Значит ли это что произведения включенные в школьную программу неинтересное чтение

Источник: Монография «Чтение современного школьника: программное, свободное, проблемное».

Что делать с «устаревшей» классикой

Несмотря на то, что у школьников не наблюдается особого стремления к чтению обязательной литературы, одну важную задачу школа все-таки решает. А именно, как поясняет автор исследования, она успешно формирует у подростков ценность русской классической литературы. «Во всяком случае на риторическом уровне большинство подростков эту ценность воспроизводят, и, скорее всего, она успешно усваивается основной частью школьников, особенно девочками», — считает исследователь.

При этом половина подростков пока еще считают классические произведения актуальными (современными). Около 57% девушек и 44,4% юношей на вопрос «Как вам кажется, остается ли русская классика современной или уже устарела?» ответили, что классика всегда современна. Однако около 45% российских подростков считают, что классика устарела или частично устарела.

Старшеклассники подтверждают, что читать обязательную литературу нередко скучно, тяжело, неинтересно, и они делают это из необходимости. «150-200-летний разрыв между временем написания произведений, входящих в школьную программу, и жизнью современного школьника не может не сказываться на том, что эта литература сложна для них, во многом не понятна и, как они честно сознаются, не очень интересна», — считает Любовь Борусяк.

Что читают подростки в свободное время

Около 20% опрошенных (12,4% девушек и 27,5% юношей) практически не читают книг сверх школьной программы. Более половины старшеклассников читают 1-2 книги в месяц. Более 20% — 3-4 книги. Мальчики читают заметно меньше, чем девочки. При этом в списках читаемых ими книг фигурируют переводные и/или отечественные фэнтези. Репертуар девочек значительно шире: зарубежная литература XX века, английские писательницы начала XIX (Джейн Остин, сестры Бронте), поэзия, фэнтези.

Возникает вопрос, в какой форме и в каких объемах должна преподноситься классическая литература современным школьникам. С одной стороны, школьная программа включает огромный массив произведений, обязательных к прочтению, а также их анализ. С другой, после одиннадцати лет обучения у школьников отсутствует опыт этого анализа и минимальной рефлексии содержания.

Проведенное исследование помогает увидеть многие болевые точки школьного обучения литературе, говорит Борусяк. Но самым главным остается вопрос, какая часть выпускников захочет после школы прочитать или перечитать классику. Если небольшая, то это серьезный повод задуматься об особенностях образовательной программы.

Источник

Не надо «Муму»

22% российских школьников хотят сократить обязательный «набор» русской классики и дополнить уроки изучением зарубежной литературы. Причем не только классической, но и современной. Более 10% ребят хотели бы видеть в ней книги о приключениях Гарри Поттера. Сразу за сагой о юном волшебнике идут произведения фантаста Рэя Брэдбери и культового писателя Стивена Кинга.

Сразу после с минимальным разрывом идет «Муму» Тургенева. Многие школьники отметили, что «это произведение заставило плакать» и «негативно повлияло на их психическое состояние».

О том, как развивать у ребенка вкус к литературе в условиях победившей «цифры», лингвисты, ученые, филологи, языковеды и журналисты говорили на конференции «Педагогика текста», которая прошла на площадке Российской академии образования. Эксперты подчеркивают: цифровизация дала «вторую жизнь» и классической литературе, и искусству. Сегодня крупнейшие музеи мира заняты поиском новых форматов.

Какой хотят видеть литературу дети? Ученики образовательного центра «Сириус» и участники международного конкурса юных чтецов «Живая классика» ответили:

— заходя на официальный сайт писателя, они хотят получать анимированную информацию о его биографии, интересных фактах из жизни, местах и людях, связанных с ним;

— хотят иметь доступ к аудиоверсии и краткому пересказу произведений, видеть цитаты из них в современных мультимедийных форматах;

— не хотят слушать часовые лекции: им интересны пятиминутные версии и сочинения олимпиадников с комментариями, почему это хорошо;

— школьники предлагают на сайте, посвященном Льву Толстому, создать бота Толстого и его жены, которые будут помогать разобраться в материале;

— за свои успехи в изучении материала дети хотят получать бонусы в виде толстовки или футболки с официальным мерчем.

