сумгаит что было в 1988
Сумгаитские погромы 1988 года
27-28 февраля 1988 года в г.Сумгаит Азербайджанской ССР произошли массовые избиения, убийства и погромы армян
26 февраля 1988 года в Сумгаите перед зданием городского комитета КПСС на площади Ленина группа азербайджанцев, численностью от сорока до пятидесяти человек, вышла на демонстрацию, чтобы выразить протест в связи с событиями в Нагорном Карабахе.
27 февраля число участников демонстрации выросло до нескольких тысяч. По свидетельствам очевидцев, на митинге выступила второй секретарь горкомпа КПСС Мелек Байрамова, которая потребовала, чтобы армяне покинули Азербайджан. В тот же вечер появились сообщения о первых случаях насилия, произошедших в кинотеатре и на рынке. Местная милиция, укомплектованная азербайджанцами, в происходившее не вмешивалась.
На следующий день, 28 февраля, разъяренная толпа заполнила всю центральную площадь Сумгаита. Партийный руководитель города Джахангир Муслим-заде, взяв в руки флаг Азербайджанской ССР, возглавил многотысячную колонну демонстрантов. Хвостовая часть колонны рассыпалась на отдельные группы, которые рассеялись по центральным кварталам города в поисках армян. По данным очевидцев, зачинателями бесчинств стали некоторые беженцы, действовавшие при попустительстве местных и республиканских властей. Банды численностью от десяти до пятидесяти и более человек били стекла, поджигали автомобили, искали, избивали, насиловали и убивали армян, нападали на их квартиры. Несколько кварталов Сумгаита превратились в зону боевых действий. Эпицентром стал квартал, прилегающий к городскому автовокзалу.
Жестокие погромы продолжались и 29 февраля и закончились только тогда, когда вмешались войска, введенные в Сумгаит ещё накануне.
Жертвы
Число жертв погромов точно не установлено. По официальным данным Генпрокуратуры СССР, в результате бесчинств погромщиков в Сумгаите 27-28 февраля 1988 года погибло 26 армян и 6 азербайджанцев, более ста человек было ранено, свыше двухсот квартир было разграблено, десятки автомобилей сожжены или разбиты. Также было разгромлено множество мастерских, магазинов, киосков и других объектов общественного назначения.
По данным различных, более поздних источников, основанных на рассказах очевидцев и анализу свидетельств о смерти, только число погибших составило сотни человек. Так, историк Джеффри Хоскинг указывает, что число убитых армян исчислялось сотнями, а журналист Дэвид Ремник отмечал в The Washington Post, что при оценке количества погибших армянское общественное мнение сходится в цифре, по меньшей мере, 200 человек.
Азербайджанские источники не оспаривают и принимают количество погибших по данным Генпрокуратуры СССР. Так Аваз Гасанов, глава азербайджанского Общества гуманитарных исследований, считает, что «скрыть данные о человеческих жертвах вряд ли было возможным».
Историки и политологи Еревана и Баку ведут жесткие споры о причинах погромов. Был ли Сумгаит реакцией на изгнание азербайджанцев из Кафанского района Армении? Или же беженцы с обеих сторон были реакцией на армянские погромы на территории Азербайджанской ССР? Распространилось немало и спекуляций, и конспирологических версий.
Стороны ссылаются на источники и мнения очевидцев. Однако, с полной уверенностью, можно лишь утверждать, что после Сумгаита обмен беженцами между Арменией и Азербайджаном стал неизбежен.
Эти события послужили началом для процесса исхода около 140 тысяч армян, проживавших в Азербайджане, в Нагорный Карабах и Армению. Многие участники погромов не понесли никакой ответственности. Постановления Президиума Верховного Совета СССР, Совета Министров СССР и ЦК КПСС, принятые в марте 1988 года по поводу данного межнационального конфликта, отличались половинчатостью и не привели к стабилизации положения.
Сумгаитские погромы тесно связаны с новейшей историей Нагорного Карабаха. «Кавказский узел» мониторит ситуацию в зоне карабахского конфликта на странице «Карабах: худой мир или война». В разделе «Справочник» опубликованы статьи «Армия обороны Нагорного Карабаха», «Общие сведения о Нагорном Карабахе», «Кто же все-таки признал Карабах?» и «Минская группа ОБСЕ».
Сумгаитские погромы стали одним из поводов для начала войны между Нагорно-Карабахской Республикой, действовавшей при поддержке Армении, и Азербайджаном.
Источники:
Автор: Кавказский Узел
Страшные подробности «Сумгаита»: кто стоит за массовой резней армян?
