что значит страх божий для христианина

Православная Жизнь

Рассуждает Сергей Комаров.

Бога бояться нужно. Но необходимо понимать природу этого страха. Церковная мудрость предлагает рассуждение о страхе раба, наемника и сына. Раб боится прогневать хозяина из-за страха наказания. Наемник опасается не выполнить план работы, так как это грозит уменьшением зарплаты. Сын же боится огорчить отца своей нерадивостью. Итак, каждый имеет некоторый страх, но качественно разный. Страх Божий может начинаться со страха раба, но должен иметь направление роста к страху сыновнему, переходя постепенно в чистую любовь к Небесному Отцу.

Важно знать, что страх Божий – понятие положительное, а не отрицательное. Словом «страх» Писание именует самого Бога. Исаия пишет: «Господа Саваофа – Его чтите свято, и Он – страх ваш, и Он – трепет ваш!» (Ис. 8:13). Иаков выговаривает Лавану: «Если бы не был со мною Бог отца моего, Бог Авраама и страх Исаака, ты бы теперь отпустил меня ни с чем» (Быт. 31:42). Богобоязненность, в библейском понимании, есть первичная и основная добродетель, от которой происходят все основные: «Начало мудрости – страх Господень… Страх Господень – источник жизни, удаляющий от сетей смерти» (Пс. 110:10; Притч. 14:27). По сути, боязнь Бога есть признание Его Творцом, Господином и Судьей, полная открытость сердца перед Ним, всегдашняя память о Нем (что в Писании часто означено выражением «ходить пред Богом»). И, конечно же, устремленность любить Его как источник жизни, света, добра.

Надо сказать, слово «бояться» в Библии часто употребляется почти в том же значении, что и «любить». Например, во время Венчания из Апостола читаются такие слова: «Каждый из вас да любит свою жену, как самого себя; а жена да боится своего мужа» (Еф. 5:33). Очевидно, боязнь мужа надо понимать не как требование рабской покорности, а как страх огорчить его, разрушить таинство взаимной любви. Поэтому библейский текст в одном случае может сказать: «Возлюби Бога», а в другом: «Бойся Бога». Смысл один и тот же, но акцентируется некий оттенок зависимости меньшего от большего.

Правда, Иоанн Богослов все же отмечает разницу между любовью к Богу и страхом Божьим: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх» (1 Ин. 4:18). Здесь речь идет о любви в высшем смысле как о «совокупности совершенства» (Кол. 3:14); о любви, в огне которой переплавляется всякий страх. Тонкие же грани разницы между любовью и страхом Божьим излагают святые отцы Церкви в своих аскетических книгах. В них есть некоторая тайна духовной жизни. Могущий вместить – пусть вместит.

Современный человек, запуганный изнутри личными фобиями, а снаружи страхом безденежья, голода, войны, отрицает единственный полезный для него страх – богобоязненность. Почему? Отчасти по причине гордости («чего я должен кого-то бояться?»). А также потому, что безуспешно пытаться понять добродетель богобоязненности одним умом, без опыта веры, покаяния, молитвы. «Страх Божий невозможно уподобить никакому ощущению плотского, даже душевного человека. Страх Божий – ощущение совершенно новое. Страх Божий – действие Святого Духа», – писал святитель Игнатий (Брянчанинов) (1).

Поэтому о добродетели страха Божьего стоит просить Господа. Перечисляя в молитве множество частных просьб, нельзя забывать просить главного: страха Божьего. Имея эту добродетель, мы будем иметь все. К главному прилагается второстепенное. «Наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам» (Лк. 12:31), – обещает Христос. Хорошо будет, если эта мысль войдет в круг наших ежедневных размышлений и молитвенно выразится в обращении к Подателю всех благ. Тогда, даст Бог, со временем придет к нам опытное познание слов Писания: «Страх Господень – как благословенный рай» (Сир. 40:28).

Источник

О страхе Божием

Господь — всюду; ненормально — не помнить Его и заповедей Его. Бог и духовный мир — реальнее видимого, временного, обманного. Реален и мир бесов.

Постоянно следует быть в мире с Богом, пребывать в чувстве собственной греховности, покаяния, надежды, веры, терпения, страха Божия, памяти вездеприсутствия Божия.

Нужен нам страх Божий. В немощи своей уповай на Бога.

Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом (Пс 2, 11).

Боящийся Бога ничего более не боится. Ничего не боюсь в мире сем — все подвластно Богу, Его же я раб, грешный; Он меня защитит — но и я должен быть верен

Ему, бояться Его. Он и неверных покрывает до смерти — авось обратятся к Нему.

Страх Божий — это страх по любви, претрепетный: не оскорбить бы Бога.

Страх Божий — отец молитвенного внимания, молитвенных помыслов.