Ранее кандидат филологических наук, автор учебников по литературе Ирина Мурзак предложила убрать некоторые тексты из школьной программы. Речь идет о больших романах «Война и мир», «Тихий Дон», которые дети почти не читают. По ее словам, совершенно легко можно заменить «Войну и мир», например, на «Детство», «Отрочество», «Юность» и «Отца Сергия», и с этими текстами детально работать. А «Войну и мир» давать обзорно. Филолог утверждает, что педагоги практически не используют новых методик при изучении «Войны и мира». Канон анализа текста сложился еще в прошлом веке. Поэтому школьники используют готовые анализы «Войны и мира», найденные в интернете, и не получают удовольствия от чтения.

Источник

Как отучить ребенка читать, или Критика школьной программы по литературе

Учительница русского языка и литературы и автор недавно вышедшей в издательстве Individuum книги «Читай не хочу. Что мешает ребенку полюбить книги» Римма Раппопорт считает, что пришла пора упразднить забронзовевшие школьные программы по литературе и заниматься на уроках не анализом образа Андрея Болконского в романе Льва Николаевича Толстого «Война и мир», а учить школьников наслаждаться словесностью, чтобы дети, запомнив этот опыт, сами стремились читать классику. А это непростая задача, согласитесь. Как ее собирается решать автор, а главное — что об этом думают сами дети, читайте дальше.

Не меньше, чем родители, на становление читателя влияет школа. Влияет она и на представления общества о читательской норме. Вырастая, люди за редкими исключениями забывают о том, как учились сами, как читали через силу или отказывались от чтения, как ненавидели поиск метафор и эпитетов, и солидаризируются с учителями.

Я думаю, если бы в программу по литературе не входило такое количество текстов, многим не пришло бы в голову требовать от своих детей экстраординарной начитанности в комплекте с внеклассным чтением «для души». Требования общества к ребенку как читателю — отражение именно школьного подхода к преподаванию литературы. А каков же, собственно, этот подход, на чем он основывается?

Прежде всего, на идее, что есть менее ценные и более ценные книги, менее обязательные и более обязательные. И есть святое — список школьной литературы, канон. В него входят совсем не детские произведения, но именно они с 5-го по 11-й класс составляют основной круг чтения школьника (попробуй успеть на фоне общей нагрузки взяться за что-нибудь еще!) и превращаются в настоящую читательскую повинность.

Где-то наверху, среди чиновников, да и внизу, среди учителей, бытует мнение: если все будут знать определенный свод текстов, возникнет общий культурный код (как мы видели по опросу, он волнует и родителей). Судя по всему, на этом убеждении и держится недвижимая святыня школьного канона. Я неслучайно написала «знать»: даже до формального чтения, не говоря уже о вдумчивом, дело доходит все реже.

В статье «Классическая школа, неклассические дети» социолог Любовь Борусяк анализирует отношение старшеклассников к классической литературе. На основе опроса 700 учащихся Борусяк делает вывод, что чтение классики в кратком пересказе школьники не всегда отличают от чтения оригинального текста: «…знакомиться с программными литературными произведениями иными, кроме собственного чтения, способами стало абсолютно нормальным, естественным, поэтому подростки зачастую это уже не рефлексируют».

В другой статье Борусяк «Школьная литература: почему ее не любят школьники» ясно вырисовывается противоречие: старшеклассники за время обучения усваивают ценность классической литературы, но на практике не читают многих произведений, не испытывают к ним интереса. В результате вместо погружения в тексты — только беглое знакомство, вместо присвоения ценности классики — усвоение.

Если тексты не читают, а лишь поверхностно знают, то и культурный код формируется условный, мифический. Происходит подмена общего культурного кода на общий культурный миф о литературных ценностях, объединяющих граждан.

Помню, что уже в начальной школе мне не хотелось читать неинтересное (таковыми были разные славянские песни, мифы или советские приключения), я поняла: можно скользнуть глазами по странице и понять, в чем там дело. Я научилась изворачиваться.

Читайте также

Где, как не на уроках литературы, развивать критическое мышление, аналитические навыки, воспитывать дух сомнения? Вместо этого литература в школе формирует мифологическое сознание.

Литературовед Олег Лекманов, сравнивая преподавание литературы в советской и современной школе, пишет: «В списке имен одни заменились другими (условно говоря, Фадеев — Солженицыным), но в „науку понимания“ (по формуле С. С. Аверинцева) и наслаждения текстом наша школьная филология так и не превратилась». После короткого перерыва на свободу в 1990-е годы школа действительно вернулась к тотальной стандартизации и сосредоточилась на «мертвой литературе». Мертвой не потому, что классика устарела и перестала быть интересной (хотя и не без этого), а потому, что от самого этого нерушимого стандарта веет мертвечиной.

