что значит заедать чужую жизнь
Как «чужой век заедали», и Почему в старину было так много стариков-нищих
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Возраст почётен, пока ты в силе
В патриархальной русской семье действительно возраст имел значение. «Ты не смеешь мне, старику, такого говорить» сказать можно было не только об откровенной дерзости: старший устанавливал, что можно сказать в его присутствии и что нельзя. Славянофилы воспевали картину, в которой во главе семьи стоит седобородый старец, накопивший за годы жизни особенную мудрость.
В некотором роде так и было. Главой семьи обычно был дед или даже прадед, чья седая борода подтверждала и подчёркивала его статус. Самая старшая женщина в семье тоже апеллировала к своему возрасту, управляя прочими или даже помыкая ими. Особенное внимание любители лубочных представлений о семье, описывая чистый и ладный крестьянский быт, уделяли тому, какими силой и здоровьем пышут старики. Но ведь даже если бы они жили до ста лет — обычная для любого человека природная дряхлость настигала бы их рано или поздно. Куда же девались старцы слепые, сгорбившиеся, с медленными ногами и плохим слухом, которые должны были бы время от времени оказываться во главе семьи?
Ответ легко найти в русской литературе прошлых веков — и так же легко его пропускают мимо глаз. Помните, например, рассказ для детей, где старика держали за печью и кормили из лоханки? По сюжету его сын и невестка устыдились, когда внучок стал рассуждать, что позже так же поступит с родителями. На деле мало кого брал стыд. Уважение старикам очень часто оказывали, только пока они были в силе, могли выполнять тяжёлую деревенскую работу. Теряющие силы дедушки и бабушки смещались с места главных в семье, их мнения никто не спрашивал, а сами они очень боялись показаться ненужными и хватались за любую мелкую работу. Тому были серьёзные причины.
Откуда на дорогах столько странничков
На страницах старых книг бесконечной чередой проходят старики-страннички и старики-нищие. Первые ходят от города к городу и, главное, от монастыря к монастырю, вторые могут просить подаяния только в нескольких деревнях по кругу или только в одном городе. Эти явления — две стороны одной монеты. Увы, но во многих деревнях, когда дед или бабушка признавались слишком слабыми, чтобы быть полезными, начинался процесс выживания.
В лучшем случае старику подавали еду отдельно, более скудную, и то и дело спрашивали, когда же он умрёт вместо того, чтобы всё есть да есть. Такая жестокость шла не от природной испорченности — жизнь в деревнях представляла из себя бесконечную борьбу за пропитание. Может быть, отсюда сложилось суеверие, что слишком долго живущий человек «чужой век заедает» – то есть отнимает чужие года жизни.
Это суеверие порой приводило к тому, что старикам, растерявшим силу и здоровье, запрещали входить в «жилую» часть дома, за матицу, женщины семьи переставали им стирать одежду, ночевать старикам приходилось в сенях или на лавке у двери. В чуть более лучшем положении часто оказывались женщины, по крайней мере те из них, кому в молодости удалось наткать полотна себе на старость побольше — этим занимались все молодые женщины и девушки. Полотно, натканное в молодости, старуха постепенно продавала и на эти скромные деньги жила, покупая себе нормальную еду. Кроме того, старухи часто хотя бы кое-как, но обстирывали себя сами — старики этого не умели и даже не представляли, что могли бы это сделать.
В наихудшем случае стариков буквально выживали и выгоняли из дома. Они могли начать ходить от монастыря к монастырю под предлогом замаливания грехов — при многих монастырях были бесплатные трапезные и гостевые дома для паломников, в которых, однако, нельзя было оставаться подолгу. Другие просто принимались просить Христа ради, не утруждая себя видимостью паломничества. Странники милостыню по пути тоже принимали. Так по пути старики и находили смерть: от усталости, недоедания, болезни, непогоды или диких зверей.
Так было почти везде
В дохристианские времена, судя по обрывкам информации в песнях, сказках и другом зафиксированном фольклоре, стариков, потерявших силу, и вовсе умерщвляли — священство запретило геронтоцид наряду с царившим инфантицидом, когда от ребёнка в неурожайный год избавлялись, как от лишнего рта. Речь идёт не только о восточнославянских землях, но и о Европе: в немецком, французском, скандинавском фольклоре можно обнаружить всё те же мотивы и сюжеты.
