Что будет с деньгами в россии
Высокие ставки и госрасходы, ФРС и «омикрон»: что будет с рублем в 2022 году
4 января 2021 года доллар на открытии стоил 74,1 рубля, евро — 90,9 рубля. То, что происходило в течение следующих 12 месяцев, вряд ли можно охарактеризовать словом «спокойный». Рубль оказывался под давлением геополитики, цен на нефть и периодического охлаждения инвесторов к активам развивающихся стран.
К примеру, 17 марта буквально за несколько часов американская и европейская валюты подорожали больше чем на рубль после того, как президент США Джо Байден назвал Владимира Путина «убийцей».
В октябре российская валюта выросла за счет ужесточения политики ЦБ: после того как регулятор вновь повысил ключевую ставку 22 октября, курс доллара к рублю снизился за день с 71,3 рубля до 70,3 рубля. Вечером на Мосбирже 13 декабря доллар торговался по 73,6 рубля, евро — по 83 рубля.
Прогнозы от инвестбанков и аналитиков на 2022 год, которые собрал Forbes, находятся в диапазоне от 67 до 78 рублей за доллар. К примеру, главный экономист Sova Capital Заигрин считает, что в будущем году геополитическая неопределенность и «глобальная прочность» доллара, вероятно, помешают укреплению российского рубля, он ожидает, что российская валюта будет зажата в коридоре 71-72 рубля за доллар в 2022 году. А главный аналитик Совкомбанка Михаил Васильев дает широкий диапазон на 2022 год — по его мнению, рубль будет торговаться в диапазоне 70-78 рублей к доллару и 80-88 рублей к евро.
По прогнозу старшего стратега по долговому рынку SberCIB Investment Research Игоря Рапохина, курс рубля может к концу 2022 года укрепиться до 67 рублей за доллар, при повышении ключевой ставки ЦБ до 9%. По прогнозу «Ренессанс Капитала», к концу 2022 года доллар будет стоить 72,8 рубля, евро — 84,4 рубля.
Невозможно предсказать, какие «черные лебеди» ждут российскую валюту, но есть несколько фундаментальных факторов, которые будут оказывать влияние на российскую валюту в 2022 году.
Рубль укрепится в первом полугодии
То, что рубль укрепится в первом полугодии, считают трое опрошенных Forbes аналитиков.
I квартал станет наиболее благоприятным для рубля: будет сокращаться страновая риск-премия (когда инвесторы закладывают в свою доходность премию за риск вложений в российские активы), внешние выплаты по долгу и дивидендам останутся невысокими, а высокие реальные ставки в рублях будут поддерживать спрос на рублевые активы, говорит старший экономист «ВТБ Капитал» по России и СНГ Александр Исаков. По его прогнозу, курс доллара к рублю снизится до 70-72 рублей в I квартале 2022 года.
Как это влияет на рубль?
Компании-экспортеры, продавая товары или услуги за рубеж и получая за них иностранную валюту, затем конвертируют ее в рубли, чтобы платить налоги, выплачивать зарплаты сотрудникам, дивиденды акционерам и так далее. Импортеры, напротив, продают рубли, чтобы приобрести зарубежные товары. В результате, если экспорт превышает импорт, то при прочих равных рубль растет.
Еще один позитивный фактор начала года — снижение неопределенности с конфликтом на востоке Украины, говорит экономист по России и СНГ «Ренессанс Капитал» Андрей Мелащенко.
Мировые центробанки и «омикрон» могут помешать укреплению рубля
Есть и негативный фактор, который может подпортить динамику рубля в начале следующего года, — распространение «омикрона». Пока ситуация с новым штаммом остается неопределенной. Предварительные данные Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) показали, что «омикрон» более заразен, чем «дельта», но заболевание при нем протекает легче. Но 13 декабря Великобритания заявила о первом случае смерти пациента с «омикроном», ее премьер-министр Борис Джонсон заявил, что стоит отказаться от идеи, что «омикрон» — более легкий вариант COVID-19. В России вице-премьер Татьяна Голикова рассказала о том, что 16 россиян, приехавших из ЮАР, заболели новым вариантом коронавируса.
