день открытых дверей в женской колонии
«Дни открытых дверей в колониях формируют у осужденных стимул правопослушного поведения»
16 декабря 2013 года, 18:14
— Виктор Алексеевич, каковы основные цели проведения Дней открытых дверей в колониях?
— День открытых дверей является одной из новых форм воспитательной работы администрации учреждения с осужденными, путем привлечения родственников осужденных к данному процессу в ходе посещения колонии и непосредственного общения с осужденными. Кроме того, общественность посредством этих визитов имеет возможность познакомиться с бытом исправительного учреждения, правилами внутреннего распорядка колонии, условиями отбывания наказания, трудовой деятельностью, творческой и спортивной жизнью.
Главная цель проведения Дня открытых дверей в колониях — установление доверительных отношений между родственниками осужденных и администрацией учреждения, внедрение принципа «прозрачности» в пенитенциарном процессе, определение задач участия родственников в общественном контроле над организацией воспитательного процесса осужденных и их реализация. Это открытость в работе учреждения для общественности, которая позволит им объективно судить о положении дел в колонии, по увиденному ими лично и личным беседам с осужденными. Кроме того, дни открытых дверей формируют у лиц, отбывающих наказание, дополнительный стимул правопослушного поведения в виде возможности дополнительной встречи с родственниками.
В этом году в 11 учреждениях области были проведены Дни открытых дверей, так называемые родительские дни. Осужденные, принимавшие участие в этих встречах, упрочили свои социально-полезные связи, убедились, что их ждут на свободе.
— При проведении Дней открытых дверей, исправительные учреждения посещают и представители общественных организаций. Как у Вас складываются отношения с данными организациями?
— Действительно, наше ведомство взаимодействует с большим количеством общественных организаций. На площадках исправительных учреждений реализуются семь проектов различных фондов неправительственных организаций. Все они направлены на дальнейшую реинтеграцию в общество осужденных, освободившихся из мест лишения свободы.
В частности, организовано взаимодействие с общественной наблюдательной комиссией Нижегородской области. С помощью ОНК к взаимодействию привлечена региональная общественная организация «Человек и Закон». Налажено конструктивное взаимодействие с региональным правозащитным сообществом. Мы продолжаем взаимодействовать со священнослужителями Русской Православной церкви. В настоящее время в исправительных колониях области действует 14 храмов, а в остальных колониях организованы православные молельные комнаты. Активно проводится работа с Духовным управлением мусульман г. Нижнего Новгорода и области.
Главное управление взаимодействует также с фондом Олега Дерипаски «Вольное дело» по реализации проекта профессионального обучения специалистов из числа осужденных на базе профессионального училища в одной из исправительных колоний области, с целью их дальнейшего целевого трудоустройства на ОАО «ГАЗ».
Отмечу, что я назвал лишь некоторые общественные организации, с которыми сотрудничает ГУФСИН России по Нижегородской области, но их гораздо больше.
— Виктор Алексеевич, планирует ли Главное управление подписывать соглашение о сотрудничестве с уполномоченным по правам ребенка в регионе? В чем будет заключаться совместная работа?
— Да, и мы уже разработали проект соглашения. Первое, что в нем указано, — стороны беспрепятственно предоставляют друг другу информацию об имеющихся фактах нарушений прав и свобод ребенка в исправительных учреждениях на территории Нижегородской области. Основной целью соглашения является — систематизация действий Главного управления и Уполномоченного по правам ребенка в Нижегородской области, направленные на максимальное обеспечение гарантий государственной защиты, соблюдения прав и свобод ребенка.
— Каково ваше взаимодействие с правительством Нижегородской области?
— Мы осуществляем тесное взаимодействие с территориальными органами законодательной и исполнительной власти субъекта РФ, органами местного самоуправления и правоохранительными структурами. Регулярно проводим рабочие встречи с губернатором Нижегородской области Валерием Шанцевым и его заместителями. В ходе встреч, в этом году, были рассмотрены вопросы о перспективе создания исправительного центра на территории Нижнего Новгорода и о возможности размещении филиалов ФКУ УИИ ГУФСИН России по Нижегородской области в помещениях муниципальной собственности на безвозмездной основе.