Часто люди, сталкиваясь с агрессией, говорят о «звериной ненависти», имея в виду внешний вид агрессора — волчий оскал, налитые кровью глаза, рев, резкие движения. Но ни одно животное не умеет так ненавидеть, как человек.
Название города Сумгаит давно превратилось в имя нарицательное — в синоним запредельной жестокости, варварства и дикости.
О том, что происходило в этом азербайджанском городе 26–29 февраля 1988 года, можно рассказывать долго. Чем, собственно, сегодня многие и занимаются. Кто-то — с опорой на цитаты независимых наблюдателей и экспертов. Кто-то — приводя свидетельства очевидцев разной национальности, в том числе и азербайджанцев — жителей Сумгаита. Другие ссылаются на многостраничные тома уголовных дел и архивные видеокадры, запечатлевшие эти события.
Резня в Сумгаите (город расположен всего в получасе езды от столицы Баку) продолжалась три бесконечных дня — беспрепятственно, безнаказанно и в условиях полного бездействия республиканских властей, о чем говорится в протоколе заседания Верховного суда СССР.
В Интернете не сложно найти фотографии истерзанных, сожженных и расчлененных тел армян. Кадры настолько ужасны, что и взглянуть на них способен не каждый. А уж рассказать правду о тех событиях — на это и вовсе способны единицы.
Так что же произошло на самом деле?
Начнем с цитат авторитетов мнений — вернее, малой их части.
Томас де Ваал, британский журналист, ведущий эксперт Фонда Карнеги, автор книги «Черный сад»:
«Банды численностью от 10 до 50 и более человек слонялись по городу, били стекла, поджигали автомобили, но главное — искали армян. Наводнившие улицы Сумгаита банды совершали чудовищные зверства. Несколько их жертв были так обезображены ударами топоров, что их тела потом невозможно было опознать. Женщин раздевали донага и поджигали. Некоторых многократно насиловали».
Министр обороны СССР Дмитрий Язов (из стенограммы заседания Политбюро ЦК КПСС от 29.02.1988г.):
«Двоим женщинам отрезали груди, одной голову отрезали, с девочки кожу сняли. Видевшие трупы замученных армян курсанты падали в обморок».
Виктор Кривопусков, российский писатель, дипломат, автор книги «Мятежный Карабах»:
«Людей убивали в их же домах, но чаще выводили на улицы или во двор для публичного глумления над ними. Редко кому пришлось погибнуть сразу от удара топора или ножа. Большинство ждали мучительные издевательства. Избивали до потери сознания, обливали бензином и сжигали заживо. Не жалели ни стариков, ни детей. За три дня было убито несколько сотен армян. Точного числа погибших установить не удалось».
Режиссер Андрей Кончаловский (из документального фильма «Гейдар Алиев. Бремя власти», снятого по заказу Фонда Гейдара Алиева):
«Ответом на трагедию в Карабахе стали кровавые события в азербайджанском промышленном центре Сумгаит, где за одну ночь было убито более 100 армян».
Генпрокурор Азербайджанской ССР Ильяс Исмайлов (из азербайджанская газеты «Зеркало», 21.02.2003 г.):
«Виновники, подстрекавшие людей к погромам, в данный момент носят в карманах депутатские мандаты и сидят в парламенте».
Показания жителей Сумгаита (в том числе азербайджанцев)
Из обвинительного заключения по уголовному делу №18/60232-88.
Джамал Исмаил-оглы Мурадов:
«Там громили дома. А милиция наша стояла и смотрела. Бандиты действовали оперативно. Они быстро находили квартиры армян, каким образом — не знаю. Парень с микрофоном руководил толпой, его слушали все. Банда была вооружена. В толпе были люди разных возрастов, даже были 3-х и 4-летние дети. Я видел очень много милиционеров, которые наблюдали и ничего не делали, как будто это их не касалось. В центре было очень много больших камней. Откуда они — не знаю. У нас раньше таких камней не было. Я видел, как возле сгоревшей машины горел человек, мне стало страшно. Варвары только могут такое натворить. Там была женщина, которую страшно избивали. Далее я видел на улице мертвых людей. Чуть дальше лежала голая женщина, вся в крови. Было страшно, в жизни я такого не видел. Потом я видел, как парень топтал голову живого человека».
З. Полатханова рассказала, что вечером 29 февраля 1988 года в 41А квартале происходили погромы квартир лиц армянской национальности. В этой группе она обратила внимание на молодого человека, на вид которому было лет 20–25. Она поняла, этот человек руководил толпой. Он кричал в мегафон, что в Карабахе убили азербайджанцев, что они должны отомстить за это, должны убивать армян, а тех, кто будет их прятать, они тоже будут убивать.