Волны коронавируса обычно ослабляют рубль, но рассчитать этот эффект для будущего года вряд ли возможно, говорит Исаков. Ясно одно — любое ухудшение ситуации с пандемией снижает глобальный аппетит инвесторов к риску и негативно влияет на валюты развивающихся стран, включая Россию, говорит руководитель отдела инвестиционной стратегии дирекции по работе с частными клиентами Ситибанка Иван Федоров. Это риск еще предстоит осознать, продолжающаяся вакцинация и отсутствие больших ограничений пока внушают сдержанный оптимизм, считает Мелащенко.
Есть еще один фактор, почему рубль начнет слабеть во второй половине года. К тому моменту окончательно свернут программы количественного смягчения ФРС и ЕЦБ. Кроме того, ФРС во II квартале, как ожидается, начнет повышать процентную ставку, обьясняет Васильев. Это может привести к укреплению доллара в мире и оказать давление на активы развивающихся стран, сказал Васильев. Тогда рубль тоже окажется под давлением.
ЦБ поддержит рубль
Центробанк продолжает повышать ключевую ставку из-за возрастающей инфляции, которая в ноябре в годовом выражении достигла 8,4%. С начала года Банк России повысил ставку уже на 3,25 процентного пункта, до 7,5%, пытаясь остановить рост цен и ценовых ожиданий россиян.
Существенный рост ключевой ставки в 2021 году уже повысил интерес инвесторов к российскому рынку, которые зарабатывают на carry trade — стратегии, когда инвесторы зарабатывают на разнице процентных ставок в разных странах, к примеру, берут кредиты под низкие ставки в одной стране и вкладывают эти деньги в инструменты с под более высокую ставку в другой.
Дальнейшее повышение ставки поддержит интерес к российским ОФЗ и облигациям российских компаний, считает Андрей Мелащенко.
В первом полугодии 2022-го ЦБ закончит повышать ставку и приступит к ее снижению до 7,5% к концу 2022 года, прогнозирует Иван Федоров. Ожидания ослабления политики ЦБ могут привести к притоку иностранных инвесторов, которые захотят заскочить в последний вагон уходящего поезда, отмечает Кудрин. Это в итоге приведет к временному укреплению российской валюты, и она может определенное время торговаться ниже «справедливого» уровня 71-75 рублей за доллар, считает Кудрин.
Как на рубль будет влиять нефть
Спрос на нефть в 2022 году восстановится до доковидных уровней — 100 млн баррелей в день, а уровень добычи будет продолжать расти в соответствии с действующей сделкой ОПЕК+, считает Исаков из «ВТБ Капитала». Добыча нефти вырастет на 7,8% год к году, а мировой спрос на нефть вырастет на 3,8% и достигнет уровня 2019 года, прогнозирует Мелащенко из «Ренессанс Капитал». По идее это могло бы привести к укреплению рубля. Но его чрезмерному укреплению препятствует бюджетное правило, напоминает Кудрин.
Госинвестиции из ФНБ поддержат рубль
С 2022 года правительство начнет активно тратить деньги на поддержку инфраструктурных проектов, министр финансов Антон Силуанов даже говорил, что за три года из ФНБ потратят на проекты рекордные за всю историю суммы.
Новая денежная реформа-2022: приведет ли она к деноминации, и какие подводные камни ожидают россиян
Осталось меньше месяца до Нового 2022 года, но мало кто знает о том, что с начала следующего года в России начинается, наверное, самая масштабная денежная реформа с начала девяностых.
Любое упоминание о денежных реформах вызывает в душах российских граждан беспокойство, ведь многие из них еще помнят реформу 90-х, когда произошли девальвация и деноминация.
Но стоит ли россиянам беспокоиться на этот раз? Что конкретно произойдет в следующем году с российскими рублями, и какие подводные камни скрываются за всеми этими нововведениями? Обо всем этом расскажу в своей новой публикации.
Денежная реформа – 2022. В чем суть?
Готовящаяся в 2022 году для россиян новая денежная реформа состоит из двух моментов.
Во-первых, в России вводятся рублевые купюры нового образца. В частности, в следующем году будут введены новые сторублевые банкноты. Совет директоров Банка России уже утвердил их дизайн. Уже точно известно, что на них будет изображена Москва и достопримечательности Центральной России. Купюра будет современной и обладающей большим количеством степеней защиты.