Бойся Бога, бойся и греха, Его гневящего и оскорб­ляющего, бойся нанести «бесчестие Богу» — тогда и не убоишься ничего другого — даже бесов. И не убойтеся от убивающих тело, души же не могущих убити; убойтеся же паче могущаго и душу и тело погубити в геенне (Мф 10, 28). Оставь надежду на свои силы, ум, характер, благополучие — на Господа уповах… (Пс 10, 1). «Упование мое Отец, прибежище мое Сын, покров мой Дух Святый: Троице Святая, слава Тебе» (вечерние молитвы). Он — Бог — Живой, Святый, Премудрый, Благий.

Страх Божий есть единственная преграда греху во внутренней жизни человека; а для его внешней жизни преграда дурным делам — даже и без страха Божия — это стыд перед людьми, сдерживающий его от совершения неблаговидных поступков. При духовной же смелости против греха — когда есть и страх Божий, и стыд перед людьми — оба эти препятствия действуют совместно и сдерживают человека от совершения греха; при этом внешнее препятствие совпадает в нем с действием внутреннего.

Мысль о милосердии Божием принимай только тогда, когда видишь, что низвлекаешься в глубину отчаяния. Не придумывай предлогов к оправданию своего нерадения и к своей поблажке грехам.

От Бога — и мысль благая, и средства ко Спасению, и сила на его совершение, и сам ты — Руце Твои сотвористе мя и создасте мя; вразуми мя: и научуся заповедем Твоим (Пс 118, 73).

Сила наша против сатаны не в самонадеянном поджатии губ, но в смирении — в признании пред Богом своей немощи, виновности (все муки я заслужил, но надеюсь на милующее сердце Твое, Господи). И тогда благодать Божия поможет. Во мне собственной благой силы нет — грехи одни. Господь Сам научит и поддержит. Возмите иго Мое на себе и научитеся от Мене, яко кроток есмь и смирен сердцем; и обрящете покой душам вашым (Мф 11, 29); Близ Господь сокрушенных сердцем, и смиренныя духом спасет (Пс 33, 19); сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит (Пс 50, 19); Блажени нищии духом, яко тех есть Царствие Небесное (Мф 5, 3); Потерпи Господа, мужайся, и да крепится сердце твое, и потерпи Господа (Пс 26, 14). Молись об этом так: «Господи, научи мя творити волю Твою, даруй мне молитву, милосердие, внимание, память Твою и страх Твой, память смерти, самоукорение, смирение с терпением, покаяние, трудолюбие, сердце теплое от любви Твоей, терпение в молитве, зрение грехов моих, мужество души и твердость сердца».

Господь велит нам молиться, терпеть, бдеть, ждать смерти, бояться геенны, трудиться. Он Сам нам примером служит в том, как нам надлежит никого не осуждать, любить врагов.

Страшись преступать волю Творца благого — волею своей: в уме ли, в сердце ли, в слове ли, в деле ли. Кто ты — и кто Он? Как терпит Он тебя, оскорбляющаго выну Его величество, как не уничтожает тебя — непотребного раба, тварь: темже плачь и вой непрестанно, и люби Его. Говори себе: «Горе мне! — что случится, если кончится вдруг долготерпение Божие ко мне и восхитит Он душу мою от тела в то время, когда я буду пребывать в гневе, в лени, в похоти, в злобе, в осуждении, в гордости»? Чего ты тогда окажешься достоин?

Святые — пример нам; они возмогли все преодолеть силою Божией. Нет тебе извинения в том, что касается добродетелей. Думай: подножие всем я.

Чадо, аще приступаеши работати Господеви Богу, уготови душу твою во искушение: управи сердце твое и потерпи (Сир 2, 1 – 2). Итак, уготовься к искушениям и прояви терпение, твердость, смирение; молись.

Подлинный ужас — это безнадежная мучительная вечность. Господь Иисус Христос и пришел спасти от нея человека. Каково смирение, которое явил Он ради бесценно дорогой Ему души! Я же — червяк. Велик, и Свят, и Жив Господь Бог!

Распятие, изображающее страсти Христовы, Его Плащаница говорят тебе: вот как возлюбил Бог тебя недостойного, как велика цена души человеческой, как тяжек грех, как страшна вечная мука!

Люди не могут твоей душе сделать зла: тело умертвят, но душа не смертна. Бог один властен в геенну водворить ее.

Умилостивляй Судью — пока дается тебе время.

Что ты, облагодетельствованный в этой жизни от Бога, ответишь на истязания о грехах на Суде?

Скрежет зубов в геенне огненной означает безполезное раскаяние на том свете. За отсутствие добрых дел осуждается грешник на Суде — по Евангелию (ср. Мф 25, 31 – 46).

