график дежурств больниц в чите 2021
Стал известен график работы медорганизаций Забайкалья в выходные дни
Минздрав Забайкалья утвердил график работы медорганизаций с 30 октября по 7 ноября. Об этом 29 октября сообщается на сайте регионального Минздрава.
— 30 и 31 октября поликлинические подразделения края будут работать в обычном режиме. 1, 2 и 3 ноября также в штатном режиме. 4 и 7 ноября – выходные праздничные дни, 5 и 6 ноября поликлиники Читы, а также центральные районные больницы будут работать по графику субботы – с 09:00 до 15:00, приём вызовов с 09:00 до 16:00, — рассказали в ведомстве.
Уточняется, что врачи стоматологи и перевязочные кабинеты будут принимать пациентов только в рабочие дни. Что касается пунктов вакцинации, они будут функционировать ежедневно.
Скорость ветра достигнет 3-8 м/с
Также появились данные о работе детсадов, вузов и ссузов
Это связано со сложной обстановкой по коронавирусу
Обратиться туда могут, в том числе беременные читинки и девочки-подростки
Она составит 20% выплаты 2020 года
Минобразования положительно оценил организацию питания
Их возведение завершится до конца года
Такие встречи будут проходить раз в месяц
«Постоянно напоминайте и разъясняйте им правила поведения на льду»
Такая тенденция характерна для всех регионов России
«Ау! Вы считаете, это нормальные объездные дороги?»
В 2020 году долг предприятия в 7 млн рублей был погашен
Также подорожало дизельное топливо
На остальных реках существенных изменений не произошло
Наблюдения за воздухом проводились 20 октября
Он проник в дом через окно
На него завели уголовное дело
С таким предложением вышел региональный Минтруд в Заксобрание
«Нужно подготовить письмо в прокуратуру»
Помощь врачей ему не требуется
Его госпитализировали в Чернышевскую ЦРБ
Объезд организован через улицы Тверская, Полевая, Дорожная, Советская
Он переходил проезжую часть вне пешеходного перехода
Работы на объектах начались в марте
Регион представляют четыре спортсмена
Следователи возбудили уголовное дело
Ему не потребовалась медицинская помощь
Они провалились под лёд
Ещё одного участника аварии госпитализировали
В настоящий момент проводятся следственные мероприятия
Из-за недостатка материалов в регионе строится мало домов
Это связано с выгодными экономическими возможностями региона
Вылечились 215 человек
Возможно, будет возбуждено уголовное дело за оскорбление полицейских
Жилье они ждут более 10 лет
С просьбой отменить запрет к правительству обратились главы районов
Вопрос будет поднят на заседании профильного Оперштаба
Инфраструктура находится в собственности компании
Ведомство установит причины аварии и виновных лиц
Компания не реагирует на замечания общественников
Жильё принадлежало родственникам «арендодателя»
Также в этих домах нет горячей воды
Правительство края готовит документ об их введении с 23 октября
Также он пообщался с местными жителями
Они продлятся до 22 октября
Погибших и пострадавших нет
Бизнесмену нужно будет предоставить акты обследования объектов для подтверждения
Возбуждено уголовное дело
Так происходит, потому что муниципалитет находится в степной зоне
Белокопытов Андрей
Олегович
Дружинина Полина
Дмитриевна
672000, Забайкальский край,
г. Чита, ул. Ленинградская, д. 15
Белокопытов Андрей
Олегович
Дружинина Полина
Дмитриевна
672000, Забайкальский край, г. Чита, ул. Ленинградская, д. 15
Пять врачей из горбольницы №1 в Чите работают на полставки в ККБ
Невролог, колопроктолог, травматолог-ортопед и два уролога из городской клинической больницы №1 в Чите работают на полставки в Краевой клинической больнице (ККБ), сообщили ИА «Чита.Ру» 17 августа в пресс-службе министерства здравоохранения Забайкальского края.
«В Краевой клинической больнице работают по совместительству 93 врача. У пяти врачей основное место работы – городская клиническая больница №1. Это невролог, урологи, колопроктолог, травматолог-ортопед. Все они приняты на работу по совместительству на основании личного заявления на 0,5 ставки, что составляет 3–4 дежурства в месяц», — сообщили в минздраве.
Также там отметили, что дополнительная занятость врачей – это личный выбор и право каждого специалиста.
Минздрав Забайкалья в июне обязал ККБ в Чите забрать дежурные дни городской больницы №1, которую снова перевели в режим моностационара из-за роста заболеваемости коронавирусом в регионе. Врачи ККБ попросили правительство увеличить им зарплату в соответствии с увеличением нагрузки, на что и. о. министра здравоохранения Оксана Немакина заявила, что денег нет. Среди возможных вариантов решения проблемы с нагрузкой она озвучила то, что врачи горбольницы №1 могут работать в ККБ.
