Что было достижением древнерусской литературы
TESTSOCH.RU
Напишем за тебя уникальное сочинение в течение 5 часов (платно):
Древнерусская литература (6 класс, Коровина, 1 часть, стр. 22-23)
Проверьте себя
Как читали книги люди Древней Руси? Что явилось достижением древнерусской литературы? Кто были действующие лица этих произведений?
Люди Древней Руси читали не спеша. Одно и тоже произведение перечитывали несколько раз с целью найти в нем наставления или советы.
Достижением стало появление летописей.
Герои были не простые, а те, кто совершает подвиги или борется с нравственным несовершенством.
Что было живым источником древнерусской литературы? Каковы в ней черты, созвучные нашей эпохе?
Обрядовая поэзия была живым источником. К таким чертам относятся: синонимы, высокая гражданственность, патриотичность.
Что характерно для древнерусской литературы? Назовите эти свойства. Какие события описывались в древнерусской литературе (вымышленные или исторические)?
Свойства, характерные для древнерусской литературы:
Жизнеутверждение, светлость и ясность
Особое уважение к другим народам и их обычаям
Развиваем свою речь
Специалисты по древнерусской литературе говорят об образности произведений. Вспомните примеры, которые они приводят. Как бы сказали герои древнерусской литературы вместо следующих выражений:
«Приеду весной» —
«Кто-то много сделал для Родины» —
«Враги бежали» —
Проверьте себя по статье. Составьте предложения, используя оба варианта
«Приеду весной» — “Приеду, как только на деревьях лист расцветет”. (Я сказал брату, что приеду весной. А он ответил, что приедет, как только на деревьях лист расцветет.
«Кто-то много сделал для Родины» — “Много пота утер за Отчизну свою”. (Кто-то много сделал для Родины, а кто-то мало. А есть те, кто много пота утер за Отчизну свою).
«Враги бежали» — “Показали плечи свои”. (Я видел, как враги бежали. Ты прав, показали плечи свои).
Постарайтесь пересказать текст статьи, активно привлекая лексику древнерусской литературы
Древнерусская литература
Искусство словесности Древней Руси для современного человека настолько своеобразно и трудно для восприятия, что для полного его понимания требуется много знаний по истории и религии. А также понимание быта и особенностей культурных представлений людей того времени.
Появление первых книг
Древнерусская литература зародилась в Средние века. Период ее становления исчисляется концом Х и началом ХI века.
Первые книги были написаны на церковно-славянском языке и несли в себе повествование происходивших событий, а также церковные знания. Началом появления первых книг послужило принятие православия как религии Древнерусского государства. Оно пришло к нам из Византии через южные земли славян, в первую очередь через Болгарию. Люди приобщались к общеславянской и греческой письменности и культуре.
Основы литературы
Восприятия мира, в основе которого Бог — Творец всего сущего, послужило главным мотивом церковно-славянских произведений. Все книги основывались на религиозных представлениях людей.
Пушкин в произведении «Борис Годунов» воссоздал образ летописца Древней Руси, который в первую очередь, приступая к написанию, молитвами просил Бога оказать ему помощь в трудах.
Все повествования того времени полны высокого духовного начала. Всё внешнее уходит на задний план, а впереди остаются лишь душа человека, его воспитание, нравственность жизни и главные человеческие качества — скромность, милосердие и бескорыстие. Это сравнимо с иконой, где лик и глаза выделены ярче, отражая внутренний мир и душевный свет.
Даже описания исторических событий — походов и битв князей за престол, сражений с печенегами и половцами — были наполнены проявлением воли Божьей.
Характер литературы
Литературовед Д.С. Лихачёв назвал стиль древнерусской литературы — «стилем монументального историзма». Это связано с тем, что она носила только исторический подтекст, не допуская художественного вымысла.
Писатель того времени описывает события масштаба государственной величины, в его летописях участвуют князья, священнослужители высокого сана, бояре — там нет места обычным людям, с их мирскими делами и заботами. Причем описывая реальные исторические события, автор открыто выражает свою политическую и нравственную точку зрения.
Также по словам Лихачёва древнерусский писатель ясно понимал, «как должен был совершаться тот или иной ход событий», «как должно было вести себя действующее лицо» и «какими словами должен был описывать писатель совершающееся». То есть еще одной особенностью литературы того времени является соблюдение этикета жизненного порядка и поведения, а также этикета словесного.