М. Мамедов:
«Парня и девушку вывели из подъезда. Какой-то парень бил девушку лопатой, двое били дубинками. Рядом с тем местом, где били девушку, лежали ящики. Девушку раздели и бросили в ящики и сверху на нее навалили их… Девушка раздвинула ящики и закричала. Тогда к ней подошел парень примерно 20–22 лет… Этот парень принес с собой чайник белого цвета с мелкими цветами. В этом чайнике был бензин. Парень из чайника облил девушку бензином и сам же поджег ее…»
Д. Зарбалиев:
«У подстанции я увидел костер, в котором догорал труп мужчины, из костра торчали ноги в мужских туфлях. Костер горел и у дома 5В, но я туда не смотрел. Между подъездом №3 и подъездом магазина я увидел лежащую на животе женщину лет пятидесяти, в области ягодиц у нее торчал металлический шампур…»
Валерия Козубенко (попыталась спрятать в своем доме армянскую семью):
«Бандиты, которые вошли в нашу квартиру, были вооружены прутьями, арматурами, большими ножами. Металлические прутья были одинаковой длины, как будто специально обрезанные. Эти бандиты, все абсолютно, были одеты в черное и почти все молодые… С 28-го числа наши телефоны были отключены».
Старший следователь следственной группы Прокуратуры СССР В. Рева:
«Если бы вовремя и объективно было освещено происшедшее в Сумгаите, то в дальнейшем события не приняли бы такой оборот. Потому что нашему народу в то время не сообщили о том, что было в Сумгаите. А ведь там практически был геноцид. Когда человека убивают только за принадлежность к другой нации».
Переписанная история
Михаил Горбачев распорядился охарактеризовать массовые убийства в Сумгаите как дело рук «хулиганствующих групп из хулиганских побуждений». Только один из 80 осужденных был приговорен к смертной казни. Остальные получили несколько лет заключения, многие условно. Большинство преступников было выпущено на свободу спустя несколько месяцев. Организаторы преступления не были выявлены.
Спустя всего несколько месяцев после «Сумгаита», убедившись, что никто не собирается искать и привлекать к ответственности организаторов преступления, в Баку приступили к следующему этапу кровавого плана — отрицанию собственной вины и обвинениям самих армян в организации погромов с тем, чтобы «дискредитировать Азербайджан».
В Азербайджане отвечают по-разному, но одинаково абсурдно
То погромы были подготовлены армянской диаспорой, то зарубежными спецслужбами, то КГБ СССР.
Действительно, из привлеченных к ответственности десятков убийц и погромщиков один был с русской фамилией и один — с армянской. Именно последний — Эдуард Григорян — стал главным действующим лицом мифа, который Баку использует по сей день. Согласно ему, Григорян обладал способностью быть одновременно в разных уголках города и участвовать чуть ли не во всех убийствах. А главное — он сам подготовил, организовал и скоординировал масштабное преступление в Сумгаите.
Если исходить из этой конспирологической версии, милиция и другие органы сумгаитской власти (к слову, в городе армяне составляли менее 10% населения) также действовали под руководством Григоряна.
Понимают ли люди, делающие такие заявления, как глупо они смотрятся? Осознают ли они, как унижают свою собственную страну, допуская мысль о том, что один единственный уголовник армянского происхождения контролировал всю власть в Азербайджане?
Реальные организаторы сумгаитского погрома
Существуют неопровержимые доказательства того, что «Сумгаит» был запланирован и организован Комитетом государственной безопасности Азербайджанской ССР.
В распоряжении армянских исследователей имеются архивные видеокадры, подтверждающие координирующую и направляющую роль азербайджанских спецслужб в ходе сумгаитских событий. Эти материалы можно увидеть в фильме «Сумгаит, февраль 1988. Обыкновенный геноцид» (в русской версии – с 4.06 до 4.56 минуты). На них отчетливо видно и слышно, как сидящие в машине люди по рации дают указания на русском и азербайджанском языках, используя при этом заранее обговоренные условные обозначения и позывные. Переговоры по рации ведутся спокойно, со знанием дела. Ужасы происходящего цинично фиксируются на видеокамеру. Кто мог в те дни так уверенно контролировать ситуацию и вести съемку — объяснять не нужно.