Сегодня классика в массовой школе — преимущественно фейк. Предмет «литература» за редкими исключениями — тоже.

Мы впихиваем детей в рамку обязательного списка из страха, что потом они все это не прочитают. Но школьники не только не читают программные произведения, но и приобретают к ним стойкое отвращение и, когда обязаловка кончается, могут уже не вернуться к классике.

Не лучше ли научить детей наслаждаться литературой, чтобы, запомнив этот опыт, они в будущем ознакомились с каноном самостоятельно? Вопрос непростой. И оценить риски такого подхода сложно.

Единственное, что мы можем подсчитать, — потери от нынешнего подхода. Об этих потерях свидетельствуют, например, результаты российских школьников в исследовании PISA, проверяющем математическую, естественно-научную и читательскую грамотность 15-летних школьников из разных стран. Исследование проводится раз в три года, и Россия стабильно занимает места ниже средних по всем направлениям.

В 2018 году баллы российских школьников значительно снизились по сравнению с 2015-м. Еще до публикации этих результатов психолог Катерина Поливанова объясняла низкие показатели учащихся из России объемом выучиваемого в нашей школе и «кристальностью» текстов:

«С этими текстами нельзя ничего сделать: их нельзя анализировать, о них нельзя раздумывать. Это абсолютно стерильная классика, истина в последней инстанции. Поэтому здесь, видимо, лежит проблема потери интереса к чтению. Чтение не провоцирует размышление, чтение не провоцирует думание. И это большая проблема российского образования».

Не соглашусь со стерильностью классики: я знаю немало свободных, творческих учителей, в чьих руках она становится предметом настоящего диалога. Стерильность — свойство системы преподавания, а не самих текстов. Но такая система действительно ведет к тому, что из литературного образования вымывается все живое, спорное, проблемное.

Может быть интересно

За свою короткую жизнь я успела прочитать несколько длинных-предлинных списков литературы на лето и сформулировать свое отношение к школьной программе. Зачастую в ней оказываются полезные и интересные произведения. Спасибо моему учителю за то, что в списке были Тургенев, Хемингуэй и Горький. Для меня их произведения были просто необходимы.

Но, к сожалению, каким-то чудом в программу иногда попадают большие и нудные романы… Например, «Квентин Дорвард». А еще (но это мое субъективное) там явный перебор с Гоголем. При всем уважении немного надоедает читать о проблемах с чиновниками в России. И еще кое-что. Кажется, я слишком критична, как Холден Сэлинджера, но, черт побери, почему так мало зарубежных авторов? Брэдбери, Ремарка, Голдинга…

Что мне лично не нравится в классике? Есть вещи, которые очень сильно давят. Достоевский, например. Тебе вроде как нравится, а потом ходишь весь день, и так гадко.

Или вот всякие депрессивные мысли героев, которые ты пытаешься подавить в себе, достигаешь определенного успеха, а потом они берут и прыгают на тебя со страниц книги из уст героев, и это все равно что токсичные люди. Для меня это базовые причины, по которым я от чего-то отказываюсь в той же школьной программе.

Не знаю, как другим ребятам, но лично мне не нравится сама установка, что школьную программу НУЖНО читать. Не важно, для чего и во имя чего мне НАДО прочесть все эти произведения, — для того, чтобы получить пятерку на уроке, или для того, чтобы успешно сдать экзамен. Для меня чтение — это в первую очередь про удовольствие, а не про принуждение и тем более не про экзамены! Мне бесконечно нравится сам процесс выбора книги для прочтения. Не знаю почему, но одна только возможность самостоятельно выбрать произведение приносит мне море радости.

До сих пор помню, как впервые сама купила себе книгу, не советуясь с родителями и не опираясь на список литературы на лето. Какой счастливой я тогда была!

Школьная же программа лишает меня этой радости. Она решает за меня, что и когда я буду читать. «Я теперь не хозяйка своих рук и ног», а еще не хозяйка своей книжной полки.