Шесть травматологов ККБ написали заявления на увольнение из-за низких зарплат и бездействия минздрава Забайкальского края в решении проблем больницы, а и.о. министра здравоохранения Оксана Немакина опровергла информацию о том, что ведомство не увеличило зарплаты врачей в больнице. В итоге, по информации минздрава, все травматологи остались работать в ККБ.
Ага Модерация • 18.08 11:59
Потому что иначе в ККБ некому будет работать.
Доктор Зло Ага Модерация • 18.08 15:40
Да и в других больницах тоже, рекомендую журналистам попытаться достать процент укомплектованности врачами в ОДКБ, только не у официальных источников.
Ага Доктор Зло Модерация • 19.08 09:30
Такое расследование можно провести. Списки сотрудников в открытом доступе, сколько ставок положено или в открытом или можно получить запросив данные. Несколько дней подсчетов и можно прямо об этом сказать, но за раскачивание лодки в предвыборный период по голове не погладят
Doctor Aibolit Модерация • 18.08 12:03
А если в ККБ будут свои врачи, куда пойдут совместители?
Бабушка сказала Модерация • 18.08 12:17
Заразу растаскивают из одной больницы в другую
Такие дела Модерация • 18.08 12:28
Это сказывается на качестве работы
Бывший Модерация • 18.08 16:05
Времени свободного до хрена. Человек отработавший 8 часов совмещать ни чего не сможет. Смены врачам давно пора удленнить и запретить совместительство. Даже водителю дальнобою нельзя больше смены за рулем быть, а эти якобы жизни спасают неотдохнувши.
Коренная забайкалка Бывший Модерация • 18.08 20:38
Ага, запретить всем совмещения и подработки! Работать ВСЕМ на одну ставку и тогда амбарные замки можно вешать после 16 часов на все учреждения здравоохранения и образования, на дорогах маршруток не будет вечером и почта будет работать три дня в неделю. Список можно продолжать до бесконечности.
Злой Гений Коренная забайкалка Модерация • 19.08 07:31
Чиновников на этм часы арбайтн отправлять. Минздрав пусть дежурит(правда смертность вырастет,ничего,привыкнут).
Злой Гений Бывший Модерация • 19.08 07:29
Если вы даёте согласие на изменение вашего комментария, и в случае, если он не соблюдает нижеописанные правила, то мы постараемся исправить комментарий так, чтобы он не нарушал настоящих правил. В противном случае комментарий не соответствующий правилам будет удалён.
Мы удаляем оскорбления героев публикации, авторов текста, комментаторов, просто третьих лиц. Удаляются обвинения в преступлениях и правонарушениях, подробности личной жизни героев публикации, личной жизни журналиста-автора, комментарии, которые не относятся к теме текста, маты, капс, обильные многоточия, истерики, бессвязная речь, любая реклама.
Комментарий будет удалён, если в нём есть призывы к нарушению законов, свержению власти, революции, массовым беспорядкам, нарушению территориальной целостности государства, разжиганию национальной розни, содержат признаки религиозного или языкового превосходства, содержит персональные данные или может нанести ущерб деловой репутации.
Удаляются комментарии, содержащие ссылки на сторонние сайты, не гарантирующие достоверность публикуемой информации, просьбы о переводе денег героям публикации (если ситуация того требует, эта информация есть в редакции и её можно получить по телефону 400-890). И мы оставляем за собой право удалять оценки работы редакции.
Стал известен график работы аптек и больниц Забайкалья с 30 октября по 7 ноября
Минздрав Забайкалья утвердил график работы государственных больниц, аптек и аптечных пунктов в нерабочие дни с 30 октября по 7 ноября, сообщается на официальном портале региона.
«С 30 октября по 3 ноября поликлинические подразделения края будут работать в штатном режиме. 4 и 7 ноября – выходные праздничные дни, 5 и 6 ноября поликлиники Читы, а также центральные районные больницы будут работать с 09.00 до 15.00, приём вызовов с 09.00 до 16.00. Работа врача-стоматолога и перевязочных кабинетов будет осуществляться в рабочие дни», — говорится в сообщении.
В министерстве уточняют, что в праздничные дни будет организована бесперебойная работа поликлинических отделений, R-кабинета, лабораторий и подразделений административно-хозяйственной части.
Пункты вакцинации будут работать ежедневно в штатном режиме.
Губернатор Забайкалья Александр Осипов ещё не издал указ о введении нерабочих дней, как это сделали главы других регионов, поэтому многие бюджетные организации не знают, в каком режиме будут работать. Сейчас, помимо больниц и аптек, известен график работы муниципальных детсадов.
Мула Модерация • 29.10 17:33
А кафе, магазины то что? Будут работать?
