Что будет с банками если будет революция
Заемщики ждут, когда банковская система рухнет
В России больше 12,5 млн плохих кредитов, а ситуация в экономике и рекордное падение доходов населения сулят только рост просрочек, считают эксперты.
Кредиты долгое время поддерживали штаны российской экономике, и пока доходы населения сокращались не сильно и не быстро, схема работала. Но пандемия внесла свои коррективы: экономика так и не выросла, а деньги на обслуживание своих обязательств перед банками у россиян закончились. Плохие долги растут, словно снежный ком. Люди ждут, что банковская система не сегодня — завтра рухнет, и это спишет с них все кредиты. Ситуацию с обслуживанием займов в условиях коронакризиса обсудили эксперты на пресс-конференции.
Директор СРО «Национальная ассоциация профессиональных коллекторских агентств» (НАПКА) Борис Воронин:
«Введенные в пандемию ограничения повлияли на платежную дисциплину россиян. Пока рост просрочек по кредитам не катастрофичен, но количество невозвратов растет, а доходы падают. Порой люди просто ждут, когда банковская система рухнет, в надежде, что это спишет с них все обязательства.
Россияне с высокими доходами закредитованы по минимуму, со средними — на умеренном уровне. Люди с маленьким доходом оказались в самом бедовом положении. Пандемия ухудшила именно их ситуацию.
Банковская система в силу закона «О кредитных каникулах» давала некоторые льготы и послабления, но это капля в море по отношению к общему числу плохих долгов. Пятая часть тех, кто подал заявление на кредитные каникулы, получили отказ. Банки вообще очень скупо дают льготы людям, которые доказали невозможность платить по своим обязательствам. Сейчас у многих заканчиваются кредитные каникулы, но ситуация с доходами принципиально не улучшается. Если не начнет расти экономика, будут расти просрочки. Сегодня как никогда важны такие инструменты как реструктуризация, упрощенное банкротство, в ряде случаев — скидки и прощения со стороны кредиторов. Ситуация пока управляема, просто мы живем в очередном кризисе».
Руководитель проекта ОНФ «За права заемщиков» Евгения Лазарева:
«Ситуацию с плохими кредитами мы мониторим последние пять лет. Закредитованность населения держится на уровне 30%. Но доходы россиян не растут, а долги по кредитам множатся. Сегодня в России 12,6 млн займов с просрочкой больше трех месяцев. Это на 12% больше, чем в прошлом году.
Нужно развивать экономику, обеспечивать людей работой. Но также важно развивать инструменты защиты заемщиков, которые оказались не в состоянии справиться со своими долгами. Важно, чтобы эти инструменты были, чтобы человек мог решить свои проблемы в правовом поле. В пандемию люди в принципе узнали, что с банками можно договариваться о реструктуризации. С весны было подано 146 тыс. заявок. Конечно, одобрение получили не все.
Ждать кредитной амнистии не стоит. Нужно совершенствовать институты реструктуризации, кредитных каникул, внесудебного банкротства. Должен быть безопасный выход, правовое решение проблем с долгами. Сейчас это крайне важно, ведь экономика быстро не запустится, даже если пандемия закончится завтра.
У нас пока не критичная ситуация, чтобы говорить, что мы катимся в тартарары. Но сейчас мы, с одной стороны, должны защищать человека, а, с другой, не допустить роста иждивенческих настроений: наберу, обанкрочусь и мне все простят. Не простят».
Член президиума Столыпинского клуба, экономист Владислав Жуковский:
«Правительству и Минфину нравится все списывать на COVID-19: спад инвестиций, падение экономики и возобновившееся вымирание страны. Но пандемия лишь обнажила проблемы, которые копились в стране десятилетиями.
Закредитованность — проблема не вчерашнего дня. Мы предупреждали Минфин и правительство, что на фоне стагнации экономики, вымирания малого бизнеса мы увидим надувание кредитного пузыря. За три года долги по официальным данным выросли с 11,5 до 20 трлн рублей.
С 2008 года ситуация в экономике не улучшается. Бывший министр финансов Алексей Кудрин озвучил недавно, что экономика России вообще не растет 12 лет подряд. Меньше 1% ежегодного роста. Такого не было со времен дефолта 1998 года. Можно предположить, что так происходит везде, но давайте посмотрим на Китай, который демонстрирует рост на 112% в реальном выражении. Среднемировая экономика выросла на 34%, США — на 18%, Европы — на 11%.
