве, а о чем-то другом.

Глагол קנא – «ревновать» может на древнееврейском означать и «ревновать», и «завидовать» в самом пошлом смысле, но он переводится также и в смысле рвения, ревности о Боге, о стране, о чем-то дорогом, святом, важном. Отец Павел Флоренский обращает внимание, что слово קנאח , кроме «страсти любви с ревностью», означает еще «соревнование» и Божию ревность о славе Своей.

Означающее ревность греческое слово ζηλος переводится на русский в первую очередь как «рвение», «кипение», «пыл», «стремление», «соревнование», «подражание». И уже как производное отсюда, с одной стороны – как ревность и зависть, с другой – гнев и негодование (но опять же в новозаветном словоупотреблении в смысле рвения, ревности о чистоте веры, о святости).

В русском языке понятие ревности «в основном своем направлении характеризуется как мощь, как сила, как напряжение, но вовсе не как страх, или ненависть или зависть. Ревность, очевидно, – то же, что и рвение, ревнивый – то же, что и ревнитель, ревновать – то же, что и рвать, или скорее рваться. Как „иметь ревность“, так и „иметь рвение“, по своему корню, означает лишь наличность силы, мощи, стремительности. Это противоположность вялости, бессилию, слабости», – пишет о. Павел («Столп и утверждение истины»).

Как уже говорилось выше, житейское понимание ревности основано на ее эгоистичном проявлении. В самом деле, эгоизм извращает в человеке любое здоровое естественное свойство.

Проявляясь как унизительное недоверие, подозрительность, переходящая в ненависть, выплескивающаяся в агрессивных выпадах, как в отношении предмета ревности, так и в отношении соперника, это чувство не делает чести человеку и справедливо осуждается как недостойное. Не удивительно, что, согласно тому же пониманию, ревность по своей сущности чужда любви, паразитирует на ней.

И далее о. Павел делает вывод, что ревность – это «один из моментов любви, основа любви, фон любви, первичная тема, в которой воссиявает луч любви».

Не ревнитель, а ревнивец

Поэтому любовь к Богу рождает и ревность по Нему – добродетель, соединяющую в себе трезвение с мужеством, пробуждаемую сознанием высоты замысла Божия о человеке, стыдом за несоответствие этому замыслу и характеризуемую энергичным стремлением сделать все, дабы с помощью Божией восстановить в себе Его поруганный образ, тщательно исследуя себя, выискивая и удаляя все противное Богу, а также зорко следя, чтобы не приблизилось к душе что-либо враждебное.

«…Некто, облеченный во Христа, – пишет прп. Исаак Сирин, – ревность сию в словах своих назвал псом и хранителем закона Божия, то есть добродетели, потому что законом Божиим называется добродетель. Эта сила ревности двумя способами укрепляется, пробуждается и воспламеняется на хранение дома, а также двумя способами приводится в изнеможение, дремоту и леность.

А именно: пробуждение и воспламенение бывает, когда человеку приходит на мысль некий страх, заставляющий его бояться за то благо, которое он приобрел или имеет в виду приобрести, чтобы не было оно украдено, т.е. уничтожено каким-либо случаем или последствием оного. И сие возбуждается в человеке по Божественному промышлению; разумею же страх во всех достойных делателях добродетели, пребывающий в душе для ее пробуждения и ревнования, чтобы не предавалась она дремоте».

Однако часто этот «цепной пес» кидается не столько на порок внутри нас, сколько на ближнего нашего, побуждая нас отвращаться и гневаться отнюдь не христианским образом. Ведь ревность ревности рознь. Ревнующего истинно уместно называть «ревнителем», тот же, кто одержим ревностью, пусть даже направленной на святые ценности, но ревностью страстной, порочной, плотской по сути – не ревнитель, а такой же ревнивец, как, например, сходящий с ума от своей собственнической мнительности ревнивый муж.

Люди нередко истолковывают религиозные понятия в ключе имеющегося внерелигиозного опыта, подменяя их содержание чем-то внешне схожим, но чуждым по духу. Так и в случае с ревностью по Богу: под неведомое понятие адаптируется знакомая, понятная страсть, характеризуемая агрессивностью и подозрительностью, только направленная теперь на собственное представление о Боге и символы благочестия: обряды, дисциплину и пр.

Ревность дана для того, чтобы мы зорко следили за своей душой

Ведь гораздо проще (и тут мы вспомним, что «где просто, там ангелов со сто, а где мудрено, там ни одного») так понять, что ревности (той самой, знакомой, а какой же еще?) можно давать волю, если повод – возвышенное и священное.

«Человек ревнивый никогда не достигает мира ума, – говорит прп. Исаак Сирин, – а чуждый мира – чужд и радости. Ибо если мир ума называется совершенным здравием, а ревность противна миру, то, следовательно, тяжкою болезнью страждет тот, в ком есть лукавая ревность. По-видимому, ты, человек, обнаруживаешь ревность свою против чужих недугов, а в действительности свою душу лишил здравия. Поэтому потрудись лучше над оздоровлением своей души. Если же желаешь врачевать немощных, то знай, что больные более нужды имеют в попечении о них, нежели в порицании. А ты и другим не помогаешь, и самого себя ввергаешь в тяжкую, мучительную болезнь. Ревность в людях признается не одним из видов мудрости, но одним из душевных недугов, и именно – она есть ограниченность в образе мыслей и великое неведение. Начало Божественной премудрости – скромность и кротость, которая свойственна великой душе и носит на себе немощи людей».

Духовная ревность побуждает человека пренебрегать временным ради вечного и не бояться скорбей, «ибо, – согласно прп. Исааку Сирину, – когда сердце возревнует духом, тело не печалится о скорбях, не приходит в боязнь и не сжимается от страха, но ум, как адамант, своею твердостью противостоит во всем искушениям».

Ревность дана для того, чтобы мы зорко следили за своей душой, дабы ничто чуждое не смогло бы вкрасться в нее под видом добродетели.

Истинная ревность побуждает человека всеми силами хранить мир, уклоняясь от всяких помыслов осуждения, пресекая всякие лукавые попытки своих страстей прорваться наружу под благовидным предлогом «ревности по Бозе».

Источник