Что будет после войны в карабахе
Будущее Нагорного Карабаха: война закончилась, а вопросы остались
Баку вкладывает деньги в восстановление территорий
В соответствии с соглашением о прекращении огня от 10 ноября 2020 года, к Азербайджану перешел контроль и над Агдамским, Лачинским и Кельбаджарским районами. В руках армян остался Лачинский коридор, по которому проходит транспортная артерия, связывающая Степанакерт с Арменией.
Итоги боевых действий показали, что Армения вряд ли в будущем сможет рассчитывать на восстановление контроля над утраченными территориями. Если политическая ситуация в регионе в целом не изменится кардинальным образом, то отошедшие по итогам войны 2020 года к Азербайджану территории останутся под контролем Баку.
Для Азербайджана, и лично для Ильхама Алиева, это – очень большая победа. Ильхам Алиев войдет в историю молодого государства как национальный лидер, сумевший вернуть территории, которые азербайджанцы традиционно считают своими. В 1990-х годах из 7 районов занятых в то время армянскими войсками, бежали более 600 тысяч азербайджанцев. Сейчас многие из них, а также их потомки, начнут возвращаться в родные города и селения.
Может, здесь и есть преувеличение, но факт остается фактом: азербайджанский бизнес в Карабах пойдет, и спустя время занятые азербайджанцами территории, учитывая экономический потенциал Азербайджана и помощь «братской» Турции, будут очень выгодно отличаться от той части Карабаха, которая останется под контролем НКР.
Какие факторы определяют судьбу Нагорно-Карабахской Республики
Однако поражение в войне с Азербайджаном не стерло с лица Земли гордую Нагорно-Карабахскую Республику. Война закончилась, а вопросы остались.
Пусть и в несколько усеченном виде, но НКР в настоящее время продолжает существовать. Дальнейшая судьба этого непризнанного государственного образования будет определяться следующими факторами.
Во-первых, многое зависит от политики Баку: удовлетвориться ли Ильхам Алиев, а также те, кто придут ему на смену, уже занятыми районами, или же в Баку захотят полностью восстановить контроль над Карабахом.
Во-вторых, важную роль сыграет поддержка Турции и других стран: самостоятельно азербайджанская сторона вряд ли решится на развязывание нового вооруженного конфликта.
В-третьих, очень мощный и важный фактор – позиция России как крупного геополитического игрока, претендующего на особую роль в закавказской и ближневосточной политике. Вряд ли России будет нужна гуманитарная катастрофа в Нагорном Карабахе, сопровождающаяся исходом армянского населения и дальнейшим упрочением азербайджанских, а значит и турецких позиций.
Не желая ссориться с Азербайджаном, Россия не будет предпринимать враждебных действий по отношению к Баку, но и не позволит напасть на Армению, а новый конфликт в Карабахе практически гарантированно приведет к войне уже между Азербайджаном и Арменией, являющейся членом ОДКБ. Поэтому в обозримом будущем НКР сохранит свой статус непризнанной республики, оставаясь своеобразным буфером между Арменией и Азербайджаном. Гарантом такой ситуации остается и членство Еревана в ОДКБ. Но для этого и в руководстве самой Армении должны «рулить» адекватные политики, а не те, кто готов на провокации различного плана.
Однако здесь все зависит от того, к каким действиям будет готова Москва в том случае, если Баку и стоящая за ним Анкара все же рискнут пойти ва-банк и продолжить отвоевывать Карабах у армян. Любое ослабление России, либо прекращение поддержки Москвой Еревана, приведет к новой войне. И тогда последствия для НКР и всего региона могут быть, мягко говоря, не очень хорошими.
Что происходит в Нагорном Карабахе спустя год после войны
Въезд в город Шуша
Земля и города на ней принадлежат тем, кто их захватил. Тем, кто их захватил, следовательно, они были нужнее, чем тем, кто их оставил.
— Эдуард Лимонов, «Старик Путешествует»
Qarabag Azerbaycandir!