На сегодняшний день ГУФСИН России по Нижегородской области является участником восьми областных программ при поддержке правительства. Ежегодно исправительные учреждения области принимают участие в выставке торгово-промышленной палаты Нижегородской области «Товары исправительных колоний», на которой представляют широкий ассортимент товаров народного потребления производимых в местах лишения свободы.
— Какие изменения ожидаются в уголовно-исполнительной системе Нижегородской области в канун Нового года? Появятся ли новые СИЗО и колонии?
— До конца этого года мы приложим все усилия, чтобы завершить строительство новой, современной, многопрофильной больницы на 180 мест. Вместе с пуском больницы Главное управление решит огромное количество проблем связанных с медицинским обеспечением спецконтингента и поднимет всю систему здравоохранения уголовно-исполнительной системы области на достойный и современный уровень. Также в этом году за 10 дней до Нового года будет сдан в эксплуатацию следственный изолятор № 2, находящийся в поселке Дружном, что позволит перевести условия содержания в СИЗО в соответствии с требованиями закона. Строительство других колоний и СИЗО в Нижегородской области пока не планируется.
— В следственных изоляторах России развиваются платные услуги. Скажите, как в Нижегородской области обстоит дело с подобными новшествами?
— На основании нормативных документов, следственные изоляторы имеют право заниматься внебюджетной деятельностью и предоставлением платных услуг. В настоящее время в наших следственных изоляторах оказываются платные услуги гражданам по размножению документов. Также гражданам содержащимся в СИЗО, предоставлена услуга заказа пиццы и платных обедов, стирки одежды и белья, предоставление стоматологических услуг. С 2011 года в СИЗО-1 запущены два интернет-магазина, осуществляющих продажу продуктов питания и предметов первой необходимости для лиц, содержащихся под стражей.
В новом году в следственном изоляторе № 1 планируется введение новых платных услуг, таких, как современный спортивный зал со спортивными снарядами, услуги видео-свидания и электронное письмо.
Всероссийская акция «День открытых дверей» завершилась в исправительной колонии г. Красноярска
Женская исправительная колонии №22 стала финальным пунктом акции, приуроченной к 200-летию издания Указа императора Александра I о создании этапов на пути в Сибирь.
Сегодня, 10 октября, в учреждении прошел День открытых дверей для родственников осужденных. В мероприятии также приняли участие члены Общественного совета при ГУФСИН, Общественной наблюдательной комиссии, представители духовенства и средств массовой информации.
На День открытых дверей прибыли 20 родственников осужденных. Среди них – матери, отцы, бабушки, мужья и самые дорогие гости – дети.
Мероприятие началось с ознакомительной беседы. Представители администрации колонии рассказали родственникам осужденных, как живут и работают их близкие, находясь в заключении, как проводят свой досуг. Затем присутствующим была предложена экскурсия по учреждению. Гости побывали на швейной фабрике, где трудятся более 500 осужденных женщин, в домовом православном храме учреждения, медицинской части, общежитии, клубе. В столовой им предложили оценить вкусовые качества пищи, приготовленной для осужденных, а на участке с гидропонной установкой для выращивания овощей и зелени отведать свежий лук и салат.
Экскурсанты с умилением рассматривали территорию Дома ребенка похожую на сказочный городок и стали свидетелями трогательной сцены встречи отца с маленькими дочкой и сыном.
В этот день участникам акции представилась уникальная возможность побывать и в самом «сердце» колонии – дежурной части, где сотрудники рассказали о своей службе, показали современные технические системы охраны и надзора.
После экскурсии родственников ждал сюрприз – концерт коллектива художественной самодеятельности ИК-22. Со сцены звучали теплые, душевные слова и песни о любви, счастье, вере и надежде. Зрители в зале не скрывали слез.
Завершился День открытых дверей чаепитием, где осужденные и их близкие делились новостями, смотрели семейные фотографии. В память о встрече осужденные женщины подарили родственникам сувениры, сделанные своими руками.
Начальник отдела воспитательной работы с осужденным ГУФСИН полковник внутренней службы Юрий Семенюк отметил, что проведение Дней открытых дверей в учреждениях ГУФСИН стало доброй традицией:
— Осужденные всегда с нетерпением ждут этого мероприятия – готовят небольшие подарки для родственников, стараются не нарушать правил внутреннего распорядка.
