какие жанры переводной литературы вам известны
Основные жанры переводной литературы
В XVII столетии отмечается проникновение в Россию рыцарских романов. Одним из первых стал роман о Бове Королевиче, восходящий к французскому источнику и ставший на Руси «народной книгой», впитавшей множество фольклорных мотивов. Можно назвать также роман о Брунцвике, пришедший из Чехии, «Повесть о Петре Златых Ключей», также имеющую французское происхождение, но переведенную с польского языка, и некоторые другие памятники. Хотя литературно‑художественная ценность этих памятников была достаточно низкой, знакомство с ними знаменовало важный для русской культуры факт появления сочинений чисто развлекательного характера, лишенных назидательно‑дидактической значимости. О единстве переводческого метода здесь также не приходится говорить: например, «Повесть о Петре Златых Ключей», почти дословно следующая оригиналу (включая значительное количество полонизмов и украинизмов), вместе с тем имеет в русской версии существенные отличия: в ней также устранялись незнакомые реалии, второстепенные персонажи, описания и т. п. Характерно, что переводы таких произведений оставались анонимными.
XVII столетие знало и ряд переложений (опять‑таки с польского языка) различного рода новеллистических сборников. Так, в 30‑е годы появилась «Повесть о семи мудрецах», затем – «Римские деяния», «Фацеции», «Апофегматы», «Великое зерцало».
«Повесть о семи мудрецах» восходит к латинскому переводу, выполненному во Франции в XII–XIII вв. с древнееврейского языка. Ее источником была Индия, а посредниками – арабская, персидская, сирийская и греческая версии. Русский текст, сделанный с польского перевода XVI столетия, скорее представлял собой его пересказ.
«Римские деяния» (предположительно созданные в XIII в. на латыни в завоеванной норманнами Англии) представляют собой рассказы псевдоисторического характера; русский текст достаточно близко следует за польским.
Польские «Фацеции» состояли из новелл, собранных из латинских и немецких источников. В них можно найти и жанровые сценки с простой фабулой, и псевдоисторические анекдоты, и изречения, приписываемые тем или иным знаменитым людям. И здесь при переводе на русский язык дословное следование оригиналу сочетается с его свободной обработкой. Близок к «Фацециям» и сборник «Апофегматы», с которым московские читатели познакомились не позднее последней трети XVII в.
«Великое зерцало» ведет свое происхождение от латинской книги, составленной в Нидерландах, и включает в себя главным образом произведения религиозно‑дидактического содержания. По замыслу составителей, этот сборник (как, впрочем, и «Римские деяния») должен был обеспечивать проповедников иллюстративным материалом, однако первоначальное назначение часто забывалось и оба памятника воспринимались как беллетристические повествования. Известны два перевода «Великого зерцала» (аналогично обстояло дело с «Апофегматами» и «Римскими деяниями»). Первый был выполнен по приказу царя Алексея Михайловича в 1677 г. группой из пяти переводчиков Посольского приказа: Семена Лаврецкого, Гавриила Дорофеева, Григория Кульчицкого, Ивана Гуданского и Ивана Васютинского, получивших, кстати, за свой труд по сто сальных свечей в качестве вознаграждения. При редактировании были исключены некоторые новеллы, устранен католический оттенок, опущены или изменены отдельные детали, а также введены некоторые подробности, характерные для русской жизни, что, однако, не меняет общего дословного характера перевода. Во втором переводе (который, как предполагают, делался уже не по заказу, а для себя) эта тенденция приспособления к русской действительности проявилась еще отчетливее.
