Что будет инвалидами психо пни
Кто и как живет в российских психоневрологических интернатах? Ответы на вопросы о ПНИ
Психоневрологические интернаты (ПНИ) — учреждения, где живут взрослые люди с хроническими психическими заболеваниями, которые нуждаются в постоянном уходе. Но фактически такие учреждения в России — это нечто среднее между строгой больницей и тюрьмой. После того как стало известно об уральском пансионате, где нескольких женщин угрозами заставили сделать стерилизацию, даже далекие от темы люди стали интересоваться судьбой запертых в ПНИ.
«Такие дела» собрали ответы на простые вопросы о том, кто попадает в психоневрологический интернат и как там живется.
Что такое ПНИ?
Психоневрологические интернаты (ПНИ) — это государственные учреждения, в которых живут совершеннолетние люди с хроническими психическими заболеваниями, которые нуждаются в постоянном уходе. Важно подчеркнуть, что это не больницы, а интернаты, где постояльцам оказывают социальные услуги.
Зачастую персонал воспринимает проживающих в ПНИ людей как пациентов, которых необходимо изолировать от общества и лечить, говорят общественники, которые помогают людям с расстройствами. Представители некоммерческих организаций, которые работают с ПНИ, часто называют их тюрьмой. «Система ПНИ и ДДИ — да, я это утверждаю — это современный ГУЛАГ для престарелых и инвалидов», — заявляла учредитель фонда помощи хосписам «Вера» Нюта Федермессер.
Как правило, ПНИ — это большие закрытые учреждения коридорного типа на сотни мест. Всего в стране работает свыше 500 психоневрологических интернатов.
Кто находится в ПНИ?
В ПНИ живут взрослые и пожилые люди с ментальными особенностями. В интернатах находятся пожилые люди с ментальными заболеваниями, люди с тяжелыми зависимостями и люди с врожденными ментальными нарушениями, потерявшие опекунов. В России в психоневрологических интернатах проживают, по разным данным, от 160 до 220 тысяч человек. 20% из них — это молодые люди от 18 до 35 лет.
Как правило, молодые люди попадают в ПНИ после выпуска из домов-интернатов для детей с психическими нарушениями. Впрочем, в ПНИ отправляют и бывших воспитанников с «тяжелыми» диагнозами из обычных детских домов. По мнению президента Гражданской комиссии по правам человека в области психиатрии Татьяны Мальчиковой, часто сироты попадают в интернаты не из-за умственной отсталости, а из-за педагогической запущенности.
Люди, которые живут в ПНИ, не могут позаботиться о себе сами?
Большинство постояльцев ПНИ действительно недееспособны, то есть их гражданские права ограничены и на многое им требуется разрешение опекуна. Обычно единственным опекуном, принимающим за ограниченного в дееспособности человека все решения, становится сам директор интерната.
Однако есть нюансы. Во-первых, в России очень легко лишиться дееспособности, а вернуть ее можно только по решению суда. Это удается единицам. А во-вторых, по наблюдениям волонтеров центра помощи людям с аутизмом «Антон тут рядом», администрация чаще всего стремится лишить дееспособности поступающего в учреждение человека.
Финансирование интерната зависит от количества проживающих в нем людей. 75% пенсии каждого недееспособного подопечного по закону полагается интернату, а его администрация, как единственный опекун, распоряжается всем имуществом жильцов.
По этой причине общественники настаивают на том, что нужно принять закон о распределенной опеке. Тогда недееспособным людям смогут назначать не одного опекуна, как сейчас, а нескольких. Это избавит многих людей от попадания в интернаты и качественно улучшит пребывание уже находящихся там подопечных.
Из ПНИ можно уйти, если там будет плохо или захочется вернуться к семье?
Формально в ПНИ люди могут жить постоянно, временно (до шести месяцев) или в течение пяти дней в неделю. Помимо этого, постояльцы имеют право отказаться от социальных услуг.
Во-первых, потому что эти правила не распространяются на недееспособных людей. А во-вторых, уйти из ПНИ можно только с разрешения специальной комиссии, которая решит, может ли человек жить самостоятельно. При этом четкого определения, что это означает, нет.
