Что будет с фургалом дальше
Новое в блогах
Судьба Фургала: почему сидеть ему в камере безвылазно
Судьба Фургала: почему сидеть ему в камере безвылазно
Басманный суд Москвы продлил арест экс-губернатору Хабаровского края Сергею Фургалу, взятому 9 июля 2020 года, еще на три месяца, до 8 июня. Продление уже не первое – и в сумме куковать ему за решеткой лишь по подозрению, возможно, и несостоятельному, минимум 11 месяцев. А может тот же суд пролить тот ж арест хоть до греческих календ – Россия суверенная страна, никакие внешние правила ей не указ, она и на свои плевать хотела.
Вот что говорит на этот счет наш УПК:
«Содержание под стражей. не может превышать 2 месяца. В случае невозможности закончить следствие. срок может быть продлен судьей районного суда до 6 месяцев. Дальнейшее продление срока может быть только в случаях особой сложности дела. с согласия прокурора субъекта РФ до 12 месяцев. Срок свыше 12 месяцев может быть продлен лишь в исключительных случаях. до 18 месяцев. Дальнейшее продление срока не допускается. за исключением случаев. »
То есть даже по букве нашего закона человека можно держать в камере, часто называемой пыточной, полтора года и больше: авось под этой пыткой сам на себя даст показания! Ну, а «по беспределу» – и до смерти. Скажем, выпустить на пару дней – и вновь закрыть на законные полтора года.
В случае же Фургала все еще замысловатей. Вменяемые ему покушение на убийство и два убийства бизнесменов – были аж в 2004-2005 годах, но тогда Фургал не стал даже подозреваемым. И лишь спустя 15 лет, после избрания его в 2018 году губернатором Хабаровского края, вдруг стал.
Многие уже писали, что это становление явно связано с его работой во главе края, ибо с 2005 года он как депутат краевой, потом государственной думы не раз проверялся на связь с криминалом. А уж дважды баллотируясь в губернаторы (первый раз в 2013 году) – тем более. И де вся вина его – что попер против генеральной лини «партии и лично», начав резко сокращать лафу чиновников, включая свою зарплату, вводя прямые выборы глав районов и здорово опережая рейтингом Путина. Чем и озлил люто того.
Но так как после этого не поспешил, подобно наученной его горьким опытом Сардане Авксентьевой, «народному мэру» Якутска, уйти сам по болезни – был уйден по «вновь открывшимся обстоятельствам» давнего уголовного дела.
Что тут бесспорно – что в Фургал в 2000-е впрямь занимался лихим бизнесом по скупке чермета для перепродажи в Китай. Но вот причастен или нет к повешенным на него мокрухам – я ни в коем случае не смею утверждать. Это ведь должно быть доказано – а не вилами по воде размазано.
И вся история с безрезультатной пока посадкой его в камеру, сильно отдающая политзаказом, говорит еще и о негодных установках в работе Следкома, то и дело садящегося нынче в лужу. Работа его как бы поставлена с ног на голову: сперва хватают фигуранта, то ли заподозренного в чем-то, то ли назначенного на роль подозреваемого – а потом уже давай собирать фактуру по нему. Причем как в том же случае с Фургалом – ее может и не быть вовсе, тогда надо дожимать «камерой» до самооговора, продляя раз за разом срок ареста.
Должно же быть прямо наоборот: сначала следователи находят веские основания для задержания, годные для дальнейшей разработки – и лишь затем арест. Тогда и месяца хватит – тем паче если работает целая бригада следаков – чтобы добыть и закрепить необходимые в суде улики. Конечно в вечной игре, когда бандиты убегают, а те их ловят, страховки от провал нет – но тогда надо через полгода максимум освобождать сидельца, а плохо сработавших по нему сотрудников карать.
Мой друг Дмитрий Лило, лучший следователь прокуратуры 90-х, выжатый оттуда сделкой власти с бандитьем, говорил: «У меня 10 урок на примете, хоть сейчас иди задерживай – а толку? Доказухи по ним нет, времени возиться с ними нет – через три дня придется с извинениями выпускать». Но когда ему однажды выдали в работу 10 висяков по убийствам, освободив от всех других текущих дел, что он воспринял как дело чести – через полгода все они были мастерски раскрыты. Затем он посадил в изолятор на Петровке с дюжину главарей самой кровавой банды России по делу «Нефсама», явив чудеса своего искусства – но всех их отпустили по команде свыше, после чего и ему пришлось уйти. А вместо ему подобных неподкупных виртуозов понабирали всяких лабухов, для кого царицей добычи показаний стала камера, где и чахнет сейчас Фургал.
Сообщалось, что попутно с ним были взяты и еще четверо то ли его подельников, то ли свидетелей, готовых дать показания на него. Но если за 9 месяцев, минувших с тех пор, так и не удалось родить ничего пригодного даже для нашего сервильного суда – значит, скорее всего и беременности никакой не было, одна туфта. Или же в Следкоме нынче такие кадры, для которых раскрытие не слишком простого ретро-дела – зазнамо неподъемная задача.
Ну, значит, надо – если говорить о государственных задачах, а не об ублажении болезненно самолюбивого президента – Фургала выпускать, профанов гнать, на их место ставить Лило, работающего сейчас адвокатом. Но как-то ясно, что выдающегося мастера своего дела сегодня ни за что на службу не вернут, не для того оттуда гнали; Фургала не отпустят, в крайнем случае осудят «на сухую», без улик и непротиворечивых показаний. А тех, кто показал свою профнепригодность, наградят орденами «За услуги президенту» высшей степени.