Некоторые свидетели в своих показаниях рассказали о том, что они видели на месте событий автомобиль «Волга», а сидевшие в нем люди время от времени подзывали лидеров банд и давали им указания. Такие же «Волги» были замечены очевидцами при заметании следов. В частности, согласно свидетелям, они поздно вечером приезжали и забирали валявшиеся во дворах и на улицах тела убитых армян.
Только версия об организации и осуществлении погромов руководством и спецслужбами Азербайджана дает исчерпывающие ответы на все вопросы по «Сумгаиту». Что касается роли КГБ СССР и Москвы, то она также вполне укладывается в указанную версию. И в Баку, и в Москве стремились запугать армян Карабаха и не дать развернуться изначально мирному, конституционному карабахскому движению. Именно поэтому целых три дня Горбачев не вмешивался в происходящее.
Войска вошли в Сумгаит лишь на третий день — 28 февраля, но с холостыми патронами и приказом не вмешиваться в события. 29 февраля, когда в городе уже стояли танки, произошли самые страшные убийства. Расправлялись с целыми семьями. Так, одновременно были с особой жестокостью убиты мать, отец, два брата и сестра Мелкумяны.
Итого
«Сумгаит» стал началом политики армянофобии, которая давно уже стала государственной политикой в Азербайджане. Ее проявления на протяжении всех последующих лет были столь же чудовищны и преступны — это и погромы в Кировабаде (ноябрь 88-го), и в Баку (январь 90-го), и массовая резня мирных жителей в селе Марага (апрель 92-го). Это и прогремевшее на всю Европу убийство на курсах НАТО в Будапеште, когда азербайджанский офицер Сафаров ворвался в комнату армянского офицера Гургена Маргаряна и нанес спящему человеку 16 ударов специально купленным для этой цели топором. Это и события апреля 2016 года, когда в ходе развязанных Азербайджаном военных действий в селе Талыш были зверски убиты и подвергнуты посмертному глумлению трое пожилых людей.
На мой взгляд, все это в очередной раз доказывает не только правоту академика Сахарова, утверждавшего, что после сумгаитской трагедии «ни у кого не остается никакой нравственной возможности настаивать на сохранении территориальной принадлежности Нагорного Карабаха Азербайджану». Это доказывает также, что попытки переложить вину за содеянное на самих армян делают нынешних азербайджанских руководителей соучастниками, так как известно — сокрытие преступления и преступников тоже является преступлением.
Все указанные в статье материалы, а также многочисленные иные документы, фотографии и видеоcвидетельства размещены на этом сайте.
ed_glezin
ed_glezined_glezin
27 — 29 февраля 1988 года в городе Сумгаит Азербайджанской ССР произошли массовые беспорядки, получившие название Сумгаитский погром.
По официальным данным Генпрокуратуры СССР, в ходе беспорядков погибло 26 граждан армянской и 6 граждан азербайджанской национальности, более ста человек было ранено. В ходе операции по наведению порядка телесные повреждения различной степени тяжести получили 276 военнослужащих.
Армяно-азербайджанский конфликт, который уже к тому моменту имел глубокие национальные и политические корни, обострился в феврале 1988 года, когда в Нагорном Карабахе прошли многолюдные митинги с требованием присоединения автономии к Армянской ССР.
20 февраля сессия областного Совета народных депутатов приняла обращение с просьбой о разрешении выхода НКАО из состава Азербайджана и присоединении к Армении. Это и послужило поводом к вооруженному конфликту.
21 февраля азербайджанские радио и телевидение сообщили о том, что волнения в НКАО организованы экстремистскими группировками[11].
Тем временем обстановку за пределами НКАО накаляло появление в Баку и Сумгаите беженцев-азербайджанцев из Кафанского и Мегринского районов Армянской ССР. По данным Горбачёв-фонда, первые группы беженцев начали прибывать с 25 января[15] Томас де Ваал приводит свидетельства двух человек, утверждающих, что видели в Баку азербайджанских беженцев из Армении ещё в ноябре 1987 года и январе 1988 года. В то же время он пишет, что Арамаис Бабаян, в 1988 году второй секретарь Кафанского комитета КП Армении, говорил ему, что «не может припомнить ни одного случая, чтобы азербайджанцы покидали территорию района до февраля». При этом, по словам Томаса де Ваала, Арамаис Бабаян подтвердил, что в одну из ночей в феврале 1988 года «две тысячи азербайджанцев» действительно покинули Кафанский район, но приписал причину этого массового исхода слухам и «провокациям»[1][16]. Армянская сторона настаивает на том, что первые азербайджанские беженцы покинули Армению лишь в феврале 1988 г.[17] В частности, Арсен Мелик-Шахназаров ссылается на Константина Воеводского, одного из создателей «Санкт-Петербургского Комитета гуманитарной помощи Арцаху», согласно которому 200 азербайджанцев выехали из Кафана в Баку одним поездом в ночь с 26 на 27 февраля, объясняя свой отъезд уговорами родственников[18]. Прибыв в Азербайджан, беженцы рассказывали о пережитых ужасах и применявшемся к ним насилии. Одновременно в Сумгаите под видом «беженцев из Кафана» могли действовать и провокаторы. Зардушт Али-Заде, активный участник общественно-политической жизни в Азербайджане в 1988—1989 гг. и один из создателей Народного фронта Азербайджана, посетивший Сумгаит спустя десять дней после погрома, встречался с рабочими местного алюминиевого завода. По его словам, рабочие говорили «о странных, нездешнего вида молодых мужчинах, которые заводили толпу»[19].