Фактически нужно получить согласие интерната, а учреждениям такого типа, как правило, это невыгодно. Будучи и заказчиками социальных услуг (как опекуны), и исполнителями, ПНИ выгодно, чтобы их подопечные навсегда оставались в стенах учреждения, об чем не раз говорили представители профильных НКО.
А из ПНИ можно выходить на улицу?
Если у постояльца нет дееспособности, то он не имеет права куда-либо уходить из интерната без разрешения сотрудников. Помимо этого, многие отделения ПНИ просто-напросто запираются. Так, по словам руководителя центра лечебной педагогики «Особое детство» Анны Битовой, свобода передвижения в интернатах нарушается повсеместно — руководители учреждений считают, что так безопаснее, однако у них нет на это законного права.
Даже если жильцам ПНИ разрешают гулять, то часто их время для прогулок ограничено.
Что делает человек в ПНИ? Насколько это похоже на жизнь обычного человека?
В большинстве интернатов условия проживания и времяпрепровождения одинаковы для всех. Правила распространяются как на людей с тяжелыми ментальными нарушениями, так и на тех, у кого нет серьезных диагнозов.
В интернатах у людей нет своих личных вещей, они не могут распоряжаться деньгами.
Им запрещено жениться, рожать и воспитывать собственных детей. Подопечные не могут отказаться от приема лекарств. При этом любое нарушение правил или недовольство персоналом может быть поводом для госпитализации в психиатрические клиники, также подопечных могут привязать к кровати или посадить в изолятор.
Во многих интернатах есть мастерские, но досугом это можно назвать с натяжкой. Во-первых, людям, которые годами находятся в одном помещении, полезнее была бы как раз смена обстановки: даже дорога до мастерской в другом доме уже давала бы им много впечатлений. А во-вторых, даже если у кого-то из постояльцев и нашлось бы желание попробовать что-то новое, разбираться ему пришлось бы самостоятельно: занятия в мастерских никак не организованы.
Зачастую постояльцы интернатов по несколько лет не покидают помещение ПНИ, многие целыми днями лежат на кровати. «Взрослые люди лежат в белых койках и смотрят в потолок», — описала жизнь подопечных ПНИ соучредитель фонда «Я есть» актриса Ксения Алферова.
А как же врачи и родственники? Неужели не могут вмешаться?
Часто людям в интернатах запрещают видеться со своими родственниками, друзьями или волонтерами, объясняя это тем, что их визиты якобы дурно влияют на подопечного. Зачастую близкие на протяжении нескольких месяцев не могут добиться встречи со своими близкими, которые проживают в интернатах.
Без закона о распределенной опеке родственники людей с тяжелой ментальной инвалидностью остаются в безвыходном положении. Семьи вынуждены делать выбор: либо продолжать ухаживать за родственниками до последнего, либо отдавать в психоневрологический интернат и терять возможность повлиять на жизнь родного человека.
Но люди в ПНИ же могут влюбиться, завести семью?
Влюбиться могут, но по закону ограниченный в дееспособности человек не может вступить в брак. Как тяжело добиться восстановления дееспособности и выйти из интерната — уже говорилось выше. Кроме того, в интернатах, как правило, не рассказывают о том, как правильно предохраняться, и не обеспечивают постояльцев контрацептивами.
Вместе с тем женщины в интернатах беременеют регулярно — от персонала, от мужчин, живущих там, говорила Битова. Тех, кто забеременел, вынуждают делать аборты, поскольку в интернате для взрослых ребенок остаться не может. В случае если ребенок все-таки родился, его забирают в детдом.
18 октября в Екатеринбурге женщина, живущая в Уктусском пансионате для престарелых и людей с инвалидностью, рассказала, что ее и нескольких постоялиц угрозами заставили сделать стерилизацию.
А есть ли альтернатива системе ПНИ?
Да, у системы психоневрологических интернатов есть работающая альтернатива — сопровождаемое проживание. Это когда человек с ментальной инвалидностью живет дома или в условиях, близких к домашним, под присмотром специалистов: обычно это социальные педагоги, социальные работники и волонтеры. Человек учится минимальному самообслуживанию (готовить, стирать, планировать бюджет), может работать или заниматься любимым делом в безопасных условиях.