В немецких землях выживание стариков взрослыми детьми из домов было настолько обычным делом, что в восемнадцатом-девятнадцатом веках повсеместно заключались специальные договоры: по ним старики уходили в какую-нибудь хижину недалеко от своего бывшего дома, оставляя хозяйство взрослому сыну, а взамен получали определённое количество еды, табака и чая. Над договорами порой шёл ожесточённый торг, и судебные дела по неисполнению таких договоров тоже известны.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Заедать век
Смотреть что такое «Заедать век» в других словарях:
Век — (ст. сл. – жить, время) – продолжительность времени в сто лет, отчего называют еще столетием. Изначально «век» у славян означало «жизненную силу», что и породило такие слова, как «вечный», т.е. жизнеспособный, устойчивый, здоровый,… … Основы духовной культуры (энциклопедический словарь педагога)
ЗАЕДАТЬ — ЗАЕДАТЬ, заесть что, закусывать, есть после чего. Рюмочку надо заесть кусочком. Горечи ничем не заешь. Горя не заедают (прибавка: а запить можно!). Заедать голод, утолять его по нужде малым или чем мало съедомым. | Морошка заедает жажду, архан.,… … Толковый словарь Даля
Заедать свой век — ЗАЕДАТЬ СВОЙ ВЕК. ЗАЕСТЬ СВОЙ ВЕК. Устар. Прост. Отравлять, портить свою жизнь чем либо. [Ниса:] Выросла я в Москве, а ныне должна я, донашивая оставшее платье, жить по деревенски и слышать о севе, о жнитве… И, заедая свой век, должна еще ожидати … Фразеологический словарь русского литературного языка
ВЕК — Атомный век. Публ. Современная эпоха, время научно технической революции. Мокиенко 2003, 13. Большой век. Сиб. Очень долго. ФСС, 23. В век по веки (с отрицанием). Сиб. Никогда. ФСС, 23. Век Астреи. Книжн. Устар. 1. О счастливой, радостной поре. 2 … Большой словарь русских поговорок
век заесть — (кого) иноск.: жизнь погубить Ср. Что господин Фатеев погубил ее жизнь и заел весь ее век это всем известно. Писемский. Люди сороковых годов. 2, 2. См. загубить век. См. чужую жизнь заедать … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Заедать/ заесть век — чей, кого. 1. Прост. Всячески вредя, притесняя кого л., создавать кому л. невыносимые условия жизни. ФСРЯ, 164; БТС, 116; Глухов 1988, 48. 2. Пск. То же, что завязать век. ПОС, 3, 65 … Большой словарь русских поговорок
Заедать чужой век — Народн. Неодобр. Жить излишне долго, переживать своих сверстников. БМС 1998, 70 … Большой словарь русских поговорок
Заесть свой век — ЗАЕДАТЬ СВОЙ ВЕК. ЗАЕСТЬ СВОЙ ВЕК. Устар. Прост. Отравлять, портить свою жизнь чем либо. [Ниса:] Выросла я в Москве, а ныне должна я, донашивая оставшее платье, жить по деревенски и слышать о севе, о жнитве… И, заедая свой век, должна еще ожидати … Фразеологический словарь русского литературного языка
губить — Изводить, искоренять, истреблять, портить, разрушать, свирепствовать, сокрушать, убивать, уничтожать, уходить (доходить, доехать, доконать) кого нибудь, утопить В ложке воды утопить. Свихнуть кому шею. Загубить век, заесть. Ты к нему с добром, а… … Словарь синонимов
Что значит заедать чужую жизнь
Сообщение Римма » Чт июн 10, 2010 6:46 am
Возможные проявления энергетического вампиризма и
как их предотвратить.
Всегда обращайте внимание на тему вашего разговора. Если ваш приятель постоянно заводит разговор о том, как плохо ему живется, ищет сочувствия и жалуется на жизнь, но при этом не предпринимает никаких реальных шагов для того, чтобы исправить ситуацию, то бегите от такого приятеля. Будьте всегда начеку, ведь вы имеете дело с энергетическим вампиром.
Вовремя распознав энергетического вампира в приятеле, собеседнике или в попутчике по транспорту, вы с успехом сможете защитить себя от разрушающего действия, которое он несет. Для этого предлагаю проделать следующее: Первое перестаньте проявлять сочувствие, на крючок которого вас ловят. И далее мысленно свернитесь в микроскопическую точку, расположенную вне вашего тела. Тогда вампиру будет не за что ухватиться и он сам потеряет к вам всякий интерес.