В частном определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 18 ноября 1988 г. также говорится: «распространились слухи о массовых убийствах азербайджанцев в Нагорном Карабахе, однако никаких мер по их опровержению не принималось»[20].
Зардушт Али-Заде ссылается в своих мемуарах на свидетельство Фуада Мусаева, занимавшего в феврале 1988 г. пост первого секретаря Бакинского горкома КПАз:
Я и Джахангир Муслимзаде, первый секретарь Сумгаитского горкома КПА, отдыхали в феврале в Железноводске. Из Баку пришла информация о необходимости прервать отпуск и вернуться в связи с напряжённой ситуацией. Муслимзаде отказался прервать отпуск. Я же 20 февраля вылетел в Баку и созвал совещание руководства всех одиннадцати районов города. После докладов я проанализировал ситуацию, и выяснилось следующее: с середины февраля в Баку начали прибывать сотни беженцев из Армении. Они размещались в посёлках Апшеронского полуострова, заселённых выходцами из Армении. Утром туда подавались автобусы, они направлялись в город, однако беженцы шли жаловаться не в ЦК, Совмин и другие инстанции, а в рабочие и студенческие общежития. Их рассказы о притеснениях и оскорблениях, чинимых им армянами в Армении, крайне возбуждали толпу. Автобусы организовывал Зохраб Мамедов, первый секретарь Апшеронского райкома АКП, сам выходец из Армении, из кадров Гейдара Алиева. Я понял, что дело идёт к погрому, приказал перекрыть все дороги к городу из этих поселков. Приказ был выполнен. Автобусы направились в Сумгаит, город химиков в 25 километрах от Баку. 26-го февраля там начался погром[21].
Вот что пишет по этому поводу Томас де Ваал, также встречавшийся с Фуадом Мусаевым:
20 февраля Мусаев был отозван из отпуска… Он вернулся в Баку и увидел, насколько напряжена обстановка в городе: «Кто-то явно провоцировал людей, пропаганда работала вовсю». В тот же вечер под нажимом Мусаева городской комитет партии принял решение об ограничении въезда в Баку. Были сформированы группы дружинников, которые патрулировали улицы, внимательно следя за ситуацией в армянском квартале.
В Баку беду удалось отвести… Тем не менее, Мусаев лишь перенёс место взрыва в Сумгаит… В качестве меры предосторожности он запретил въезд в Баку тысячам рабочих, которые ежедневно приезжали сюда из Сумгаита, и разместил азербайджанских беженцев из Армении в двух деревнях Фатмаи и Сараи, в пригороде Сумгаита. И вот, когда Баку немного успокоился, забурлил Сумгаит[1].