В России уже есть работающие примеры таких домов, но их очень мало.
Как можно помочь людям в ПНИ?
Можно стать волонтером в интернате: общаться, гулять и дружить с подопечными ПНИ и смотреть, как в учреждении соблюдают их права. Вы можете оказывать НКО, которые помогают людям с ментальными особенностями, профильную помощь, если это в вашей компетенции: например, давать медицинские, психологические или юридические консультации. Если вам не подходит этот вариант, вы можете перевести этим фондам пожертвование или распространять информацию о сопровождаемом проживании и распределенной опеке.
Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.
Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.
Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.
Новости
На Ваш почтовый ящик отправлено сообщение, содержащее ссылку для подтверждения правильности адреса. Пожалуйста, перейдите по ссылке для завершения подписки.
Если письмо не пришло в течение 15 минут, проверьте папку «Спам». Если письмо вдруг попало в эту папку, откройте письмо, нажмите кнопку «Не спам» и перейдите по ссылке подтверждения. Если же письма нет и в папке «Спам», попробуйте подписаться ещё раз. Возможно, вы ошиблись при вводе адреса.
Исключительные права на фото- и иные материалы принадлежат авторам. Любое размещение материалов на сторонних ресурсах необходимо согласовывать с правообладателями.
По всем вопросам обращайтесь на mne@nuzhnapomosh.ru
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Нашли опечатку? Выделите слово и нажмите Ctrl+Enter
Благотворительный фонд помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь»
Адрес: 119270, г. Москва, Лужнецкая набережная, д. 2/4, стр. 16, помещение 405
ИНН: 9710001171
КПП: 770401001
ОГРН: 1157700014053
р/с 40703810701270000111
в ТОЧКА ПАО БАНКА «ФК ОТКРЫТИЕ»
к/с 30101810845250000999
БИК 044525999
Благотворительного фонда помощи социально-незащищенным гражданам «Нужна помощь» в отношении обработки персональных данных и сведения о реализуемых требованиях к защите персональных данных
Как в психоневрологических интернатах помогают подготовиться к самостоятельному проживанию
Сотрудники социальных учреждений помогают проживающим, принявшим решение жить самостоятельно, подготовиться к выходу из интерната.
Желание и личная мотивация — именно с этого начинается процесс подготовки к самостоятельному проживанию. Важно, чтобы инициатива исходила от самого человека. Если он обращается с заявлением о стремлении выйти на самостоятельное проживание, с ним начинается дополнительная работа. Специалисты по реабилитации и социальные работники рассказывают, как нужно вести быт и домашнее хозяйство, планировать свое время и доходы. Психологи работают над мотивацией, помогают подготовиться к жизни в новых условиях, а юристы собирают необходимый пакет документов. Затем человек проходит специальную городскую комиссию, где определяют его готовность к самостоятельному проживанию.
«Дальнейшая работа зависит от статуса проживающего. Является ли он сиротой, имеется ли у него уже жилье. Я сопровождаю ребят на этом важном этапе жизнеустройства. Вместе мы ездим на городскую комиссию, на осмотр квартиры. И за каждого из ребят я всегда испытываю волнение. Хочется, чтобы все они реализовали свои мечты», — поделилась Ольга Люксембург, юрисконсульт Психоневрологического интерната № 16.
Для того чтобы люди были готовы к самостоятельной жизни, особое внимание в учреждении уделяется занятости проживающих. Многие жители начинают привыкать к труду в мастерских при домах-интернатах. Затем самостоятельно или при поддержке специалистов учреждения находят работу в городских организациях. Некоторые проживающие оформляются на работу в интернате.
«Наши ребята сознательно подходят к самостоятельному проживанию и стараются предусмотреть затраты на обустройство жилья и непредвиденные обстоятельства. Те, кто планирует выйти из интерната, проживают в одноместных комнатах и заранее покупают мебель и технику. Они уже имеют представление, какой интерьер будет в квартире, как они ее обустроят», — рассказал заместитель директора по социальной работе Психоневрологического интерната № 16 Кирилл Борисенков.
