что значит забросить чепчик за мельницу
LiveInternetLiveInternet
—Метки
—Рубрики
—Цитатник
Автомобильное-пассажирское судно «Белоруссия» В 1975 году на верфи Wartsila в финском городе Турк.
—Видео
—Фотоальбом
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Статистика
История одной поговорки
Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали —
крылатое выражение из комедии в стихах «Горе от ума» (слова Чацкого, действие 2, явление 5) Александра Сергеевича Грибоедова. Цитата в разных вариантах написания используется для передачи шутливо-иронической характеристики общественного подъема.
Слова Чацкого завершали монолог, обличающий общество.
Теперь гром сабель, шпор, султан,
И камер-юнкерский кафтан
Узорчатый — красавицам прельщенье,
Не то ли ж было искушенье,
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали!
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали.
Для франкоговорящего дворянства источник фразы был понятен.
Из женских головных уборов на страницах классической литературы чаще всего встречается ЧЕПЕЦ, или ЧЕПЧИК.
Барыни и жены чиновников носили его и дома, и в гостях, принимая гостей, а также на улице. «…Кричали женщины: ура! /И в воздух чепчики бросали!» — известная фраза у Грибоедова. Показываться посторонним людям без головного убора замужней женщине считалось неприличным. Чепцы носили иногда и молодые девушки, но для замужних дворянок он был совершенно обязателен.
«Мы же все безмятежно используем в речи грибоедовское «кричали женщины „Ура!“ и в воздух чепчики бросали» и даже не задумываемся — какие чепчики? Грибоедов и его потенциальные читатели прекрасно знали французскую идиому «она забросила свой чепец за мельницу», то есть пустилась во все тяжкие, мы же используем, не понимая, откуда взялось…»
«Трудности перевода»
« Чацкий, таким образом, говорит не только о патриотическом ликовании московских женщин, но и о нарушении ими приличий, которое могло выражаться, например, в вешании офицерам на шею»
В том же ключе использовал слова Чацкого и Пушкин в повести «Метель»
Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские слова. Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове отечество! Как сладки были слезы свидания! С каким единодушием мы соединяли чувства народной гордости и любви к государю! А для него, какая была минута!
Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура!
И в воздух чепчики бросали.
Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградою.
Апухтин в повести в стихах «Архив графини Д**» использовал буквальный русский перевод французской пословицы:
«Конечно, если взглянуть на все это беспристрастно, нельзя сказать, чтобы партия для Наденьки вышла очень блестящая. Имя он несет хотя и старое дворянское, но совсем незнатное, родства тоже никакого нет. С его матерью я была знакома в молодости, она и тогда уже начинала пошаливать; но когда она бросила свой чепец через мельницу, я перестала её видеть. Теперь она женщина благочестивая и почтенная, преосвященный Никодим знает её хорошо.»
В наше время, с потерей роли французского языка как языка элиты, истинное значение грибоедовской фразы потерялось для обычного читателя.
Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали
Из Википедии — свободной энциклопедии
Слова Чацкого завершали монолог, обличающий общество:
И в жёнах, дочерях к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрёкся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть,
Но кто б тогда за всеми не повлёкся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали!
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали.
В автографе комедии написано немного иначе:
Когда изъ Гвардіи, иные отъ Двора
Сюда на время пріѣзжали,
Кричали женщины: Ура!
И въ воздухъ чепчики бросали?
В том же ключе использовал цитату Александр Сергеевич Пушкин в повести «Метель» [2] :
Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура!
И в воздух чепчики бросали.
Кто из тогдашних офицеров не сознаётся, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградою?
Алексей Николаевич Апухтин в повести в стихах «Архив графини Д**» использовал буквальный русский перевод французской пословицы [3] :
Конечно, если взглянуть на всё это беспристрастно, нельзя сказать, чтобы партия для Наденьки вышла очень блестящая. Имя он несёт хотя и старое дворянское, но совсем незнатное, родства тоже никакого нет. С его матерью я была знакома в молодости, она и тогда уже начинала пошаливать; но когда она бросила свой чепец через мельницу, я перестала её видеть. Теперь она женщина благочестивая и почтенная, преосвящённый Никодим знает её хорошо.
К французской пословице в буквальном переводе обращался Лев Толстой в романе «Анна Каренина» [4] :
— Но скажите, пожалуйста, я никогда не могла понять, — сказала Анна, помолчав несколько времени и таким тоном, который ясно показывал, что она делала не праздный вопрос, но что то, что она спрашивала, было для неё важнее, чем бы следовало. — Скажите, пожалуйста, что такое её отношение к князю Калужскому, так называемому Мишке? Я мало встречала их. Что это такое? Бетси улыбнулась глазами и внимательно поглядела на Анну.
— Новая манера, — сказала она. — Они все избрали эту манеру. Они забросили чепцы за мельницы. Но есть манера и манера, как их забросить. — Да, но какие же её отношения к Калужскому?
Бетси неожиданно весело и неудержимо засмеялась, что редко случалось с ней.