Известно, что новые денежные знаки обещают выполнить в стилистике купюр 200 и 2000 рублей, выпущенных в 2017 году. Кроме того, до 2025 года ЦБ планирует также обновить купюры и других номиналов.
Во-вторых, еще одним глобальным новшеством будет введение в денежный оборот нашей страны третьей формы денег наряду с наличными и безналичными денежными средствами цифрового рубля. В следующем году начнется его пилотное тестирование.
Зачем нужно введение новых купюр?
Разберемся вначале с новыми денежными купюрами, и зачем ЦБ вдруг потребовалось обновление денежных знаков.
В самом ЦБ объяснили замену денежных знаков необходимостью повысить их защиту, а так же обновить дизайн, который у нас не менялся с 1997 года, не считая банкнот номиналом двести и две тысячи рублей. Однако, в самом Центробанке уже опасаются ситуации, когда на фоне обмена новых купюр на старые могут активизироваться мошенники, жертвами которых могут стать пожилые граждане страны.
Но большинство экспертов сходятся во мнении, что замена старых купюр на новые не несет никаких подводных камней для россиян. И опасаться деноминации, которая у нас случилась в девяностые, в связи с этим не стоит.
Замена новых купюр на старые будет проходить постепенно, поэтому переживать, что старые 100-рублевые купюры сразу же нужно будет менять на новые, из-за чего могут образоваться очереди в банках, и купюр может на всех не хватить, так же не стоит.
Сначала деньги будут распределяться по банкам, чтобы они могли настроить всю свою технику под новые денежные знаки. В заметном для россиян количестве новые «сторублевки» появятся скорее всего не раньше конца 2022 года.
Такой же алгоритм по замене купюр и других номиналов (50, 500, 1000, 5000) можно ожидать вплоть до 2025 года.
Практика по замене старых купюр на новые применяется во всем мире, и не стоит этого опасаться.
Что ждать от введения цифрового рубля?
А вот с введением в оборот цифрового рубля не все так просто. Тестирование и последующее введение третьей формы денег действительно может иметь не самые приятные последствия для россиян.
Надо сказать, данное новшество сейчас планируется к внедрению во многих странах мира. Но, как оказалось, Россия тут практически впереди планеты всей после Китая, где уже такой цифровой рубль применяется. Здесь мы даже опережаем Америку.
Что такое цифровой рубль? Это новая форма денег, которая будет выпускаться в виде цифрового кода. Эти деньги будут храниться не в кошельках граждан, как наличные деньги, и не на личных счетах, как безналичные. Цифровые рубли будут лежать на электронных кошельках в Банке России. Посредниками между ЦБ и гражданами выступят коммерческие банки, которые будут открывать и пополнять электронные кошельки клиентов, исполнять поручения на переводы, а так же осуществлять контроль за поступлениями, как они, впрочем, делают и сейчас.
С какими же подводными камнями могут столкнуться россияне при введении таких денег?
Отмечу сразу, что в 2022 году, когда система заработает только в тестовом режиме, какие-то особые проблемы от введения цифрового рубля россияне вряд ли испытают. Проблемы у них могут возникнуть в долгосрочной перспективе, если со временем подобную систему все же запустят, и произойдет полный переход на цифровые расчеты.
Намерение ввести цифровой рубль, на мой взгляд, является продолжением политики нашего государства (и, кстати сказать, не только нашего) по усилению возможности контролировать все доходы и расходы граждан и бизнеса. Цифровой рубль будет легко отследить, так как вся информация о транзакциях и лицах, их совершивших, будет записываться и храниться в базе ЦБ. Таким образом, от налогов ни гражданам, ни бизнесу будет уже не скрыться.
Так же многие эксперты отмечают, что в обозримом будущем в случае полного перехода на цифровой рубль все сбережения россиян, происхождение которых невозможно объяснить, могут обнулиться. С проблемами столкнутся и люди, получающие зарплату в конвертах: они просто не смогут конвертировать свои деньги в новую валюту (Подробнее ➤).
Наконец, ходит много разговоров о том, что цифровой рубль может быть немного дороже, чем обычный. Таким образом, если введут замену всех денег на цифровые рубли, не совсем равный обменный курс может привести к тому, что люди потеряют часть своих сбережений.