В доме-интернате № 16 рассказали о программе «Шаг», где проживающих обучают финансовой грамотности, приготовлению пищи и другим необходимым в быту социальным навыкам. Ребята заранее ходят в мебельные магазины и выбирают интерьер будущего жилья. Больше всего их вдохновляют кулинарные занятия. Они обсуждают, что будут готовить, составляют список продуктов и самостоятельно покупают их в магазине. Любимая часть — общение во время готовки. Вместе со специалистами они устраивают игры, обсуждают различные жизненные ситуации, ищут решение сложных вопросов.
«У ребят даже тесто по-другому поднимается. Наверное, потому что сами по себе они добрые. Им нравится не просто приготовить что-то, а угостить сотрудников, чтоб они оценили их кулинарные способности. У выпускников есть свои рецепты блюд. Некоторые выпускники часто звонят мне, спрашивают советы. И это, конечно, приятно. Чувствуется, что они растут, развиваются, но теперь уже самостоятельно», — сообщила Надежда Грачева, реабилитолог, руководитель программы «Шаг».
В апреле комиссией было вынесено решение о готовности одного из ребят, проживающих дома-интерната № 16 Джесси Камара жить самостоятельно. Молодой человек уже получил ключи и в ближайшее время ждет заселения.
У него уже серьезные планы на будущее, благодарит сотрудников учреждения за поддержку, веру в него и дельные советы.
«Меня научили экономить, с умом подходить к каждому шагу. Недавно мой друг тоже переехал из дома-интерната в свою квартиру, готовится к свадьбе. Я тоже хочу семью», — поделился Джесси.
Первая планируемая покупка молодого человека в квартиру — диван. Ведь правильный сон — залог хорошего здоровья. В период пандемии Джесси Камара с другими ребятами из дома-интерната жил в Комплексе социальных жилых домов. Он помогал адаптироваться к жизни вне интерната тем, кто нечасто бывал в городе сам, сопровождал их в метро. Тогда он точно убедился, что готов к самостоятельному проживанию.
«Такая практика была очень полезна и нам, и ребятам. Кто уже более приспособлен к социуму, помогал менее опытным ребятам. Уже через несколько недель они хорошо ориентировались в транспорте, свободно передвигались по городу. Стало понятно, что в будущем они тоже смогут самостоятельно проживать», — сообщил Кирилл Борисенков.
Даже покидая стены дома-интерната, ребята всегда остаются желанными гостями в интернате. Они также посещают танцевальные, театральные и спортивные занятия, когда это возможно, участвуют в городских соревнованиях.
Пресс-служба Департамента труда и социальной защиты населения города Москвы
Минтруд против инвалидов. Может быть, строить интернаты чиновникам выгодно?
Минтруд выделит 50 млрд рублей на строительство и реконструкцию психоневрологических интернатов и домов престарелых до 2024 года. Об этом министр Максим Топилин заявил еще 5 февраля во время поездки на Северный Кавказ.
Вот как его цитирует ТАСС: «Предусматриваются средства на реконструкцию, строительство, развитие системы учреждений для пожилых людей, психоневрологических интернатов. Федеральное финансирование выделено на шесть лет в размере почти 50 млрд рублей. Пока мы от республик Северного Кавказа заявок с проектно-сметной документацией практически не видели. А проблема эта есть, безусловно, потому что мы должны вообще перейти на формирование совершенно новой инфраструктуры».
Представьте на секунду, что вы оказались в ПНИ
Что такое ПНИ, многие граждане в нашей стране уже знают. Особенно хорошо это знают родители детей-инвалидов. Это большие интернаты, в которых у человека нет своей комнаты, личного пространства, личных вещей. Ты просыпаешься в 7, потому что так положено: в комнате включают свет, и если ты не встал, то тебя накажут. Отбой наступает в разных интернатах в разное время, это зависит от адекватности руководства.