Мосгорсуд оставил в СИЗО до 7 октября экс-губернатора Сергея Фургала
Лента новостей
Все новости »
По ходатайству следствия ему продлили нахождение в СИЗО на срок свыше года
Мосгорсуд продлил до 7 октября 2021 года срок ареста экс-губернатору Хабаровского края Сергею Фургалу, обвиняемому в организации заказных убийств. «Суд удовлетворил ходатайство Следственного комитета России о продлении Сергею Фургалу ареста на срок свыше года», — сообщили Business FM в пресс-службе Мосгорсуда.
Адвокат Фургала Михаил Карапетян рассказал, что защита просила перевести обвиняемого под домашний арест в квартире в Москве.
Экс-губернатор Хабаровского края Сергей Фургал был арестован 10 июля 2020 года. Ему вменяется организация покушения на убийство амурского предпринимателя Александра Смольского и организация убийства бизнесменов Евгения Зори и Олега Булатова. По версии следствия, Андрей Карепов, бывший помощником Сергея Фургала, когда тот был депутатом Госдумы от Хабаровского края, выступил организатором преступлений: он подыскал исполнителей — Кадырова и Палея. Первый участвовал в покушении на Смольского, а второй — в убийстве Булатова. СКР считает, что Сергей Фургал заказал нападения. Преступления были связаны с бизнес-конфликтами.
Еще один фигурант дела Николай Мистрюков, болеющий раком, заключил сделку со следствием и дал признательные показания. В сентябре 2020 года его перевели из СИЗО под домашний арест. Остальные фигуранты находятся в СИЗО, причем Карепов, Кадыров и Палей — с ноября 2019 года.
В настоящее время расследование дела завершено. Фигуранты с февраля 2021 года знакомятся с материалами дела. Как рассказал Business FM адвокат Андрея Карепова Артем Раевский, Басманный суд 30 июня признал незаконным решение руководителя следственной группы, который ранее отказал защите снимать с помощью технических средств связи копии с аудио- и видеоматериалов, которые являются вещдоками по делу.
«Речь идет о протоколах допросов, очных ставок, прослушивания телефонных разговоров и иных вещественных доказательствах», — сказал защитник. По его словам, ранее защите Карепова разрешали просматривать и согласовывать позицию с обвиняемым по этим вещдокам только в присутствии следователя, что нарушало право на конфиденциальное общение.
В апреле 2021 года Фургал дал интервью газете «Коммерсантъ». Он рассказал, что в СИЗО на него оказывается «колоссальное давление», а у следствия нет никаких доказательств его причастности к заказным убийствам. Уголовное преследование он связал с хозяйственным конфликтом на заводе «Амурсталь». Фургал заявил, что Мистрюков владел 25% предприятия, которые, находясь в «Лефортово», он отдал другому человеку. На сегодняшний день тот имеет практически 100-процентную долю в «Амурстали», но, является ли этот человек конечным бенефициаром, Фургалу неизвестно.
Годовщина задержания “народного губернатора” — версии и домыслы
ДАННОЕ СООБЩЕНИЕ (МАТЕРИАЛ) СОЗДАНО И (ИЛИ) РАСПРОСТРАНЕНО ИНОСТРАННЫМ СРЕДСТВОМ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА, И (ИЛИ) РОССИЙСКИМ ЮРИДИЧЕСКИМ ЛИЦОМ, ВЫПОЛНЯЮЩИМ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА
Заказчик убийств оппонентов и бенефициар хищений на заводе, человек, восставший против системы, или жертва интересов близких к Кремлю олигархов? Спустя год после ареста экс-главы Хабаровского края Сергея Фургала вокруг его дела сформировался целый ряд абсолютно противоположных позиций. А митинги в поддержку опального губернатора вошли в историю современной России как беспрецедентные по масштабу и продолжительности региональные протесты. О доказательствах следствия и контраргументах сторонников оппозиционного политика — читайте в обзоре ПАСМИ.
Убийственные доказательства
Губернатора Хабаровского края Сергея Фургала задержали 9 июля 2020 года, его этапировали из Хабаровска в Москву, а затем отправили под арест по обвинению в организации убийств 15-летней давности. Спустя 10 дней после ареста президент Владимир Путин подписал указ об отставке главы региона в связи с утратой доверия.
Дело Фургала вело Главное управление по расследованию особо важных дел СКР. В феврале 2021 года ему было предъявлено обвинение в окончательной редакции. Сейчас он знакомится с материалами дела, после чего предстанет перед судом.
Согласно материалам делам, в 2004-2005 годах преступная группа Сергея Фургала совершила покушение на Александра Смольского, а также убийства Евгения Зори и Олега Булатова. В то время Фургал вместе с компаньоном Николаем Мистрюковым занимался скупкой черного металлолома в Приамурье и его перепродажей в Китай. Аналогичную деятельность вел Александр Смольский. Чтобы вытеснить конкурента с рынка, его гараж, якобы по указанию Фургала, взорвали гранатами. Но покушение не удалось — жертве удалось выжить.
Конфликт Фургала с Евгением Зорей подчиненные Александра Бастрыкина связывают с судебными разбирательствами вокруг железобетонного завода, на который претендовали оба бизнесмена. При этом, расстрелян Зоря был за день до вынесения судебного решения в отношении спорного имущества. После этого убийства Фургал и его деловые партнеры задерживались в качестве подозреваемых, но в 2004 году уголовное преследование было прекращено ввиду недостаточности собранных доказательств.
Что касается третьего эпизода, то Олег Булатов был деловым партнером Фургала. Его причастность к этому убийству следствие объяснило тем, что Булатов якобы собирался дать показания правоохранителям на своих компаньонов.