Дорогие читатели, мне очень важно ваше мнение по поводу прочитанной публикации.
Если публикация вам понравилась, прошу поддержать ее и поставить лайк, если не понравилась – дизлайк.
Экономисты рассказали, что будет с ценами, рублем, доходами в 2022 году
Гринберг, Николаев, Масленников подвели итоги 2021 года и дали прогноз
Уходящий 2021 год оказался для отечественной экономики весьма противоречивым. Преодолев пик коронакризиса, она начала восстанавливаться, а бюджет вернулся к профициту. Ситуацию во многом спасли стабильно высокие цены на традиционные для России экспортные товары — нефть и газ. Однако на уровне отдельно взятых семей картина куда мрачнее: ускоряющаяся инфляция обрушила доходы и пенсии, люди все чаще влезают в кредитную кабалу. Эту двойственность 2021 года отметили и участники прошедшего в «МК» в онлайн-формате итогового «круглого стола» — член-корреспондент РАН, научный руководитель Института экономики РАН Руслан Гринберг, ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников и доктор экономических наук Игорь Николаев.
Фото: Алексей Меринов
— В течение года наблюдался рост ВВП, который в отдельные месяцы министр экономического развития Решетников характеризовал как аномальный. К концу года начали расти доходы населения, бюджет стал профицитным. Можно ли считать нашу экономику выздоровевшей от коронакризиса и восстановилась ли она до допандемийного уровня?
Масленников: — По всем формальным признакам экономика восстановилась. Допандемийный уровень превышен, пусть и ненамного. Более того, есть вероятность, что до конца года мы по динамике реальных располагаемых доходов населения выйдем в ноль, и даже — в небольшой плюс. Однако по-прежнему будем отставать от показателя 2013 года на 10%. А вот с выздоровлением все сложнее. Выражаясь фигурально, резкое обострение простудного заболевания удалось преодолеть, однако хронические болезни, сопутствующие экономическому организму, остались. Экономика вернулась к прежним условиям ведения бизнеса, которые ничуть не улучшились. У нас сохраняется низкая мотивация к инвестициям со стороны частных предпринимателей и корпоративного сектора. В целом же, при инфляции в 8,4%, вероятен прирост ВВП на 4,3–4,4% по итогам 2021 года.
Николаев: — Чисто статистически экономика восстановилась, но последствия пандемии не преодолены. Давать более-менее адекватную оценку можно будет только после отмены всех ограничений, связанных с коронавирусом. Помимо такого макроэкономического показателя, как ВВП, не надо забывать об инфляции. С ней ситуация обратная. Инфляция разогналась до 8% с лишним, и сдержать ее властям пока не удается. Так что объективно нам далеко до восстановления. Нынешний рост ВВП до 4% во многом является отскоком от провальных прошлогодних показателей. Пандемия никуда не делась, появляются новые штаммы, прогнозировать экономическое развитие страны в таких условиях очень сложно.
Гринберг: — В наше время беспрецедентной неопределенности нельзя фетишизировать динамику ВВП или профицитность бюджета. У нас нет четкого понимания того, где мы находимся — в начале пути преодоления пандемии, в середине или уже в его конце. К тому же из-за радикальной трансформации тридцатилетней давности российская экономика с самого начала реформ оказалась инфляционной. И в дальнейшем, все три десятка лет, была запрограммирована на ценовые скачки. В западных странах, когда власти создают дополнительную денежную массу для поддержания экономики и домохозяйств, цены растут не сразу, а через определенное время, в течение которого новый спрос удовлетворяется новым предложением. И лишь потом, когда производственные мощности заполнены до отказа и импортные возможности исчерпаны, разворачиваются инфляционные процессы. А в России инфляция дает о себе знать сразу после дополнительных денежных вливаний. И это вполне оправдывает действия Центробанка по повышению ключевой ставки, которая, впрочем, подрывает экономическую активность из-за удорожания кредита как важного источника инвестиций. Говорить в этих условиях о «здоровом состоянии» экономики не приходится. Независимо от того, достигла ли она формально допандемийного уровня или нет.