Если энергетический вампир, через какое-то время попытается вновь вовлечь вас в разговор, который вам неприятен, попробуйте, улыбнуться и снова переместиться в точку вне тела. Здесь главное абстрагироваться от него, оставаясь в стороне, не дав собеседнику, пробить вашу защитную оболочку и подключиться к вашей иммунной системе. Все, что ему требуется от вас, это ваше сочувствие и положительная реакция на его скрытые действия. Именно реакция и открытость ваших эмоций являются пищей для таких людей. Поэтому не позволяйте поймать себя в сети чужого, негативно направленного и очень высокого резонанса.
Войдите в ОК
У Тургенева один герой говорит: я, мол, хоть и простой человек, но понимаю, что заедать чужой век нехорошо! Жаль, что не все это понимают… Это выражение — «заедать чужой век» относится к родителям взрослых детей, которые детей от себя не отпускают и принуждают себя обслуживать. Часто даже не материально; эмоционально обслуживать и жить родительской жизнью.
В деревнях было положено «отделять» выросших детей. Давать им наделы земли и помогать строить собственную избу. Так поступали хорошие, «правильные» родители, если была такая возможность. А некоторые родители не отпускали своих детей от себя. Мешали им жениться или, чаще, выйти замуж. Так было выгодно поступать. Выросший ребёнок — даровая рабочая сила, его использовали как батрака и держали в «чёрном теле». Про таких родителей говорили, что они заедают чужой век. Свою жизнь прожили, а теперь проживают чужую; жизнь своих детей. Используют своих взрослых сыновей или дочерей как рабов.
Это разновидность психологического вампиризма. Родители потребляют ресурс ребёнка и удерживают его рядом с собой любыми способами: эмоционально шантажируют своими болезнями, угрожают умереть, иногда используют материальные преимущества. Подкупают, попросту говоря. И рушат все отношения, в которые взрослый ребёнок пытается вступить. Критикуют возможного партнёра, интригуют, очерняют, устраивают истерики и сцены… Могут исподволь превратить сына или дочь в алкоголиков… И со стороны кажется, что бедные родители мучаются с великовозрастным пьяницей и неудачником. Иногда и так бывает.
А бывает и неприкрытое потребительство, когда родители живут за счёт сына или дочери, требуют или выманивают деньги на своё содержание и не отпускают от себя. Если денег мало, могут использовать своё взрослое дитя как даровую рабочую силу; в саду много работы. На машине надо маму возить по ее делам. Ремонт в квартире делать…
Одну известную актрису избил ее взрослый сын-алкоголик. Все осуждали пьяницу-сына, но близко знавшие семью люди говорили, что мать была настоящим тираном. И контролировала злосчастного отпрыска с детства; не давала ему ни дружить с кем-то, ни семью создать… В итоге сломленный с детства раб пристрастился к выпивке; это больше устраивало мать, чем женитьба сына… В конце концов сын взбунтовался, но он уже был тяжелым алкоголиком с разрушенной психикой.
Такие родители продлевают свою жизнь за счёт жизни детей. Так бывает, к сожалению. Кончается это всегда плохо. Нежелание родителей отпустить взрослого ребёнка, злая критика всех возможных женихов и невест, постоянная спекуляция своим здоровьем, скандалы и требования, неуважение, нарушения личного пространства — признаки «заедания века». Как правило, несчастный раб умирает раньше родителей – ведь его жизнь съели… Надо выстраивать границы и дистанцироваться, пока не поздно. И выбирать правильную стратегию общения, – иногда через кризис все же удаётся сохранить отношения и заставить родителя одуматься. Но чаще всего спасает только бегство.
Право на счастье
Человек имеет право на счастье. Человек рожден для счастья, как птица для полета. Эти фразы были когда-то у всех на слуху. Сегодня они звучат реже.
Эти слова моей старенькой бабушки так запали мне в душу, что я сочинила стихотворение.
И если сам ты человек,
И носишь званье человека,
Не заедай чужого века!
Мне было восемь лет. В это лето, когда я сочинила это стихотворение, я перешла во второй класс. Свои стихи я записывала в обыкновенную школьную тетрадь. Деревянной ручкой со стальным перышком первый номер. Торопилась. Писала крупными буквами. И откуда у такой маленькой девочки была тяга к такому поэтическому слову?