“Причастность Фургала и других участников организованной преступной группы к убийствам подтверждается многочисленными показаниями потерпевших, свидетелей и самих обвиняемых”, — заявили представители Следственного комитета.
Кремлевская месть
Впрочем, по данным СМИ, единственным человеком, который дал показания на Фургала до его ареста, был Николай Мистрюков. Партнер бывшего главы региона был арестован в ноябре 2019 года по обвинению в организации убийств. Изначально он вину он признавал, а сознался лишь после того, как провел полгода в СИЗО «Лефортово» в полной изоляции с онкологическим заболеванием и практически ослеп.
Практически сразу после дачи показаний на Фургала Мистрюкова отпустили под домашний арест. Защита экс-губернатора считает, что следствие предложило сделку бывшему партнеру Фургала, чтобы получить повод для ареста губернатора. Все последующие свидетельские показания адвокаты также объясняют давлением силовиков.
Сам Сергей Фургал свою вину не признает и считает свое дело политическим заказом. Аргументы в пользу данной версии приводило международное деловое издание Financial Times. Со ссылкой на источники из администрации президента, оно сообщало, что инициатором уголовного преследования главы региона могли быть представители Кремля. Кампанию против оппозиционного губернатора Москва якобы начала еще в 2018 году — сразу после его неожиданной победы на выборах. А к силовым методам власти перешли, когда поняли, что не могут дискредитировать Фургала. «Работать» по Фургалу силовики начали из-за его чрезмерной популярности, «арест связан исключительно с политикой», заявил корреспонденту FT один из кремлевских чиновников.
Напомним, выборы губернатора Хабаровского края Фургал выиграл в 2018 году. Он выдвигался от партии ЛДПР и обошел во втором туре бывшего главу региона и кандидата от “Единой России” Вячеслава Шпорта. По мнению ряда политологов, среди причин ареста Фургала могла быть месть за то, что он, вопреки договоренностям с федеральными властями, не снял свою кандидатуру с выборов.
Жители Хабаровска также считают арест бывшего губернатора политическим заказом — после ареста Фургала в регионе начались массовые многотысячные мирные митинги и шествия, которые проходили еженедельно по субботам. Акции солидарности проводились также в Москве, Санкт-Петербурге и других городах России.
Поддержали экс-губернатора и хабаровские члены ЛДПР — 17 депутатов городской думы вышли из партии из-за несогласия с линией регионального отделения, которое по их мнению предало Фургала.
В итоге, согласно опросам ВЦИОМ, Фургал оказались в топе политиков 2020 года вместе с еще одним оппозиционером — Алексеем Навальным.
А президент Владимир Путин на прошлогодней пресс-конференции заявил, что Сергей Фургал в должности губернатора работал исправно. По словам Путина, у них были «добрые отношения». При этом, глава государства подчеркнул, что обвинения в адрес экс-губернатора выдвинуты слишком серьезные, чтобы говорить о политическом заказе.
Лакомый завод
В конце 2020 года Сергея Фургала начали проверять по еще одному делу — о махинациях на хабаровском заводе «Амурсталь». 25% металлургического предприятия принадлежало бывшей жене Фургала — Ларисе Стародубовой. Супруги развелись в 2013 году, но правоохранительные органы считают развод фиктивным — он якобы был оформлен для сокрытия владения бизнесом.
В декабре 2020 года в квартире Стародубовой прошли обыски, связанные с проверкой деятельности завода, а накануне следствие предъявило обвинение членам преступного сообщества, которое якобы было создано вокруг «Амурстали».
Делом занималась следственно-оперативная группа под руководством старшего следователя при председателе СКР Романа Мухачева. По версии обвинения, преступное сообщество было создано в 2018 году, а возглавляли его члены правления ГК «Торэкс», в которую входил «Амурсталь». Речь идет о незаконном получении кредитов на сотни миллионов рублей. Деньги брались под видом фиктивных поставок металла.
При этом самому экс-главе региона обвинения по этому делу пока не предъявлены. По версии следствия, его интересы в ОПС представляли совладелец ГК «Торэкс» Николай Мистрюков и юрист Роман Шухов.
Обвиняемые свою вину не признают и считают все вменяемые им эпизоды обычной коммерческой деятельностью. Они подчеркивают, что обязательства по кредитам добросовестно выплачивались, пока руководство «Торэкса» не было арестовано.
Человек Ротенберга
Стоит отметить, что завод «Амурсталь», а точнее конфликт между его владельцами, называют еще одной из возможных причин уголовного преследования экс-главы Хабаровского края.
50% акций завода принадлежало московскому бизнесмену Павлу Бальскому, еще по 25% было оформлено на бывшую жену Фургала Стародубову и его компаньона — Мистрюкова. При этом, Бальского считают человеком из окружения Аркадия Ротенберга — ранее он работал в структурах близкого к президенту олигарха.
Разногласия между Павлом Бальским и Сергеем Фургалом возникли в 2018 году, когда Бальский захотел продать завод гонконгской компании «Дэбан Гуандун Интернешнл», а Фургал сделку не одобрил. В 2019-м конфликт усугубился — Бальский обвинил партнеров в том, что они вытесняют его из правления. Затем последовали аресты Мистрюкова и Фургала, а в 2020-м завод отошел под контроль Павла Бальского.
Если у вас есть информация о коррупционных нарушениях чиновников и силовиков — пишите в рубрику ПАСМИ «Сообщить о коррупции».