Источник

Значит ли это что произведения включенные в школьную программу неинтересное чтение

Ученые объясняют, почему нельзя
убирать из школьной программы
классиков русской литературы

«Мне кажется, даже троечнику должно быть ясно, что если ему непонятен или неинтересен Толстой, то в этом виноват не Толстой. Конечно, «Война и мир» или «Преступление и наказание» написаны каждому «на вырост» — с годами при перечитывании человек понимает эти книги иначе, чем в 17 лет; это процесс бесконечный, но как же должна была опуститься нравственная и интеллектуальная планка нашего общества, если в Думе бывшие троечники не стыдятся признаваться, что им неинтересна и непонятна русская классика. Даже в самые страшные годы (в сталинское тридцатилетие) не заходил разговор о том, чтобы убрать из программы Льва Толстого. Какая же другая книга может сравниться своим патриотизмом с «Войной и миром»? Да, и Достоевский, и Булгаков, как все настоящее в искусстве, сложны, но ведь за этими книгами — громадный мир их авторов, их вопросы, которые для нас не менее важны, чем для их современников.

Замечу, что «Мастер и Маргарита» до сих пор остается одним из любимых романов молодых людей, и незнание этого — свидетельство непрофессионализма тех, кто претендует на исправление школьной программы. Каждый ученик понимает литературу как может — наша (учительская) задача — не отвратить ученика от перечитывания, от возвращения к Достоевскому, Пушкину и Гоголю.

Я надеюсь все же, что составлять программу по литературе будут не дремучие троечники, а люди компетентные. Убрать классику и заменить ее однодневками — это значит сделать еще один шаг к духовному оскудению наших детей».

«Если можно обойтись без этих писателей, можно обойтись и без книг вообще. Маленькие дети читают «Кавказского пленника», дети постарше — «Детство» Толстого. Это то, чем наша страна гордится. То, о чем можно разговаривать с людьми самого разного возраста. У меня есть убеждение, что если в 10-м классе нужно будет изучать не двадцать, а пять книг, то одной из них должна быть «Война и мир». В этом произведении есть и личность отдельного человека, и вся его жизнь, и история, и философские вопросы — даже вопрос о том, что такое счастье. В том, что Достоевского обязательно нужно изучать в школе, я не так уверена, — но очень хорошо, что его произведения входят в программу. Ведь есть вопросы, которые только Достоевский ставит с такой глубиной и силой. Правильно разговаривать про них с людьми, когда им 16 лет. Что же до Булгакова, то он детям очень нравится. В программе 11-го класса есть произведения, которые ученики читают неохотно или вовсе не читают, но с «Мастером и Маргаритой» каждый раз совсем другая история, и обсуждать эту книгу — одно удовольствие. Если эти произведения вредны, значит и вся литература вредна с точки зрения законодателей. Это клинический случай, который должны обсуждать доктора, а не культурное сообщество.

Однако, мне кажется, никто не выкинет ни Толстого, ни Достоевского. Все нормальные учителя будут преподавать то же, что преподавали до этого. Подобные вещи говорят, только чтобы нас в очередной раз «взбодрить». Даже если этих писателей исключат из экзаменационной программы, мы все равно будем говорить о них с учениками. Никто не может запретить учителю делать это.

Такого явления, как патриотическая литература, в истории объективно не существует. Существуют брошюрки патриотического содержания, однако нормальная литература не может быть патриотической или антипатриотической. Это противоестественное сочетание слов. Любое произведение можно трактовать по-разному, и слово «патриотизм» — тоже.

Всегда были люди, которые ничего не читали, и люди, которые читали все свободное время. Все ученики разные. Я только что приехала с Всероссийской олимпиады по литературе, где мы читали работы старшеклассников, приехавших со всех концов страны. Они были очень разными: одни — невероятно яркие и талантливые, а другие — смешные, без какого-либо понимания произведения, о котором шла речь. Непонятно было, как их авторы вообще попали на эту олимпиаду. Так всегда бывает во всех вопросах, и в этом тоже.