Крайне слабо представлено было в переводной литературе XVII столетия античное наследие. Если не считать упомянутых выше басен Эзопа в переводе Гозвинского (позднее появились еще две их версии, создателями которых были Андрей Виниус и Петр Кашинский), то можно назвать лишь несколько памятников, в большинстве своем не относящихся к художественной литературе в собственном смысле слова (хотя грань между «художественными» и «нехудожественными» текстами здесь достаточно условна). Это не дошедшие до нас части «Истории» греческого автора Фукидида и «Панегирика», написанного в честь римского императора Траяна Плинием Младшим, которые переводил Епифаний Славинецкий, «История Филиппа» римского историка эпохи императора Августа Помпея Трога, сочинение Фронтина о военном искусстве, переведенное Карионом Истоминым, и незаконченный перевод «Физики» Аристотеля. Иногда к приведенному списку присовокупляют также «Метаморфозы» Овидия, переложенные со стихотворений польской версии Валериана Отфинского, однако многим исследователям представляется более правильным отнесение последнего уже к XVIII в.
Наконец, говоря о переводной литературе XVII столетия, нельзя не отметить зарождения стихотворного перевода. Один из первых опытов – причем с украинского языка – принадлежал князю И.А. Хворостинину и носил антиеретическую направленность. В дальнейшем переводились стихи разных жанров, главным образом с польского языка (произведения Бартоша Патроцкого, Андрея Белобоцкого, Яна Кохановского и др.). Стихами были даже переведены лечебник «Управление здравия» и стихотворные вставки в прозаических произведениях. Стихотворным переводом с немецкого начинается и русская драматургия – пьеса «Артаксерксово действо», автором которой был пастор Иоанн Грегори.
Завершая разговор об основных жанрах переводной литературы XVII столетия, необходимо назвать и сочинения утилитарно‑прикладного научного характера (трактаты по военному делу, географии, геометрии, астрономии, экономике, медицине, анатомии и т. п.). Появляются первые словари (латино‑греко‑славянский, российско‑латино‑шведский, польско‑славянский и др.).
Что же касается переводов духовной литературы, то они в этот период не только занимали весьма важное место, но по качеству даже превосходили наследие предыдущих эпох. Однако теперь книги религиозного содержания стали одним из специальных разделов письменности, не покрывая всего содержания последней. Именно их межъязыковую передачу и имели в виду авторы рассматриваемой эпохи в своих теоретических рассуждениях о переводе, о которых будет сказано в следующем параграфе.
Жанры переводной литературы. Оригинальные памятники древней Руси.
Новая христианская литература, которая пришла на Русь с принятием христианства, оказала весомое влияние на процесс создания оригинальной русской литературы. Переводы, которые делали древнерусские книгочеи с разных языков мира, приобретали признаки яркого авторского вмешательства, наполняли их национальным элементом и местной спецификой Русского края.
Первыми на Руси начали переводить отдельные части Библии. Так появились апракосны (неполные) Евангелия и Апостолы, которые читались во время богослужения. Из книг Старого Завета особое распространение приобрел «Псалтырь». Пользовались древнерусские мыслители «Служебником» и «Требником», которые давали науку для священнических божественных служб.
Религиозную литературу времен Киевской Руси принято разделять на каноническую (правоверную) и апокрифы.
К канонической принадлежат жития — житийные, агиографическиепроизведения, посвященные подвижницкой жизни святых. Они переводились непосредственно с греческих оригиналов. «Жития» отчасти очень широкого объема, по содержанию чрезвычайно разнообразные и подают большую галерею типов «христианских героев».
Постепенно возникли календарные жития, т. е. размещенные по порядку дней памяти святых (Синаксар или Прологи). Существовали и некалендарные жития – патерики, где жития расположены в алфавитном или географическом (Синайский патерик) порядке. Наибольшим достижением этого жанра, воспроизведенным древнерусскими книгочеями, был Киево-Печерский патерик (нач. 13 ст.).
На основе христианской литературы появилась и активно развивалась проповедническая литература. Главная природа проповеди (слова, поучение) — ораторская, риторическая. Они репрезентовали систему христианских моральных
принципов и христианской философии.
На Руси переводились проповеди Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Василия Великого, Григория Богослова, Тедора Студита, Кирилла Александрийского и др.
Тематически апокрифы делятся на три основных группы: старозаветные, (народные рассказы о создании мира, первых людях), новозаветные (апокрифические евангелия Якова и Никодима), эсхатологические (от гр. эсхатос — крайний, последний), которые содержали интересные рассказы о конце мира и Страшном Суде, о потусторонней судьбе праведников и грешников.