Не говори неправду, нет!
Будь честным и правдивым!
И помни, что с неправдой жить
На свете некрасиво.
А сейчас и тетрадь та давно потерялась, а стихи остались в памяти. И я вспоминаю их с удовольствием и думаю, что эти мои детские стихи говорили о том, что стану я учительницей. Потому что они были поучительными.
Мое детское стихотворение о том, что не нужно «заедать» чужой век я вспомнила в зрелые годы, когда встретила странную семейную пару. При всех мог Валерий Семенович сделать замечание своей жене. А ведь они прожили в браке тринадцать лет! Старший сын у них учился в классе, где у меня было классное руководство.
— Галя, ну как ты стоишь? Подтянись, голову выше держи! Смотри веселее.
А Галя после дня, проведенного на ногах за прилавком продовольственного сельского магазина, единственного на весь большой поселок, действительно имела усталый вид. А дома её ждали дети. Сыновья были погодками. Старший учился в пятом классе, а младший – в четвертом.
По дому они помогали мало. Брали пример с отца, который громко говорил, что он женскими делами не намерен заниматься! И вот бедная Галя пласталась от зари до зари и смотрела на мир грустными глазами. И как-то так получалось, что все дела в доме были женскими.
В доме у Коробкиных было центральное отопление. Они занимали благоустроенный коттедж в центре поселка. Ни топить печки, ни рубить дрова, ни носить воду было не нужно. Вот и полеживал вечерами Валерий Семенович на диване возле телевизора. Золушкой в доме была Галя. Напоить и накормить семью, одеть и обуть, распределить семейный бюджет, сходить на собрание родительское в школу, проверить выполнение заданных в школе уроков у сыновей – все заботы были на Галиных плечах. И как она только все успевала? Женщина она была на вид очень хрупкая. И после рождения сыновей она сохранила девичью талию, стройность и легкость необычную.
Если бы она одевалась ярче, то многие бы мужчины засматривались на неё. Но муж и здесь был повелителем. Он даже не позволял жене пользоваться косметикой.
— Куда вырядилась? А ну-ка, сними это немедленно? Для кого нарядилась? Ты – замужняя женщина. Платье голубое в белый горошек она одела. Девочка нашлась! Сними и подари племянницам, а на тебе я таких вольных нарядов чтобы больше не видел! И смой губную помаду. Для кого ты накрасилась?
Галина подчинялась с грустным вздохом.
Валерий Семенович работал главным зоотехником в селе, но на работе не перегружался. Слыл он человеком ленивым.
Слух пошел по поселку нехороший. Стали поговаривать, что Валерий Семенович стал погуливать от жены. Что видели его у дальнего озера с дояркой, которая прибыла в село по переселению недавно. Была она очень бойкой и крикливой. Мужа у неё не было. Одевалась Лидия безвкусно, крикливо. Цыганские пестрые юбки, кофточки с люриксом, красные босоножки, длинные серьги в ушах и химическая завивка волос совсем её не украшали. Лидия говорила, что муж застрял на стройках коммунизма. Сын служил в Армии.
Новой доярке дали кличку – ширпотреб. Трикотажные маечки ничего не прикрывали, а наоборот, бесстыдно выставляли все напоказ. И поведение у Лидии было совсем не строгим. И некоторые скотники уже могли говорить о её женских достоинствах со знанием дела. И некоторые жены уже приходили воспитывать доярку.
Её пытались пристыдить. С ней разговаривали добропорядочные женщины на работе. Никакой реакции на это у неё не было! Даже пожилой директор совхоза разговаривал с дояркой, но она и его вогнала в краску.
— А что, соколик, а может быть, и ты меня во сне видишь? У тебя жена больно пресная на вид. Может быть, и тебе молодость вспомнить хочется. Так давай, приходи под вечерок! Я напомню!
— Да нужна ты мне была! Запомни, я на очередь не хожу! У меня другие установки. И ты не строй из себя королеву! Скромность украшает женщину!
— Хватит, уже украсилась. Живу в горьком женском одиночестве. Не хочу больше! Я тут уже присмотрела себе кобелька в красной косынке. Уведу у жены легко!
— Как от тебя невежеством и грязью несет. Хочется умыться после разговора с тобой.
— А что еще остается? Благочестивый ты наш человек.
— А ты все-таки приосанься. Прошу тебя, как человека.