— Одна из главных проблем уходящего года — высокая инфляция (свыше 8%), особенно продовольственная (почти 11%). Власти считают ее завезенной из-за границы, подобно вирусу. Кто на самом деле виноват в разгуле цен и что делать, чтобы их обуздать?
Масленников: — Внешние факторы играют здесь далеко не главную роль. По расчетам рейтингового агентства АКРА, их суммарный вклад в инфляцию 2021 года не превышает 1,8 процентных пункта. Основная же причина — это локдауны и карантинные меры прошлого года и отчасти 2021-го, обернувшиеся разрывом спроса и предложения. Экономические закономерности не обманешь: если у вас спрос восстанавливается быстрее, чем предложение, а инвестиционных мотиваций к расширению производственных мощностей нет, инфляционное давление нарастает. Конечно, оно подпитывается и внешними обстоятельствами, дорожающим импортом, необходимым для поддержания производственного цикла. В итоге компании вынуждены резко повышать цены на свою продукцию: годовая инфляция у нас 8,4%, а инфляция цен производителей — 27% с лишним.
Центробанк делает все от него зависящее, чтобы обуздать инфляцию. В первом квартале 2022 года ставку придется еще раз повысить, поскольку этот период традиционно находится под высоким инфляционным давлением, есть риск получить в феврале 9%. Регулятор может лишь замедлить инфляцию или вывести на плато, но ее радикальное снижение зависит от динамики предложения, а это — зона ответственности правительства. Нужно оказывать помощь аграриям, идти на прямое субсидирование покупок минеральных удобрений, чтобы избежать рисков неурожая. Нужно оказывать адресную помощь бедным, это тоже одна из антиифляционных мер. Нужно стимулировать конкуренцию, особенно в малом и среднем бизнесе, в агропроизводстве и сфере услуг. Чем больше компаний и индивидуальных предпринимателей будут заняты удовлетворением потребительского спроса, тем выше вероятность перелома общего ценового тренда в сторону понижения. Думаю, по итогам года инфляция составит 8,3%, а в последующие несколько лет — около 5%.
Николаев: — Не соглашусь с позицией «сами мы хорошие, а во всем заграница виновата». Да, выросли цены на энергоресурсы и на продовольствие на мировых рынках, и это не могло не сказаться на внутрироссийской инфляции. Во время пандемии власти западных государств вкачали в экономику огромные деньги, которые вылились на сырьевой и продовольственный рынки. Спрос вырос, а с предложением сырья и товаров возникли проблемы. Отчасти это связано с разрывом логистических цепочек, а отчасти с тем, что мир вступил в первую фазу энергоперехода. В итоге цены разогнались на внешних рынках, что отразилось и на России.
Очень удобно кивать на заграницу, но наши внутренние предпосылки инфляции никто не отменял. Первая — недостаточный уровень развития конкуренции в экономике. Это вообще наша ахиллесова пята. Производитель не опасается, что если он завысит цены, то его продукцию перестанут покупать и ему придется уйти с рынка. Второе обстоятельство — директивные механизмы регулирования. Год назад попытались заморозить цены на сахар и подсолнечное масло, что создало дополнительный импульс в сторону повышения цен на продукцию других производителей. Третий фактор — российские антисанкции: мы по-прежнему не импортируем многие виды продовольствия из европейских стран, а это влияет на цены, поскольку ограничивает предложение и снижает конкуренцию. Четвертый долгоиграющий внутренний фактор — не самое эффективное госрегулирование тарифов естественных монополий. Что касается усилий Центробанка по сдерживанию инфляции, то считаю, что ЦБ переоценивает действенность такого механизма, как ключевая ставка. Инфляция в России не носит исключительно монетарного характера.