Почему суд Христов — Страшный Суд? Потому что конец его страшен мне — вечная мука. Вечная жизнь — лишь для праведных. Потому и нужны: вера и жизнь по вере — в уповании жизни вечной. Боже, милостив буди мне грешному!

Источник

Страх Божий: ужас или трепет?

Объяснить, что такое страх Божий, человеку, который не испытывает по отношению к Богу личных чувств, непросто. С чем обычно ассоциируется страх? С паникой, ужасом, состоянием подавленности, когда воля человека буквально парализована. Страх Божий со всем этим ничего общего не имеет.

Наверное, в этом случае мы в очередной раз сталкиваемся с тем, что слова не могут до конца выразить реалий и явлений мира духовного, так как они для этого слишком несовершенны. Если попытаться все-таки объяснить, что такое страх Божий, можно сказать, что это — чувство благоговения и священного трепета перед Богом. Это состояние должно быть в какой-то мере знакомо людям, по-настоящему друг друга любящим: ты боишься что-то сделать не так, обидеть, оскорбить любимого человека, причинить ему боль. Не того даже боишься, что ты как-то упадешь в его глазах и он разочаруется в тебе — нет, просто опасаешься сделать что-то несоответствующее, противное этой любви, погрешить против нее.

Однако в отношениях с Богом существует еще и то, чего между людьми не может и не должно быть, — это ощущение огромного расстояния между нами и Творцом. С одной стороны, Господь ближе к человеку, чем воздух, Он его со всех сторон объемлет и покрывает, носит и сохраняет. Но в то же время между нашим человеческим несовершенством и Божественным совершенством пролегает пропасть. И когда мы, становясь на молитву, понимаем, что обращаемся к Богу, величие Которого даже непредставимо, то ощущаем себя крошечными, немощными, хотя зачастую и мним себя в жизни чем-то великим и крайне важным. Вот это — тоже ощущение страха Божия. Нечто подобное человек испытывает, оказавшись в горах перед огромной массой камня, уходящего куда-то в заоблачные дали своей вершиной. Он познаёт величие Божие. Господь говорит устами пророка: Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои… но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших (Ис. 55, 8–9). И в этих словах указывается то расстояние между человеком и Богом, которое действительно нельзя ни измерить, ни постигнуть до конца.

Изгонять или оживлять?

Очень важно, чтобы благоговение перед Богом и боязнь оскорбить Его любовь к нам не исчезали со временем, потому что именно страх Божий сохраняет от очень многих грехов, неверных поступков, слов, мыслей. Когда человек живет в ощущении Божиего присутствия, это накладывает отпечаток на всю его жизнь.

Есть такая закономерность: когда мы вновь и вновь останавливаемся на какой-то важной мысли, она начинает постепенно в нас проявляться, как изображение на фотобумаге. Если человек память о том, что на всяком месте Господь присутствует и он на всяком месте пред Богом предстоит, регулярно в себе оживляет, обновляет, то в нем страх Божий будет так или иначе жить. Когда же человек просто живет, о Боге не вспоминая и не помышляя, то в его сердце страх Божий будет, по выражению старицы Досифеи, подобен птичке: вылетит — не поймаешь. Действительно, его легко потерять и трудно приобрести, поэтому к нему надо стремиться и за него надо держаться.

У людей святой жизни по мере их восхождения к Богу чувство страха Божия становится более постоянным, неотъемлемым. Ведь христианское преуспеяние человека заключается не столько в том, что он побеждает в себе какие-то страсти, изменяется, сколько именно в том, что он живет в ощущении Божественного присутствия. Жить в присутствии Бога — значит уже совершенно естественным, а не принудительным образом поступать, мыслить и чувствовать так, как будто Он рядом стоит.

С другой стороны, это неотъемлемое ощущение страха Божия у святых носит менее болезненный характер. Оно уже в большей степени перерождается скорее именно в любовь, нежели в страх. Почему совершенная любовь изгоняет страх, как говорит апостол Иоанн Богослов? Что это за механизм, если можно так выразиться? Совершенная любовь изгоняет страх как панику, как ужас, как стремление закрыть голову руками и ждать, что на нее вот-вот падет кара Божия. Вспомните, после своего грехопадения Адам и Ева скрываются от Бога, Который спрашивает: «Адам, где ты?». И получает ответ: «Я услышал глас Твой и убоялся». Это и есть паника, ужас от мысли о наказании. Не к этому страху христиане должны стремиться. По мере совершенства такой животный страх, адамов страх наказания за содеянное зло, изгоняется, а чувство благоговения и священный трепет как свойство совершенной любви человека к своему Создателю, наоборот, делаются более глубокими и сильными.