Виктор Кривопусков об обстановке в городе непосредственно перед трагическими событиями:
Хорошо помню, что при подготовке статьи в журнал «Сборник МВД СССР» я специально проанализировал сводки об оперативной обстановке в Сумгаите за 1987 и начало 1988 годов. Ничего примечательного. Накануне трагических событий она характеризовалась в основном криминально-бытовым содержанием. Сообщение из МВД Азербайджана о том, что в Сумгаите немногочисленный митинг, состоявшийся 26 февраля 1988 года на центральной площади им. Ленина по случаю Обращения Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачёва к трудящимся, к народам Азербайджана и Армении в связи с событиями в Нагорном Карабахе и вокруг него[22], завершился в остром антиармянском настроении, озабоченности не вызвало ни на республиканском, ни на союзном уровне. Митинг был отнесён к разряду мероприятий со случайным завершением, не имевшим перспективных последствий. По крайней мере, я других резолюций руководства не нашел.[10]
Однако, продолжает автор, дальнейшее расследование событий показало, что организация и содержание митинга были не случайными. Прежде всего, в митинге принимали участие лишь представители азербайджанского населения. Во-вторых, в ходе этого мероприятия, формально организованного горкомом КПСС (митинг вела второй секретарь горкома Мелек Байрамова), прозвучали явные обвинения и угрозы в адрес армян за разрушение территориального единства Азербайджана, оглашались провокационные сообщения о притеснении азербайджанцев в Карабахе и Армении и даже о якобы уже имевших там место зверствах в отношении азербайджанцев. Среди участников митинга появились и так называемые «кафанские мученики», которые «подтверждали» факты зверств и наличия тысяч азербайджанских беженцев из Армении. Армяне обвинялись в том, что они живут в Сумгаите лучше многих азербайджанцев, имеют благоустроенные квартиры и дома, занимаются только интеллектуальным трудом. Прозвучал призыв «Смерть армянам!»[10].
Зардушт Али-Заде утверждает, что «за день до погрома» Сумгаит посетили первый секретарь ЦК КП Азербайджана Кямран Багиров и председатель правительства Гасан Сейидов:
Вечером они встретились с горожанами в большом клубе химиков. Зал засы́пал первых лиц вопросами и обвинениями. Обстановка накалилась настолько, что лидеры республики были вынуждены ретироваться через чёрный ход и убыть в Баку[19].
На следующий день, 27 февраля, митинги продолжились. По словам Виктора Кривопускова, МВД СССР в течение дня неоднократно получал оперативную информацию об осложнении межнациональной обстановки в Сумгаите, причём «по первым данным складывалось впечатление, что антиармянский митинг продолжился вроде бы стихийно, а без организационного начала горкома партии принял угрожающий уклон. Но потом прояснилось, что на той же площади Ленина собрались уже тысячи азербайджанцев, причем многие прибыли вполне организованно и с ведома руководства предприятий и учреждений»[10].
С зажигательной речью перед собравшимися выступил азербайджанский поэт Хыдыр Аловлу[19]. Многочисленные выступающие, среди которых были известные в городе люди, продолжали призывать к наказанию армян за Карабах, за азербайджанских «беженцев и мучеников из Кафана», требовать применения к армянам жёстких мер — «убивать и гнать их из Сумгаита, из Азербайджана вообще». В конце практически каждого выступления звучал призыв — «Смерть армянам!». Выступавшие пользовались мегафоном, так что их призывы разносились на прилегающие к площади улицы. Как пишет В. Кривопусков, «на митинге открыто формировалась атмосфера массового психоза и истерии, в которой люди должны были ощутить себя мстителями за якобы погибших соотечественников в Армении и Нагорном Карабахе. С трибун взывали к долгу мусульман сплотиться в войне с неверными. Страсти накалились до предела. Обстановка вышла из-под оперативного контроля»[10].
Вернувшийся накануне в город первый секретарь Сумгаитского горкома Джахангир Муслимзаде[26], по оценке В. Кривопускова, попытался «возглавить митинг, урезонить толпу, жаждущую мести армянам, и под флагом Азербайджанской ССР увести её с площади имени Ленина и за это время вернуть людей к здравому смыслу, проявлению интернациональных чувств и советского патриотизма»[10]. Том де Ваал ссылается на свидетельство очевидца, согласно которому Муслимзаде пытался заверить митингующих, что Карабах никогда не будет отдан армянам, — однако этих заверений уже было недостаточно для того, чтобы успокоить страсти. Тогда он предложил дать армянам возможность «свободно выехать из города, раз уж началась такая кровная вражда, раз пошли национальные вопросы, такая сила проснулась, то надо дать армянам свободно выехать из города»[1].
Том де Ваал признаёт, что подробности произошедшего далее так и остались для него не вполне ясными, однако «около 18:30 Муслимзаде вышел к народу. В его руку вложили азербайджанский флаг, и он возглавил колонну демонстрантов. Партийный руководитель повел толпу на запад, повернул на юг по улице Дружбы, а затем свернул на восток, в сторону моря. Позднее Муслимзаде говорил, что хотел увести толпу от центра города, к морю, чтобы избежать большой беды. Но получилось, наоборот — бесчинства начались именно в центре. Хвостовая часть колонны рассыпалась на отдельные группы, которые рассеялись по центральным кварталам города в поисках армян»[1].