Киллер с ФСБшной крышей. Почему Фургала обвиняют в организации убийства и можно ли верить следствию
Анастасия Михайлова
Убийство
Евгений Зоря
Журналист-предприниматель
Сначала Зоря с женой приезжали в Хабаровск вместе, но после 2003 году Зоря все чаще стал возвращаться туда один. По словам Ларисы, несмотря на большой штат директоров, Зоря вел все дела самостоятельно и решал вопросы даже удаленно из Канады. К 2004 году супругам в Хабаровске принадлежали две сети торговых ларьков с пивом и курами гриль, оптовый рынок, гастроном. Зоря также наладил производство конструкций для палаток, выкупил Авторемонтный завод в городе и скупал другую недвижимость и акции предприятий.
5 версий
За полгода расследования прокуратура проверила пять различных версий убийства Зори. Почти все он были связаны с имущественными спорами из-за недвижимости, акций и компаний. Кроме версии о том, что Зорю заказал Сергей Фургал, который в то время был учредителем компании «Миф-Хабаровск» по сбору и экспорту черного лома, у следователей было еще четыре альтернативные версии.
Так, вернувшись в Хабаровск 26 октября, Зоря сразу стал вести переговоры в покупки пакета акций (44%) «Хлебозавода №7», остальные доли завода он планировал получить от города в доверительное управление. Но после убийства Зори сделка не состоялась и акции были выкуплены другими бизнесменами. Также следователи проверяли версию о конфликте убитого с мажоритарными акционерами «Авторемзавода», которые в арбитражном суде пытались оспорить перевод имущества завода в дочернюю организацию.
Кроме этого рассматривались версии конфликтов с директорами компаний Зори, которые фактически входили в его холдинг, но официально структура не была оформлена. В связи с этим следователи проверяли, не пытались ли директора при регулярном отсутствии Зори «заняться своим бизнесом». Наконец, была отработана версия о том, могла ли убийство заказать сама супруга Зори, которая после его смерти унаследовала все имущество, а управлением фирм занялся ее брат Михаил Дудник.
Не смог внести в ясность в ситуацию и друг Зори Егоров, который последним видел бизнесмена перед убийством. Как рассказал The Insider источник, знакомый с материалами дела, в своем допросе он рассказывал, что на последней встрече они не обсуждали серьезных тем, а только смотрели телевизор и делились новостями. Позднее, по словам источника, именно к Егорову перейдут сети палаток Зори, на базе которых он и построил крупнейшую на Дальнем Востоке сеть гипермаркетом «Самбери».
Спустя девять месяцев, в июле 2005 года, расследование дела было приостановлено.
Включается Кремль
Расследование дела неожиданно было возобновлено в апреле 2019 года, всего через полгода после того как Фургал неожиданно победил единоросса на губернаторских выборах. Дело было возобновлено личным постановлением зампредседателя Следственного комитета России Игоря Краснова, который сейчас занимает кресло Генпрокурора страны. Краснов требовал провести дополнительную проверку обстоятельств гибели Зори и допросить свидетелей его убийства – жильцов соседнего дома, которые увидели драку из окна – «проверить их на причастность к преступлению».
Удивительным образом, после возобновления расследования в деле осталась только одна версия – убийство заказал Фургал вместе со своим партнером по бизнесу Николаем Мистрюковым, а организовал криминальный авторитет Тимофеев по кличке «Тимоха». О конфликте Зори и Фургала в 2004 году знали все в городе. Они оба претендовали на покупку арматурного цеха банкротящегося завода «ЖБИ-2» и подъездные железнодорожные пути.
Согласно материалам дела, компания Фургала «Миф-Хабаровск» первой заключила договор и оформила право собственности за цех. Однако по версии Зори, именно он первым внес оплату и заключил договор, а бумаги компании Фургала были подделаны. Впрочем, в собственности Зори оставались железнодорожные пути, рядом с которыми базировалось предприятие «Миф-Хабаровск», и он не собирался уступать их Фургалу. В итоге между их фирмами начались арбитражные суды.
«Крыша» от ФСБ
«Была бы у меня фамилия Петров, может, пустили бы»
Сын экс-губернатора Хабаровского края Антон Фургал — о снятии с выборов и об отце в СИЗО
В середине августа избирательная комиссия Хабаровского края не пустила Антона Фургала, сына бывшего губернатора края Сергея Фургала, на выборы в Госдуму, так как сочла часть подписей избирателей в его поддержку недостоверными и недействительными. Фургал был самовыдвиженцем по Комсомольскому одномандатному округу №70, в котором в 2016 году получил мандат депутата Госдумы его отец. Спецкор «Холода» Олеся Остапчук поговорила с Антоном Фургалом о реакции хабаровчан на его снятие с выборов, его отношениях с отцом и политической карьере.
— Выдвижение вашей кандидатуры на выборы в Госдуму выглядело рискованным после ареста Сергея Фургала. Как ваша фамилия влияла на предвыборную кампанию?
— Я очень горжусь своим отцом. То, что он сделал за два года, до этого не делал никто, поэтому люди его и полюбили, поэтому за него бьются. Я не помню, чтобы у нас на Дальнем Востоке хоть за какого-нибудь чиновника люди выходили на митинги, протесты. Это был, наверное, единственный случай, когда тысячи человек вышли на улицу и требовали вернуть губернатора обратно. Я наблюдал за отцом, смотрел, что он делает, как он работает, и, естественно, как сын моего отца, я хотел дальше продолжать его дело. Жители Хабаровского края это тоже понимают, поэтому у нас получилось собрать подписи.
С избирательной комиссией, однако, это сработало иначе. Была бы у меня фамилия Петров, может, пустили бы, а так как фамилия Фургал, у избирательной комиссии была задача аккуратненько меня слить, тактично, без шума.
— Но еще в июле вы говорили, что вам никто не вставляет палки в колеса. Сейчас, очевидно, ситуация изменилась. В какой момент что-то пошло не так?