Увидеть личность Бога

Бытует мнение, что есть люди, которые не ходят в храм и даже порой не знают сами, верят они в Бога или нет, но живут по совести, по некоему нравственному закону. Я бы сказал, что на каждого такого человека нужно смотреть в отдельности. Это уже стало общим местом: «Есть неверующие, которые гораздо лучше верующих». Есть ли они? Да, в принципе есть, но крайне мало.

В Церкви я встречал и встречаю людей, которые в борьбе со своим ветхим человеком побеждают — поступают по велению своего христианского долга вопреки земному человеческому рассуждению. Причем иногда понуждают себя, а иногда делают это уже как нечто для себя естественное. И говорить, что тех самых неверующих людей, которые гораздо лучше, много и что они представляют собой какую-то отдельную категорию — нет, я бы ни за что не стал.

Отчего возникает подобная иллюзия? Оттого, что слишком многие из нас, христиан, зачастую таковы, что хуже некуда, и поэтому на нашем фоне и неверующие люди иногда вполне хороши.

Ощущение, скажем так, добра и зла заложено в человеческой природе первоначально. Другое дело, что под влиянием среды и собственной недисциплинированности, распущенности мы можем в себе его совершенно подавить — вплоть до того, что провести эту границу будем уже не способны. У неверующего человека тоже есть внутреннее ощущение добра и зла, и потому может присутствовать страх Адама, то есть предчувствие воздаяния за недобрые и неверные действия, а вот именно страха Божиего, конечно, у того, кто отрицает Бога, быть не может.

Есть нецерковные люди, которые руководствуются в жизни принципом бумеранга: содеянное тобой к тебе вернется. Но это не отголоски страха Божия — это, скорее, отголоски знания истины, которым человек был наделен первоначально. В падшем человеке все это по-прежнему присутствует, но в задавленном состоянии, и в какие-то моменты проявляется. Почему порой мы видим, как дети живут совершенно неведомой, непонятной для взрослых религиозной жизнью, хотя их никто этому не учил? Потому что неосознанное, подавленное вдруг распрямляется, как примятая ногой трава. Но это всё очень зыбко, поэтому без должного развития все равно подавляется.

Кто-то верит в принцип бумеранга, кто-то — в закон сохранения энергии, кто-то напоминает себе и окружающим, что земля круглая, но если за этим не видится главное — личность Бога, — то этим рассуждениям очень невелика цена. Ведь суть христианства и вообще религиозной жизни заключается не в том, чтобы быть нравственным, честным, чистым человеком, — это лишь сопутствует религиозной жизни. Главное — это воссоединение человека с Богом и личные отношения с Ним. Одно естественно связано с другим: когда человек хочет приблизиться к Богу, он понимает, что этому препятствует внутренняя нечистота, и начинает с ней бороться. По мере того, как человек к Богу приближается, и нечистота в нем умаляется — и вследствие борьбы, и вследствие приближения. И надо сказать, что именно в личных отношениях с Богом и рождается то, что мы называем страхом Божиим. А жизнь, пусть даже правильная, в которой человек руководствуется какими-то добрыми, хорошими принципами и ощущением неотвратимости воздаяния, но не имеет личных отношений с Богом, не может привести ко спасению. Потому что спасает человека ощущение любви Божией и отклик на эту любовь своей любовью.

Источник

Страх Божий

Страх Бо́жий – бла­го­го­вей­ное отно­ше­ние к Богу, про­яв­ля­е­мое в осо­зна­нии и ощу­ще­нии Боже­ствен­ного при­сут­ствия, боязни оскор­бить Бога гре­хов­ным помыс­лом или поступ­ком, фор­ми­ру­е­мое и под­дер­жи­ва­е­мое в чело­веке при содей­ствии бла­го­дати Божией. Такой страх явля­ется доб­ро­де­те­лью, душе­спа­си­тель­ным стра­хом.

Страх Божий осно­ван на жела­нии не поте­рять связь с Богом и выра­жа­ется в духов­ной бди­тель­но­сти, вни­ма­нии к своим мыслям и поступ­кам. Страх Божий избав­ляет от гнева Божьего.

Слово «страх» (греч. φόβος – фобос) в древ­не­гре­че­ском языке не имело зна­че­ния боязни (греч. τρόμος – тромос), но озна­чало ува­же­ние.

Через страх чело­век дости­гает любви, а не иначе

«Познав­ший себя, – гово­рит преп. Иоанн Лествич­ник, – достиг разума страха Гос­подня и, ходя в оном, дости­гает врат любви».

«Умно­же­ние страха Божия есть начало любви», – гово­рит он же.

Преп. Исаак Сирин учит:
«Чело­век, пока в нера­де­нии, боится часа смерт­ного; а когда при­бли­зится к Богу, боится сре­те­ния суда; когда же все­цело подви­нется вперед, тогда любо­вию погло­ща­ется тот и другой страх… Кто достиг любви Божией, тот не желает уже снова пре­бы­вать здесь; потому что любовь сия уни­что­жает страх ( 1Ин.4:18 )».