Зардушт Али-Заде также пытается оправдать партийного работника: «Утром Муслимзаде выступил на общегородском митинге, был окружён и отсечён от своей свиты. Ему дали в руки флаг АзССР, и он поневоле возглавил демонстрацию… От демонстрантов отделились группы людей и направились по заранее определённым адресам в квартиры армянских жителей города»[19].
В. Кривопусков констатирует: «К вечеру 27 февраля трибунные выступления переросли в насильственные действия. Сотни сумгаитских азербайджанцев, распалённые митинговыми призывами, подогретые спиртными напитками, раздаваемыми бесплатно с грузовиков (следствием эти факты установлены), беспрепятственно приступили к погромам квартир армян, их массовым избиениям, убийствам, которые длились до поздней ночи. Государственные, партийные и правоохранительные органы города и республики на беспрецедентные беспорядки в городе не отреагировали. Сумгаит полностью перешёл во власть погромщиков»[10].
По словам Тома де Ваала, «Советский Союз в мирное время никогда не переживал того, что произошло потом. Банды численностью от десяти до пятидесяти и более человек слонялись по городу, били стекла, поджигали автомобили, но главное — искали армян». Эпицентром массовых погромов стал квартал, прилегающий к городскому автовокзалу, который располагался на углу улиц Дружбы и Мира[1].
В то время как милиция и органы власти фактически бездействовали[27][28], некоторые азербайджанцы пытались оказывать помощь армянам — своим соседям и товарищам по работе, спасая их от погромщиков[29].
Как пишет Том де Ваал, первыми советскими официальными лицами, которые отправились из Баку в Сумгаит вечером 28 февраля, были находившиеся в тот период в Азербайджане заместитель заведующего Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС Разумовского Григорий Харченко и первый заместитель председателя КГБ СССР генерал армии Филипп Бобков[30]. Их глазам предстали разбитые витрины магазинов, остовы сгоревших троллейбусов и автомашин посреди улиц, толпы разъярённых людей.
Сели в автобусы. Нет водителей. Сбежали. С ключами. Сидим, ждем. Наконец какой-то начальник принимает решение:
– Кто имеет водительские права – за баранку. Зажигание замкнуть напрямую. Я отвечаю.
Это у нас умеет Валек. Он выдергивает из-под приборного щитка провода, скручивает их.
Едва въехали в город – остановились. Улицу запрудила толпа. Кто-то кинул булыжник в ветровое стекло нашего автобуса, третьего в колонне. И понеслось. Толпа плотно обступила автобусы и давай бить окна, стараясь дотянуться до нас.
Это, наверное, и есть крайний случай.
Я дергаю затвор и даю короткую очередь над головами. Мгновенно отхлынули остолбенев. Мы быстро выгрузились и начали оттеснять толпу.
Вдруг позади что-то полыхнуло. Я оглянулся – наш автобус горит.
Потом я видел их зажигательные “гранаты”. Изымали при обысках. Наполненный бензином 250-граммовый пузырек с делениями – такие в детской молочной кухне моя жена получала – заткнут пробкой, залитой лаком. К пузырьку примотан изолентой небольшой, сантиметров 10, кусочек геологического бикфордова шнура. Готовились.
ПЕРВЫМ УПАЛ САШКА. Он со мной призывался из Кургана. И шел рядом в цепи. Я даже не понял, что с ним случилось. Лицо его стало белее мела. И стянулось какой-то неподвижной маской. Только рот открыт широко и хрипло хватает воздух. И помочь нельзя. Орущая толпа, готовая растерзать, вплотную. Мы чуть сдвинулись, его нишу в строю закрыв, и еще бешенее начали молотить.
Потом еще пара ребят из моего взвода упала. В толпе кто-то крикнул:
– Да у них холостые. Бей гадов!
Теперь мы спасали только себя. Отбивались прикладами автоматов, ногами, тычком стволов в оскаленные физиономии.
Нас оттеснили. Мы уходили, унося раненых ребят.
Потом выяснилось, что “демонстранты” были вооружены кусками заточенной арматурной стали и проинструктированы. Они всаживали свои заточки снизу вверх, под бронежилет, едва лишь намечалась щель между щитами: за два дня наш полк потерял ранеными 96 человек. Благо что не было убитых.
А толпа зверела, чувствуя не столько свою силу, сколько безнаказанность. Зверела, зная, что у нас одни холостые, и те кончились.
Может быть, главное, что мы сделали, – это отвлекли злобу толпы на себя. Об армянах вроде как и забыли. Нас же – всего полк безоружных на громадный город. Попробуй усмири. И все же усмирили.