Джек дениалс Мула Модерация • 29.10 18:42
Кафе самовывоз доставка
Mary Модерация • 29.10 17:38
Дарт Вердер Mary Модерация • 30.10 20:05
Он работает как Москва скажет
Иди и смотри Модерация • 29.10 22:00
Шестакова Модерация • 30.10 10:06
Дарт Вердер Шестакова Модерация • 30.10 20:06
Ревакцинацию зачем? У нас в кликничке никто пока не желает ставить ревакцинацию, да и ставили бы но Ковивака нет в Чите
Если вы даёте согласие на изменение вашего комментария, и в случае, если он не соблюдает нижеописанные правила, то мы постараемся исправить комментарий так, чтобы он не нарушал настоящих правил. В противном случае комментарий не соответствующий правилам будет удалён.
Мы удаляем оскорбления героев публикации, авторов текста, комментаторов, просто третьих лиц. Удаляются обвинения в преступлениях и правонарушениях, подробности личной жизни героев публикации, личной жизни журналиста-автора, комментарии, которые не относятся к теме текста, маты, капс, обильные многоточия, истерики, бессвязная речь, любая реклама.
Комментарий будет удалён, если в нём есть призывы к нарушению законов, свержению власти, революции, массовым беспорядкам, нарушению территориальной целостности государства, разжиганию национальной розни, содержат признаки религиозного или языкового превосходства, содержит персональные данные или может нанести ущерб деловой репутации.
Удаляются комментарии, содержащие ссылки на сторонние сайты, не гарантирующие достоверность публикуемой информации, просьбы о переводе денег героям публикации (если ситуация того требует, эта информация есть в редакции и её можно получить по телефону 400-890). И мы оставляем за собой право удалять оценки работы редакции.
1-я городская — чего не видно сквозь стены главного ковидного моностационара
«Вы на работу устраиваться?» — спросил меня бдительный мужичок на проходной первой городской. — «На интервью?… Точно?… Ну-ка позвоните при мне, а то у нас тут моностационар, кому попало нельзя».
В красную зону меня не пустили, в условно чистую тоже. Максимум — в кабинет главной медсестры. Дальше предстояло прорваться через немного настороженные взгляды медиков — в СМИ почему-то негатив один, инстаграмщиков всяких печатаете. Но потом сим-сим окончательно открылся, и и. о.главврача Леонид Лобанов (он уйдёт потом, я и так обещала ему 30 минут, а не отпускала больше часа) и главная медсестра Оксана Швецова рассказали всю правду: в красной зоне тяжело, весной был практически санаторий, с сейчас не сравнить, к Новому году не то что не кончится, даже, наверное, меньше не станет, работа всё равно любимая.
Оксана Швецова: Я, допустим, не видела родителей, наверное, с июля, хотя они живут рядом со мной. Мы общаемся по телефону. Я к ним не хожу, и они не ходят ко мне. У меня отцу 73 года, маме – 69 лет, и я осознанно ограничиваю контакты и им запрещаю куда-то выходить.
Сейчас только, может быть, люди стали больше к этому прислушиваться, понимать. Весной-летом мы бесконечно слышали, что работаем в ковид-индустрии, деньги зарабатываем: где-то берём положительные тесты, лечим непонятно кого. И поэтому они, наверное, в знак протеста всему этому ходили без масок. А сейчас, когда у всех кто-то заболел — скорая не едет, врача не вызовешь, медики плохие, здравоохранение плохое.
Никто не бросил больницу
— Почему меня спросили, не пришла ли я трудоустраиваться — вам надо больше людей, или вы заменяете тех, кто уволился?
Леонид Лобанов: Причина, по которой мы набираем дополнительное количество персонала — в 70% случаев персонал теперь нужно удваивать. Если раньше на дежурство заходил один человек и сутки находился на работе, и этого было достаточно, сейчас дежурный врач меняется. Он зашёл, несколько часов отработал, ему на смену заходит второй, первый идёт на межсменный отдых.
Находиться в течение суток в красной зоне в защитной одежде невозможно. Физически невозможно. Поэтому мы приняли решение, что наши работники работают по 4 часа каждый — и меняются. Это происходит в большинстве наших подразделений. Мы начали набирать персонал, когда с 400 коек расширились до 600, то есть фактически на треть. Поэтому за октябрь и первые дни ноября приняли 250 новых сотрудников. Есть студенты ЧГМА, есть студенты медицинского колледжа. Приняли врачей-стажёров – это те, кто окончил медицинскую академию, но ещё не работал, не имеет сертификата; тем не менее, это разрешено, и они работают под руководством опытного врача.
Оксана Швецова: В мирное время нам хватало 300 медсестёр. Сейчас надо в два раза больше.
— Много кто из медиков переболел?