— Я точно не знаю. Не понимаю: если у них это решение было заготовлено с самого начала, зачем было тратить столько времени? Мы четыре дня бились с ними каждый день — проверяли тысячу раз эти подписи, а потом мне сказали, что одну часть подписей признали недостоверными из-за несоответствия с базой миграционной службы МВД, а другая часть не прошла почерковедческую экспертизу.
Мы тут же подали на это свои возражения. Я поехал к экспертам, они мне объяснили, как делается экспертиза по почерку. Если у комиссии есть сомнения насчет достоверности чьей-то подписи, то берется листок бумаги, и автор подписи переписывает несколько раз один и тот же текст, потом эти записи сравнивают и выносят решение.
В миграционной службе не смогли бы это физически успеть сделать, но все равно подписи зарубили. Я признал, что с 200 подписями есть проблемы, а срубили они мне 2609 подписей (для регистрации Фургалу нужно было собрать подписи 15 433 избирателей; он предоставил на проверку 15 789 подписей. — Прим. «Холода»).
— Прямо с заседания комиссии вы поехали к одному из избирателей, подпись которого была признана недействительной. «Он уже сам снял видео — что я есть, я существую, вот моя прописка, вот мои права, вот мой СНИЛС», — так вы рассказывали в одном интервью. Это был известный активист?
Причем экспертизы, которые нам предоставляли, были неправильно оформлены: без печати, только указано «эксперт-почерковед» или просто «эксперт», его фамилия, звание — майор — и все. У меня сразу возник вопрос: а этот майор имеет право проводить экспертизу или он генерала полжизни возил на машине, а сейчас мои подписи проверяет? Мне на это не ответили. Много таких нарушений на самом деле.
Антон Фургал. Фото из личного архива
— Кто-то еще столкнулся с таким в Хабаровском крае?
— Всех самовыдвиженцев запороли. У нас был такой момент со Станиславом Зиминым, который баллотировался в городскую думу. Ему надо было собрать 63 подписи, он через нотариуса оформлял все подписи. Когда он пришел в думу на рассмотрение вопроса, все 100% подписей зарубила миграционная служба. Он говорит: «Как это может быть, если у меня все подписи зарегистрированы у нотариуса, люди приходили своими ногами и записывались?». А миграционная служба говорит: «У нас таких людей нет» (сам Зимин говорил, что, по мнению избиркома, «где-то сведения о кандидате якобы неправильные, где-то об избирателях». — Прим. «Холода»). Оксане Подкорытовой все подписи зарубили из-за неправильного бланка, который она, между прочим, взяла в ЦИКе (комиссия посчитала, что Подкорытова неправильно написала на подписных листах название выборов, в которых участвует. — Прим. «Холода»).
— На ваш взгляд, в чем причина?
— Они боятся, что люди придут в думу и начнут нормально работать на благосостояние края. Им нужно, чтобы были кнопкодавы, которые будут соглашаться со всем, что говорит [глава Хабаровского края, член ЛДПР Михаил] Дегтярев. Естественно, самовыдвиженцы так делать не будут. Иначе они бы заранее с ним договорились и зашли бы через какую-нибудь партию.
— Смирились ли хабаровчане за год с тем, что Дегтярев возглавляет Хабаровский край?
— Ненависть хабаровчан к нему за это время увеличилась в разы. Он хотел снизить цены на бензин, а в итоге получился транспортный коллапс — у нас несколько недель не было бензина в городе, люди стояли на заправках по восемь-девять часов, чтобы заправиться. После этого цены на бензин взлетели.
Он хотел сдержать цены на жилье, они взлетели порядка 30-40%. Мой отец беспокоился из-за истребления красной рыбы, а как только пришел Дегтярев, у нас опять ставят сетку-рабицу, перекрывают русло и черпают рыбу. Отец боролся с незаконными вырубками лесов, а как только пришел Дегтярев — одни лесовозы идут по трассе. Про городское обслуживание я вообще молчу, про дороги. Ни для кого не секрет, что при Сергее Иваныче в Комсомольске было сделано порядка 60-70% дорог за два года. А я недавно туда приехал, посмотрел — ну все, финиш, дороги разбитые.
Еще был случай. Мы заехали в город в три часа ночи, темнота сплошная. Я спрашиваю у местных, почему так. Они говорят: «Экономят». В смысле? Ставили дорогие светодиодные светильники и сейчас их просто не включают? Они говорят: «Да». В общем, отношение к Дегтяреву в Хабаровском крае очень негативное.
— Как отреагировали хабаровчане на новости о том, что вас сняли с выборов?
— В Комсомольске-на-Амуре люди резко отреагировали, потому что они видели, как мы собирали подписи. Они хотят вставать в пикеты, выходить на протесты.
У меня было несколько точек по краю, я сам выезжал на них и видел, как эти подписи собираются. То, что люди сами приходят на точки — нетипичный случай. К нам порой приезжали за 400-500 км в 11 часов ночи, чтобы поставить подпись. Ко мне лично домой в 11 ночи приезжали.
— Ваши мать и девушка не пытались вас отговорить от политической деятельности?
— Нет, девушка мне, наоборот, помогала. Бывали моменты критичные, когда во время кампании нужна была помощь разного рода, я говорил: «Кристин, можешь срочно помочь?». И она с работы сметчицы бежала домой и помогала. Она со мной и в Комсомольск ездила, хотя это не тот город, куда можно съездить отдохнуть. И все тяготы переносили вместе, например, спали по 2-3 часа в сутки.