Член региональной Общественной наблюдательной комиссии, доцент кафедры уголовного права и криминологии Красноярского ГАУ, к.ю.н. Юлия Андреева подчеркнула, что поддержание социальных связей очень важно для тех, кто оказался в местах лишения свободы:
— Это помогает им не утратить смысл жизни, не зациклиться на своих проблемах, не потерять навыки общения. И родственникам такие встречи идут на пользу. Ведь они сами могут убедиться, что с их родными все в порядке, задать интересующие вопросы представителям администрации, познакомиться с распорядком исправительного учреждения.
Отметим, Красноярский край стал последним в списке шести регионов, участвующих во Всероссийской акции «День открытых дверей», приуроченной к 200-летию издания Указа императора Александра I о создании этапов на пути в Сибирь. Акция прошла под эгидой Информационного центра ФСИН России. В Республике Татарстан, Удмуртской Республике, Владимирской, Омской и Томской областях, в Красноярском крае – регионах, исторически и географически связанных со знаменитым Сибирским трактом, прошли мероприятия, которые позволили познакомить общественность с развитием системы исполнения наказаний в России – от каторги и монастырской тюрьмы до современных исправительных учреждений.
Секретарша суда отсидела в колонии и описала жутковатый быт
Срок Марина отбывала вместе с сотрудницами правоохранительных органов
Жертвами страшных пыток в Саратовской тюремной больнице становились мужчины. Увы, это нее значит, что в женских исправительных учреждениях творится меньше ужаса.
Женщина в тюрьме — уже само по себе нечто противоестественное. Но особенно странно, когда за решеткой оказываются бывшие сотрудницы правоохранительных и судебных органов. О том, как они попадают туда и что за жуткие вещи с ними происходят, рассказала недавно освободившаяся в прошлом секретарь одного из российских судов Марина Кораблева.
Фото: Пресс-служба ГУФСИН России
Тюрьма для генеральш
Марина недавно освободилась. Но, встретив ее на улице, вы никогда даже не подумаете, что она была ТАМ. Симпатичная молодая женщина с высшим образованием, опытом работы в судебной системе и госорганах. Могла ли она подумать, что когда-нибудь окажется на месте заключенной? Впрочем, обо всем этом она сама расскажет в нашей беседе, которую я начала с вопроса — как служительницу Фемиды покарал ее же меч правосудия.
— Если быть точной, к моменту задержания я уже уволилась из судебной системы и работала в Пенсионном фонде, — начинает Марина. — Обвинение мне предъявили по «народной» статье. Нашли у моего знакомого, с которым я была в тот момент, около трех граммов гашиша. Мне вменили хранение, часть 2 ст. 228 УК РФ. Сразу взяли под стражу, хотя я москвичка, у меня двое детей.
Но надо сказать, что в принципе почти всем бывшим или действующим сотрудницам правоохранительной и судебной системы избирается самая жесткая мера пресечения. Попала в СИЗО №6 и была поражена тому, сколько там женщин-«бээсниц» (бывших сотрудников).
Морально было тяжело. Со мной в камере сидела старший следователь по особо важным делам (ей вменили создание ОПС, члены которого похищали квартиры). Так вот, она издевалась над нами: «Туда не садись, сюда не ходи». Себя называла элитой, все должны были, по ее пониманию, прислуживать ей.
Сидела одновременно со мной в СИЗО, но в другой камере, женщина-генерал МВД. Ее потом оправдали, восстановили на работе. Вот она, к слову, после освобождения поддерживала некоторых женщин за решеткой, деньги им посылала. Но одна зэчка стала этим пользоваться, звонила ей, клянчила и даже угрожала. Так что генеральша вынуждена была сменить номер.
— В какую тюрьму вы попали?
— Отбывать наказание меня отправили в женскую колонию в Костроме, где осужденные — только «бээсницы». Содержится там чуть больше ста человек. Что это за женщины? В основном бывшие сотрудницы ППС, налоговой полиции, приставы судебные (одна девчонка в Москву из региона приехала, устроилась в ФССП, а ей дали взятку — 200 тысяч, для нее огромные деньги, — и тут же арестовали). Много было бывших следователей МВД и СК. Одна, помню, устраивала нам сцены. Ее держали сначала от нас отдельно, в санчасти, потому что она просто не в себе была. А потом вроде как ее подлечили, попытались к нам подселить, но она начала бегать по территории, кричать на всех… Потом написала заявление на надзирающего прокурора, будто он ее хотел изнасиловать. Все просто обалдели. А ее снова в санчасть поместили.