Леонид Лобанов: Мало. И, как правило, те люди, которые заболевали — это всё-таки какие-то домашние очаги.
— Как там — в красной зоне?
Оксана Швецова: В каких-то регионах запускают людей работать по 8 часов, 12, но администрация нашей больницы решила, что всё-таки люди не должны находиться в красной зоне больше 4 часов. Это очень сложно: во-первых, это постоянная гипоксия – ты находишься в респираторе, воздух поступает сухой, во рту пересыхает, постоянно хочется пить. А пить нельзя. Выйти нельзя, расстегнуть комбинезон нельзя. Ничего нельзя.
Ещё на тебе очки. У меня вчера глаз зачесался — кажется, мелочь, но хоть плачь.
Мы по первости, когда начали работать, заходили в очках, три метра проходили – и всё, очки запотели, ты ничего не видишь. Ты становишься абсолютно беспомощным. Нельзя снимать, нельзя трогать. Стали в аптеке покупать специальные средства для очков. Они не помогали. Но русский народ всегда найдёт выход из положения: мы взяли обычное жидкое мыло, наливаешь на очки, протираешь, и линзы перестают запотевать.
— Сколько корпусов занимает зона?
Леонид Лобанов: Почти все. Но они все между собой связаны. Не выходя на улицу, можно попасть в любой корпус по красной зоне.
Оксана Швецова: У нас чистая зона только здесь (мы находимся на первом этаже старого трёхэтажного здания на территории горбольницы — ред.) и первый этаж. И в сосудистой хирургии находятся ординаторские, где работают доктора. Все остальные корпуса – терапевтический, центральный, наш хирургический – красная зона. Наш этот трёхэтажный корпус чистый, кроме второго этажа, который грязный — вы стояли около этой двери, видели, что она закрыта и запенена.
Оксана Швецова: Психологически, когда я заходила в самый первый раз в апреле в красную зону, было, скажем так… Не страшно, но и не очень комфортно. Потому что мы не понимали, что это за вирус. Нам казалось, что сейчас он к нам прилипнет. Сейчас мы больше знаем и уже не боимся, соблюдаем все меры предосторожности, чтобы не заразиться в зоне.
— Как это происходит физически?
Оксана Швецова: Специально созданы условно чистые зоны – санитарный пропускник. Мы туда заходим в своей одежде, проходим к сёстрам-координаторам (их две), нам выдаётся средство индивидуальной защиты (СИЗ) – комбинезон, пижама, шапочка.
— То есть это не ваша домашняя пижама?
Оксана Швецова: Нет, что вы! Наша администрация и спонсоры позаботились — у нас ничего в зону из дома не приносится.
Дальше выдаются тапки, респираторы, очки. Специально выделены два гардероба – мужская и женская раздевалки. Женская побольше, так как женщин больше. И стоят два телевизора, где постоянно транслируется, как надевать одежду, хотя мы все и так уже знаем. Мы раздеваемся до нижнего белья, надеваем пижаму, тканевые бахилы, облачаемся в СИЗ, подходим к контролёру на выходе.
Он проверяет, как ты одет: застёгнуты ли замки, перчатки фиксирует бумажным скотчем, фиксирует капюшон, чтобы он плотно прилегал к голове, поправляет очки, рассказывает, чтобы в зоне ни в коем случае не пили, не ели, ничего не снимали, не чесали носы. Дальше он расписывается, что инструктаж провёл. Я расписываюсь, что со мной проведён инструктаж. И так каждый раз. Сколько раз заходишь в зону — столько раз слушаешь инструктаж и расписываешься. Контролёр старается, чтобы люди заходили по одному. Нельзя, чтобы инфицированный воздух попадал.
— Сколько времени занимает процесс?
Оксана Швецова: Полчаса туда. Обратно ещё больше.
Леонид Лобанов: То есть этот межсменный отдых фактически получается не 4 часа: пока выйдешь, пока оформишь документацию, отдыха как такового и нет.
— Как вы там внутри узнаёте друг друга?
Оксана Швецова: По бейджам на груди. По маркировке. Сначала разглядывали, кто есть кто, через очки, различали по глазам. Потом стали маркировать цветным скотчем: у докторов красная полоска на плече, на груди и на спине. Зелёный цвет – медсестра, синий – санитарка, оранжевый – буфетчица, которая кормит пациентов.
Пациенты, которых весной мы бы положили в реанимации, сейчас лежат дома
— Сколько коек сейчас занято? (беседа происходила вечером 11 ноября — ред.)
Леонид Лобанов: 600.
Леонид Лобанов: У нас по документам 600 коек.
— А если доставить в коридор?
Леонид Лобанов: В коридоре мало стоит. Самый максимум – это 650. Мы можем, конечно, поставить ещё, но этого не надо делать – нерационально.