«Шестидневы» — это популярные в византийско-славянской литературе произведения, которые трактуют христианское происхождение мира. Причем, это трактование имеет ярко выявленный общественный и литературно-художественный характер, когда рядом с христианскими догмами видим проявления и собственно авторской мысли. Итак, в основе «Шестидневов» — популярный, в определенной мере соответствующий господствующим общественным настроениям литературно-художественный рассказ о шести днях создания мира Богом, откуда и походит название подобных произведений. «Шестидневы» синтезировали в себе элементы светской науки и философские учения о движении небесных светил, животных, растений и т. п. Здесь содержатся всяческие моральные и религиозно-поучительные выводы.
История мировой литературы знает четыре наиболее известных «Шестодневов»: «Беседы на Шестидневы» Василия Великого (IV ст.), «Шесть слов о сотворении мира» Севериана, епископа Гавальского (VI ст.), «Похвала Бога о сотворении всей твари» Георгия Писида (VП ст.), «Шестидневы» Иоанна Мкзарха Болгарского (X ст.).
«Физиолог» — это популярная зоология, и популярное биологическое произведение, которое в аллегорически-символической форме излагает важные положения христианской науки и, описывая настоящие и выдуманные приметы зверей, подает образцы для наследования и поучения. Данное произведение представляет собой своеобразный сборник сведений о зверях, птицах, насекомых, рыбах, деревьях, камнях и т. п. Эти сведения черпались из Псалтыря, Библии, произведений античных и восточных писателей и были обработаны христианскими писателями и дополнены символическим толкованием согласно христианскому мировоззрению.
«Слово о законе и благодати», написанное киевским священником Илларионом (будущим митрополитом), было впервые произнесено им в 1049 г. в честь завершения строительства киевских оборонительных сооружений. «Слово» Иллариона – своего рода церковно-политический трактат, в котором прославляется Русская земля и ее князья.Кроме «Слова о законе и благодати» до нас дошли произведения Климента Смолятича и Кирилла Туровского и «Поучение»» князя ВМ.«Поучение» князя Владимира Мономаха объединяло четыре самостоятельные произведения: это собственно «Поучение», автобиография и «Письмо к Олегу Святославовичу», молитва.«Поучение» Владимира Мономаха – пока единственный в древнерусской литературе пример политического и морального наставления, созданного не духовным листом, а государственным деятелем.«Поучение», как впоследствии «Слово о полку Игореве», не столько опиралось на традиции тех или иных литературных жанров, столько отвечало политическим потребностям своего времени. Мономах включил в состав «Поучения» свою автобиографию.
29. Русская литература 18 века. Феномен барокко. Реформа русского стихосложения.
В русской литературе 18 века начинает складываться первое самостоятельно направление – классицизм. Классицизм развился на основе образцов античной литературы и искусства эпохи Возрождения. На развитие русской литературы в 18 веке, большое влияние оказали петровские реформы, а также школа европейского просвещения.
Значительный вклад в развитие литературы 18 века, внес Василий Кириллович Тредиаковский. Это был замечательный поэт и филолог своего времени. Он сформулировал основные принципы стихосложения в русском языке.
Его принцип силлабо-тонического стихосложения заключался в чередовании ударных и безударных слогов в строке. Силлабо-тонический принцип стихосложения, сформулированный еще в 18 веке, до сих пор является основным способом стихосложения в русском языке.
Тредиаковский был большим знатоком европейской поэзии, переводил иностранных авторов. Благодаря ему, в России появился первый художественный роман, исключительно светской тематики. Это был перевод произведения «Езда в город любви», французского автора Поля Тальмана.
Большим человеком 18 века был и А. П. Сумароков. В его творчестве получили развитие жанры трагедии и комедии. Драматургия Сумарокова, способствовала пробуждению в людях человеческого достоинства и высших нравственных идеалов. В сатирических произведениях русской литературы 18 века отметился Антиох Кантемир. Он был замечательным сатириком, высмеивал дворян, пьянство и корысть. Во второй половине 18 века, начался поиск новых форм. Классицизм переставал отвечать потребностям общества.