Летописцы избегали всего случайного и непривычного, поэтому в книгах того времени так много цитат, что является свидетельством высокой культуры и образованности.
Литературные жанры
Все жанры древнерусской литературы были тесно связаны с жизнью и областью деятельности человека. Для государства было важно иметь свою историю, запечатлённую на бумаге.
Для отправления церковных служб и обрядов создавались богослужебные книги. Такие как Апостол и Часослов. Жизнь святых и князей была описана в жанре житие. Путешествия запечатлялись в хождениях, а подвиги ратных воинов — в повестях о них.
Для всех жанров литературы установлены свои строгие правила и иерархия.
Священное писание являлось самым главным жанром, после шли гимнография и «слова», которые толковали Писание, затем было житие святых.
Данная иерархия включала в себя следующие виды летописей:
В XVII веке появились стихотворные формы написания, сатира и драма. В это же время житие святых становится повестью бытового или мемуарно-биографического характера.
Периоды древнерусской литературы
Около семи веков занял путь развития древнерусской литературы.
Выделяют шесть периодов её развития.
Первый период (XI – первая часть XII века)
Главное отличие этого периода — единство литературы. Его также характеризуют как период ученичества. Центрами Древней Руси являются Киев и Новгород.
Преобладающая тема в литературе — тема победы христианской религии над язычеством.
К этому времени относятся «Повесть временных лет», «Слово о Законе и Благодати», «Житие Феодосия Печёрского», «Поучение Владимира Мономаха».
Второй период (вторая треть XII – первая треть XIII века)
В этот период появляются областные центры литературы — Владимир, Смоленск, Ростов, Галич, Полоцк, Туров. Именно в это время были созданы «Слово о полку Игореве», Моление» Даниила Заточника, а также Киево-Печерский патерик.
Третий период (вторая треть XIII – конец XIV века)
Тяжелый период нашествий на Русь и борьбы с монголо-татарами. Все темы литературы основаны на героических подвигах и на вере в национальное возрождение.
Четвёртый период (конец XIV – XV век)
Время создания Епифанием Премудрым жития святых, где отражается мысль формирования нравственного идеала. Возникает идея собирания земель, обоснованная подъемом национального самосознания.
Пятый период (конец XV – XVI век)
Образование Московского централизованного государства. Происходит объединение литературы всех областей и возникновение общерусской. Публицистика достигает своего расцвета. В это время создаются «Повесть о Петре и Февронии Муромских», «Домострой», «Хождение за три моря» Афанасия Никитина.
Шестой период (XVII век)
Появляются новые принципы написания, которые сталкиваются со старыми. До середины XVII века происходит обновление жанровой системы и разрушение старых методов изображения. А после 60-х годов до конца периода усиливается внимание к человеку и его биографии. Литература разделяется на демократическую и официальную.
Пишется «Повесть о Шемякином суде» и «Житие прототопа Аввакума».
В период формирования древнерусской литературы произошло слияние двух языков — старославянского и русского. Также через переводы византийских и южнославянских произведений, литература Древней Руси объединила лучшие их достижения и стала европейской.
В итоге она представляла собой развитую систему, которая дала начало этапу развития литературы нового века — светской и художественной.
ГДЗ по литературе 6 класс учебник Коровина, Полухина Из древнерусской литературы
Из древнерусской литературы
1. Когда возникла древнерусская литература? С чем это связано?
Древнерусская литература появилась в конце X века. Это связано с тем, что после принятия на Руси христианства появились книжки для богослужений и для муниципальных нужд на церковно-славянском языке.
2. Как читали книги люди Древней Руси? Что явилось достижением древнерусской литературы? Кто были действующие лица этих произведений?
У людей в древности были летописи. В летописях записывалась жизнь и история Руси. Так люди и читали летописи. А дети богачей ходили в платные школы. Там у них были учебники.
Достижением древнерусской литературы я вилось слово о Игореве.
Действующие лица произведений был сам народ. Он сам придумывал все сказки, поговорки, пословицы и т. Д
3. Что было живым источником древнерусской литературы? Каковы в ней черты, созвучные нашей эпохе?
Обрядовая поэзия была живым источником. К таким чертам относятся: синонимы, высокая гражданственность, патриотичность.
4. Что характерно для древнерусской литературы? Назовите эти свойства. Какие события описывались в древнерусской литературе (вымышленные или исторические)?