Генерал-лейтенант Краев, армейский начальник штаба Южного направления ЗакВО, которого после введения военного положения назначили военным комендантом города, увидев развитие событий, взял ответственность на себя. И нам помогли братишки Каспийской флотилии. Их тоже сюда бросили.
Армян оказалось в городе тысячи полторы. Их собрали на площади. Оцепили морской пехотой. Охраняли круглосуточно.
Но главной задачей начальство почему-то ставило сохранить банк и сберкассу. Их тоже отстояли. Правда, без окон.
НАША БЕСПОМОЩНОСТЬ толпу ободряла. Она уже не обращала внимания на то, что подошли морские пехотинцы и даже подразделение бакинской милиции. Толпа орала:
– Стреляй, русская скотина!
БМП, после предупреждений через мегафоны, все-таки двинулись вперед. Как и положено, по проезжей части дороги.
К НОЧИ ПО ГОРОДУ ОТЛОВИЛИ человек 400–500 наиболее злобствующих, сгребли их на городской стадион. Утром начали проводить идентификацию, всех фотографировали. Но этим занимались уже другие люди, прилетевшие из Баку и из Москвы.
Со спасенными армянами поступили так. Каждого спрашивали, куда он хочет выехать на жительство, просили назвать хотя бы одного знакомого в том месте – и отправляли.
Из Книги Михаила Горбачева «Жизнь и реформы»:
События нарастали как снежный ком. Дело дошло до насильственных акций, пиком которых стал кровавый погром в Сумгаите 27—29 февраля. В этом индустриальном центре, где скопилось большое число азербайджанских беженцев, группы с участием уголовных элементов, явно подстрекаемые, врывались в дома, расправлялись с армянскими семьями.
Трагический итог подвела Прокуратура СССР, сообщившая (22 марта): погибло 30 человек, пострадало 197, арестовано 42.
В Сумгаит направили войска. Безоружные солдаты пытались образумить озверевших хулиганов. Многие курсанты пострадали, некоторые остались инвалидами. Но если бы у них были автоматы, думаю, последствия могли быть еще более тяжелыми.
Нас нередко упрекали за «проявление слабости». А когда во избежание дальнейшего кровопролития пришлось ввести милицейские силы и воинские части, мы снова оказались под огнем критики, теперь уже — за применение силы. Разумеется, правительство должно было поступить именно так. Чрезвычайные меры определялись чрезвычайными обстоятельствами. То же самое сделали бы в любом демократическом государстве.
Резня в Сумгаите вызвала всеобщее возмущение, все были потрясены. Вместе с тем в мусульманских республиках дало себя знать сочувствие единоверцам. События грозили выйти из-под контроля, перерасти в религиозный конфликт.
Вопрос о НКАО рассматривался на внеочередном заседании Политбюро 3 марта. Я отметил, что ситуация проходит через переломный этап, мы опоздали с Сумгаитом, недооценили возможные последствия.
— Могут потребоваться защитные меры, — сказал я, — чтобы не допустить гибели людей, как случилось в Сумгаите. Главное — политические методы. Однако власть должна быть властью. И когда нужно ее употребить, надо употреблять вовремя. Закон должен торжествовать.
Я потребовал незамедлительно привлечь виновных к строгой уголовной ответственности, принять меры, чтобы «не выплеснулась стихия». Но исключить «кавалерийские наскоки», решать вопросы в контакте с армянскими и азербайджанскими товарищами, чтобы еще больше не наломать дров.
ЗАСЕДАНИЕ ПОЛИТБЮРО ЦК КПСС
(29 февраля 1988 года)
Председательствовал тов. ГОРБАЧЕВ М. С.
Присутствовали т.т. Громыко А. А., Лигачев Е. К., Никонов В. П., Слюньков Н. Н., Соломенцев М. С., Чебриков В. М., Шеварднадзе Э. А., Яковлев А. Н., Маслюков Ю. Д., Талызин Н. В., Язов Д. Т., Бакланов О. Д., Бирюкова А. П., Капитонов И. В.
1. О дополнительных мерах в связи с событиями в Азербайджанской и Армянской ССР.
Ещё информация по теме:
Журналист Томас де Ваал, автор книги «Черный сад», рассказал «Газете.Ru», как разгорался карабахский конфликт, что стало спусковым крючком в Сумгаите, и почему спустя 30 лет стороны не готовы к компромиссам.
https://www.gazeta.ru/science/2018/02/25_a_11663185.shtml
Памятник жертвам сумгаитского погрома в Степанакерте.
«Правда», 21 марта 1988 г. — статья «Эмоции и разум».