Крупнейшим поэтом в русской литературе 18 века стал Гаврила Романович Державин. Его творчество разрушало рамки классицизма, и вносило живую разговорную речь в литературный слог. Державин был замечательным поэтом, мыслящим человеком, поэтом – философом.
В конце 18 века, складывается такое литературное направление, как сентиментализм. Сентиментализм – направлен на исследование внутреннего мира человека, психологии личности, переживаний и эмоций. Расцветом русского сентиментализма в русской литературе 18 века стали произведения Радищева и Карамзина. Карамзин, в повести «Бедная Лиза»высказал интересные вещи, ставшие смелым откровением для русского общества 18 века.
30.Художественное время и художественое пространство в литературном произведении. Хронотоп в эпическом тексте.
Художественное время ихудожественноепро странство – это характер художественного образа, которые обеспечивает целостное восприятие художественной действительностии организует композиционное произведение.
Хроното́п — «закономерная связь пространственно-временных координат».
31.Литературный классицизм. Основные нормативные акты классицизма. Система жанров в литературе русского классицизма.
32.Русский сентиментализм. Система жанров в литературе сентиментализма.
СЕНТИМЕНТАЛИЗМ(фр. Sentiment) – направление в европейской литературе и искусстве второй половины 18 в., сформировавшееся в рамках позднего Просвещения и отразившее рост демократических настроений общества. Зародился в лирике и романе; позже, проникая в театральное искусство, дал толчок возникновению жанров «слезной комедии» и мещанской драмы.
Сентиментализм в России. В Россию сентиментализм проник в 1780-х–начале 1790-х благодаря переводам романов Вертера И.В.Гете, Памелы, Клариссы и Грандисона С.Ричардсона, Новой Элоизы Ж.-Ж. Руссо, Поля и Виржини Ж.-А.Бернардена де Сен-Пьера. Эру русского сентиментализма открыл Николай Михайлович Карамзин Письмами русского путешественника (1791–1792).
Его роман Бедная Лиза (1792) – шедевр русской сентиментальной прозы; от гетевского Вертера он унаследовал общую атмосферу чувствительности и меланхолии и тему самоубийства.
Сочинения Н.М.Карамзина вызвали к жизни огромное число подражаний; в начале 19 в. появились Бедная Маша А.Е.Измайлова (1801), Путешествие к Полуденную Россию (1802), Генриетта, или Торжество обмана над слабостью или заблуждением И.Свечинского (1802), многочисленные повести Г.П.Каменева (История бедной Марьи; Несчастная Маргарита; Прекрасная Татьяна) и пр.
Иван Иванович Дмитриев принадлежал к группе Карамзина, выступавшей за создание нового поэтического языка и боровшейся против архаического высокопарного слога и изживших себя жанров.
33.Русская литература 19 века.
Русская литература 19 века заслужено названа «золотым веком». Даже несведущий в литературе, не сможет возразить. Она стала законодательницей литературной моды, стремительно ворвавшись в мировую литературу. «Золотой век» подарил нам многих известных мастеров. XIX век – это время развития русского литературного языка, оформившегося в большинстве своем благодаря А.С. Пушкину. Он начался с расцвета сентиментализма и постепенного становления романтизма, особенно в поэзии. В этот период много поэтов, но главной фигурой того времени был Александр Пушкин. Как сейчас его бы окрестили «звезда».
От 19 века литература унаследовала сатирический характер и публицистичность. Это прослеживается у Гоголя в «Мертвые души», «Нос», в комедии «Ревизор», у М.Е. Салтыкова-Щедрина «История одного города», «Господа Головлевы».
Конец века дал нам А.П. Чехова, А.Н. Островского, Н. С. Лескова, М. Горького. В литературе «красной нитью» проходят предреволюционные настроения. Начинала угасать реалистическая традиция, на смену которой пришла декадентская литература, с мистицизмом, религиозностью, а также предчувствием перемен в общественно-политической жизни России. Затем все переросло в символизм. И в истории русской литературы открылась новая страница.