Проблемы появились не с пандемией. Это началось задолго до Украины, санкций и борьбы с польскими яблоками. Уже в 2010 году темпы роста экономики упали с 4,5 до 3,5%. В 2013 году страна уже погрузилась в техническую рецессию.
Семь лет подряд россияне живут все хуже. Во втором квартале текущего года доходы населения упали на 8%, по итогам третьего квартала — еще на 4%. Это абсолютный рекорд с конца 1990-х. Официально, в нашей стране 20 млн человек уже за чертой бедности. Половина россиян живет на доходы ниже 25 тысяч рублей. Но 300 евро — это даже не бедность, это нищета. При этом правительство говорит: давайте не будем давать денег населению, лучше повысим налоги, цены на бензин, ЖКХ, введем платежи за капремонт, повысим пенсионный возраст. Не удивительно, что в такой ситуации люди продолжают набирать кредиты. Говорить, что снежный ком остановится, не приходится.
Центробанк подтверждает, что сбываются негативные прогнозы, а долговая нагрузка растет опережающими темпами. В то же время помощник президента Максим Орешкин заявляет, что, если мы уберем кредитование, не будет и того роста экономики на полпроцента, который мы видели в предыдущие годы. Это значит, за счет кредитной нагрузки годами поддерживали штаны российской экономики. Без ее реального роста, без новых рабочих мест, десырьевизации и демонополизации мы решить проблему не сможем».
Что будет с кредитами при дефолте в России в 2021 году
Будет ли дефолт
Прежде чем понять, что будет с кредитами при дефолте в России в 2021 году, стоит разобраться в терминах «девальвация», «деноминация» и прочих, которые все чаще звучат в последнее время. Суть игры с терминологией в информационном поле такова:
У России есть и то, и другое, а вот внешних задолженностей практически нет. Что же до внутренней ситуации, то есть план расходов и антикризисные мероприятия. Нет громадной внешней задолженности, есть стратегические фонды и определенная независимость от мировой экономики.
Примерный сценарий
Тем, кто смотрит пугающие новости о неминуемом дефолте и свято верит в его неотвратимость, стоит понимать разницу между понятиями «дефолт страны» и «кредитный дефолт». Последний означает невозможность погашения населением крупных займов из-за потери платежеспособности, обесценивания денег и роста безработицы.
Сейчас в России гораздо более совершенная финансовая система, и что будет с займами при дефолте, решается однозначно:
Судебные разбирательства выгодны не банку, а клиенту — суд может позволить избежать самых неприятных моментов — штрафов и пеней. Пролонгировав, рефинансировав или реструктурировав займ, банк сохраняет возможность получить дополнительную прибыль с выкупленного за бесценок кредита.
Списание задолженностей россиян (да и то частичное), происходит только при объявлении чрезвычайного положения. Тогда государство признает невозможность выплат долгов гражданами и компенсирует банкам часть потерь. Что же касается девальвации, то она может привести к увеличению ставки по ипотеке.
Итоги
Однако реальное положение дел в стране исключает возможность его возникновения. По имеющимся данным, нынешняя ситуация кардинально отличается от той, что складывалась в РФ в 1998 году. Курс доллара в пересчете был ниже нынешнего еще в 2015.
При кредитном дефолте ситуация зависит от обанкротившегося – финансовой структуры или физического лица. Задолженность все равно придется погасить, поскольку займы банка-банкрота будут выкуплены более устойчивой финансовой структурой. Например, такой, как Сбербанк
Стоит ли россиянам надеяться на обнуление кредитов
Фото: Олег Харсеев/Коммерсантъ
Весь 2019 год вокруг «пузыря» на рынке необеспеченного потребительского кредитования ломались копья. О рисках негативных социальных последствий говорили и в Минфине. И, если уж печься о здоровье российской банковской системы, угроза массовых неплатежей по необеспеченным потребительским кредитам гораздо скорее вызовет волну банкротств кредитных организаций, чем какая-то государственная программа частичного или полного списания кредитов тем, кто не в состоянии их обслуживать. Прежнее правительство, кстати, неоднократно пыталось то с одной, то с другой стороны подступиться к решению проблемы. Были идеи расширить возможности использования материнского капитала, разрешив гасить им не только долги по ипотеке, но и автомобильные и даже потребительские кредиты. Была инициатива того же Минэкономразвития обязать банки предлагать проблемным заемщикам самим выкупать с большим дисконтом свой долг прежде, чем продавать его коллекторам. В каждой из идей нашлись более чем серьезные изъяны, и государство ограничилось тем, что с 1 октября прошлого года серьезно ужесточило требования к заемщикам, которые могут претендовать на получение кредита. Что только усугубило незавидное положение тех, кто уже успел залезть в долги и лишился возможности их реструктурировать, снизив ежемесячные выплаты за счет более низкой ставки или более длительного срока погашения. Риск массовых дефолтов по необеспеченным кредитам это только усилило.