Для древнерусской литературы характерно:
1. Логический и торжественный ход истории;
2. Отсутствие мнения и оценки автора;
4. Простота изложения;
5. Всеохватность, отсутствие ориентации во времени;
6. Символика, цветопись на каждом шагу;
8. В основу многих произведений легла Повесть Временных Лет;
9. Религиозное звучание;
В древнерусской литературе описываются правления князей, события из Повести Временных Лет, народные предания, сцены битв и войн.
Что такое древнерусская литература
Летописи, религиозные трактаты, жития и «Слово о полку Игореве»
Историю древнерусской словесности XI–XIII столетий часто рассматривают как первую главу в истории современной русской литературы. И действительно, образы из летописей или «Слова о полку Игореве» прочно занимают свое место в фонде отечественной культуры — достаточно вспомнить пушкинскую «Песнь о вещем Олеге» или оперу «Князь Игорь» Бородина. Однако важно понимать, что образы эти происходят из мира, существенно отличавшегося от нашего по своим ценностным установкам. Осознание этой разницы — первый шаг к пониманию всех произведений культуры Древней Руси.
Основное отличие древнерусской словесности от современной художественной литературы состоит в предназначении. Задача художественной литературы — поднимать читателя над обыденным миром. В книгах «интеллектуальных» и «сложных» это делается с помощью неожиданной формы и многопланового содержания; в тех, что «попроще», нас ожидает лихо закрученный сюжет с неочевидной развязкой, а некоторым мастерам удается сочетать и то и другое. Утверждения критиков XIX века, будто искусство непременно должно быть «полезным», сегодня кажутся глубоко устаревшими. И даже об обязательной еще недавно «партийности» литературы вроде бы наконец разрешили забыть.
Совсем другое дело — книжная культура русского Средневековья. Книги и вообще письменность появились на Руси после Крещения, так что их состав и содержание определялись прежде всего потребностями Церкви. А в глазах Церкви искусство ради искусства было делом опасным, ведь такое искусство способно притягивать внимание — а значит, и помогать дьяволу, который обязательно воспользуется случаем отвлечь людей от молитвы и хитрым способом ввергнуть души человеческие в соблазн. Дабы этого не допустить, некоторые популярные формы народных развлечений — например, площадные комедии — были прямо запрещены церковными канонами (при этом именно площадная комедия — одна из тех форм искусства, от которых произошел современный театр). Конечно, реализовать такие суровые запреты было непросто: «трубы, скоморохи, гусли и русалии» продолжали, как признавали древнерусские проповедники, «переманивать» народ от Бога. В то же время упоминания скоморохов в источниках домонгольской поры единичны, а примеры их творчества, восходящие к столь ранним временам, нам и вовсе неизвестны. Та словесность Древней Руси, с которой имеет дело современный читатель, — словесность сугубо религиозная, а ее основная задача — приносить душевную пользу. Браться за перо имеет смысл лишь постольку, поскольку результат твоего творчества поспособствует спасению души.
Такая целевая установка вовсе не исключала изящества слога. Напротив, божественные истины столь сложны и блистательны, что излагать их «простым» языком невозможно, и даже искусного писателя эта задача способна поставить в тупик. Автор «Сказания о [святых князьях] Борисе и Глебе», обращаясь к героям своего сочинения, признается:
«Не знаю, как вас похвалить, и что сказать, не понимаю и не могу придумать. Я бы назвал вас ангелами, которые быстро приходят к скорбящим, но вы во плоти жили на земле среди людей. Я бы именовал вас людьми, но вы превосходите разум человеческий чудесами своими и помощью слабым. Я бы провозгласил вас цесарями или князьями, но ведь вы показали больше смирения, чем самый простой и смиренный из людей, и именно за это допущены на небеса в райские жилища…» Здесь и далее цитаты приводятся в переводе Дмитрия Добровольского.
Иначе говоря, ни одно определение само по себе не способно передать величия жертвы, которую принесли князья-мученики, а значит, надо найти таких определений как можно больше — вдруг, как станут говорить много позже, количество перейдет в качество и на пересечении множества смысловых полей все-таки проявится отдаленно похожее на описываемый объект?