От Баку до Шуши — около пяти часов езды. Двигаясь по этому пути даже без навигатора, водитель вряд ли заблудится: указатели до «сердца Карабаха» встречают его почти на каждой развилке чуть ли не с самого выезда из столицы. Эти знаки стояли на своих местах даже тогда, когда в расположенный на скале город не мог попасть ни один азербайджанец. Как и ежедневный прогноз погоды в Шуше, указатели последние 28 лет служили для азербайджанцев напоминанием: «этот город — часть нашей страны».
«Иначе люди забыли бы», — констатирует мой сопровождающий Рияд.
Возможно, без этих напоминаний об утраченных в начале 90-х территориях действительно могли забыть. 30 лет — долгий срок.
За это время столица Азербайджана, кажется, полностью забыла о своем советском прошлом — сегодня у Баку больше общего с городами южной Европы, чем с городами бывшего СССР.
Карабахский конфликт между Арменией и Азербайджаном обострился в годы перестройки. В центре конфликта — территория Нагорно-Карабахской автономной области, входившей в состав Азербайджанской ССР. После развала Советского Союза проживавшие на территории НКАО армяне объявили об учреждении Нагорно-Карабахской Республики (НКР) и выходе из состава Азербайджана, что привело к полномасштабным военным действиям в 1991 году.
В 1994 году поддерживавшая НКР Армения и Азербайджан подписали протокол о перемирии. Баку де-факто лишился контроля над Нагорным Карабахом и прилегающими к нему территориями своих областей, названных «поясом безопасности Нагорного Карабаха». Конфликт был заморожен, однако на линии соприкосновения регулярно происходила эскалация. НКР за эти годы не была признана ни одним мировым государством, в том числе и Арменией.
В сентябре 2020 года началась Вторая карабахская война. После 44 дней беспрерывного наступления азербайджанской армии Баку и Ереван при посредничестве Москвы подписали новое заявление о прекращении огня. По его итогам Азербайджан установил контроль над большей частью утраченных в 90-е территорий. В регионе были размещены российские миротворцы, контролирующие режим прекращения огня.
В отдельных районах столицы все еще можно увидеть знакомые и родные пятиэтажки-хрущевки, постройки брежневского периода и даже гаражные кооперативы. В генплане обновленного Баку для них не нашлось места, но пока снос этих строений откладывается: республика перераспределяет ресурсы на восстановление освобожденных от контроля непризнанной НКР территорий.
Русскую речь в столице Азербайджана встретить проще, чем советские постройки. Но чем моложе ваш собеседник, тем выше вероятность, что «общий язык» вы с ним не найдете.
Впрочем, пониманию самой распространенной в Баку надписи языковой барьер вряд ли помешает. «Qarabag Azerbaycandir!» — гласят многочисленные билборды, сопровождающие жителей и гостей Баку от самого выхода с трапа самолета в бакинском аэропорту.
Рождение нации
Возвращение на постсоветское пространство ощущается почти сразу после выезда из столицы. На трассе все чаще встречаются советские автомобили, некоторые из них — с местным колоритом. Я несколько раз замечаю классическую «Волгу», переделанную под пикап — в кузове перевозят скот.
Встречающиеся по дороге села и небольшие города похожи на российские. Свидетельством того, что ты находишься в Азербайджане, служат лишь постоянные напоминания о Карабахе и минувшей войне. И эти напоминания, кажется, единственное, что есть общего у столицы и провинции.
Почти в каждом населенном пункте Азербайджана есть мемориальная доска с фотографиями родившихся здесь шахидов — солдат, погибших во время прошлогодней войны. Портреты молодых людей в военной форме можно увидеть также и над дверьми небольших придорожных магазинов или на балконах жилых домов. Сразу понимаешь: в этих семьях потеряли сына.
Но даже больше, чем скорбь, в этих мемориалах чувствуется гордость родителей и односельчан за своих шахидов.
«Наши мужчины — это гордость нашей страны. Каждый солдат, который сражался за возвращение наших земель, каждый шахид, который отдал жизнь за нашу мечту — герой и гордость своей страны и своей семьи», — объясняют мне мои попутчики.