Может показаться, что раньше было лучше, поскольку дети лучше писали сочинения. Но часто они просто заучивали материал наизусть, хоть это и невозможно проверить. Конечно, раньше литературе придавали больше значения, чем сейчас. Однако для преподавателей в этом есть как плюсы, так и минусы. С одной стороны, нам жалко, что долгое время этот предмет был «в загоне». После того, как исчез обязательный экзамен, отпала необходимость все повторять, перечитывать и запоминать, готовясь к выпускным. С другой стороны, в такой обязательности была своя опасность, поскольку многие ученики заучивали готовые мысли, а не думали сами. Теперь же такой необходимости нет, поэтому если учителю удается разговаривать о произведениях, у него появляется больше свободы. Он может сам выбрать, что обсуждать и на какие темы писать сочинения в зависимости от того, какой класс и что умеют ученики. Пока нет тотального вмешательства государства в процесс преподавания литературы, и для учителей в этом есть преимущества».

«Произведения Толстого, Достоевского и Булгакова, по большому счету, не нуждаются в моей защите. Они давно завоевали интерес читателя не только в России, но и за ее пределами, и странно, что мы вдруг начали обсуждать необходимость их изучения в школе, и что в стране, где опять так остро стоит вопрос любви к родине, патриотизм снова начал проявляться в расширении географического пространства, а не в углублении пространства гуманитарного и гордости за него.

Толстой, Достоевский и Булгаков, конечно, не очень легки для школьников. Но глупо было бы нам, учителям литературы, способствовать тому, чтобы молодое поколение становилось убогим. Ничто так не расширяет интерес и представления о мире, как та большая литература, которая у нас есть. «Война и мир» Толстого — это четыре толстых тома. Однако больше ста лет их читают 15-летние дети, и если они не все понимают в этом нежном возрасте, то, по крайней мере, приобщаются к культуре — через ее главные шедевры. И никто не сказал, что Пушкин проще, чем Толстой или Достоевский. Если выбрасывать из школьной программы и из основных культурных точек Достоевского, Толстого и Булгакова, надо выбрасывать все: и Грибоедова, и Пушкина, и Лермонтова. Если нам не нужны эти писатели, нам не нужно ничего. Можно спокойно отменять и азбуку тоже.

Можно надеяться, что хорошие учителя все равно будут преподавать Толстого, Достоевского и Булгакова, — но так не выйдет: если у них не будет часов по литературе, они не смогут изучать то, что не входит в узкую программу, которую проверяют на ЕГЭ. А если у учителей нет возможности говорить о «Преступлении и наказании», мы теряем весь петербургский текст русской литературы. Любое изменение школьной программы всегда чревато значительными последствиями. Еще один аргумент — «Мы уберем из программы сложные произведения, потому что никто не умеет их преподавать». Но это значит только, что нужно добиваться того, чтобы литературу в школе преподавали хорошие филологи, а не выкидывать произведения.

Советская школа отлично жила без «Мастера и Маргариты», и, возможно, дети с большим интересом читали этот роман, пока он не был растиражирован и в каком-то смысле опошлен. Но здесь снова встает вопрос, хорошо вы преподаете или плохо. Если хорошо, — нужно проходить эту книгу, а если плохо, лучше вообще ничего не берите. Когда мы обсуждаем Гоголя, мы говорим о «Мастере и Маргарите», а когда берем «Мастера и Маргариту», опять вспоминаем Гоголя, потому что все взаимосвязано.

Очень хочется спросить: чем и кому помешали «Мастер и Маргарита», «Преступление и наказание» и «Война и мир»? Тому, кто не может прочитать толстую книжку? В контексте сегодняшнего дня хочется сказать, что если человек решил покончить с собой, пусть он это делает самостоятельно, а не вместе с самолетом. Если кто-то хочет, чтобы его дети не читали эти книги, пусть отменит их для своей семьи. Зачем же обрушивать всю нашу культуру?

Опытный учитель может проходить как сложное произведение даже «Сказку про курочку Рябу». А плохой учитель сделает простым романом «Войну и мир». Понятно, что происходит и ради чего это делается. И, конечно, мы все, люди гуманитарной сферы, категорически против того, чтобы кто-то оскоплял мозг нашим детям. Разумеется, гораздо труднее манипулировать людьми, которые читали, изучали и могут говорить и мыслить в категориях Толстого и Достоевского. Чтобы проще было управлять, нужно этих писателей запретить. Но тогда, повторяю, надо запретить также Пушкина, Лермонтова и Тютчева.

Патриотизм и патриотическая литература — это то, о чем Пастернак сказал: «Я весь мир заставил плакать». Когда автор пишет и весь мир заставляет плакать над красой земли родной, это и есть патриотизм. Патриотическая литература — это Пушкин, Толстой, Бродский, Мандельштам. Это писатели и книги, в которых есть то, что у Толстого называется «латентной теплотой» патриотизма. Это любовь к родной литературе и родной культуре. А другого патриотизма я не знаю».