— Почему? Чем больше вы поставите коек, тем больше людей смогут получить медицинскую помощь — у них будут капельницы, антибиотики, которые сложно купить в аптеках.
Оксана Швецова: Медицинская помощь не заключается в том, чтобы поставить уколы. Самое главное — ковид лечится кислородом. Койки все должны быть обеспечены кислородом. Конечно, можно поставить двухэтажные ряды, но какую помощь мы сможем оказать? Здесь смысл всё-таки в кислородных койках. Поэтому у нас моностационар третьей категории для тяжёлых больных.
— В Омске скорая привезла больных к зданию правительства области. Бывает, что надо взять пациента, а брать некуда?
Леонид Лобанов: Всё-таки мы построили работу таким образом, чтобы обязательства перед нашими людьми выполнять. Допустим, вчера выписан 71 человек. Приняли 60. То есть мы стараемся соблюдать этот баланс выписки.
У нас какие преимущества — всё-таки большой объём, то есть если больница рассчитана на 50 коек, им сложно совершать эти манёвры. А здесь из 600 человек мы, конечно, можем подобрать пациентов, которых можно отпустить. Они идут на дальнейшее амбулаторное лечение.
— Насколько поменялась ситуация по сравнению с весной?
Леонид Лобанов: Сейчас по всей стране изменились подходы. В первой волне у нас просто лежали положительные люди – у них не было пневмонии. Я считаю, что это, может быть, было и правильно, потому что они не ходили по улицам, не сидели в своих семьях. Мы их изолировали. Из месяца в месяц пациенты становились тяжелее. И по последним рекомендациям, которые нам прислал минздрав края, мы принимаем преимущественно тяжёлых, реанимационных пациентов, у которых поражение лёгочных тканей — КТ-3, КТ-4. Сейчас из 600 таких фактически 80%.
— И люди стали больше умирать?
Оксана Швецова: Что такое «стали больше умирать»? В апреле госпиталь был типа изолятора, всех клали. Сейчас мы стали единственными, кто лечит тяжёлых. Всё не могло остаться на том же уровне. Сравнивать летальность тогда и сейчас нельзя, это разные реальности. В апреле мы и не принимали такое количество пациентов — у нас было 100-200 человек.
Когда москвичи приехали нам помогать в конце июня, они сказали, что у нас ковид-санаторий, мы ещё пороха не нюхали. А мы им: «Да как вы можете такое говорить, у нас же такие тяжёлые пациенты!» Теперь, пройдя это, мы понимаем, что те пациенты, которые на тот момент лежали в реанимации, сейчас лежат дома. А пациентов, которые лежат в реанимации, мы тогда даже не видели.
Нам повезло – у нас была хорошая школа, две бригады приезжали. Мы разбирали больных — каждого пациента индивидуально. Они корректировали лечение, помогали. В таком тандеме проработали бок о бок, и вспоминаем их с таким теплом. Сейчас ситуация стала намного сложнее.
Леонид Лобанов: Я ещё хочу добавить, что для нас очень важную роль сыграло то, что мы фактически больница скорой помощи. Все привыкли действовать в очень сложных условиях. Раньше, до ковида, больница дежурила пять дней, и остались, действительно, люди, которые способны работать, допустим, в течение дня ежедневно и плюс 7-8 дежурств в месяц.
Оксана Швецова: То есть у нас ничего, в принципе, и не поменялось. Мы как работали постоянно интенсивно, с какой-то большой нагрузкой, так и работаем. У нас режим работы такой – я 25 лет проработала в реанимации. Мы всегда работали в таком режиме, всегда друг друга подменяли. Один остаётся, другой бежит обедать. Меня дома до сих пор муж ругает – я ем в течение 5 минут. Пока он себе поставит соль, перец, чесночок, я — лишь бы суп был в тарелке, не важно, есть хлеб или нет — подбежала, поела, убежала.
Конечно, тяжело, мы же тоже люди. Конечно, закрываются глаза и ноги заплетаются. Но, понимаете, в подсознании – нужно сделать то и это, идёшь и делаешь. Нужно делать. Нет такого, что всё, я не хочу, я пойду домой.
Я вчера сделала вторую прививку от коронавируса, вроде ничего — ты же на работе не сидишь, ты же бегаешь — вроде нормально всё. А пришла домой, села, оказалось — мне так плохо, меня морозит.
Никто статистику не подгоняет
— Какой диагноз ставится в случае смерти коронавирусного больного с так называемым сопутствующим заболеванием?
Леонид Лобанов: Никто статистику не подгоняет. Диагноз пишется действительный. Бывает так, что у пациента, например, онкология и ковид. Здесь мы можем, смотря по его состоянию, в основной диагноз писать то, что больше повлияло на исход. Допустим, у него онкология с метастазами, положительный мазок и нет пневмонии. Мы ставим первым диагнозом онкологию, а ковид – вторым.