На произведениях литераторов того времени мы учимся человечности, патриотизму, изучаем нашу историю. На этой «классике» выросло не одно поколение людей – Человеков.
34. Романтизм: романтическая концепция личности
РОМАНТИЗМ – (фр. romantisme, от средневекового фр. romant – роман) – направление в искусстве, сформировавшееся в рамках общелитературного течения на рубеже 18–19 вв. в Германии. Получил распространение во всех странах Европы и Америки. Наивысший пик романтизма приходится на первую четверть 19 в.
Обычно считается, что в России романтизм появляется в поэзии В. А. Жуковского (хотя к предромантическому движению, развившемуся из сентиментализма, часто относят уже некоторые русские поэтические произведения 1790—1800-х годов). В русском романтизме появляется свобода от классических условностей, создаётся баллада, романтическая драма. Утверждается новое представление о сущности и значении поэзии, которая признаётся самостоятельной сферой жизни, выразительницей высших, идеальных стремлений человека; прежний взгляд, по которому поэзия представлялась пустой забавой, чем-то вполне служебным, оказывается уже невозможным. В романтизме русской литературы показываются страдания и одиночество главного героя.
Образцом такого героя становится персонаж поэмы Д.Г.Байрона «Чайлд-Гарольд»: разочарованный, одинокий, мятежный, не понятый людьми, бросающий вызов всему миру и Богу.
35.Реализм. Реалистическое направление в литературе 19 века: критический реализм; психологический реализм; «социальный»; гротескный реализм; «натуральная школа».
Реали́зм — направление в литературе и искусстве, ставящее целью правдивое воспроизведение действительности в её типичных чертах. Господство реализма следовало за эпохой Романтизма и предшествовало Символизму.
Крити́ческий реализм — в марксистском литературоведении обозначение художественного метода, предшествующего социалистическому реализму. Рассматривается как литературное направление, сложившееся в капиталистическом обществе XIX века.
Принято считать, что критический реализм вскрывает обусловленность обстоятельств жизни человека и его психологии социальной средой (романы Оноре де Бальзака, Джордж Элиот). В советское время в обоснование критического реализма в России привлекали материалистическую эстетику В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова[1].
Максим Горький признавал последнего великого представителя критического реализма в А. П. Чехове[2]. С самого Горького, по официальным советским представлениям, начинался отсчёт нового художественного метода — социалистического реализма.
Социалистический реализм (соцреализм) — художественный метод литературы и искусства (использовавшийся в искусстве Советского Союза, а затем и в других социалистических странах), представляющий собой эстетическое выражение социалистически осознанной концепции мира и человека, обусловленной эпохой борьбы за установление и созидание социалистического общества.
Натуральная школа — условное название начального этапа развития критического реализма в русской литературе 1840-х годов, возникшего под влиянием творчества Николая Васильевича Гоголя.
К «натуральной школе» причисляли Тургенева и Достоевского, Григоровича, Герцена, Гончарова, Некрасова, Панаева, Даля, Чернышевского, Салтыкова-Щедрина и других.
36. Образ «лишнего человека» (Евгений Онегин в одноименном романе Пушкина, Печорин в «Герое нашего времени» М.Ю. Лермонтова, Лаврецкий в «Дворянском гнезде» И.С. Тургенева).
В 1850 году появилась повесть И. С. Тургенева «Дневник лишнего человека», и с тех пор определение «лишний человек» стали относить к литературным героям первой половины XIX века, прежде всего к Онегину и Печорину. В гениальной поэме Н. А. Некрасова «Рыцарь на час» читаем:
Суждены нам благие порывы, Но свершить ничего не дано. Это тоже о них, людях, ставших лишними в родной стране. Кто виноват в трагедии таких людей? А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев и другие писатели каждый по-своему отвечали на этот вопрос.