— Это вы захватываете область княгини Мягкой. Это вопрос ужасного ребёнка, — и Бетти, видимо, хотела, но не могла удержаться и разразилась тем заразительным смехом, каким смеются редко смеющиеся люди. — Надо у них спросить, — проговорила она сквозь слёзы смеха.
О трудности перевода и понимания французской пословицы в современное время писал в октябре 1963 года в «Литературной газете» Корней Иванович Чуковский:
Борис Бурда в статье «Трудности перевода» также обратился к феномену разного прочтения фразы о чепчиках:
Кричали женщины: ура! И в воздух чепчики бросали
Слова Чацкого завершали монолог, обличающий общество
Теперь гром сабель, шпор, султан,
И камер-юнкерский кафтан
Узорчатый — красавицам прельщенье,
Не то ли ж было искушенье,
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали!
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали.
В музейном автографе комедии написано немного иначе:
Когда изъ Гвардіи, иные отъ Двора
Сюда на время пріѣзжали,
Кричали женщины: Ура!
И въ воздухъ чепчики бросали?
В том же ключе использовал завершающие слова обличительной речи Александра Андреевича Чацкого Александр Сергеевич Пушкин в повести «Метель» о 1811 годе [2]
Женщины, русские женщины были тогда бесподобны. Обыкновенная холодность их исчезла. Восторг их был истинно упоителен, когда, встречая победителей, кричали они: ура!
И в воздух чепчики бросали.
Кто из тогдашних офицеров не сознается, что русской женщине обязан он был лучшей, драгоценнейшей наградою.
Апухтин в повести в стихах «Архив графини Д**» использовал буквальный русский перевод французской пословицы:
К этой же пословице jeter son bonnet par-dessus les moulins, но в буквальном переводе, обращался франкоговорящий Лев Толстой в романе «Анна Каренина» [3] :
В наше время, с потерей роли французского языка как языка элиты, истинное значение грибоедовской фразы потерялся для обычного читателя. О трудности перевода и понимания французской пословицы в современное время писал в Литературку за октябрь 1963 года Корней Чуковский [4]
 | Когда тот же француз говорит о женщине, совершившей непоправимый поступок: «Она забросила свой чепец за мельницу», для него образность этой поговорки уже незаметна. И чепец, и мельница здесь для него — невидимки. Если же вы, переводя французскую пьесу или французский роман и наткнувшись на эту поговорку, передадите ее слово в слово, — и чепец, и мельница встанут перед вами во всём своем конкретном аспекте и, затормозив ваше восприятие текста, направят вашу мысль по другому каналу. Для французов, говорящих и слушающих, эта поговорка играет лишь экспрессивную роль, а для нас — ярко образную. |  |
Борис Бурда в статье «Трудности перевода» также обратился к феномену разного прочтения фразы о чепчиках:
«Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали.»
Крылатое выражение из комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (1824).
Слова Чацкого Александра Андреевича из обличающегообщество Монолога «А судьи кто?», обращенные к Фамусову. Чацкий критикует глупое преклонение перед людьми в мундирах (действие 2, явление 5):
«Чацкий
.
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, —
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики 1 бросали!
Уж втянет он меня в беду.»
В автографе комедии написано немного иначе:
1 Чепчик — Чепе́ц — женский головной убор в виде закрывающего волосы шитого или вязаного чехла, который был распространен в 19 и начале 20 века.
Цитата в разных вариантах написания используется для передачи шутливо-иронической характеристики общественного подъёма
Значение
«Чацкий, таким образом, говорит не только о патриотическом ликовании московских женщин, но и о нарушении ими приличий, которое могло выражаться, например, в вешании офицерам на шею».
В том же ключе использовал цитату Александр Сергеевич Пушкин в повести «Метель»:
Почему женщины бросали чепчики?
Фраза «И в воздух чепчики бросали» является аллюзией к французской идиоме, которая буквально означает «бросать свой чепчик за мельницы» (фр. Jeter son bonnet par—dessus les moulins) и используется для обозначения женщин, пустившихся во все тяжкие, простоволосых женщин, пренебрегающих общественным мнением. Для французов эта поговорка играет лишь экспрессивную роль.
О трудности перевода и понимания французской пословицы в современное время писал в октябре 1963 года в «Литературной газете» Корней Чуковский:
Борис Бурда в статье «Трудности перевода» также обратился к феномену разного прочтения фразы о чепчиках:
Зачем бросают в воздух чепчики и почему не варит котелок? «Шапочные» фразеологизмы
Любопытно, что все фразеологизмы, связанные с головными уборами, упоминают исключительно о предметах мужской одежды. Но вот в комедии Грибоедова «Горе от ума» прозвучала строка, быстро ставшая настолько известной, что ее начали использовать очень широко, даже не задумываясь о ее первоначальном смысле. Речь идет о такой фразе: «Кричали женщины: ура. И в воздух чепчики бросали!»
Эти слова повторил потом Пушкин в «Метели», а еще позднее повторила Анна Каренина в разговоре с Бетси.