В избиркоме в нас никто не верил, а мы взяли и привезли подписи за полчаса до закрытия избирательной кампании. До последнего отбирали, отбраковывали. В итоге, когда составили полный пакет документов, мы поехали колонной через весь город под песню Цоя «Перемен».
В избирком нас не хотели пропускать — дали команду бабушке-вахтеру, но как нас не пустишь? Мы перешагнули через турникет и пошли. Потом нас пытались заболтать, чтобы сказать: «Ой, время уже 18:00, до свидания». В итоге мы заставили комиссию сесть за стол и начать считать. И они решили нам отомстить: восемь часов принимали подписи. Но мы и это выдержали. И на следующий день мы все это выдержали — по 5-6 часов смотрели эти подписи. Поэтому я злился, когда миграционная служба по формальным причинам все запорола.
— Вы думаете, что можно будет обжаловать решение избиркома и подписи признают?
— Нет, я уже в это не верю. Вы сами понимаете, как у нас построена судебная и административная система. Мы, конечно, можем обратиться в суд, потратить деньги и время, но в данном случае мне кажется, что это бессмысленно. Там задача была поставлена сверху.
Я же помню, как мы поехали во Владивосток с [водителем «Фургаломобиля»] Ростиславом Буряком собирать подписи за отца, а его посадили на 10 суток, признав экстремистом из-за того, что у него была вонючка для машины якобы с «неоязыческой символикой». Мы наняли трех адвокатов, а его закрыли на 10 суток. Пройдя через это, я понимаю, как проходил бы суд, если бы мы подали иск.
— В 2014 году, еще будучи студентом, вы баллотировались в хабаровское заксобрание по списку ЛДПР и в гордуму Хабаровска, но не прошли. Как вы переживаете проигрыши?
— Я бы не сказал, что тот опыт был неудачным. Мне тогда отец говорил: «Антох, тебе надо посмотреть, как это все работает изнутри, иди, попробуй». Он хотел, чтобы я прочувствовал эту систему на себе.
И сегодня я бы тоже не сказал, что это — неудача. Я бы сказал, что это определенная победа, потому что до меня никто из оппозиционеров не собирал 16 тысяч подписей за три недели. Причем мы потратили на эту кампанию не 15-17 миллионов рублей, как это делается в Москве, а максимум миллион. Эти деньги пошли на проезд, столики, агитматериалы, колонки и несколько часов в студии, чтобы записать речевки, плюс небольшие презенты людям, и все.
— Вы несколько лет жили в Комсомольске-на-Амуре и выдвигались по Комсомольскому округу. Что бы вы хотели там сделать?
— Начать с местного управления: всех заставить работать всяческими способами, чтобы все было, как при отце. Я понимаю, что возможности депутата Госдумы ограничены — грубо говоря, он может только законы писать, а не контролировать работу каждого, каждый процесс, но есть же и другие методы воздействия на местную власть, чем мы и будем заниматься. Поскольку с выборов меня сняли, мы программу публиковать не стали, какой в этом смысл?
Фото из личного архива Антона Фургала
— На вас сейчас оказывают давление?
— Я это называю мелким хулиганством, я уже привык: про меня распространяют ложную информацию в соцсетях.
Но один раз пытались напасть возле дома, балбесы. Я подъезжаю в два часа ночи к дому, смотрю, там компания молодых людей стоит, хотя в это время никого обычно нет, объезжаю дом с другой стороны — там тоже компания. Так я и понял, что меня ждут. Тогда еще меня предупреждали, пытались намекнуть всячески, мол, тебе в политике не место, у тебя будут проблемы. Я в свое время киокушином (стиль карате. — Прим. «Холода») занимался, и у меня есть знакомые спортсмены. Когда я почувствовал опасность, позвонил друзьям, они приехали и быстро потушили эту активность.
Всяческое давление было. Поступали звонки сверху: мы на тебя возбудим уголовное дело. Я отвечал: «Да, ребят, вперед». Я же понимаю, что чист перед законом.
— С отцом же получилось, несмотря на проблемы с доказательной базой? (Фургала арестовали по обвинению в покушениях и организации убийств нескольких предпринимателей в 2004–2005 годах, дело строится на показаниях экс-сотрудника МВД Владимира Першина, сославшегося на рассказы другого человека об убийствах. — Прим. «Холода».)
— Я все равно знаю, что он выйдет, — он ни в чем не виноват. Хотя такие громкие заявления были у СК: говорили, мол, у нас есть доказательства. Если бы у них была доказательная база, они открыли бы все судебные процессы и сказали бы: посмотрите, вот негодяй. Но они этого не могут сделать. Почему? Потому что нет никаких доказательств и взяться им неоткуда, и все это четко понимают в Хабаровском крае.
— Ваш отец, мягко говоря, стал губернатором неожиданно. Вы верили, что он победит?
— Я тогда находился в Комсомольске-на-Амуре и оттуда помогал ему вести предвыборную кампанию. И я примерно понимал, что будет. Но также понимал, что применят админресурс и всячески попытаются его не допустить. Но у него получилось.
— До ареста отца вы обсуждали с ним вашу политическую карьеру?
— Да, и до ареста обсуждали, и после. Когда его посадили и мы первый раз созвонились, он сказал: «Антон, надо идти [на выборы], потому что, если меня осудят, ты сможешь продолжить мое дело». Он очень переживает за край. Даже на последнем суде спрашивал у адвокатов и помощников, что у нас происходит, завершили ли те стройки, которые начал он. Он просит информацию про то, чем живет Хабаровск, потому что он считает своим долгом следить за регионом.
— То, что вас не допустили до выборов, означает, что продолжить дело отца не получится?