У некоторых «крыша» в процессе следствия «съезжает». Сидела со мной бывшая зампрокурора одного из районов Москвы. Ее осудили за посредничество во взятке. Так у нее появилась мания — будто ее преследуют, хотят отнять квартиру. Сумки свои везде таскала с собой, на всех кидалась: «Вы меня посадить хотите по новому делу, чтобы мою квартиру забрать!» Жалко ее было. Она, кстати, отсидела от звонка до звонка.
— Бытует мнение, что большинство преступлений женщины совершают из-за мужчин…
— Взятки же у многих — при чем тут мужчины? Скажем, в одном отделе полиции была целая схема по вымогательству взяток. Задержали одну, она сдала всех, и заехали в колонию вместе — вся женская часть отдела.
— Были ли в колонии невиновные, и если да, то какой процент?
— Вы знаете, наверное, все-таки совсем невиновных нет. Все равно есть какая-то доля вины. И у меня она есть.
Но многие, конечно, говорили, что они невиновные. Я с некоторыми спорила: «Ты ж взяла эти деньги!» У некоторых просто профдеформация произошла — они считали нормальным брать «благодарности», «подарки», не признавали это за взятку. Но вообще «бээсники» — это особая публика. Многие, уж простите, гнилые внутри. И это быстро проявляется в мелочах.
— С вами в колонии были только бывшие сотрудницы или попадал туда другой контингент?
— Попадали и не «бээсницы». В нашу колонию отправляли их как в безопасное место. Там сидела девушка, которую арестовали в 17 лет, дали большой срок за изготовление синтетических наркотиков. Она дочь очень высокопоставленных сотрудников правоохранительных органов. Из-за мамы и папы была угроза ее жизни в обычной колонии, так что ее перевели к нам.
И педофилок хватало. В обычных же женских колониях никто осужденным по таким статьям безопасности не мог гарантировать. Предполагалось, что бывшие сотрудницы более разумные и никого не убьют.
— Вы не ошиблись: речь о преступлениях против детской половой неприкосновенности?
— Именно о них. Это самая страшная категория. Их истории слушать невозможно. Сидела с нами женщина за то, что «развлекалась» вместе с любовником и своим девятилетним ребенком (ему дали 19, ей — 16 лет). Другая организовала студию для съемок с участием детей. Таких было семь человек. Если можно, я даже вспоминать о них не буду. У меня дети, для меня это дикость. Радует, что они все получили огромные сроки. И ни одну из них на УДО не отпустили.
— И как к ним относились в колонии?
— Они и жили, и работали вместе со всеми. Некоторые особо агрессивные «бээсницы» пытались их прессовать (в кофе насыпали соль, в ботинки наливали кетчуп, толкали. ). Но администрация всегда это пресекала. Не думаю, что сотрудники к педофилкам хорошо относились, но они вынуждены были их защищать.
«Жизнь течет никакая»
— Какие у вас воспоминания о трех годах в колонии?
— Холод внутренний. Психолог ни разу со мной не общался. И хоть кто-то бы из руководства вызвал за все время, поговорил, спросил: «Какие у тебя дальнейшие планы?» Видимо, считали, что внимание ко мне не требуется. Как-то заметили: «Вы и так стрессоустойчивая». Наверное, это правда. В колонии были женщины, которые не могли за себя постоять. Я могла.
— Неужели драки случались в колонии?
— Сколько угодно. Отряды по 20–30 человек, замкнутое пространство. То одни подерутся из-за чего-то, то другие. Много сплетен — женский же коллектив. За волосы таскают друг друга, душат.
— Ухаживают женщины за собой?
— Кто как. Одни каждое утро подкрашиваются, прическу наводят. Другие «забивают» на себя.
— А сотрудники как реагируют на эти «любовные истории»?
— Плохо. Но когда видят, что они уже долго вместе, то не обращают внимания. Была у нас «бээсница» с огромным сроком. Одна ее партнерша освободится — она другую находит, та освободится — третью.
Бывшая полицейская Алена (за взятку срок получила) ко всем женщинам подкатывала. На свободе имеет девушку с ребенком. Говорит, ребенок ее называет «папой». Вот вам и сотрудницы органов.