Что нужно человеку для счастья? Богатство, знания, расположение окружающих, обаяние, успех в обществе? Все это было у пушкинского героя, Евгения Онегина. «Но был ли счастлив мой Евгений?» — не случайно спрашивает поэт. Если да, то он обычный светский повеса, который «всегда доволен сам собой», удовлетворен всем, что его окружает, то есть такой, как большинство молодых людей его круга. Но нет, ему трудно и неинтересно жить. Почему? Да он и сам не знает. Все наскучило: «в красавиц он уж не влюблялся», «. друзья и дружба надоели», «как женщин, он оставил книги», «хотел писать, но труд упорный ему был тошен». О таких людях позже М. Ю. Лермонтов скажет:
И жизнь уж нас томит,
Как ровный путь без цели,
Как пир на празднике чужом.
Такое совпадение выводов двух самых великих поэтов России не могло быть случайным: значит, в жизни страны в 20—30-е годы происходило что-то, что породило особый тип молодых людей, скучающих, разочарованных, не находящих себе применения в жизни. Такие молодые люди были неплохо, хотя и поверхностно, образованны, способны на отдельные глупые поступки. Так, Онегин «ярем. барщины старинной оброком легким заменил». Евгения не беспокоит недовольство соседей, решивших, «что он опаснейший чудак», как не интересует «их разговор благоразумный о сенокосе, о вине, о псарне и своей родне». Не взволновала его и встреча с Татьяной Лариной. Он честно признается ей, что неспособен по-настоящему полюбить.
Так беспорядочно смешано в нем хорошее и плохое, что трудно однозначно оценить этого человека. Хорош? Но кого он сделал счастливым? Кому помог? Какую пользу принес отечеству? Плох? Но ведь он лучше многих: умнее, образованнее, а главное, — честнее. Он видит свои недостатки и недоволен собой. Как точно заметил В. Г. Белинский, он не знает, что ему нужно, чего ему хочется, но он точно знает, что ему не нужно, не хочется того, чем так довольна самолюбивая посредственность. Однако нет у него большой, высокой цели, он не способен думать о других, безразличен к судьбам народа. Отсюда душевная вялость, апатия. Он чужой в своем обществе, «где все так бледно, равнодушно», но остается рабом светских условностей.
Прекрасно понимая, что «шепот, хохотня глупцов — и вот общественное мненье», этому мнению подчиняется — и убивает на дуэли друга.
Пушкин не видит выхода для своего героя. Он действительно оказался «лишним», не примкнув ни к защитникам старых, крепостнических устоев, ни к новым людям, борцам за свободу, готовым погибнуть за родной край.
Но в русской литературе Е. Онегин оказался великим открытием. От него ведут свое начало многие герои послепушкинской литературы. Самые интересные, самые известные литературные персонажи первой половины XIX века — «лишние люди».
Таков «младший брат Онегина» Печорин, быть может, самый обаятельный и самый загадочный из «лишних людей». Его породила эпоха Лермонтова, время разочарований и опустошенности, вызванных реакцией 30-х годов. «Герой нашего времени» — это исследование «души человеческой», проведенное гением. Печорин действительно дитя своего времени, дитя незаурядное, щедро одаренное природой. Лермонтовский герой гораздо глубже, активнее, да и умнее, чем его «старший брат» Онегин. Печорин ищет, где можно применить свои силы, но, увы, совершает только мелкие, недостойные его поступки. Печорина можно осуждать за многое. Вспомним загубленную жизнь Бэлы, страдания Веры и то, как расчетливо играл он чувствами княжны Мери, как преследовал и лишил жизни несчастного Грушницкого. Но насколько выше он, чем та среда, в которой Печорин вынужден вращаться. Искренен он только с самим собой и беспощаден к себе. В нем действительно живут два человека: один совершает поступки, а другой судит его.
«Младший брат Онегина» активнее, талантливее, а потому несчастнее старшего, и оба они оказываются лишними, потому что, по словам Белинского, «зло таится не в человеке, а в обществе».
Пушкин и Лермонтов начали писать историю «лишнего человека», великие реалисты 40—50-х годов продолжили эту историю, исследуя психологию своих героев в другое время, показывая, как изменились они в новой исторической обстановке. Образы «лишних людей» — одно из великих достижений «золотого века» русской литературы.