— На самом деле многие думают, что если меня не допустили до выборов — значит, все решено. Нет, у меня все получится, потому что я остаюсь в Хабаровском крае и все равно буду влиять на местную политику с помощью тех, кто сейчас во власти. У нас осталась команда, которая была при отце. Я не буду раскрывать фамилии, потому что это опасно для них, но скажу, что дело моего отца живет.
Антон Фургал с жителями поселка Эльбан. Фото из личного архива Антона
— Вас устраивает то, что вы будете не действовать напрямую, а влиять на местную политику через других людей?
— На сегодняшний день нам только это и остается, но в дальнейшем мы планируем активно участвовать в политической жизни региона. Тем более, что у нас сложились хорошие отношения с [главой Российской партии свободы и справедливости (РПСС)] Максимом Шевченко, и мы будем дальше в крае прорабатывать строительство партии. РПСС — первая партия, с которой мы договорились. Они прислали команду ребят, которые помогали мне со сбором подписей, а также помогли юридически и оплатили кампанию. Я не мог себе это позволить — вы знаете, что у нас сейчас очень много затрат на адвоката, и я не мог забрать деньги у отца и направить их на предвыборную кампанию.
— Ваш отец перенес коронавирус и просил перевести его под домашний арест для реабилитации. Как он сейчас себя чувствует?
— Сейчас нормально, а до этого у него было 45% поражения легких. При этом у него была еще давно операция по удалению части легкого, и, если это все суммировать, у него порядка 70% поражения легких было. Условий для его лечения там не было. Они хотели, чтобы он остался в «Матросской тишине», а потом бы списали все на коронавирус, и дело с концом.
Сейчас мы получили результаты медицинских анализов, снимки и обследования за последний год. После коронавируса у него еще было осложнение — двусторонняя пневмония. Когда ему сделали КТ, там нашли темные точки в легких, и у нас были серьезные опасения, потому что у некоторых знакомых при похожем состоянии легких диагностировали рак. Мы провели исследование КТ у нескольких независимых врачей, включая профессоров в онкоцентре Блохина в Москве. После консультации с врачами мы поняли, что это последствия ковида и рака у него нет. Тогда мы выдохнули. Я рад, что он все это выдержал.
— Как ваша семья это переносит?
— У нас сейчас семья разделилась на две половины: за отца и по другую сторону баррикад. Вот, в частности, Иван Пиляев (зять Фургала, депутат Госдумы по Хабаровскому краю от ЛДПР. — Прим. «Холода»), которого отец сделал депутатом Госдумы. Знакомясь с отцовским делом, я нашел такие документы, что сейчас я его не то что видеть не хочу, я вообще не хочу ничего о нем знать, потому что он напрямую был причастен к посадке моего отца.
Пиляев перед выборами, когда вся эта машина закрутилась, позвонил отцу и говорит: «Сергей Иваныч, с вами хотят пообщаться ребята, которые вас крышевали в 2001-2002 годах». Отец ответил: «Ты че за бред несешь?». А потом до него дошло, что это пахнет подставой, и он начал на него орать и нецензурно выражаться, мол, «кто тебя подослал?», «кто тебе сказал это сделать?». Чуть-чуть его разнес. И эти документы попали в материалы уголовного дела. И это только малая часть.
Почему они не хотят сделать судебный процесс открытым? Потому что понимают, что с такой доказательной базой они проиграют. И сейчас они любыми способами пытаются выбить признание у других фигурантов — Андрея Карепова и Марата Кадырова, которые уже два года как сидят.
— Какие прогнозы на этот счет у адвоката Сергея Фургала?
— Мы же все понимаем, что это дело политическое. После выборов, скорее всего, оно развалится.
— Эпизоды, которые инкриминируют вашему отцу, пришлись на ваше детство. Вы помните те годы? Можете описать, как вы тогда жили?
— В начале 2000-х отец уехал во Владивосток работать на металлоприемку (Фургал выкупил часть заводского цеха у предпринимателя Игоря Богданова, владевшего заводом стиральных порошков «СТИМ», и устроил там металлобазу. — Прим. «Холода»). Он оставил деятельность врача, занялся бизнесом, продал два небольших магазинчика (это был семейный бизнес Фургала, который начинали его старшие братья, сделка составила первый капитал будущего политика. — Прим. «Холода») и поехал работать во Владивосток.
После этого, в 2004-2005 годах, он приехал из Владивостока в Хабаровск и открыл металлобазу (склад или пункт приема металла. — Прим. «Холода»). То есть он не был крупным бизнесменом и не состоял ни в каких организациях, как ему приписывают.
— Вы не чувствовали, что ваш отец — влиятельный человек?
— Да какой влиятельный! Влиятельным он стал, когда его избрали депутатом Госдумы (в 2007 году Фургал стал депутатом Госдумы от ЛДПР. — Прим. «Холода»). Тогда получалось какие-то вопросы решать, но на тот момент — что за бред! У нас в семье и денег-то не было. Средний заработок был, как у всех.
— После ареста отца вы стали помогать протестующим, которые подвергаются репрессиям. Почему?
— Я чувствовал ответственность, ведь люди выходят на улицу, помогают моему отцу и потом из-за этого страдают. И по сей день у нас юристы сидят и помогают ребятам отбиваться, если какой-то протокол выписали, еще что-то. Мы получили колоссальный опыт и у нас как будто образовалась большая семья, в которой люди стоят друг за друга. Многим выписывали огромные штрафы, например, маме троих детей выписали штраф порядка 400 тысяч. Естественно, она эти деньги нигде не возьмет. И люди скидывались и оплачивали многомиллионные штрафы, если по всем посчитать.