— Многих женщин-осужденных бросили мужья, пока они сидели?
— Немногих. Случаи были, мы о них знали. Мне кажется, тяжелее даже, когда тебя дома ждут, когда есть семья. Мучительно это. Меня ждали, но у меня очень хорошие родители, дети, друзья. Длительные свидания полагаются раз в два месяца — на три дня, которые пролетают как миг. Очень тяжело прощаться было: они уезжают, ты остаешься.
Администрация колонии, надо отдать ей должное, за хорошее поведение отпускала домой в отпуск. Все женщины, кому посчастливилось, возвращались в срок, без нарушений. Ни одной попытки побега не было. Чего бежать, если в отпуск отпускают? Мне, правда, не повезло, отпуск так и не дали.
— Работа в колонии есть? И много ли можно заработать?
— Есть, в основном швейное производство. Некоторые работали на «прачке» и на кухне. Я сразу с головой окунулась в работу, чтобы дни летели быстрее и чтобы не видеть того, что происходит вокруг. Что касается зарплат. Вот лично я на руки получала примерно тысячу рублей в месяц. Остальное забирала колония в счет оплаты коммунальных услуг и питания (кстати, если ты не хочешь есть в столовой, все равно должен прийти и сесть за стол).
— А как еще время проводили?
— Да никак. Работа и сон. Художественная самодеятельность у нас была. Но женщины там участвовали не от души, а чисто напоказ для администрации. Бывшие полковники и подполковники пели там. На УДО захочешь — и споешь, и станцуешь.
Я не пела, так что сидела от звонка до звонка.
— Суд отказал?
— В колонии не дали писать прошение на УДО. Как только я сказала, что хочу попытаться, на меня сразу повесили нарушения. Одно — бирка с фамилией криво пришита на форму. Второе — нашли в личных вещах на одну майку больше, чем разрешено. Третье — постояла у соседнего отряда без сопровождения. Если пишешь на УДО без одобрения колонии, то получаешь сразу взыскания. И шансов нет никаких.
Потом дали поощрение за хорошую работу, которое нивелировало все нарушения. И я опять обмолвилась, что хочу писать ходатайство об УДО. Тут же приходит начальник отряда: «Марина, не знаю как сказать, они бракуют тебе новое поощрение».
— Как-то готовят к освобождению?
— Никак. Я отсидела и ушла. А некоторым огромный административный надзор могут установить на 10 лет. Одной так сделали, и теперь она не может никуда на работу устроиться. Как жить? Она сирота.
В колонии многие пересматривают свою жизнь. Но что дальше? Это у меня семья, друзья, а тем, у кого всего этого нет, что делать? Недавно из нашей колонии вышла одна — так она уже спилась на воле. Другую убили недавно по пьяной лавочке (она в свое время срок получила за убийство сожителя). Это все оттого, что работы нет, что ты никому не нужен.
— А вы работу нашли?
— Я освободилась в июле, встала на учет в центе занятости. Работу они мне нашли. Попала на производство, оформляла заказы. Мне за месяц заплатили, а потом «кинули». И я снова сижу без работы. Хотя я с высшим образованием и с опытом работы в серьезных государственных структурах. Везде спрашивают про судимость. И сразу отказывают, когда узнают, что недавно освободилась. Скрыть свое прошлое не удастся. Но это не значит, что нужно сдаваться. Мне недавно одноклассница одна позвонила по видео. Удивлялась, что хорошо выгляжу. «А как, ты думала, я должна выглядеть после тюрьмы?» Все представляют, что ты там становишься зэчкой. Что отпечаток тюрьмы невозможно смыть с себя. Это нет. Нужно всего две вещи: семья и государственная поддержка в виде трудоустройства.
oleglurie_new
oleglurie_newНовый блог Олега Лурье.
Я часто пишу о том, что происходит в российских колониях и следственных изоляторах. О смертях и пытках. О садистах в погонах и не только. О незаконных и сфальсифицированных уголовных делах и приговорах. Да, это все происходит с неизменной регулярностью и порой начинает казаться, что из замкнутого круга неправедных решеток, смертей и боли вырваться невозможно…
Но иногда, наблюдая жизнь заключенных в дальних северных колониях, пытаясь защитить их права в этом зачастую бесправном мире, вдруг видишь пронзительный солнечный лучик, которому разрешили пройти через все запретки и локалки. Которому рады и те, кто сидит, и те, кто их охраняет. Такое случается редко и не везде. Я сам был этому свидетелем… Расскажу, как все было.