— Коронавирус усугубляет течение основной болезни?
Леонид Лобанов: Конечно. Поэтому он будет указан как сопутствующие заболевание.
Или умер пациент с инфарктом миокарда. У него пневмония, ковид. Но он умер от инфаркта, мы же не будем ему ставить ковид основным.
Задачи завысить или занизить статистику нет. Все пациенты вскрываются. Диагноз должен совпасть с тем, который определили на вскрытии — там тоже целая группа специалистов, и они или оставляют, или меняют первый и второй диагнозы местами.
Дальше ещё один механизм – большая комиссия в минздраве. После того, как вскрытие закончено, оформлена документация, через некоторое время собирается комиссия с участием наших специалистов, представителей минздрава, патологоанатомической службы, где каждый случай проговаривается и обсуждается, какой ставить окончательный диагноз. А также — какие были моменты в лечении, сколько человек не обращался за медицинской помощью, сколько он был на амбулаторном этапе, правильно ли лечили на всех этапах.
— В статистике летальности каких больше – коронавирусных или сопутствующих?
Леонид Лобанов: Преимущественно коронавирусных.
Самый добрый кусочек этого интервью. Потому что невозможно всё время говорить про смерть
Леонид Лобанов: У нас же стационар всё-таки многопрофильный, работают все специалисты, какие только возможны в городе. Это не просто ковид, это масса всего другого: выполняются экстренные операции. Их немного, но тем не менее — аппендициты, холециститы, внематочные беременности. У нас рождаются ребятишки. Мы заказали 95 свидетельств о рождении, из них выписали около 45 детей.
Оксана Швецова: Это неожиданный такой позитив в работе — у нас рождаются детки. За них радуешься, за мамок радуешься.
Меня тут мамочка одна ещё с операционного стола попросила её мужу позвонить. В трубке сначала такое молчание, потом крик — я как будто сама родила, так радовалась. Мы же никогда не были с этим связаны.
Они их потом одевают в носки, шапки. Они рядом такие важные лежат. Это у нас все очень любят. Идёшь по реанимации, а там детки пищат, такая радость.
Проблем с кислородом нет
Как сказалась на работе реанимации кража трубы, по которой в больницу заходил кислород?
— Что в этот момент произошло в больнице?
Леонид Лобанов: Была, конечно, тревожная ситуация. Но главное, что ребята-реаниматологи не растерялись, у них всегда в запасе есть кислородные баллоны на случай, если вдруг снизится давление кислорода в системе. Они быстренько переподключились.
Оксана Швецова: Мы больница скорой помощи. У нас всегда были отключения электроэнергии, но сейчас, чтобы мы всегда работали в автономном режиме, стоят большие аккумуляторы – он в любом случае будет работать. И у нас дизельная станция, мы не будем без света. Вот с кислородом такие проблемы, но у нас есть кислородные баллоны, на которые переключается моментально.
Леонид Лобанов: Вообще проблем с кислородом нет: 24 тонны в неделю жидкого кислорода мы покупаем и привозим. У нас на территории больницы есть также кислородный концентратор, большой синий контейнер, он вырабатывает в пересчёте на жидкий кислород ещё тонну в сутки. Третий источник – это 130 больших кислородных баллонов, если что-то случится, мы их подключим к аппаратам ИВЛ. Четвёртый – это мобильные кислородные концентраторы, маленькие, их у нас 169 штук. Они просто включаются в розетку.
И плюс нам минздрав помог приобрести 12 концентраторов для реанимации. Один концентратор позволяет работать одному аппарату ИВЛ в автономном режиме. Это громадные баллоны. То, что произошло с обрезкой этой трубы, никак не повлияло на работу, у нас есть пять запасных вариантов.
Леонид Лобанов: ИВЛ очень много. Сейчас на ИВЛ находится 30 человек из 70, которые лежат в реанимации. А аппаратов у нас 57. Сегодня дополнительно мы получили ещё шесть штук. Завтра поставим в реанимации.
Оксана Швецова: То есть фактически аппараты у нас есть на каждую реанимационную койку. Но они не нужны всем – только крайне тяжёлым. Все остальные пациенты тоже тяжёлые, но они получают кислород другими способами:
Леонид Лобанов: В реанимации они никогда не будут все на ИВЛ, они просто тяжёлые по возрасту, сопутствующим заболеваниям, по пневмонии. Необходимости проводить им ИВЛ нет, они просто лежат на кислородных масках.
Про любовь
— Как произошёл скандал про воду, действительно ли пациентам не хватает воды?