Авва Хере­мон, отшель­ник еги­пет­ский, сказал:
«Три побуж­де­ния застав­ляют людей укло­няться от поро­ков, т. е. страх буду­щего муче­ния в геенне… надежда и жела­ние полу­чить Цар­ство Небес­ное, нако­нец, рас­по­ло­же­ние и любовь к самой доб­ро­де­тели ( Притч.8:13 ; Пс.33:23 ; 1Кор.13:8 )… Посему-то св. апо­стол все дело спа­се­ния заклю­чил в испол­не­нии трех оных доб­ро­де­те­лей. Ныне пре­бы­вают, гово­рит он, вера, надежда, любовь, три сия ( 1Кор.13:13 ). Вера стра­хом буду­щего суда и муче­ний откло­няет нас от скверны поро­ков; надежда ожи­да­нием небес­ных воз­да­я­ний, оттор­гая ум наш от насто­я­щего, застав­ляет пре­зи­рать все плот­ские удо­воль­ствия; любовь, огнем своим вос­пла­ме­няя в душе нашей любовь ко Христу и к пре­спе­я­нию в духов­ных доб­ро­де­те­лях, побуж­дает с совер­шен­ною нена­ви­стью отвра­щаться от всего, что про­тивно им. Хотя эти три доб­ро­де­тели ведут нас, по-види­мому, к одному концу… но сте­пе­нями своего пре­вос­ход­ства много раз­ли­ча­ются между собою. Две первые свой­ственны тем людям, кото­рые ста­ра­ются пре­успе­вать в доб­ро­де­те­лях, но не имеют еще посто­ян­ного рас­по­ло­же­ния к ним; третья же осо­бенно при­над­ле­жит Богу и тем людям, кото­рые вос­ста­но­вили в себе образ и подо­бие Божий…

Поэтому, кто стре­мится к совер­шен­ству, тот с первой сте­пени страха, соб­ственно назы­ва­е­мого раб­ским… ( Лк.17:10 ), должен посте­пенно вос­хо­дить на стезю надежды. Здесь чело­век упо­доб­ля­ется уже не рабу, а наем­нику, ибо дей­ствует в ожи­да­нии буду­щего воз­да­я­ния. Уве­рен­ный в про­ще­нии грехов своих, он уже не стра­шится нака­за­ния за них, а созна­вая в себе добрые дела, думает полу­чить за них мило­сти­вую награду. Но, несмотря на то, он еще не имеет в себе такого рас­по­ло­же­ния, какое при­лично сыну, кото­рый в полном упо­ва­нии на оте­че­ское бла­го­во­ле­ние к себе не сомне­ва­ется усво­ять себе все, что при­над­ле­жит отцу…

Вели­кое нахо­дится раз­ли­чие между тем, кто стра­хом геенны или надеж­дою буду­щего воз­да­я­ния пога­шает в себе пла­мень поро­ков и, между тем, кто ужа­са­ется пороч­но­сти и нечи­стоты по чув­ству любви боже­ствен­ной… В таком состо­я­нии чело­век, хотя бы не имел ни одного сви­де­теля дел своих, не решится вос­поль­зо­ваться слу­чаем ко греху и не может увлечься самыми сокро­вен­ными, обо­льсти­тель­ными помыс­лами, ибо питая искрен­ней­шую любовь к доб­ро­де­тели, он не только не при­ем­лет серд­цем ничего про­тив­ного ей, но и с вели­чай­шим ужасом отвра­ща­ется сего».

Иногда это третье состо­я­ние назы­вают совер­шен­ным стра­хом. «…Есть два страха, – читаем у аввы Доро­фея, – один пер­во­на­чаль­ный, а другой совер­шен­ный… Напри­мер, кто испол­няет волю Божию по страху мук, тот еще ново­на­чаль­ный, ибо он не делает добра для самого добра, но по страху нака­за­ния. Другой же испол­няет волю Божию из любви к Богу, любя Его, соб­ственно, для того, чтобы бла­го­уго­дить Ему; этот знает, в чем состоит суще­ствен­ное добро, он познал, что значит быть с Богом… тако­вой боится Бога и испол­няет волю Божию уже не по страху нака­за­ния, уже не для того, чтобы избег­нуть муче­ний, но потому, что он, вкусив самой сла­до­сти пре­бы­ва­ния с Богом, боится отпасть, боится лишиться ее. И сей совер­шен­ный страх, рож­да­ю­щийся от этой любви, изго­няет пер­во­на­чаль­ный страх. Поэтому-то апо­стол и гово­рит: совер­шен­ная любовь изго­няет страх ( 1Ин.4:18 ). Однако невоз­можно достиг­нуть совер­шен­ного страха иначе, как только пер­во­на­чаль­ным стра­хом».