Я видела ПНИ, в которых отбой наступает в 19 часов: в комнатах выключают свет, за нарушение режима накажут. Персоналу удобно: в 18 часов ужин, потом всем раздали таблетки и отправили спать, можно расслабиться. В интернатах люди жалуются на то, что все время спят – им дают много таблеток, которые подавляют любую активность и убивают интерес к жизни. Я лично знаю людей, которые после общественных проверок заручились поддержкой общественников и отказались от препаратов – они стали более активными, при этом никаких негативных последствий отмены препаратов у них нет.
Один молодой человек, которому волонтеры помогли выйти из ПНИ, в интернате принимал нейролептики 3 раза в день. Сейчас он живет дома, таблетки не принимает, и это никак ему не мешает жить. Он нормально общается с людьми, работает. У него есть проблемы, связанные с травмами в раннем детстве, вероятно, есть нарушение привязанности, но он не болен. У него независимый характер, в ПНИ он сопротивлялся унижениям со стороны персонала, за это его запирали в изолятор и делали уколы, от которых у него начинались сильные боли в голове.
Представьте на секунду, что вы оказались в ПНИ. Неважно, по какой причине: старческая деменция, тяжелая болезнь, ДТП. Вы — взрослый человек, который не привык к грубому обращению. И вдруг вы слышите, как на вас кричит санитарка или медсестра, вам не дают читать или выходить на улицу, вас заставляют спать, когда вы не хотите, вам выдают чужие трусы и носки, потому что в ПНИ одежду не подписывают, ее забирают и сдают в прачечную, а потом выдают вам чистое белье, но не ваше, а чужое.
В одном ПНИ пару лет назад мы видели чесотку у большого количества людей — видимо, потому что белье стиралось плохо. Представьте, что вашу палату запирают на щеколду снаружи – такое я тоже видела. С вами в палате еще 6 узников, и если случится пожар, вы не сможете покинуть эту комнату.
Представьте, что вы просите персонал обращаться с вами уважительно, а вместо этого вас запирают в изолятор: в туалет вы ходите в ведро, еду вам просовывают в железной миске, вы сидите там неделю, две и сходите с ума. Потому что человек не может жить в таких условиях. Или вы отказались пить таблетки, и вас за это заперли.
Фото: Дмитрий Лебедев / Коммерсантъ
Большинство сразу лишают дееспособности – и это не связано с реальным состоянием
Я точно знаю, что в ПНИ есть люди, которым лечение не нужно, им нужна занятость, психологическая помощь, социализации. Но им назначают таблетки, потому что залеченным транквилизаторами человеком легче управлять — для него не надо организовывать занятость, общение, прогулки, он ничего этого уже не хочет, а хочет только спать.
Я знаю двух людей с одинаковым психиатрическим диагнозом: один живет на свободе, другой в ПНИ. Первый получает пролонгированный препарат в виде инъекции раз в 3 недели и живет обычной жизнью, второй пьет три раза в день таблетки, от которых ему хочется спать и которые превращают его в зомби. В ПНИ на лекарства на одного человека выделяется 14 рублей в сутки. То есть, на современные препараты там нет денег. Или нет желания их покупать.
При этом содержание одного человека в ПНИ стоит в разных регионах от 60 до 100 тысяч рублей в месяц. И это без учета расходов на капитальный ремонт зданий и прочую амортизацию. За эти деньги человек просто лежит в кровати или слоняется без дела по коридору, ест невкусную пищу в столовой, пьет таблетки, от которых ему плохо. У него нет занятости, работы, ему нельзя влюбляться и заводить семью, а если у него родится ребенок, его заберут в детский дом. Принудительные аборты, стерилизация — это тоже реальность, в которой живут многие женщины в ПНИ.
В ПНИ к вам могут не пустить родственников или друзей, потому что график посещений зависит от воли директора, который может решить, что вы себя плохо ведете и к вам нельзя никого пускать. Если у вас есть несовершеннолетние дети, внуки, племянники – их тоже не пустят, потому что детям допуск в ПНИ запрещен. Я видела в таком интернате женщину, которая попала туда 11 лет назад – с тех пор она не видела свою внучку, которую растила с пеленок.
Большинство людей в ПНИ сразу лишают дееспособности – и это не связано с реальным состоянием человека, просто недееспособными легче управлять: они не могут выходить за территорию интерната, не могут распоряжаться своими пенсиями, не могут изъявлять свою волю где бы то ни было. С лишением дееспособности человека как бы стирают ластиком из этого мира – его никто не видит и не слышит.