Узнав, что я российский журналист, почти каждый мой собеседник рассказывал историю о двух русских шахидах, которые были с почестями захоронены на мемориальном кладбище в Баку.
«Здесь все мы — азербайджанцы. И тюрки, и русские, и евреи, и лезгины, и другие народы. Все мы — одна нация, и у всех нас — одна цель», — говорят они.
Чем больше общаешься с азербайджанцами, тем яснее понимаешь: Карабах для них — не просто территории. Освобождение этих земель, а теперь их восстановление — национальная идея, объединившая в едином порыве 10 миллионов человек.
Стройка на руинах
Спустя почти четыре часа езды появляется первый КПП — въезд в Физулинский район. Дальше проезд только по пропускам. Освобожденные территории заминированы и будут открыты для широких масс лишь после того, как власти убедятся в их безопасности.
Первая остановка — «воздушные ворота Карабаха», международный аэропорт Физули.
Как и чем живет Карабах спустя год после войны. Репортаж
Как Степанакерт встретил годовщину окончания войны
Степанакерт — оживленный город, по которому сложно сразу сказать, что всего лишь год назад он был мишенью для тяжелой артиллерии. Кое-где еще встречаются отголоски войны: заслоненные фанерой выбитые окна, на стенах, как брызги, следы от осколков.
На въезде в город — билборд с портретом улыбающегося президента России Владимира Путина. Улицы заполнены машинами — такси по счетчику, рейсовые автобусы. Открылись парикмахерские и салоны красоты, работают школы, магазины игрушек и книжные, винные бары и пивные. Во дворах между домами пестрит на веревках белье, на детских площадках играют дети. Год назад в каждом доме Степанакерта всегда нараспашку была открыта минимум одна дверь — в бомбоубежище. Сейчас они закрыты и замаскированы, на некоторых замки. На площадке у собора Покрова Божией Матери нарядная свадьба — пара ждет команды оператора и начинает подниматься по ступеням храма, невеста подбирает пышное платье.
До войны в Степанакерте, по официальным данным, жили около 50 тыс. человек, сейчас — 60 тыс. Прирост случился за счет беженцев из тех районов Карабаха, что перешли под контроль Азербайджана. Всего до войны на территориях НКР проживали около 150 тыс. человек, сейчас — около 120 тыс. (по оценкам министра труда и по социальным вопросам НКР Мане Тандилян).
Однако проблема возвращения жителей еще далека от решения — уже сейчас власти фиксируют отток населения, сказали РБК два источника в правительстве непризнанной республики. И вызван он в первую очередь постоянной опасностью и туманным будущим региона. Проблема возвращения граждан в НКР — «важнейшая с точки зрения ее [НКР] выживания», говорят собеседники РБК. Если люди не захотят там жить, это будет просто земля, ненужная Армении, говорит один из собеседников РБК.
Война в Нагорном Карабахе началась утром 27 сентября 2020 года и продлилась 44 дня. С обеих сторон, по разным оценкам, погибли от 6 тыс. до 10 тыс. человек. 10 ноября лидеры Армении, Азербайджана и России подписали трехстороннее заявление, остановившее войну. По нему Ереван согласился на передачу всех семи районов «пояса безопасности», под контроль Азербайджана также перешли Гадрут и Шуша. Вдоль линии соприкосновения были развернуты почти 2 тыс. российских миротворцев.