Мысли выражались с помощью сложных многоплановых сравнений. К примеру, обращаясь к своему князю, автор рубежа XII–XIII веков Даниил Заточник последовательно сопоставляет себя с «бледной травой, выросшей между стенами», ягненком, младенцем и «птицей небесной» — общее здесь то, что все они зависят от милости свыше, которой добивается от своего адресата и сам Даниил. Человечество можно было уподобить храму премудрости Божьей, который держится на семи столпах, по одному на каждый из семи Вселенских соборов. Сами книги образно именовались реками, которые поят Вселенную. Важнейшим умением древнерусского книжника был подбор синонимов — чем больше, тем лучше. Например, говоря о Крещении Руси, можно было сказать, что русские люди «приблизились к Богу», «отвергли дьявола», «осудили службу сатане», «оплевали беса», «познали Бога истинного» и т. д. А особенно хорошо, если все найденные обороты удастся соединить в одном предложении. Понятно, что предложение от этого разрастется и читать его станет неудобно. Но и предметы, о которых идет речь, не обязаны быть доступными. «Труднопроходимые книги» — вот как определяется христианская литература в одной из древнейших русских рукописей, «Изборнике» князя Святослава 1073 года.
Закономерно спросить: как стремление говорить сложным языком о сложных материях сочеталось с одним из ключевых постулатов христианской веры — с убеждением в слабости и греховности человека? Как вообще слабый и грешный человек может писать о божественных истинах? Очевидное противоречие снималось за счет того, что сложные обороты и многоплановые образы древнерусской книжности редко когда были оригинальным изобретением местных сочинителей.
К моменту Крещения не было редкостью и знание иностранных языков, особенно греческого. В результате древнерусская словесность могла опираться как минимум на достижения византийской литературы, а та, в свою очередь, соединяла античную риторику с богатой образностью Священного Писания. То есть по большому счету к услугам киевского, новгородского или, скажем, ростовского книжника был весь тысячелетний опыт иудеохристианской цивилизации — требовалось лишь подбирать подходящие к случаю образцы. Если надо было рассказать о благородном князе-воителе (например, об Александре Невском), то использовались приемы, опробованные предшественниками при описании великих воинов древности — Гедеона или Александра Македонского. Если речь заходила о преступнике, то и тут предшествующая литература давала весьма представительный набор образцов, от Каина до императоров-тиранов. При этом многие из авторов «образцовых» сочинений почитались Церковью в качестве святых, что давало некую дополнительную гарантию уместности и точности заимствований — а заодно избавляло тех, кто пользовался находками предшественников, от переживаний по поводу собственной греховности. Понятно, что такой творческий метод ограничивает свободу литературного эксперимента и расходится с тем, как принято писать сейчас. Но для культуры религиозной, пронизанной идеей человеческой греховности, именно строгое следование освященным традицией образцам оказалось наиболее подходящим. Если ты подвержен дьявольским соблазнам, то лучше ничего не изобретать.
Такими были, если угодно, «теоретические основы» древнерусской словесности. Обратимся к наиболее важным произведениям, созданным на Руси в веках.
Первым в этом ряду следует, несомненно, назвать «Слово о законе и благодати», принадлежащее перу Илариона, митрополита Киевского в 1051–1055 годах. Видимо, «Слово» было написано еще до поставления Илариона на кафедру: автор называет в числе живых супругу князя Ярослава Мудрого Ирину-Ингигерду, которая умерла еще в 1050 году. С другой стороны, Иларион упоминает о киевской церкви Благовещения на Золотых воротах, построенной около 1037 года, а значит, и «Слово» было написано после 1037 года. Ничего точнее об обстоятельствах создания данного памятника сказать не удается. Биография Илариона также известна очень плохо. Впрочем, содержание «Слова» красноречиво само по себе.