Гринберг: — Исходный толчок инфляционным процессам и у нас, и за рубежом дала пандемия. С одной стороны, рвутся логистические цепочки, что ведет к сужению предложения. С другой — растет отложенный спрос. В итоге повсеместно повышаются цены на топливо, сырьевые товары и услуги. Однако если мы сравним динамику цен на продовольствие у нас и в Европе, то увидим, что там все намного спокойнее идет, без резких скачков. В России товары на полках есть, и внешне это выглядит как полное изобилие, а в реальности товаров намного меньше, чем в развитых странах. Импортозамещение готовых потребительских товаров, можно сказать, не состоялось. В том числе и поэтому у нас возможностей для монополистических сговоров больше. На Западе громадное количество продавцов и производителей, что позволяет не повышать цены на рынке без крайне веских оснований. А у нас экономика представлена в основном крупными предприятиями, а в ряде отраслей — фактически монополистами, и им легче договориться. Чтобы провернуть такое на Западе, пришлось бы вести переговоры с огромным числом игроков рынка, что тут же привлекло бы внимание антимонопольных служб. А в России и крупных предприятий не так много, и договориться им между собой всегда проще — это плохая комбинация для обуздания инфляции. С одной стороны, повышение спроса сразу подстегивает цены. С другой — быстро растут издержки производителей. Это связано с ростом тарифов естественных, и не только естественных, монополий. Антимонопольная служба работает, но у нее мало рычагов влияния на крупный бизнес. И цены растут во всех сегментах сразу.
— Весь год проходил под знаком пандемии и конца-края коронавирусной угрозе не видно. Как она влияет на мировую и российскую экономику?
Масленников: — В прошлом году экономика повязла в локдаунах, а их последствия малопредсказуемы. Коронакризис обернулся прямыми и косвенными материальными потерями из-за повышенной смертности и заболеваемости. Как минимум 1,5 млн человек убыло в России за эти два года — при нашей откровенно плохой демографии. Этот фактор стреножит средне- и долгосрочный экономический рост, дестабилизирует рынок труда. Плюс мир никак не выберется из тяжелого состояния неопределенности. Никто не может с точностью сказать, что такое «Омикрон», последний ли это «вздох» ковида, или же новая смертоносная инфекция, которая пока затаилась. В итоге инвестиционная активность тормозится. Зачем вкладываться в производство, если настолько все непонятно? Уж лучше мы поднимем цены, думают про себя производители.
Николаев: — Самый серьезный негативный эффект связан с локдаунами. Российская экономика с ее сырьевой направленностью неожиданно оказалась в выгодном положении: деятельность «нефтянки» во время локдаунов не останавливалась в силу специфики производства. Добыча и экспорт полезных ископаемых не прекращались. Во всем мире локдауны коснулись так называемых сервисных отраслей, которые у нас недоразвиты: туризм, общепит, гостиницы. Если сравнить долю в ВВП, скажем, туристической отрасли, то в России она в разы меньше, чем в Италии, Испании, Франции. Второе отрицательное последствие ограничительных мер — это инфляция, вызванная денежными вливаниями в экономику развитых стран. Выбора особого ни у кого не было, нужно было поддерживать население и спасать целые отрасли, но и эффект от предпринятых мер наступил очень быстро. Третий фактор — это влияние на экономику роста заболеваемости и смертности. До поры до времени его воздействие не так значительно в сравнении с локдаунами. Но когда заболеваемость остается высокой, да еще и смертность не снижается, ситуация становится тяжелой. Россия как раз рискует вступить в такой период, если пандемия не начнет затухать. Заболевшие люди выпадают из числа экономически активных и просто трудоспособных. Не говоря уже о том, что, по официальной статистике оперативного штаба в России, от пандемии умерло уже около 300 тысяч человек.
Гринберг: — Сейчас идет дискуссия вокруг очередного штамма «Омикрон». В Европе уже легкая паника, вводятся меры, которые негативно отразятся на экономике. Но нужно спасать людей в первую очередь. Мы не вышли из пандемии по итогам 2021 года. Соответственно, бессмысленно жалеть о том, что не сбываются экономические прогнозы и что наши показатели отстают от желаемых. Все это не имеет значения на фоне тех проблем, которые приходится решать странам и народам. Нельзя забывать: экономика — для человека, а не наоборот.
— В течение 2021 года курс рубля был относительно стабильным. Сохранит ли нацвалюта эту стабильность в 2022-м, и каков ваш прогноз на динамику валютного курса?