Польза страха Божьего

«…Когда страх Гос­по­день при­хо­дит в сердце, то пока­зует ему все грехи его».

«Умуд­рись же в осно­ва­ние шествия своего, – гово­рит св. Исаак Сирин, – пола­гать страх Божий; и в несколько дней, не делая кру­же­ний на пути, будешь у врат Цар­ствия».

Еще сказал: «Душа, име­ю­щая в себе страх Божий, не боится чего-либо такого, что вредит ей телесно, потому что на Бога упо­вает отныне и во веки веков».

Св. Иоанн Зла­то­уст так поучает об этом же: «Нет зла, кото­рого не уни­что­жал бы страх Божий. Как огонь, приняв железо, хотя бы самое испор­чен­ное и покры­тое боль­шою ржав­чи­ною, делает его ясным и свет­лым, очищая его и совер­шенно исправ­ляя повре­жде­ние, так и страх Божий в корот­кое время совер­шает все и не допус­кает ничему чело­ве­че­скому вре­дить тем, кото­рые про­ник­нуты им».

«…Чело­век доб­ро­де­тель­ный, име­ю­щий в себе страх Божий, мудрее всех; потому и некий мудрец гово­рит: начало пре­муд­ро­сти страх Гос­по­день ( Притч.1:7 ). Если же бояться Бога значит иметь муд­рость, а пороч­ный не имеет этого, то, без сомне­ния, он лишен муд­ро­сти, а лишен­ный истин­ной муд­ро­сти бес­смыс­лен­нее всех».

Как при­об­ре­сти страх Божий?

Свя­ти­тель Тихон Задон­ский при­во­дит сле­ду­ю­щие при­чины, от кото­рых рож­да­ется страх Гос­по­день:

Так как истин­ный страх Божий есть дар от Гос­пода, как Сирах гово­рит ( Сир.1:13 ), то должно нам у Бога про­сить его усерд­ною молит­вой.

Страх сата­нин­ский

Но когда страх, вместо того чтобы быть направ­лен­ным на вечное воз­да­я­ние за гробом, на послед­ний Суд, на неиз­вест­ность буду­щего конца, кото­рый ожи­дает чело­века, «бывает о теле, тогда он дела­ется сата­нин­ским, – гово­рит св. Исаак Сирин, – потому что чело­век поко­ле­бался в вере своей в Про­мысл Божий и поза­был, как печется и про­мыш­ляет Бог о под­ви­за­ю­щихся ради доб­ро­де­тели… ( Пс.24:14; 33:16; 90:10 )».

Чело­век начи­нает бояться за свою жизнь, за свое обще­ствен­ное поло­же­ние; боится, что слу­чится с ним какое-либо несча­стье, обкра­дут, сде­ла­ется пожар, что забо­леет и прочее и прочее. Начи­нают бояться и темной ком­наты (и это когда даже в бесов, гово­рят, не верят), и всякой мелочи, каж­дого стука: мышь, тара­кан или паук про­бе­жит – все при­во­дит в страх и смя­те­ние.

Так, импе­ра­тор Петр I, не бояв­шийся совер­шать чудо­вищ­ные грехи и жесто­ко­сти, от кото­рых кровь стынет в жилах, боялся, однако, очень малой твари – тара­ка­нов. Инте­ресно опи­сы­вает это совре­мен­ник: «И не можно того думать, чтоб вели­кой и неустра­ши­мой герой боялся так малой гадины – тара­ка­нов: и напе­ред его еду­щего кули­еры бежали, и где над­ле­жит быть стан­ции, осмат­ри­вали, нет ли в избе тара­ка­нов, и по край­ней невоз­мож­но­сти таких изб обыс­кать не можно, то по доро­гам ста­вили избы нароч­ные для охра­не­ния от сей гадины».

Нако­нец, слу­ча­ется с чело­ве­ком без­от­чёт­ный страх от бесов, или стра­хо­ва­ния. Пре­по­доб­ный Иоанн Лествич­ник о нём гово­рил: «Не пустыня и мрач­ность места укреп­ляет бесов против нас, но бес­пло­дие нашей души; иногда же это бывает про­мыс­ли­тельно к вра­зум­ле­нию нашему».

Когда люди были сильны в подви­гах, в вере, а больше всего в сми­ре­нии, то святые отцы так их учили: «Не ленись в самую пол­ночь при­хо­дить в те места, где ты боишься быть. Если же ты хоть немного усту­пишь сей мла­ден­че­ствен­ной и смеха достой­ной стра­сти, то она соста­рится с тобою. Но когда ты пой­дешь в те места, воору­жайся молит­вою…».