Произведение состоит из трех частей. Сначала Иларион рассказывает читателю о том, как человечество узнавало о пути спасения и обретения вечной жизни: сначала это происходило через Ветхий Завет, который Иларион называет «Законом», а потом через Новый — «Благодать». При этом автор уделяет особое внимание двуединой богочеловеческой природе Христа, объясняя этот сложный догмат с помощью длинного (почти два десятка элементов!) ряда парных противопоставлений:
«…как человек [Христос] постился 40 дней и взалкал, но как Бог победил искусителя, как человек пришел на свадьбу в Кане Галилейской, но как Бог превратил воду в вино, как человек спал в лодке и как Бог остановил ветер и волны (и они послушали его)…»
Затем сообщается, что Русь, хоть и была страной язычников, теперь тоже приобщилась к благодати христианства. Это дает повод для нового ряда противопоставлений:
«Будучи варварами, мы назвались людьми Божьими, и будучи врагами, назвались сыновьями, и уже не дейски осуждаем, но тиански благословляем, и не думаем, как бы распять [Христа], но Распятому поклоняемся…»
Наконец, Иларион возносит хвалу «великому кагану нашей земли Владимиру» за Крещение Руси. В этой последней части всячески подчеркивается, что Русь — самостоятельное и мощное государство, которое «ведомо и слышимо всем концам земли», а также что Владимир пришел ко Христу сам, не слышав апостольской проповеди и не видев творимых проповедниками чудес. Византия (откуда на Русь прибывали и священники, и церковные мастера, и книги) упоминается лишь однажды. Такой своеобразный патриотизм становится особенно примечательным, если учесть, что именно на время составления «Слова» — 1040-е годы — пришелся очередной военный конфликт Руси и Византии. Да и сам Иларион был поставлен в митрополиты собором епископов, без благословения константинопольского патриарха, которому тогда подчинялась Русская церковь. В итоге ученые часто говорят об антивизантийской направленности «Слова о законе и благодати». Но еще более примечателен исторический кругозор автора: от момента Крещения Руси до составления «Слова» прошло от силы лет шестьдесят, а местные книжники уже могли, как мы видим, строить масштабные схемы всемирной истории, охватывающие времена от Авраама до Ярослава Мудрого включительно. Иначе говоря, хоть Иларион и акцентирует самостоятельность древнерусской культуры, сам текст сочиненного им «Слова» ярко свидетельствует о том, насколько основательно Киевская Русь включилась в мировой культурный контекст.
Еще одним знаменитым книжником XI века был Нестор. Обычно Нестора знают как «летописца» — по эпитету, которым его наградили благодарные продолжатели несколько столетий спустя. Но между древнейшими летописями и сочинениями, подписанными именем Нестора, есть ряд противоречий, поэтому современная наука говорит об участии Нестора в летописном деле с осторожностью. Однако не вызывает сомнений вклад Нестора в древнерусскую агиографию, то есть в написание житий святых.
Первым свершением Нестора на поприще агиографии было написание «Чтения о житии и погублении блаженных страстотерпцев Бориса и Глеба». История князей Бориса и Глеба восходит к событиям 1015 года, когда сыновья крестителя Руси Владимира Святославича, едва дождавшись смерти отца, устроили кровавую борьбу за власть. Как именно развивалась эта междоусобица — вопрос сложный. Однако сравнительно рано сформировалось представление о том, что двое из наследников — Борис Ростовский и Глеб Муромский — в схватке не участвовали и даже не стали сопротивляться подосланным к ним убийцам, лишь бы не «поднимать руку на брата». А в 1072 году почитание двух князей было дополнительно закреплено благодаря чудесному обретению их благоуханных мощей. Судя по всему, примерно в это же время появился и древнейший вариант сказания о гибели Бориса и Глеба, примечательный пространной и картинной сценой убийства князя Бориса: движимые яростью убийцы направляют на Бориса копья, но тут действие неожиданно замирает, и обреченный князь произносит длинную и патетическую молитву. Очевидно, что на самом деле все было не так, но предсмертные рассуждения Бориса о смерти как избавлении от соблазнов этого света производят на читателя неизгладимое впечатление. Нестор избавил сказание от некоторых сюжетных неувязок, объединил историю гибели князей с рассказом о чудесах от их останков, а кроме того, снабдил сказание историческим предисловием, начав его, ни много ни мало, от грехопадения Адама. Результат такой обработки впечатляет меньше первоначального сказания, действие уже не так динамично, а образы — суше. В то же время под пером Нестора гибель Бориса и Глеба из частного эпизода местной политики превратилась в событие мирового уровня, а русские святые — в небесных покровителей всех христиан.
«Сподобившись чести» повествовать о жизни и смерти князей-мучеников, Нестор, по его собственным словам, «заставил себя обратиться к другому рассказу» и «покусился написать» о святом Феодосии Печерском. Феодосий происходил из состоятельной семьи и мог бы стать наследником большого имения, но с детства отличался религиозностью и в конце концов сбежал в Киев, чтобы вступить в монастырь. В XI веке монастырей на Руси было немного; тот, куда приняли Феодосия, представлял собой простую пещеру, выкопанную в крутом берегу Днепра. Однако за несколько десятилетий эта скромная обитель превратилась в центр монашеской жизни на Руси, а Феодосий (к этому времени уже игумен) стал признанным лидером аскетического движения. Биография Феодосия и история становления Киево-Печерского монастыря насыщены драматическими эпизодами: монахи не раз вступали в открытое столкновение с сильными мира сего. Однако Нестору удалось примирить традиционную форму жития с достоверностью и психологической точностью в изложении конфликтных ситуаций.