Николаев: — Думаю, за курс рубля к доллару и евро можно не беспокоиться по той причине, что цены на энергоносители еще какое-то время будут оставаться высокими. Это связано с повышенным спросом, который проявился на начальной фазе энергоперехода. Цены на нефть сегодня очень комфортные для рубля, а на газ — так просто подарок. Это сулит стране большие долларовые и, в целом, валютные поступления. К тому же мы видим некую стабилизацию ситуации с санкционным противостоянием. Особенно это продемонстрировала последняя онлайн-встреча двух президентов — Владимира Путина и Джо Байдена. Вряд ли будут вводиться новые санкции, а это для рубля тоже хорошо, поэтому я прогнозирую, что рубль не будет ни сильно укрепляться, ни обвально падать. Ослабление возможно, но в рамках приличия, так сказать. Во всяком случае вряд ли в будущем году мы увидим доллар дороже 80 рублей, а евро — выше 90 рублей.
Гринберг: — Это сложнопрогнозируемая вещь. Сейчас идет энергопереход. Причем идет не так быстро, как ожидалось, а это хорошо для российской экономики. На Западе слишком рано уверовали в то, что уголь, нефть и газ можно легко заменить на возобновляемые источники энергии. В этом смысле, если экономический рост после завершения пандемии начнется по традиционной модели, то рубль, как зависимая от цены на углеводороды валюта, может даже укрепиться. Но в исторической перспективе это будет один из последних счастливых периодов для нашей нацвалюты. Очевидно, что уход от углеводородного сырья теперь не просто лозунг, а общемировое устремление. В среднесрочном плане мы рискуем очень сильно проиграть, если не найдем замену ископаемому сырью. Если зима выдастся холодной (что весьма вероятно), то в первом квартале у рубля есть шанс укрепиться до 70–71 за доллар.
— Что ожидает российскую экономику в 2022 году: какова будет динамика ВВП, реальных доходов населения, инфляции? Каких «черных лебедей» стоит ждать на будущий год?
Масленников: — Экономику ждет достаточно сильное снижение темпов роста. Если в текущем году мы исходим из показателя 4,3–4,4%, то в следующем — из 2,0–2,5% роста ВВП. При инфляции выше 5% инвестиции не живут, и тут права глава ЦБ Эльвира Набиуллина, заявляющая: контроль за инфляцией — это дверь, которая открывает экономике вход в пространство длинных денег. До тех пор, пока мы не приблизим инфляцию к таргету в 4–4,5%, сложно рассчитывать на серьезный инвестиционный подъем. Что касается доходов, было бы хорошо, чтобы они хоть немного опережали инфляцию. Здесь у нас главный резерв — это доходы от собственности и предпринимательской деятельности. Если удельный вес этих компонентов повысить хотя бы вдвое, мы выйдем на стабильные темпы роста реальных доходов.
А «черные лебеди» могут залететь в нашу страну из двух «гнезд». Одно — это геополитические риски, которые очень быстро добавляют дополнительной турбулентности финансовым рынкам, и дальше эта волна накатывается на российскую экономику. Второе «гнездо» — это достаточно серьезная угроза мирового долгового кризиса. Если в 2022 году Федрезерв США повысит ключевую ставку не один раз, а два или три, то такое ужесточение американской денежно-кредитной политики может подорвать способность ряда эмитентов (как корпоративных, так и суверенных) обслуживать долг, номинированный в долларах. В данном случае существует целая «стая» рисков — начиная от китайских девелоперов и кончая Турцией.
Гринберг: — Для всех большое значение будет иметь ситуация с добычей и ценами на газ, с одной стороны, и темпами перехода к «зеленой экономике» — с другой. Хотелось бы думать, что напряжение между Западом и Россией начнет спадать. Надо защитить и сберечь нашу общую среду обитания, а сделать это без взаимного сотрудничества невозможно. Если прогресс в отношениях не наступит, то в лучшем случае наша страна получит стабильность, переходящую в застой, то есть показатель роста ВВП на уровне 1–2%. Сложно ожидать какого-то подъема в 2022 году. Откуда ему взяться? Благоприятные условия для ведения малого и среднего бизнеса так и не созданы, а риски очень велики. Крупным предприятиям не дадут умереть, но и не будет никакого экономического чуда. Заметного увеличения реальных доходов ждать не стоит, а продовольствие продолжит расти в цене. Что касается «черных лебедей», для России — это резкое ускорение энергоперехода, устойчивость пандемии и усиление санкционного давления со стороны Запада.