Где оказались беженцы из Карабаха
Около 27 тыс. беженцев спустя год продолжают жить в Армении. Многие возвращаться в Карабах не хотят. На окраине Еревана снимает скромно обставленную, но просторную квартиру семья Микаелян: 56-летняя Аида и 65-летний Карлен. Они из Гадрутского района, родились и жили в селе Тох, после войны туда приезжал президент Азербайджана Ильхам Алиев. Там супруги оставили три дома и все имущество. Когда Аида рассказывает о своих родственниках, ее муж, улыбчивый Карлен, наклоняет голову, прижимает ладонь к уху и вслушивается — он был контужен еще во время первой карабахской войны. У Аиды и Карлена пятеро детей, четыре дочери и сын. Старшая дочь после войны уехала с мужем, уроженцем Тоха, в Аштарак, город в нескольких километрах от армянской столицы. Вторая дочь, также с мужем-односельчанином, сейчас во Владикавказе. Сын уехал в Краснодар. В Ереване с родителями осталась самая младшая, 24-летняя Седа. Третья дочь — единственная из детей, кто остался жить в Карабахе, — переехала в Мартакертский район. Старшие же Микаеляны возвращаться не собираются. «Страшно. Мы живые мишени там. Статуса [независимости НКР] нет. Сегодня русские там, а завтра? Через четыре года что будет там? Будет статус — поедем туда», — говорит Аида.
У многих была дилемма — остаться в Армении и начать с нуля или уехать и начать все сначала где-то в другом месте, говорит руководитель культурного центра «Терьян» Лилит Меликян. Во время войны она организовала помощь сотням карабахским беженцев. Вопрос, оставаться или уезжать, актуален не только для карабахских, но и для армян Республики Армения, говорит она. Общество до сих пор остро переживает события прошлого года и еще далеко от их полного принятия, потому что для многих это означает после всех ужасов войны начать мирно жить рядом с азербайджанцами. «Мы не остановились, мы еще падаем. То, что у нас есть будущее, это однозначно, потому что любой армянин — как кошка, всегда падает на ноги. Но просто, может, уже не в Армении», — говорит Меликян. «Раньше нам не казалось, что они [азербайджанцы] такие страшные. А они оказались такие страшные. И мы в мире жить с ними не сможем, — продолжает она, но после паузы добавляет: — Но я попробую, потому что я не хочу уезжать из Армении».
«Мы никогда не будем в составе Азербайджана. Это наша красная линия. Они ненавидят нас — это их душевное состояние», — говорит карабахский министр Бабаян и заключает, что если так случится, что весь армянский Карабах все-таки перейдет под контроль Баку, то в нем не останется ни одного армянина. Но, добавляет он, «мы как тяжело раненный боец — одной руки нет, одной ноги нет, глаз потеряли, но все-таки мы живы». «И мы никогда не откажемся от Шуши и других наших городов. Но мы понимаем, что сейчас надо сохранить то, что есть», — говорит Бабаян.
Что осталось от экономики непризнанного «тигра»
Снабжение электроэнергией и газом обеспечило 7,8% ВВП Нагорного Карабаха в 2019 году. Теперь производство электроэнергии упало почти в 3,5 раза: непризнанная республика лишилась 29 из 36 гидроэлектростанций. В этом вопросе она тоже стала сильно зависеть от Армении, хотя еще в позапрошлом году производились даже излишки электроэнергии. НКР питается через узкий Лачинский коридор, но мощности линии не хватает — из-за этого часто в последний год в НКР случаются перебои со светом, говорит Товмасян.
Еще одна проблема — вода. Карабахские армяне лишились контроля над истоками рек Тертер и Хачынчай, которые до войны обеспечивали 80%, а сейчас 98% всех водных потребностей региона, говорит Давид Бабаян, в прошлом специалист по водным ресурсам. Нарушена водная безопасность не только Карабаха, но и Армении, говорит он и показывает на карте небольшой участок на границе Кельбаджарского района, где находятся истоки Арпы и Воротана, наполняющих озеро Севан. «Нельзя было кусок этот отдавать ни в коем случае», — с раздражением говорит Бабаян. Однако восстановительные работы ведутся, строится водохранилище в селе Бадара, рассказывает Товмасян.
В производственной структуре ВВП Нагорного Карабаха всегда преобладали горная добыча и разработка открытых карьеров (золото, медь, строительные камни) — 13,7% валовой добавленной стоимости в 2019 году. Здесь ситуация не такая критическая, как в остальных сферах: карабахские армяне смогли сохранить основные рудники под Мартакертом, но лишились некоторых в Кельбаджарском районе. Экспорт непризнанной республики упал вдвое.