Лидия пообещала приосаниться, но слова и дела расходились. Бессовестно, на глазах у всего поселка, закрутилась эта грязноватая интрига доярки и главного зоотехника совхоза. И пошли гулять слухи по селу. И стали доходить до Гали. Какие разборки были в семье Коробкиных, никто не знал. Только часто покупатели видели, как Галя уходила в подсобку якобы за товарами, а возвращалась за прилавок с заплаканными глазами. В происходившем она винила только себя. Она чем-то не угодила своему мужу.
Валерий Семенович уходил из семьи медленно. Собирал чемодан и переходил жить к Лидии. Потом возвращался к жене, а через месяц опять уходил к Лидии. А однажды, когда муж ушел к другой, Галя вдруг вытерла слезы, поменяла замки в дверях и не пустила мужа домой после его очередного ухода, подала документы на развод и на алименты.
— Ушел, так иди! Скатертью дорога!
Почти полгода длилась эта печальная история ухода от жены и детей отца семейства.
Младший сын относился к происходившему в доме легко. Жалел мать, конечно. Сочувствовал и отцу. Настоящей трагедией развод родителей стал для моего ученика – Миши.
На него невозможно было смотреть без сострадания. В больших его серых глазах стояла такая грусть и тоска, что от его взгляда каждому становилось не по себе. Мальчик как бы спрашивал всех взрослых, а почему отец с ним так жестоко поступил? Почему уходит? Что ему Миша сделал плохого? Он развод родителей воспринимал как личное страшное несчастье. Ему казалось, что все шушукаются за его спиной и смеются над ним.
Село наше стоит на резко выраженной речной террасе. У нас есть верхние улицы и нижние. А на самом высоком месте был построен новый поселок для переселенцев, который почему-то прозвали «Простоквашино». Он был разбит на крошечные кварталы правильной прямоугольной формы. На одной из первых улиц этого поселка жил теперь с новой женой своей Лидией Мишин отец.
Зима миновала. Наступил месяц март. А снега и не думали покидать землю. Огромные снежные сугробы уже проседали, но таять не собирались. До весенней капели было еще далеко.
Третья четверть подходила к концу. В школе проводились родительские собрания. Задержалась я в этот день на работе до самого позднего вечера. И после общего разговора о дисциплине и успеваемости в классе, мамочки моих детей, а на собрания школьные вот именно они и ходили, хотели услышать о своих ребятишках что-то особенное.
Уже школьный завхоз стал выразительно греметь ключами, давая понять мне, что во всех других классах уже давно нет света, а в нашем он все горит.
Собрав в рабочий свой портфель конспекты уроков и учебники для подготовки к урокам на завтрашний день, я оделась и тихонько поплелась домой. Путь был не близкий. Я тоже жила в Простоквашино. До моего дома был почти километр пути.
Снег скрипел под сапогами и звук этот разносился далеко по округе. Дорога была пустынной. Только тень какая-то двигалась мне навстречу по дороге. В женском поношенном пальто, в огромной рыжей женской шапке навстречу мне шла какая-то девочка.
Вдруг меня обогнала легковая машина и осветила фигурку ребенка, который шел по обочине дороги мне навстречу. Я его узнала сразу же. Это был мой ученик Миша. Но к чему этот маскарад? И платком закрыто лицо. Я хотела его окликнуть, но он так быстро стал проходить мимо, отворачиваясь от меня и кутаясь в платок. Он хотел быть неузнаваемым.
Я не стала беспокоить мальчика. Прошла мимо и сделала вид, что я его почти не заметила. Когда я пришла в поселок и пошла к своему дому, в одном из переулков увидела пламя. Я свернула с дороги и бегом побежала к тому двору, в котором что-то горело!
Это был дом Лидии. Горела входная дверь на веранду. Веранда была пристроена из досок. Она была некрашеной. И дверь была сухая и дощатая. Пламя растекалось по ней красноватой волной. Еще чуть-чуть – и запылает вся веранда.
Снегом я стала сыпать на пламя. Стала сбивать его рукавичками и шарфом. Я заметила при свете огня следы маленьких ног на подтаявшем снегу. Я их затоптала. Большой сугроб снега был рядом с крыльцом. Неподалеку стояла лопата для уборки снега. Она то и помогла мне справиться с огнем. От снега языки пламени с шипением угасали.
— Да что же это такое творится на белом свете! Вот беда какая! – бормотала я громко. И только после того, как огонь был сбит, я громко постучала в окно.