«В кабинетах власти работают сегодня исключительно изобретательные политтехнологи. Кстати сказать, имена их, хоть и тщательно скрываются, однако же известны — и рано или поздно будут покрыты презрением; вот этого они, похоже, не учитывают — что их выросшим детям не по себе будет. Достигают они раз за разом своих целей довольно легко. И мыслящие люди, которых в нашей стране, несмотря на их колоссальный отток (за прошлый год — рекордная цифра уехавших: 300 000; заведомо уверена, что дураков среди них почти нет), все еще немало, — бросаются то защищать оперный театр, то, скажем (вот как я сейчас), российскую школу от стопроцентного абсурда. Вменяемым согражданам просто не дают оглянуться вокруг и увидеть реальные угрозы — нашей экономике, жизни гражданского общества и просто жизни.

Так вот, имею сказать — провела конкурс в нескольких московских школах (это была проба — в ближайшее время проведу в нескольких областях, а затем, возможно, и шире) по роману «Мастер и Маргарита». Скоро подведем итоги с вручением премий. Тема была сформулирована так: «Что именно увлекло тебя и твоих друзей в романе «Мастер и Маргарита»?». Почитал бы депутат присланные мне сочинения — пожалуй, приуныл бы… Если, конечно, сохранил в своей высокой должности хоть сколько-то самокритичности. Немало понимают в этом романе сегодняшние школьники! Да, представьте себе — понимают многовековую драму борьбы добра со злом, размышления о смысле жизни человеческой, свободу воли в выборе между добром и злом, врученную человеку с рождения. Недаром по всем социологическим опросам, во-первых, читают этот роман с 12-ти лет (!), во-вторых, вот уж сколько лет школьники ставят его на первое место среди прочитанных книг. Это — одна из самых читаемых.

Таковы факты. И исходить надо из них, стараясь извлечь из этого пользу для изучения в школе классики XIX века — оно нередко, как известно, идет со скрипом. Показать, как именно использовать факт любви к роману Булгакова, я и стараюсь в своей книге для учителей-словесников «Литература в школе: читаем или проходим?» (то есть — проходим мимо…). Писала я для учителей, но ее, к моему приятному удивлению, активно покупают родители — такие, которые не хотят, чтоб их дети уподобились тем, кто не в силах воспринять русскую классику… Я показываю там, как через роман «Мастер и Маргарита» (ставший по-настоящему культовым романом российских школьников) учитель может выйти к Пушкину, Гоголю и Бунину (поскольку все они «содержатся» в этом романе). В этой же книге объясняется, сколько минут урока литературы надо непременно тратить на чтение русской классики вслух — это сегодня единственно верный способ донести ее до школьника. А уж там классика наша сама за себя постоит — и обнаружит свой огромный этический потенциал.

А по поводу бредовой мысли о создании в нашей стране специальной патриотической литературы обращусь непосредственно к Сергею Степашину — вдруг мое обращение каким-то путем до него дойдет.

Сергей Вадимович, вы — умный, образованный человек — не можете не понимать, что вряд ли кому удастся сегодня написать страницы, которые затмят за душу берущие чувством живого патриотизма страницы «Войны и мира»! «Тема патриотического воспитания граждан — это стратегическая государственная задача, которая попала на благодатную почву воссоединения Крыма и России». Если это правда ваши слова, а не фантазии думских журналистов, то читать совестно, Сергей Вадимович! Каков стиль — «стратегическая»! Ведь вы человек совестливый, и это значит, что через несколько лет каяться придется, как каялись вы за первую чеченскую войну…Только двое — Ельцин и вы — публично покаялись; я лично очень это оценила.

Так что в сегодняшней очередной «патриотической кампании» порадовали меня только слова Владимира Толстого — в журналистском, правда, пересказе, — что «любую качественную литературу можно назвать патриотической». Давайте из этого и будем исходить. Одно могу сказать определенно: если в сегодняшнем школьном преподавании литературы будем мы равняться на умственный уровень сегодняшних наших депутатов — пропала Россия-матушка».

Источник

• ← Значит ли что произведения включенные в школьную программу неинтересное чтение
• Значит ли это что произведения включенные в школьную программу →