Сильно пострадал и туризм: 2,4 тыс. человек за весь прошедший год — в десятки раз меньше, чем было до войны, говорит Товмасян. Почти все из них — армяне. То, что туристов почти не стало, подтвердил РБК и директор крупного отеля в Степанакерте, до 2018 года министр культуры, молодежи и туризма НКР Сергей Шахвердян. Бизнес выжил благодаря тому, что с зимы часть номеров постоянно занята россиянами-строителями, признается он. Темпы строительства — редкий, но очевидный показатель, который вырос по сравнению с прошлым годом. В Степанакерте и его окрестностях восстанавливается жилье и возводится новое для беженцев из Гадрута, Шуши и других армянских городов, перешедших под контроль Азербайджана. Часть денег на это дает диаспора, в основном российская, говорит Товмасян.
Как могут выжить сельское хозяйство и виноделие
Еще одной опорой экономики региона было сельское хозяйство — на него приходилось около 10% ВВП в 2019 году. После войны Карабах лишился половины всего поголовья скота и 75% пахотных земель. Объемы сельского хозяйства снизились на 54%. Азербайджану досталась бóльшая часть сельскохозяйственной техники.
В 2019 году в непризнанной республике выращивали до 11 тыс. т винограда, сейчас — около 5 т, приводит пример владелец «Катаро», одной из самых известных виноделен в Карабахе, Григорий Аветисян. Он лишился завода и 15 га личных виноградников. Как и семья Микаелян, Аветисян родился в селе Тох. Там же находилось и предприятие. «Катаро» известно в первую очередь своим красным вином из винограда сорта «Хндохни», который растет в основном в Карабахе. До войны, по словам Аветисяна, его компания выпускала около 100 тыс. бутылок в год.
Аветисян выехал из села 20 октября, за день до того, как вошли азербайджанские военные. Вывозить с завода ничего не стал — был уверен, что до сдачи всего района дело не дойдет. Он хочет возобновить производство, для этого взял кредит и заново купил бочки-цистерны в Болгарии, оборудование в Италии. Весной-летом следующего года Аветисян ожидает, что разольет уже первые бутылки белого, розового и красного вина. Он хотел снова начать делать вино в Карабахе, но российские и армянские банки, к которым обращался винодел, отказались давать на это деньги — слишком рискованно. Поэтому начинать с нуля пришлось под Ереваном, в небольшом селе Дзорахбюр в 20 минутах езды от столицы. Здесь же теперь ходят в школу младшие дети Аветисяна. Виноград он возит из Карабаха — на армянской стороне остались 18 га арендуемых виноградников.
То, что армянские банки отказываются кредитовать непризнанную республику, подтвердил РБК и министр Товмасян. Мешают этому не только риски, связанные с войной, но и задолженности населения, говорит он. Единственный шанс для Карабаха восстановить сельское хозяйство — сделать его современным и тепличным: до войны тепличных хозяйств в непризнанной республике почти не было, все выращивалось по старинке, говорит Товмасян.
«Они считают, что Москва предала их» Как война за Карабах изменила отношения Армении и России
Фото: Александр Рюмин / ТАСС
Армянские парламентарии предложили разместить в стране еще одну российскую военную базу — на этот раз на границе с землями, переданными под контроль Азербайджана по итогам войны в Нагорном Карабахе. Граждане Армении все меньше верят в то, что их защитят собственные правительство и армия. Однако, как уже писала «Лента.ру», Россия сейчас имеет куда более близкие контакты как раз с противником Армении — Азербайджаном. Отношения Еревана и Москвы, напротив, нельзя назвать теплыми. Почему недавние союзники все меньше доверяют друг другу и могут ли армяне и дальше рассчитывать на российскую помощь?
В Армении нужно разместить еще одну российскую военную базу, заявил глава оппозиционной парламентской фракции «Светлая Армения» Эдмон Марукян. По его словам, после Карабахской войны в системе безопасности Армении возникли «разломы», и база нужна в Сюникской области. Этот регион граничит с территориями, переданным Азербайджану по итогам вооруженного конфликта, и местные жители боятся, что окажутся под огнем противника.