Оксана Швецова: Мы до сих пор не можем понять. Конечно, ситуация изменилась. В мирное время пациентам воду кипятили и ставили в больших баках. Потом мы приобрели кулеры, и компания «МедФуд» меняла баллоны. Теперь воду мы кипятить не можем, так как все будут подходить и пить из одного бачка, это запрещено. Но сейчас мы на каждого пациента ежедневно получаем бутылку питьевой воды по 1,25 литра и бутылку минеральной воды по 1,25 литра, щелочное питьё полезно при их заболевании. То есть в течение дня они получают 2,5 литра воды, плюс к этому — чай, кофе, молоко, кефир, сок – ещё 1,2 литра. Итого водная нагрузка составляет 3,7 литра.
И мы ещё принимали по одному литру на приёме передач, сейчас увеличили до 3. Что делают люди? Они приносят пятилитровые бутылки… Вся палата в воде. Во-первых, пять литров нельзя выпить сразу, она будет стоять неделю. Зачем?
Пациенты это понимают. Но родственникам хочется сделать что-то хорошее. Они не могут никак по-другому выразить свою любовь. Они привозят 5 литров воды, жарят любимые котлеты, везут это всё — это тоже про любовь.
У пациента, который болеет ковидом, как правило, очень плохой аппетит, у него интоксикация, ему показана специальная диета. Холодильников нет, палаты тёплые, солнечные — всё испортится. Мы же не отберём у него эти котлеты через два дня…
Мы берём воду, печенье — сухое, без шоколада и начинки, и карамель. Ну и средства гигиены.
— Как происходит выписка, и почему иногда заканчивается ближе к ночи?
Оксана Швецова: В день работают не 600 докторов и медсестёр одновременно, а смена. А выписываем 70, иногда 90 человек – им надо закрыть историю болезни, выписать больничный, сделать выписку. При этом остальная работа не останавливается – нужно принять свежих пациентов, назначить им лечение, посмотреть, написать дневники, назначить анализы. Медсёстры начинают оказывать первую помощь, забирают анализы, санитарки быстро обрабатывают палаты, моют полы.
Вчера мы выписали 71 человека. Когда были жалобы, мужчина говорил в комментарии ЗабТВ, что очень долго выписывали жену, в этот день выписывали 97 человек.
Всё это ворохом лежит в палате. Мы и скорой помощи писали письмо, чтобы брали с собой минимум — всё равно много. Можете представить себе 500 паспортов, часов, ноутбуков? Может представить себе три складских помещения, и все в вещах? Есть же ещё и ценные вещи, они хранятся в сейфе в запертой комнате.
На складе работает четыре кладовщика, они работают два через два по 12 часов – с 8 вечера до 8 вечера. Бывало, что они и в 20 минут первого уезжали домой, и не выходили из зоны по несколько часов, потому что когда много работы, нужно все вещи поднять.
Она со всех отделений собирает выписки на 70 человек, и с утра до 4 часов они с кладовщиком начинают собирать вещи. Она их поднимает в комнату выписки, раскладывает по отделениям. Доктора отдают документы на выписку. У нас есть выписной график, два отделения в час.
Санитарочки готовят пациентов: полностью раздевают их до нижнего белья, одевают в наши пижамы и нашу обувь. Им выдаются резиновые мешки, в них складывается их одежда, которая у них есть в палате, вещи. Они в этих пижамах спускаются, их принимает медицинская сестра по выписке. Они заходят в комнату обработки вещей. Эта комната – условно чистая зона, там очень много рециркуляторов, она постоянно обрабатывается, там никого нет. Каждый сам раскладывает свои вещи по отдельности, выходит.
В комнате включается ультрафиолетовая пушка, она работает вспышками, достаточно 14 секунд для обработки одежды. Пациенты заходят, забирают свои вещи и идут в раздевалки. Там снимают пижаму, складывают в специальные баки. Обрабатывают свой телефон, ноутбуки, вещи, руки специально выданным антисептиком и салфетками. Мы им выдаём документы, их тоже обрабатывает медсестра по выписке, они расписываются, что всё на месте, претензий к нам не имеют в части сохранности вещей, и выходят. Но пациенты в большинстве бабушки, дедушки: «Доча, обуться помоги мне». Сестра не может пригласить другую партию, пока эта не ушла.
Мы не сразу поняли, как это организовать. Сначала люди выписывались одновременно, но потом их стало больше, они стали старше.
— Во сколько выписывается последний человек?
Оксана Швецова: В зависимости от количества. В день, когда выписывали 97 человек, последний был в начале двенадцатого.
— Что делать людям из районов?
Оксана Швецова: Ну мы люди, человеки. Допустим, у нас готовы выписки в 14.00. А у пациентов из районов выписка в 16.00. Мы не будем высиживать, мы быстренько выпишем человека, которому надо ехать домой в Краснокаменск. Бывают накладки, конечно, но это колоссальная нагрузка на персонал.