Подобное же сочетание следования литературным традициям с виртуозными описаниями реальных житейских конфликтов представляет и древнерусская летопись. Летопись — это не обычный «памятник словесности». У нее была специальная задача — найти место Руси в общем замысле Провидения относительно истории человечества. Поэтому летописный рассказ начинается с повествования о том, какие вообще народы есть на земле и откуда взялись славяне, а закончиться не может по определению: концом летописного дела мог стать только конец истории как таковой, или, другими словами, Страшный суд. Понятно, что написать такой труд одному человеку не под силу. Но каждый следующий книжник мог редактировать то, что досталось ему от предшественников, а когда накопленный материал заканчивался — пополнять летописный текст описанием тех событий, очевидцем которых был он сам. Когда один летописец отходил от дел, эстафету перенимал другой, и так постепенно, поколение за поколением, летописи разрастались из сравнительно небольшого повествования о «начале Русской земли» в пространные исторические полотна, охватывавшие события от Всемирного потопа до ныне правящего князя.
Первый из этих так называемых летописных сводов был создан в Киеве не позже 30-х годов XI века, а в начале XII века очередное расширение и доработка того же в основе своей текста привели к возникновению сочинения, которое сегодня издают под названием Повесть временных лет. Когда именно появилось это заглавие — в начале XII века или раньше, — сказать трудно. Но по сути оно однозначно указывает на религиозный смысл летописного труда: «временами» и «летами», или «временными летами» в славянском переводе книги Деяний апостольских называется установленный Богом срок Страшного суда. И раз об этих последних годах существования мира уже пишется «повесть», то, значит, и второе пришествие случится со дня на день и мы должны быть к нему готовы.
Специфическое видение задачи собственного труда рано привело летописцев к весьма «антихудожественному» методу организации материала: за редчайшими исключениями события фиксировались в строго хронологическом порядке, по отдельным «главам», посвященным происшествиям одного года и начинающимся стандартным заголовком «В лето » (в науке принято называть эти «главы» годовыми статьями). Читать такой текст неудобно: заголовки очередных статей прерывают рассказ на самом интересном месте, и даже непосредственные причина и следствие могут оказаться разнесены по разным статьям и разбиты сообщениями о совсем других событиях и процессах. Повествователю тоже трудно: его возможности развивать сюжет и раскрывать характеры действующих лиц поневоле ограничены одним годом. Однако логика божественного замысла все равно не может быть доступна рядовому человеку, так что для средневекового сознания сетка дат оставалась почти единственным наглядным ориентиром в событийной стихии.
Некоторые летописные известия предельно лаконичны («Перенесены святые в церковь Святой Богородицы» или «Князь Ярослав пошел войной на Литву»). Другие (например, рассказ о похищении и ослеплении князя Василька Ростиславича в 1097 году) представляют собой развернутые повествования с яркими персонажами и полными драматизма сценами. И далеко не всегда авторы лояльны к действующей власти: на летописных страницах упоминаются и просчеты князей, и злоупотребления бояр, и церковные «мятежи». В начале XII века критический тон летописцев несколько поослаб, всесторонний взгляд на события уступил место восхвалению правящих князей. Впрочем, на Руси существовало несколько летописных традиций: кроме Киева (где летописание зародилось), свои летописцы были в Новгороде, Владимиро-Суздальском княжестве, а также на Волыни и в Галицкой земле. В итоге перед современными исследователями разворачивается подробная и многоплановая картина политической жизни русских земель.
Политический взлет Руси, которым ознаменовался XI век, быстро сменился эпохой раздробленности. Однако с точки зрения словесности новый исторический период был не менее интересным, чем предыдущий. На вторую половину XII века пришлось творчество знаменитого сочинителя церковных гимнов и поучений Кирилла Туровского. Его «Слово о слепце и хромце» представляет собой изощренную притчу о природе греха. А на рубеже XII и XIII веков во Владимирской земле появилась не менее изощренная похвала могуществу великокняжеской власти — «Слово» (в другой версии — «Моление») Даниила Заточника, о котором уже был случай сказать выше. Впрочем, самым известным и наиболее востребованным у современного читателя остается другой знаменитый памятник этого времени — «Слово о полку Игореве».