На место пришлось выехать премьер-министру Николу Пашиняну, однако его там встретили неласково — перекрыли дорогу и потребовали отправляться прочь. В стране уже полтора месяца продолжаются массовые протесты с требованием отставки премьера, который 9 ноября подписал соглашение о перемирии в Нагорном Карабахе, обернувшееся территориальными потерями для армян. Вооруженный конфликт изменил судьбу не только Пашиняна, но и российско-армянских отношений. Не все согласны с оппозиционером Марукяном в том, что стоит просить защиты в Москве.
Тесные связи
До последней Карабахской войны Армения традиционно считалась главным союзником России в Закавказье. Так повелось еще с первой войны за Карабах в 1990-х годах, которая завершилась на выгодных для Еревана условиях, и эти итоги Москва поддержала. Армения состоит в Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ), что дает ей право на военную помощь со стороны России и других стран-участниц, а также в Евразийском экономическом союзе (ЕАЭС).
Российские миротворцы в Степанакерте
Фото: Максим Блинов / РИА Новости
В Армении находится 102-я российская военная база, которая, по соглашениям, должна обеспечивать ее безопасность. База имеет гарнизоны в Ереване и Гюмри, использует аэродром «Эребуни». Кроме того, российские пограничники охраняют границы республики с Ираном и Турцией, с которой у Армении нет нормальных отношений и которая выступает главным союзником Азербайджана.
Это действительно так. За последние десять лет Москва, в частности, продала Баку ЗРК «Бук», реактивные системы залпового огня «Смерч» и противотанковые ракетные комплексы «Корнет».
ЗРК «Бук» в армии Азербайджана
Фото: пресс-служба президента Азербайджана
Не все спокойно
Были и другие неприятные моменты в отношениях Армении и России, хоть они и не бросались в глаза. Например, Ереван традиционно поддерживал Москву в Генассамблее ООН при голосовании по крымскому вопросу. Еще в марте 2014 года ассамблея приняла резолюцию, в которой назвала незаконным референдум на полуострове о присоединении к РФ. Армения проголосовала против документа. Кроме нее из постсоветских республик так поступила только Белоруссия. Остальные голосовали за, воздержались или не участвовали в голосовании.
При этом официально Армения так и не признала полуостров частью России. Летом 2020 года Пашинян в интервью РБК отметил, что этот вопрос никогда не поднимался на переговорах с российскими властями. В публичных выступлениях он всегда старался уйти от этого вопроса.
Мы в такой ситуации, когда две стороны конфликта являются нашими друзьями. Очень трудно делать выбор между другом и другом
Приход оппозиционера Пашиняна к власти весной 2018 года на волне протестов в целом сильно охладил российско-армянские отношения. Дело в том, что прежние политические элиты и лично бывший президент Серж Саргсян имели достаточно хорошие личные контакты с российским руководством. Поэтому после победы «бархатной революции» возник вопрос о будущем сотрудничестве Еревана и Москвы, ведь ни для кого не секрет, что в Москве подобные сценарии не любят.
Бархатная революция 2018 года
Фото: ZUMA / Globallookpress.com
Сначала вроде бы все шло гладко. Россия признала новые власти Армении легитимными, а Пашинян подчеркивал, что внешнеполитический курс Еревана не изменится. Однако, как писала «Лента.ру», скоро в отношениях двух стран возникли проблемы. В Армении по делу о разгоне массовых протестов в 2008 году были арестованы второй президент республики Роберт Кочарян и действующий генсек ОДКБ Юрий Хачатуров.
Хачатуров занимал пост генсека международной организации, по сути руководимой Россией. Кочарян — предшественник свергнутого Саргсяна и защитник его режима, ведь протесты 2008 года были связаны именно с избранием третьего президента Армении, то есть они принадлежат к одной группе политических элит, которая, в свою очередь, давно знакома российским элитам. Кроме того, Кочаряна связывают достаточно тесные личные взаимоотношения с Владимиром Путиным, что признавал и сам российский лидер, поздравляя армянского политика с праздниками по телефону.