В разных ПНИ от 70 до 90% недееспособных граждан. Их пенсиями распоряжается интернат и они не могут купить себе то, что хотят. Соцработники приносят им раз в месяц стандартные наборы из печенья, шоколада, чая и сигарет, купленные на их пенсии, но индивидуального подхода тут нет и быть не может. Если в интернате живет 1000 человек, он И невозможен.
Люди умирают в ПНИ не обезболенные, а часто и не диагностированные
Если человек в ПНИ тяжело заболел, ему скорее всего не окажут высококвалифицированной помощи. Вспомните – для общества и государства его уже не существует. Два года назад я лично видела мужчину в московском ПНИ с последней стадией рака легких, который умирал в общей комнате, отгороженный от остальных жильцов белой ширмой. Из-за ширмы раздавались его хрипы и стоны, но на него никто не обращал внимания. Благодаря вмешательству общественников его перевели в хоспис, где через 2 недели он умер – тихо, без боли и мучений. Но эта история — исключение. Люди умирают в ПНИ не обезболенные, а часто и не диагностированные.
У огромного количества людей в ПНИ гнилые зубы или их нет вовсе.
При этом каждый житель интерната платит за проживание в этом учреждении 75% своей пенсии. То есть, к тем суммам, которые я называла выше, добавьте еще вот эти 10-12 тысяч рублей. Сколько получается? Напомню, что в эти суммы входит только содержание человека в интернате, зарплата персонала и ЖКХ. Один региональный чиновник как-то подсчитывал, что вместе с регулярными ремонтами и покраской забора в ПНИ содержание одного человека в этом учреждении стоит уже 150 тыс.
Год назад пять НКО, которые открыли проекты сопровождаемого проживания для людей с инвалидностью в Москве, Петербурге, Пскове, Владимире и Порхове, передали в Минтруд сводную таблицу, в которой была указана стоимость содержания одного человека в этих проектах. У них вышло в среднем 38 тысяч рублей в месяц. Люди в этих проектах живут малыми группами в квартирах или домах в сопровождении специалистов, у них есть дневная занятость, они посещают мастерские, работают, а в свободное время выходят в общество.
Это та самая модель, которая развита в цивилизованном мире. В Европе и Америке сегодня уже почти не осталось огромных интернатов, люди переходят жить в дома общинного типа на 8-10 человек или в квартиры сопровождаемого проживания на 3-4 места. Люди с тяжелыми нарушениями живут в небольших общинных домах, где для них организован круглосуточный уход. В Израиле молодые люди с психоневрологическими заболеваниями живут в хостелах с сопровождением и ходят на работу, а к доктору идут в районную поликлинику.
ООН говорит о том, что люди с психическими и ментальными нарушениями должны жить в обществе. Евросоюз выдвигает к государствам-членам и кандидатам в ЕС требования: сокращение интернатов и развитие стационарозамещающих форм. Год назад Коомитет Комитет ООН по правам инвалидов направил России рекомендации развивать социальную модель реабилитации людей с психической и ментальной инвалидностью и сокращать интернаты закрытого типа. Содержание людей в интернатах и подавление их медикаментами в ООН называют сегрегацией. Россия в 2012 году ратифицировала конвенцию ООН по правам инвалидов.
Так что же мешает ей идти в ногу с цивилизованным миром? Зачем выделять 50 млрд.рублей на строительство новых концлагерей, если на эти деньги можно выстроить систему сопровождаемого проживания?
Фото: РИА Новости / Илья Питалев
А может, строить интернаты чиновникам выгодно?
Общественный деятель, отец девушки с синдромом Дауна Сергей Колосков недавно опубликовал официальные данные: какие ПНИ и где будут реконструированы или построены. Ни о каких малых формах проживания речи не идет. В Нижегородской области будет укрупнен Понетаевский ПНИ – сейчас там живем более 700 человек, а будет 1000. В Курской укрупнят Красноктябрьский, Суджанский и Ольшанский ПНИ, в них будут построены дополнительные корпуса на 100-110 человек. В Ульяновской области укрупнят ПНИ в селе Акшут на 150 мест – будет около 600 коек. В Омской области укрупнят ПНИ в поселке Северный – там будет не 400, а 500 мест.