«Страх Божий невоз­можно упо­до­бить ника­кому ощу­ще­нию плот­ского, даже душев­ного чело­века. Страх Божий – ощу­ще­ние совер­шенно новое. Страх Божий – дей­ствие Свя­того Духа. Ощутив страх Божий, ощутив от дей­ствия страха Божия при молитве твоей при­сут­ствие Бога, без­видно, духовно уви­дишь Неви­ди­мого, позна­ешь, что молитва есть пред­сто­я­ние на Страш­ном Суде Божием».
епи­скоп Игна­тий (Брян­ча­ни­нов)

Име­ю­щий страх Божий явно и тайно, то есть перед людьми и без людей, бере­жется от всяких грехов, поскольку везде перед собою видит Бога, Кото­рого опа­са­ется про­гне­вать.
В доме ли я сижу – Гос­подь Бог со мною; выйду ли из дому – Он не остав­ляет меня. По пути ли иду – Он со мною. В городе ли, в пустыне ли, с людьми или без людей, — не отсту­пает от меня Гос­подь. Не вижу Его, ибо хожу верою, а не виде­нием, но делаю ли, или говорю, или мыслю – перед Ним все делаю, говорю или мыслю. На молитве ли стою – перед Ним стою, Он на меня смот­рит и видит меня, видит, когда я сижу и встаю, и разу­меет помыш­ле­ния мои. Перед Ним я пре­кло­няю колени мои, и при­па­даю, и покло­ня­юсь, и взды­хаю, и молюсь Ему, и прошу, и ищу у Него мило­сти, но Его Самого не вижу. К Нему про­сти­раю руки мои и очи мои, но Его Самого не вижу. Это раз­мыш­ле­ние мое учит меня всегда и везде бояться Тебя, о Боже, и тре­пе­тать, со стра­хом и опа­се­нием жить и обра­щаться, делать, гово­рить, мыс­лить и что-либо начи­нать, как дети перед отцом своим, под­дан­ные перед царем своим.
свя­ти­тель Тихон Задон­ский

«Если будешь при­зы­вать знание и взы­вать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыс­ки­вать его, как сокро­вище, то ура­зу­ме­ешь страх Гос­по­день и най­дешь позна­ние о Боге» ( Притч.2:3-5 ). Корень бого­угод­ной жизни – страх Гос­по­день. Когда придет он, то, как твор­че­ская сила, все в тебе пере­строит и вос­со­здаст в тебе пре­крас­ный поря­док – космос духов­ный. Как стя­жать страх Божий? Он в тебе есть, только заглу­шен, вос­креси его. Для этого дай голос разуму твоему и открой сердце твое для при­ня­тия вну­ше­ний Истины. До сих пор разуму не давали слова, он был в раб­стве и не смел гово­рить здра­вые речи; пусть теперь гово­рит. Он начнет речь о Божием все­дер­жи­тель­стве, дер­жа­щем тебя и могу­щем бро­сить в каждое мгно­ве­ние; о Божием вез­де­су­щии и все­ве­де­нии, все в тебе видя­щем и гне­ва­ю­щемся на тебя за все худое в тебе; о Божием пра­во­су­дии, гото­вом нака­зать тебя сейчас, но удер­жи­ва­е­мом до вре­мени мило­стью; о смерти, в каждое мгно­ве­ние гото­вой схва­тить тебя и пре­дать суду и воз­да­я­нию. Слушай и вводи сердце твое в чув­ство этих истин. Про­бу­дишь чув­ство – придет вместе с тем и страх Божий. Это заря жизни.
Страх Гос­по­день нена­ви­дит неправды, доса­жде­ния же и гор­дыни ( Притч.8:13 ). А если нена­ви­дит, то про­го­нит их; если про­го­нит, то душа станет чиста от них и поэтому явится правой пред Гос­по­дом. А это и есть все, чего теперь с такой забо­тою ищем. Стало быть, вос­ста­нови в себе страх Божий и под­дер­жи­вай его – и будешь обла­дать самым могу­ще­ствен­ным сред­ством к само­ис­це­ле­нию. Страх Гос­по­день не допу­стит тебя согре­шить, и он же заста­вит тебя делать всякое добро, при всяком к тому случае. И будет у тебя испол­няться запо­ведь: «укло­няйся от зла и делай добро» ( Пс.33:15 ), кото­рую дает пророк ищущим истин­ной жизни. Как дойти до страха Божия? Ищи и обря­щешь. Здесь нельзя ска­зать: то и то сделай; страх Божий есть духов­ное чув­ство, сокро­венно зачи­на­ю­ще­еся в сердце от его обра­ще­ния к Богу. Раз­мыш­ле­ние помо­гает, помо­гает и напря­же­ние себя на это чув­ство, но делом оно дается от Гос­пода. Взыщи его, как дара, и дан тебе будет. И когда дан будет, тогда только слу­шайся его бес­пре­ко­словно – он выпра­вит все твои неправды.
Страх Божий как при­во­дит к началу святой и бого­угод­ной жизни, так бывает самым верным блю­сти­те­лем ее, когда кто, после­до­вав его вну­ше­ниям, поло­жит это начало. Учит нас этому нынеш­ний апо­стол, при­водя на память гроз­ные суды Божии и нака­за­ния, еще здесь явлен­ные над не поко­ря­ю­щи­мися Его воле. «Анге­лов согре­шив­ших не поща­дил» ( 2Пет.2:4 ). Были чисты и в пре­свет­лом оби­тали жилище. Но как только согре­шили, низ­вер­жены во мрак пре­ис­под­ней. Нас ли с тобою поща­дит, если пойдем против воли Его?! Раз­ли­лось нече­стие при Ное. Бог навел потоп и всех погу­бил, исклю­чая восемь душ семей­ства Ноя. Не посмот­рел, что было много нече­сти­вых. Над тобою ли одним станет Он раз­ду­мы­вать – погу­бить тебя или нет, когда не ста­нешь слу­шать голоса Его?! Долго терпел Гос­подь Содом и Гоморру. Они же вместо вра­зум­ле­ния спе­шили на верх нече­стия, за то, когда не чаяли, пора­жены огнем, во образ веч­ного огня, ожи­да­ю­щего нече­сти­вых. Не мино­вать и тебе этого огня, если пой­дешь теми же путями. При­води все это на память, сидя сам с собой, осо­бенно в ночной тишине и тем­ноте, и, воз­гре­вая тем страх Божий, стра­шись греха, как если бы в нем под­кра­ды­вался к тебе пла­мень огня веч­ного.
епи­скоп Феофан Затвор­ник