Восемь лет мы сотрудничали. Отношения были абсолютно честными. Результаты ошеломляющие. Конечно, выстроились и личные отношения (между мной и Путиным). Мы никогда друг другу не врали. Эти отношения были очень искренние, откровенные, прямые
Неудивительно, что их громкий арест вызвал резкую реакцию в РФ. В разгар событий в сети появилась запись разговора высокопоставленных армянских силовиков, которые говорили, что Пашинян приказывает «закрыть» Хачатурова, но «русские из кожи вон лезут». В итоге Хачатуров был быстро выпущен под залог. Кочаряна за прошедшие два года не раз освобождали из-под стражи и снова арестовывали.
Появились у России и менее громкие, но не менее серьезные поводы для недовольства. Например, уголовное дело, возбужденное армянской Генпрокуратурой по факту отчуждения государственного имущества из концессионных активов ЮКЖД. В апреле 2020 года министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что некоторые российские компании в Армении «попали в сложную ситуацию», и выразил надежду, что суды «будут урегулированы без каких-либо попыток привнести туда вещи, неподобающие союзникам».
Однако при всем при этом стороны продолжали декларировать приверженность крепкой дружбе. Как заявлял Лавров еще в ноябре 2019 года, при столь обширных связях, как у России с Арменией, могут возникать разногласия по отдельным вопросам, но это не повод ставить под сомнение отношения.
Главное, что мы с армянскими друзьями едины в необходимости решать их в конструктивном ключе, выходить на взаимоприемлемые развязки. В будущее российско-армянских отношений смотрим с оптимизмом
После боя
Война в Нагорном Карабахе стала очередным испытанием для российско-армянских отношений. Россия, как и другие страны, призывала к прекращению огня. Пашинян не раз звонил Путину и прочим иностранным лидерам. Сразу после начала конфликта возник вопрос, окажет ли Россия военную помощь своему союзнику, который входит в ОДКБ.
Первые переговоры по Карабаху (слева направо): глава МИД Азерайджана Джейхун Байрамов, глава МИД России Сергей Лавров и глава МИД Армении Зограб Мнацаканян. Москва, 10 октября 2020 года
Фото: пресс-служба МИД РФ
Хотя официально Армения не обращалась за военной помощью к России (по крайней мере публично), первые лица республики и руководство непризнанной НКР по сути призывали Москву вмешаться в конфликт под предлогом борьбы с международным терроризмом — почти как в Сирии. Армянская сторона настаивала, что фактически воюет не с Азербайджаном, а с Турцией, которая якобы прямо участвует в боевых действиях и поставляет в зону конфликта террористов с Ближнего Востока.
Для меня очевидно, что части или отдельные лица из тех разгромленных групп перебрасываются в Россию, потому что, я думаю, они воспринимают Россию как врага — так же, как Нагорный Карабах или Армению
Президент непризнанной Нагорно-Карабахской республики (НКР) Араик Арутюнян призывал сформировать международную антитеррористическую коалицию, чтобы помешать планам Анкары «превратить Азербайджан в логово терроризма на Южном Кавказе». Он обратился с открытым письмом к Путину, в котором заявил, что отношения между Арцахом и Россией имеют многовековую историю, и попросил личного прямого вмешательства в ситуацию. «Вы являетесь человеком и руководителем, имеющим огромный личный авторитет в мире и нашем регионе», — написал лидер Карабаха.
Россия, со своей стороны, прикладывала максимум усилий для урегулирования ситуации, но заняла подчеркнуто нейтральную позицию на переговорах, соответствующую статусу посредника в урегулировании конфликта. Но далеко не все в Армении это поняли.
Нашли крайнего
Итоги боевых действий в Нагорном Карабахе закончились для армян национальной трагедией. По итогам трехсторонних соглашений, оперативно заключенных между Москвой, Ереваном и Баку в ночь на 10 ноября, Азербайджан оставил за собой все занятые позиции и получил территории трех районов, куда война не дошла. Теперь Карабах не имеет общей границы с Арменией, их связывает только Лачинский коридор, охраняемый миротворцами.