— О чем вам говорят ваши избиратели?
— Они поддерживают, спрашивают, что с отцом, когда выйдет, какая динамика у него, что говорят адвокаты. К сожалению, все, что я знаю, я не могу рассказать, но что могу, я постоянно людям докладываю.
Сергей Фургал. Фото из личного архива Антона Фургала
— Ваше выдвижение многие воспринимают как символическое. Детей известных людей вообще часто рассматривают через их родителей. Как вы к этому относитесь? Вас это бесит?
— Нет. Меня воспринимают как отдельную личность, а не как «сына за отца». Своим потенциальным избирателям я говорю, что мы будем делать все, за что мы возьмемся. Но так как сейчас меня не допустили, мы будем это делать не напрямую, а в другом формате. Сейчас я буду поддерживать нашего кандидата от РПСС, которого выдвинули по 69 округу и, скорее всего, мы выберем кандидата, который пойдет на 70 округ.
— Вы верите в честную политику?
— В честную политику я не верю, потому что знаю, как это все делается. По первому высшему образованию я инженер по специальности «информационные системы и технологии», я закончил Тихоокеанский государственный университет. А второе высшее я пошел получать как раз по специальности «Государственное и муниципальное управление». Там нам на лекциях рассказывали, «как все есть», а я говорил преподавателям: «Нет, ребят, вы в корне не правы, у нас сегодняшняя действительность — фальсификации, информационный мусор, который бросают друг на друга кандидаты, коррупционная составляющая и много-много таких факторов, как вбросы, админресурс». Многие преподаватели со мной соглашались, и мы сошлись на том, что есть идеальная картина — «как это должно быть, как написано в методичках», и действительность — «как это происходит на самом деле».
Я же видел, когда мы вели губернаторскую кампанию, как нас в военные части не пускали, как солдат строили и говорили: «Вот за того ты должен проголосовать, не проголосуешь — трындец». С таким опытом я понимаю, как что работает и что может произойти. Но я не боюсь этого. Многие во время избирательной кампании сейчас подшучивали: «Антох, вспоминай, что ты делал 15 лет назад». Я говорю: «15 лет назад мне было 15 лет, так что все нормально».
— Намекали на репутационные риски?
— Да. Я же понимаю, что, если захотят, могут сделать все. Мы же общаемся с людьми, сидящими в Лефортово, у нас есть собственный чат, мы встречаемся с людьми оттуда, когда прилетаем в Москву, делаем передачи. Узнаешь судьбы каждого, и все как под копирку. Беспредел — одним словом. Всем понятно, что такие дела и покупаются и продаются.
— Вы же в армии отслужили, какие там были условия?
Антон Фургал слева. Фото из личного архива Антона
— Сергей Фургал уже тогда был в политике, наверняка были возможности пристроить вас на более комфортное место. Это был ваш выбор?
— Нет, он говорил: «Мы должны служить, как все: куда попадешь, туда попадешь». Хотя была возможность меня пристроить на теплое место в штаб.
Когда я окончил университет, отец сказал: «Ну все, молодец, давай в Комсомольск, на завод, к людям». Когда мне было 18 лет, я сказал: «Пап, я хочу себе машину». На что он ответил: «Да, сынок, без проблем, на что заработаешь, на том и будешь ездить». И так потихонечку-потихонечку я покупал себе машины, и сейчас я езжу на Mazda XL, машина неплохая, стоит порядка миллиона рублей. На нее я заработал сам. Если бы не оплата адвокатов отца, я бы, наверное, уже ездил на другой машине, чуть повыше классом, но пока не могу себе позволить.
Я пока приостановил обучение по второму высшему, потому что мне банально не хватает на это времени, но в дальнейшем я бы хотел продолжить. Когда с отцом все это случилось, времени стало катастрофически не хватать. Если раньше у меня было время на все и даже с избытком, сейчас у меня нет времени даже чтобы поспать, про отпуск и все остальное я вообще молчу.
Засыпает Хабаровск, просыпается Москва, засыпает Москва, просыпается Хабаровск, и ты в режиме нон-стоп. Зато представьте, какой колоссальный опыт я получил за этот год! Отец мне сказал такую интересную фразу во время разговора: сын, черная полоса может быть взлетной, подумай над этим, трудности посланы были неслучайно, не просто так, все эти трудности с достоинством надо пережить и продолжать жить.
— Если отца освободят, чем займетесь?
— Я собираю на отдельный жесткий диск все материалы: фото, видео, песни в честь отца. Вполне возможно, что предложу ему снять по этой истории фильм. Было много интересных моментов: люди специально прилетали в Лефортово на его день рождения с другого конца страны, чтобы спеть песню ему под окнами, переводили по 27 рублей, чтобы показать, сколько людей поддерживает отца ( 27 — номер региона, Хабаровского края, это символическая сумма, которой протестующие хотели продемонстрировать поддержку Фургала. — Прим. «Холода»), собирали деньги ему на адвокатов, звонили в СИЗО, спрашивали, как отец содержится. Он один раз сказал: «Мне нужен кипятильник». Так люди чуть ли не все кипятильники скупили в Хабаровском крае и отправили в Лефортово.
Кипятильники, которые присылали Сергею Фургалу. Фото из личного архива Антона Фургала
Я смогу отдохнуть, когда отец выйдет из СИЗО, позвонит и скажет: «Все, Антох, я на воле». Уедем с ним куда-нибудь в тайгу на рыбалку на недельку и поговорим обо всем, я ему расскажу и покажу, как его поддерживали. У нас в тайге была деляна небольшая: домик, банька, природа в первозданном виде, никакой сотовой связи. Нам этого сейчас очень не хватает.