Воистину получилось крылатое выражение. Однако если сейчас мы, перечитывая эти великие произведения, натыкаемся на это выражение, перед нашими глазами возникают восторженные женские лица, приветствующие возвращающиеся с победой войска.
А ведь в XIX веке у этого выражения был совсем иной смысл. Основано оно было на широко известной французской пословице «jeter son bonnet par-dessur les moulins». В переводе на русский язык речь идет о женщине, забросившей свой чепец за мельницу. Во Франции при употреблении этого выражения имели в виду женщин распущенных, не соблюдающих правил приличия, которых обязаны были придерживаться дамы. По христианским обычаям женщина должна в общественных местах ходить с покрытой головой, и только в прошлом столетии в борьбе за эмансипацию женщинам удалось снять платки и обнажить голову. В те же далекие времена простоволосыми ходили только особы легкого поведения, это было их отличительным признаком. Поэтому во Франции и считали — раз забросила свой чепец за мельницу, значит, бросилась во все тяжкие.
Классики русской литературы, используя это выражение, вкладывали в него очень много иронии. И ведь если вчитаться в контекст всех трех процитированных произведений, то можно эту иронию отчетливо уловить, но у нас уже сложился стереотип, что таким образом женщины выражают свою радость и гордость за солдат-победителей.
Ладно, оставим в покое единственный женский головной убор и вернемся к мужским. Вот был такой одно время весьма модный мужской головной убор, как котелок. По своей форме он был очень похож на известное кулинарное приспособление, вот и назвали его точно так же. Этот головной убор оказался очень даже непростым, его имечко быстро перекочевало на голову, его носящую, а фразеологизм, который родился в результате всех этих прозываний, бьет чрезвычайно точно — «котелок не варит». Здесь и намек на котелок с кашей, и на дурную голову, которая не стала умнее оттого, что на нее котелок надели.
А вот заламывание котелка, которое описал Блок в своей «Незнакомке»:
…И каждый вечер за шлагбаумами,
Заламывая котелки,
Среди канав гуляют с дамами
Испытанные остряки.
Это означает всего-навсего то, что кавалер сдвинул котелок со лба на затылок, демонстрируя своей избраннице свою «крутость», как сказали бы мы. Естественно, Блок употреблял такое выражение в ироническом смысле. Ведь человек, «заломивший котелок», мог только выглядеть этаким лихим гулякой и остроумным господином, а на деле оказаться прощелыгой и мошенником.
Есть еще одно, может быть, не такое уж и распространенное выражение, но в нем тоже используется головной убор: «Свинья в ермолке», так говорят о жадном человеке с низкими помыслами. Ввел эту идиому в оборот Гоголь. В своей комедии «Ревизор» Хлестаков именно так охарактеризовал Землянику, надзирателя за богоугодным заведением. Выражение так понравилось Чехову, что он несколько раз его употребил в своих произведениях.
Наверное, если не знать, что же такое ермолка и не понимать обычаев еврейского народа, эту идиому понять совершенно невозможно. Ермолка, или кипа — шапочка иудея, а свинья — грязное животное, не приемлемое по законам иудаизма, поэтому свинья в ермолке — что-то совершенно непотребное.
Когда мы смотрим в последнее время новости по телевизору, наш взгляд невольно задерживается на мужчинах, на голову которым надето нечто полностью скрывающее их лица. Это нечто подобно шерстяной шапочке, натянутой до шеи с прорезями для глаз и рта. Называют их «балаклавами», а вот откуда взялось это название, давайте разберемся вместе.
Оказывается, во время Крымской войны 1853−56 годов английские войска во время боев под Балаклавой столкнулись с сильными морозами, к которым британские солдаты были совершенно не готовы. Вот и придумали для них такую вязаную защиту лица и от мороза, и от сильного ветра, прозванную по имени города, под которым шли бои.
Ну, и напоследок остался еще один мужской головной убор, наверное, самый распространенный и демократичный в наши дни — кепка. В последнее время после ухода Лужкова с политической арены она практически исчезла из нашего языка. А ведь с ней связано еще одно любопытное выражение — «метр с кепкой». О его возникновении существует две версии.
Одна основана на старом анекдоте. Якобы пришел барин покупать своей жене отрез на платье. Стал ему продавец деревянным метром материал мерить, а от рулона остался небольшой кусочек, ни туда ни сюда. Вот продавец и нашелся. Приложил к метру свою кепку и говорит:
— Вот смотри, здесь метр с кепкой.
Барин покупку оплатил и домой принес отрез на метр с кепкой. Так это в народе и запомнилось.
Ну, это анекдот, конечно, а на самом деле идиома появилась вот в связи с чем. В начале прошлого столетия по Москве, Петербургу и другим российским городам ходили деревянные трамваи. В те времена бесплатный проезд в общественном транспорте для детей был по их росту. Для замера у входа в трамвай существовала специальная отметка в один метр. Без билета могли ехать лишь те дети, которые до этой метки не доставали. Зачастую маленькие дети, которым хотелось казаться старше, вставали на цыпочки, чтобы стать выше. Вот про таких и говорили, что они метр с кепкой, ну, а со временем так стали называть всех людей маленького роста.