Вот сейчас, за эти 44 дня войны, как минимум половина погибших солдат убита российскими системами залпового огня «Смерч», а города разрушены белорусскими системами «Полонез»
Старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО Станислав Притчин считает, что отношения России и Армении претерпели серьезные изменения. Армянское общество действительно полагает, что Россия должна была воевать на армянской стороне, послать свои войска на защиту Карабаха. «При том что, как мы знаем, сложности были даже с отправкой армянской армии в Карабах», — заметил эксперт.
Москва в текущем конфликте заняла более нейтральную «равноудаленную» позицию и пыталась усадить стороны за стол переговоров. «Позиция России строилась на том, что территории Армении ничто не угрожает. С юридической точки зрения так оно и есть, но с точки зрения общественного восприятия — армяне считают, что Россия их предала», — отмечает собеседник «Ленты.ру».
Российский военно-транспортный самолет, перевозящий армянских пленных
Фото: Tigran Mehrabyan / PAN Photo / Reuters
На этих настроениях могут сыграть противники Пашиняна. Сейчас вероятность того, что власть в Армении сменится, составляет 50 на 50. Хотя эксперты отмечают, что, судя по последним уличным акциям, негативный сценарий более вероятен. Возможно, на смену Пашиняну придут силы, которые обвинят в поражении Россию и захотят отвернуться от нее. Тем более что, как писала «Лента.ру», администрация нового президента США Джо Байдена явно будет заигрывать с Ереваном: армян станут убеждать, что Россия — ненадежный союзник, поэтому оставаться в ОДКБ и ЕАЭС невыгодно.
Протестующие ворвались в парламент Армении после подписания соглашений по Карабаху
Фото: Vahram Baghdasaryan / Photolure / Reuters
С другой стороны, Запад по сути проигнорировал последний конфликт в Нагорном Карабахе и никак не помог Армении. Минская группа ОБСЕ, сопредседателями которой вместе с Россией выступают Франция и США, себя не проявила. До этого переговоры по решению карабахского вопроса длились много лет, но оказались безрезультатными. Возможно, отчасти это связано с тем, что Турция — член НАТО, а ее армия — вторая по мощи в Североатлантическом альянсе.
И, возможно, именно поэтому даже сейчас в Армении можно услышать противоположные призывы — к еще более тесному сотрудничеству с Россией. Например, для того, чтобы восстановить боеспособность собственной армии. Многие уверены, что Азербайджан использует нынешнее перемирие всего лишь как передышку, чтобы через некоторое время с помощью Турции попытаться взять под контроль весь Нагорный Карабах. Защиту от будущего нападения снова видят в отношениях с Россией.
Кроме того, территорию НКР некоторые эксперты открыто называют «российским протекторатом», поскольку снабжение проживающих там людей водой, продуктами, теплом взяла на себя Россия. По мнению Станислава Притчина, у Армении нет других вариантов, кроме как сохранить отношения с Москвой — а значит, и придерживаться мирных соглашений по Карабаху, которые обеспечивает и на которых настаивает российская сторона.
Даже те гипотетические силы, которые могут прийти к власти на волне протестов, в большинстве своем понимают, что пересмотр соглашений — не лучшее решение. Это будет означать новую эскалацию вооруженного конфликта, на которую у Армении просто нет ресурсов. Последняя карабахская война изменила статус-кво. Ереван потерял все стратегически выгодные позиции, которые имел до 27 сентября, и в случае нового конфликта уже не сможет отстреливаться в горах с минимальными потерями.
А еще надо понимать, что мир и безопасность для армянского населения, в первую очередь в Карабахе, сейчас обеспечиваются только благодаря российским миротворцам, и в Армении это понимают. Выступления против России означают прекращение миротворческой миссии, а собственных ресурсов для выполнения этих задач нет ни у одной силы в Армении. Поэтому даже в случае смены власти в Ереване продолжат «дружить» с Москвой. «Но это будет дружба скрепя сердце», — предупреждает Притчин.