«Слово о полку Игореве» очень своеобычно. Его сюжет построен не вокруг фигуры святого и не вокруг явленного свыше чуда, и даже не вокруг героически выигранной битвы, а вокруг неудачного похода князя новгород-северского Игоря Святославича против степных кочевников-половцев в 1185 году. Текст открывается рассказом о выступлении русских войск в степь и о том, что начало экспедиции сопровождалось зловещим знаком — солнечным затмением. Затем следует описание двух сражений: одно разворачивается для русских войск успешно, а второе заканчивается разгромом, после которого князья-предводители во главе с Игорем попадают в плен. Потом действие переносится на Русь, и читатель оказывается сперва в Киеве, на совете киевского князя Святослава с боярами, а затем в Путивле, где на городской стене плачет о пропавшем Игоре его супруга — Ярославна. Заканчивается «Слово» сообщением о побеге Игоря из половецкого плена: к радости Руси и окрестных стран, князь триумфально возвращается в Киев.
Можно было бы подумать, что перед нами воинский эпос, подобный, скажем, старофранцузской «Песне о Роланде». Но важнейший признак эпоса — это стихотворная форма с четким размером, а ее в «Слове о полку Игореве» выявить не удается. Кроме того, наряду с «языческой», или «народной», в образности «Слова» представлена и христианская, книжная составляющая. Так, чтобы показать разорение Русской земли от княжеских междоусобиц, автор описывает стаи птиц, которые поедают трупы:
«Тогда на Русской земле редко слышался клич пахаря, зато часто вороны каркали, деля трупы, и галки разговаривали на своем языке, собираясь на поживу».
В библейских пророчествах также встречается упоминание о трупах, которые станут пищей птицам, когда Бог отвернется от Израиля за его грехи. Примечательно и то, что рассуждения князя Святослава перед боярами (самим автором определенные как «золотое слово») посвящены не столько необходимости сражаться с врагами Руси, сколько гордыне тех, кто делает это не вовремя:
«О, мои племянники, Игорь и Всеволод! Рано вы начали Половецкую землю мечами рубить и себе славу добывать. Бесчестно вы победили, бесчестно кровь поганых пролили. Ваши храбрые сердца выкованы из жестокого булата и закалены дерзостью. Что же вы натворили на мои серебряные седины!»
Иначе говоря, темой «Слова» оказывается не только воинская доблесть, но и дерзость княжеских помыслов. А это уже преимущественно книжный, христианский по своей сути мотив.
Необычность композиции и образности сыграла со «Словом о полку Игореве» злую шутку. Странное произведение не пользовалось популярностью среди читателей и переписчиков. До Нового времени дошла только одна его рукопись, найденная любителями древностей в конце XVIII века и опубликованная в 1800 году. И когда эта рукопись погибла во время известного московского пожара 1812 года, скептически настроенные исследователи получили возможность утверждать, что «Слово» — это поздняя подделка, которую недобросовестные издатели из тех или иных побуждений выдали за памятник XII века. Современная наука не склонна разделять подобные представления: язык «Слова» очень близок к языку подлинных памятников XII столетия; фальсификатору времен Екатерины II было бы не под силу так хорошо воспроизвести грамматику и лексику древнерусского языка — особенно те его черты, которые стали понятны лишь в наши дни. В то же время само возникновение спора о происхождении «Слова» наглядно свидетельствует о необычности этого памятника для древнерусской книжности домонгольской поры.
До нас дошли далеко не все произведения древнерусской словесности XI–XIII веков. Книги сочиняли, переписывали, читали и хранили прежде всего в городах, а города строились в основном из дерева, часто горели, и в пламени этих пожаров гибли библиотеки. Кроме того, крупные города и богатые монастыри были привлекательной целью для захватчиков — именно поэтому сильным ударом по словесности стало ордынское нашествие середины XIII века. Однако многое сохранилось, и не в последнюю очередь благодаря усердию следующих поколений. С точки зрения книжников XIV–XVII веков, словесность домонгольской поры, следовавшая византийским образцам, сама превратилась в освященный временем пример для подражания, а написанное великими предшественниками следовало хранить и распространять. И хотя оригиналы большинства произведений XI–XIII веков до нас не дошли, благодаря копиям, сделанным с них в последующие столетия, современные исследователи имеют весьма детальное представление о том, как начиналась древнерусская литература.