Если в при­сут­ствии царя мы не поз­во­лим себе ника­кой небреж­но­сти, а тем более непри­ли­чия, но ста­ра­емся, чтобы всякое наше слово, всякое дви­же­ние было ему угодно, тем более пред­став­ля­ю­щий себя в при­сут­ствии Божием не поз­во­лит себе ника­кого греха, порев­нует о святом деле угод­ном Богу.
свя­ти­тель Фила­рет, мит­ро­по­лит Мос­ков­ский

«Страх Божий – это не значит бояться Бога, как мы боимся молнии или элек­три­че­ского раз­ряда, страх Божий – это значит бояться поте­рять Его, поте­рять чув­ство пол­ноты, чув­ство веч­но­сти, чув­ство боже­ствен­ного. Это самое высо­кое, поющее чув­ство в чело­веке, даже когда чело­век этого не сознает. Но он может его поте­рять, и поте­рять надолго, а может поте­рять это навсе­гда – вот чего сле­дует бояться».
прот. Алек­сандр Мень

Только страх Гос­по­день осво­бож­дает от страха перед людьми. Бояться Его – это просто при­знать со всем сми­ре­нием, кто Он и кто я. «В любви нет страха, но совер­шен­ная любовь изго­няет страх» ( 1Ин.4:18 ).
свя­щен­ник Геор­гий

Бойся Бога из любви, а не из-за того, что Его счи­тают жесто­ким.
прп. Исаак Сирин

Будем ходить в страхе Гос­под­нем, так как нам пред­пи­сано – со стра­хом и тре­пе­том соде­ло­вать свое спа­се­ние ( Флп.2:12 ). Страх Гос­по­день иско­ре­няет из души все лукав­ства и грехи. Кто же не боится Бога, тот впа­дает во многая злая.
преп. Анто­ний Вели­кий

Должно всегда иметь Бога пред собою. Страх Божий при­об­ре­та­ется еще испол­не­нием запо­ве­дей Божиих, и чтобы все делать по сове­сти.
преп. Амвро­сий Оптин­ский

Не ради согре­ше­ний только должен чело­век бояться Бога, но потому что Бог любит его, а он не любит Бога, и, будучи недо­стоин, полу­чает бла­го­де­я­ния.
преп. Петр Дамас­кин

Нико­гда не бойся нака­за­ния, но бойся греха, порож­да­ю­щего нака­за­ние.
свя­ти­тель Иоанн Зла­то­уст

По мере очи­ще­ния пока­я­нием, начи­наем ощу­щать при­сут­ствие Божие: от ощу­ще­ния при­сут­ствия Божия явля­ется святое ощу­ще­ние страха Божия.
свя­ти­тель Игна­тий Брян­ча­ни­нов

«Не бойся никого, кроме Бога одного» — рус­ская посло­вица. Выра­же­ние «побойся Бога» исполь­зуют, чтобы при­сты­дить чело­века, оста­но­вить его на гре­хов­ном пути.

Источник