— Чувствуете вы поддержку?
Оксана Швецова: Конечно. И от пациентов есть отдача. Человек же, когда болеет, это не только физически сказывается на нём, но и психологически — все мы по себе знаем, что мы вредные в этот момент, нам всё не так. Но потом, когда они начинают выздоравливать, они становятся такими благодарными, такими хорошими.
И вообще много кто помогает. Персонал обеспечен полностью администрацией больницы — у меня есть подружка, тоже медик, она работает в красной зоне в Сочи. Она сама купила себе на работу резиновые сапоги, две пижамы, пульверизатор, одежду на балконе сушит после обработки. У нас же всё есть. Но вот мы сейчас покупаем вместо тапочек — кроксы, удобную обувь с закрытым носком, фиксирующую пятку.
Привозят в основном то, что поверх обязательного. Штаб ОНФ во главе с Игорем Геннадьевичем Кунгуровым подарил нам покрывала тёплые, постельное бельё, на все праздники — торты. Мы если долго не созваниваемся, они звонят сами, спрашивают, почему мы не звоним и что ещё нужно.
Сбербанк отдал нам мебель. «Кука курортная», это Игорь Борисович Скрипниченко, обеспечивают водой. Забайкальская региональная общественная организация «Профессиональные медицинские специалисты» под руководством Валентины Александровны Вишняковой очень помогают в плане подготовки персонала, закупают литературу, журналы, манекены для обучения. Нам нужно было быстро переобучиться, регионы к тому времени ещё не могли это обеспечить, а Москва регионы уже не брала или брала только платно. Эта организация оплатила нам обучение, чтобы мы могли работать в моностационаре.
ИП Григорьева Светлана Николаевна — тоже наш помощник в любое время.
«Нерюнгри-Металлик» — их вахтовики у нас лечились — выделило нам деньги на навигацию, которую мы сделали в новом корпусе, — куда идти, где что находится.
Оксана Швецова: Что нам ещё надо… Ну вот я хочу сейчас, этого не хватает, сделать памятки для пациентов, чтобы каждому вручать при поступлении — что нужно для облегчения болезни: лежать на животе, принимать лекарства, соблюдать диету. Если кто-то готов в этом помочь — мы это сделаем.
«Борщ же сварен»
— О чём я вас не спросила, а вы хотите сказать? Что ещё важно?
Оксана Швецова: Да мне всё важно в работе. Я люблю свою больницу. Пришла сюда маленькой девочкой, которая закончила в июне десять классов. Мне кто-то сказал, что если ты учишься на вечернем отделении, то надо работать. Мне было 17 лет. С КСК маршруток не было, был 18-й автобус, который ходил до вокзала, а от вокзала ходили троллейбусы. И мы с подружкой приехали на вокзал и решили — сейчас какой первый троллейбус подойдёт, в него сядем, куда приедем — туда пойдём устраиваться на работу. Подошла тройка, повернула сюда. Мы вышли, пришли в больницу, и я стала работать тут.
Это было 3 августа 1992 года. И по сей день. Я была санитаркой, была простой медицинской сестрой, старшей медицинской сестрой, потом стала главной медсестрой.
Всё время работала и училась – получила базовое образование, повышенный уровень, высшее сестринское образование. Утром шла на работу, вечером на учёбу. Я, правда, засыпала иногда на занятиях (смеётся). Я же работала в реанимации, там тяжёлые пациенты. И у меня же ещё семья, дом, муж, дети, ужин. Но мне хватало минут 30, чтобы выспаться. И мне всегда было легко учиться, потому что я в этом работала.
— Вам муж не говорил увольняться, сидеть дома, воспитывать детей, борщ не сварен?
Оксана Швецова: Никогда в жизни. Борщ же сварен. Конечно, с вечера, конечно, на несколько дней, но сварен. Что он мне скажет — не ходи на работу? Как я не пойду — это моя работа. Я всегда так работала. Я не знаю больше ничего.
История, над которой все смеялись весной, глазами главной медсестры моностационара
Оксана Швецова: Вот был День медицинской сестры – 13 мая. Пришли студенты-волонтёры из медакадемии и медколледжа. Они навырезали сердечек из бумажек, написали свои пожелания, прикрепили их к шарикам и отдали медицинским работникам. При этом выстроились в форме сердца и сказали: «Мы вас любим! Спасибо!». Что это нам дало? Материального — ничего. Но это было очень приятно!
Те, кто не работал, был на межсменном отдыхе, вышли на улицу, остальные, выглянули в окошки, махали. Настроение поднялось. А про нас опять написали, что мы никого не пускаем, а сами танцы устраиваем. Да там было человек 15 с руководителями, все в респираторах. Они просто хотели сказать, что они нас любят и хотят быть похожими на нас.