— Кто там нас беспокоит в такое позднее время? – услышала я недовольный голос Валерия Семеновича.
— Конь в пальто! Открывайте! Золу выносили вечером?
— Что же так неаккуратно? Иду, вижу – дверь входная горит!
И я напустилась на незадачливого нового хозяина этой усадьбы с громкой бранью.
— Так Вы и поселок наш весь сожжете!
Выскочила и ненавистная разлучница и стала кричать и визжать, что дверь не могла сама загореться, что это поджог, и она догадывается, чьих рук это дело.
Я помогла Валерию Семеновичу снять дверь с петель, и мы отнесли её подальше от дома.
— Может быть, зайдете погреться? – спросил он меня.
— Нет! Я уже погрелась. Да и мой дом близко.
Мои дети уже спали. Муж приготовил мне ужин.
— А что у тебя за вид?
— Пожар тушила. От золы дверь загорелась у молодоженов наших.
— У Валерия Семеновича?
— Надо же. Он с золой всегда осторожно обращается.
— Да поземка метет вон какая. Ветром все раздуло.
О поздней и странной встрече с Мишей я не сказала мужу ни слова. Тайна, которую знают двое, очень быстро может перестать быть тайной. И про следы детских ног, тщательно затоптанных мною, я тоже ни слова не сказала.
На следующий день ко мне прямо в школу пожаловал наш участковый и стал писать протокол моего допроса. Почему я так поздно оказалась в чужом дворе? А кто может подтвердить, что я так поздно шла с работы? Дверь явно подожгли. На неё плеснули бензином.
— Да не пахло от неё никаким бензином. Рядом ведро с золой стояло. Не нужно искать криминал там, где его нет и быть не может. И никого подозрительного я не видела по дороге. И следов никаких во дворе не было. Почему я так топталась сама во дворе? Снег лопатой на огонь бросала. Почему сразу не постучала в окно? Растерялась.
Я и сама не знала, что умею так правдоподобно говорить неправду.
Самое трудное было – дать понять Мише, что я все знаю, и что я его не выдам.
Я пришла на урок в свой класс. Мальчик стоял за партой и смотрел на меня умоляюще.
Вздох облегчения вырвался из груди бедного мальчишки.
— Участковый думает, что кто-то поджег дверь. Да, помилуйте, какой поджег? Ветер искры раздул. Вот и все. А поджег – дело страшное. Это настоящее уголовное преступление и наказания за него такие строгие! Кто же пойдет на такое плохое дело? Нужно уметь прощать ошибки взрослых людей. Они же вам прощают ваши!
Я стала вести урок, а Миша все смотрел и смотрел на меня с тревогой. И тогда я подошла к его парте и положила руку на мальчишеское плечо. Молча.
Так все и обошлось. Миша сейчас взрослый человек. У него свой бизнес. Крепкий достаток в доме. Одно плохо, что он ушел из семьи в ту же пору, что и его отец. Старший сын его учился в пятом классе, младший – в четвертом.
Забыл свою боль? Говорят, что брак у него был неудачным. И было ему просто невмоготу жить в семье дальше. От детей откупается деньгами. Да разве в достатке дело?
Два начала у человека в жизни – отец и мать. И они, как два берега реки, должны быть рядом с детьми, как опора, как направляющая сила. А иначе растечется вода и заболотится.
Мама Миши проработала в магазине до пенсии. Потом ушла нянчить внуков. Их у неё было трое. Двое сыновей вырастила она и троих внуков.
Иногда Галя говорила о своем муже с горьким сожалением.
-Мы с ним в одной школе учились. Он на год старше меня. Он меня присмотрел в юности. Ходил, смотрел издалека, вздыхал. В старших классах мы уже дружили. Он подарки мне дарил, в кино водил и на концерты. На танцах я должна была танцевать только с ним. Ревновал меня ко всем, хоть я повода и не давала никакого. А армию отслужил и сразу пришел свататься. И я пошла. Поверила ему, что он так сильно меня любит. Он в институт поступил, я за ним в город переехала. Жили на съемных квартирах. Я курсы продавцов закончила.
А я ведь в школе хорошо училась! Но он сказал, что его образования хватит на всех. Он будет семью обеспечивать сам. Я и послушалась.
Она замолкала. Молчала и я. Что тут скажешь? Остается только руками развести и посочувствовать. Молча.