«В ожидании встречи с родными» (фото автора)
Место действия: Исправительная колония № 18 УФСИН России по Мурманской области. Далекое Заполярье. Режим строгий. Отбывают наказания только неоднократно судимые, среди которых много рецидивистов. Сроки наказания в среднем от 8 до 25 лет.
Событие: На строгом режиме по инициативе администрации проходил «День открытых дверей». На территорию колонии, в сопровождении начальника полковника Игоря Богданова и охраны, вошли родители и жены заключенных.
Как это было: У вахты их встречали осужденные… Объятия, слезы, долгое молчание. После чего, «хозяин» провел «гостей» по всей территории лагеря. Без каких-либо ограничений. Это был, действительно, день открытых дверей. Допускали везде: промзона («промка»), где трудятся более 400 зеков («мужики»); жилые помещения – бараки и секции («жилка»); церковь; больница; столовая.
«Мамы и жены заходят в зону» (фото автора)
А после в клубе колонии, в присутствии родственников и полутора тысяч осужденных, прошел концерт с участием, как гостей, так и самих зеков. Это было удивительное зрелище – мамы держали за руки своих великовозрастных и нагрешивших сыночков, жены не отводили взглядов от любимых (свидания разрешены три раза в год). И над этой почти нереальной картиной пронзительно звучал высокий голос певца в зековской робе(14 лет строгого режима):
Где легко найти страннику приют,
Где, наверняка, помнят и ждут,
День за днем, то теряя, то путая след,
Я иду в этот город, которого нет.
«На несколько часов вместе» (фото автора)
Целый день родители и жены находились на территории колонии. Для осужденных, как потом они мне сами рассказывали, это был самый счастливый день за все годы. Конечно, не считая редких свиданий.
Я смог побеседовать с матерью осужденного Николая Н. (10 лет строгого режима. Статья 162 УКРФ «Разбой»), а точнее выслушать ее монолог.
-Господи, да я же не оправдываю Коленьку. Да, виноват. Да, бес попутал. Но я мать и теперь мое сердце успокоилось. Я увидела, что он жив, здоров, живет в нормальных условиях, кормят его не отбросами, как пишут в газетах. Коля, увидев меня, расплакался, как мальчишка… Поверьте, такие встречи дают гораздо больше для раскаяния, чем всяческие жестокости – карцеры, побои, голод… Нам здесь осталось еще два года. И я знаю, что он никогда больше не пойдет на преступление.
День открытых дверей в ИК-18 закончился перед вечерней проверкой. На зону спустился туман, и его клочья висели прямо на «колючке». Было очень странное ощущение – одновременно и радость от того, что мне довелось увидеть, и онемевшая боль расставания, которая была в глазах уходящих. И оставшихся. Там, за запреткой.
Сейчас читаю документы и письма, просматриваю фото и видео, которые мне присылают из разных колоний России, и снова узнаю из них о кровавом беспределе, о пытках осужденных, о том, как забивают зеков до смерти, о голодовках, о вспоротых животах и венах, о садистах надзирателях. Бывают такие страшные истории, которые я даже не решаюсь публиковать.
И вспоминая тот самый «День открытых дверей» в мурманской строгой колонии я снова и снова прихожу к выводу, что реального исправления и дальнейшей социальной адаптации преступников невозможно добиться пытками, избиениями и убийствами. Это только озлобляет людей и создает из них непримиримых врагов. А на опыте ФКУ ИК-18 мы видим, что возможна иная «работа» с заключенными. Результат очевиден – в большинстве своем люди выходят на свободу уже не преступниками. И возможности для достижения такого результата имеются, практически, в каждой колонии или тюрьме.
Многие мои коллеги, читатели и комментаторы, возражая мне, пишут о том, что если человек является преступником, то его необходимо наказывать максимально жестоко и, помимо лишения свободы, преступников надо пытать, калечить, морить голодом, дабы создать им невыносимые и бесчеловечные условия. Якобы только тогда он раскается.
И очень хочется верить в то, что для сотен тысяч заключенных, осознавших ценность свободы, когда-нибудь настанет День Открытых Дверей.