Напомню, что в 2015 году Минтруд обещал начать реформу, а в 2016-м министр Топилин официально заявил о ее старте. Что с тех пор изменилось? Ровным счетом ничего – только интернаты разрастаются. Год назад общественные организацию представили в Минтруд концепцию реформы ПНИ – чиновники положили ее в стол и забыли. На прошлогодней конференции ЦЛП, посвященной детям и взрослым с ментальной инвалидностью, чиновница Минтруда Светлана Петрова заявила, что сопровождаемое проживание возможно и в интернате.
Ей возразила директор питерской благотворительной организации «Перспективы» Мария Островская: «Сопровождаемое проживание невозможно в интернате, оно возможно только малыми группами, в обществе, об этом говорит и весь международный опыт». Но, похоже, ее не услышали. Прошел год, Светлана Петрова стала заместителем министра, концепция не принята, государство не развивает сопровождаемое проживание, а министр Топилин заявляет о строительстве новых интернатов.
А ведь на 50 млрд.рублей можно было бы построить систему сопровождаемого проживания во всей стране.
Все это наводит общественников на мысль, что строить интернаты чиновникам выгодно. Интернаты непрозрачны. Я не знаю ни одного интерната, где проводился бы независимый аудит. Там крутятся очень большие государственные деньги.
Вот что пишет в своем блоге руководитель питерского Центра «Антон тут рядом» Любовь Аркус, которая открыла в северной столице квартиры сопровождаемого проживания для молодых людей с ментальной инвалидностью.
«Что понимается под альтернативой? Нина, Шурик, Саша, Антон, Никита, Наташа, Женя, Ваня, Коля — живут с сотрудниками в арендованных квартирах, обучаются бытовым навыкам и навыкам самообслуживания, с утра до 5 вечера работают в мастерских, на выходных видятся с родителями (у кого они есть), по специальным программам ездят за город, посещают музеи и пр. Цена вопроса: меньше 30 тысяч рублей на одного человека. А без учета нашей коммерческой аренды — меньше 20. Так вот! В интернат из госбюджета на одного человека поступает сумма несравненно большая. Потому что только номинально около 70 тыс. А если прибавить сюда содержание освенцима (бездонная прорва с учетом воровства подрядчиков), то будет во много раз больше. А если сюда еще прибавить пенсии ребят, которые пойдут на их жизнь (продукты, проезд, развлечения, одежда, транспорт и т.д.), то разрыв станет еще больше! А если сюда прибавить зарплаты соцработников, которые можно «переключить» на прямые их обязанности — то разрыв станет попросту огромным! Подводим итог. С точки зрения гуманизма, совести, стыда, человеколюбия — реформа 100 процентов, 1000, миллион процентов необходима и выгодна обществу. С точки зрения финансовой затратности — выгодна государству.
С точки зрения репутации страны — немалая польза объявить об этой реформе миру. С точки зрения рынка труда: сколько молодых специалистов получат работу со смыслом!
А почему этого не происходит?
Вы думаете, что я считаю Путина виноватым? Нет. Тысячи мелких интересантов со своими малыми и большими бизнесами участвуют в строительстве и преумножении этих конвейеров смерти. Десятки тысяч рук греют на этом свои гешефты — на распиле, на квартирах, на замороженных пенсиях, на поставках лекарств, на поставках продуктов питания, на воровских строительных подрядах».
Такие слова звучат все чаще из уст общественных деятелей, сотрудников НКО, родителей. Недовольство действиями властей в этой сфере нарастает. В России более 600 тысяч детей-инвалидов. Посчитайте, сколько у них родителей. Если добавить к этой цифре взрослых с инвалидностью и их семьи, то получается довольно большая и уже оппозиционная аудитория, которая образовалась исключительно из-за неумных, провальных действий чиновников социального блока. Как долго власть будет испытывать их терпение?
Автор — журналист ИД «Коммерсантъ»