Справедливости ради надо сказать, что в России долговая проблема стоит еще не так остро, как в окружающем нас мире. По данным вашингтонского Института международных финансов (IIF), глобальный долг, включающий в себя как государственный и корпоративный долг, так и задолженность домохозяйств, уже в конце третьего квартала прошлого года перевалил за 250 триллионов долларов. Эта цифра в 3,22 раза превышает размеры мировой экономики, что является историческим антирекордом. Согласно результатам исследования, долги домохозяйств бьют все рекорды в ряде европейских стран — Финляндии, Франции, Бельгии, Норвегии, Швейцарии, Швеции. Ситуация усугубляется высоким уровнем государственного и корпоративного долга практически повсеместно — от США и Китая до стран Африки и Латинской Америки. Все это замедляет темпы роста мировой экономики, делает монетарные стимулы все менее эффективными, усугубляет проблему неравенства и ведет к росту социальной напряженности. По данным опроса, который проводится компанией Edelman Trust Barometer в 28 наиболее экономически значимых странах мира, 56% опрошенных недовольны капитализмом. При этом во Франции эта цифра составляет 69%, в Италии — 61%, в Нидерландах, на родине капитализма — 59%.
Хороших или справедливых решений ни в мировой, ни в российской экономике больше, похоже, не осталось
В значительной степени причина в том, что проблемы, которые привели к кризису 2008 года, начинавшегося с лопнувшего пузыря на американском рынке субстандартной ипотеки и продолжившегося как европейский долговой кризис, за последние 10 лет только усугубились. Сверхмягкая монетарная политика, отрицательные ставки лишь позволили вновь надуть уже существующие пузыри, причем эффективность этих мер неуклонно снижается. Разговоры о необходимости глобальной «долговой перезагрузки» — обнуления всех долгов и новой жизни «с чистого листа» звучат все чаще. Более того, то тут, то там начинаются робкие пока эксперименты по списанию части долга тем или иным группам населения. Инициатива депутата от ЛДПР Бориса Чернышова провести в Москве эксперимент по списанию долгов молодым семьям в возрасте до 30 лет фактически копирует программу, которая с февраля начнет работать в Амстердаме. Мэрия столицы Нидерландов через муниципальный банк выкупит долги молодых (от 18 до 34 лет) амстердамцев, предоставив им ссуду на погашение долга, а заодно и «наставника», который будет консультировать должников, помогая им в поисках работы или обучения той или иной профессии. Тем, кто будет следовать рекомендации наставников, долги спишут окончательно.
Как бы отрицательно ни относился к идее списания долгов новый российский премьер, если в развитых странах начнется массовая «долговая перезагрузка» в отношении долгов домохозяйств, российским властям просто не останется ничего другого, кроме как присоединиться к общемировой тенденции. Произойти же это может на волне очередного кризиса, который большинство аналитиков теперь уже относят на конец нынешнего — начало следующего года. Так что решение набрать кредитов и перестать их обслуживать может оказаться самой успешной жизненной стратегией уже в ближайшем будущем. Загвоздка в том, что открыто это «окно возможностей» будет совсем недолго. Но те, кто слишком поспешит, рискуют серьезными потерями. Потому что, если набрать кредитов слишком рано, можно этого списания так и не дождаться. И попасть под процедуру личного банкротства со всеми вытекающими из него не слишком приятными последствиями.
В списании долгов нет ничего ни хорошего, ни справедливого. И если процесс этот в мире примет серьезные масштабы, это с большой вероятностью приведет к демонтажу той модели, которая доминирует в мире последние несколько десятилетий и которая давно уже достигла пределов своих возможностей и даже вышла за них. Проблема в том, что хороших или справедливых решений ни в мировой, ни в российской экономике больше, похоже, не осталось.
Если завтра революция. Что будет с деньгами
Деньги любят тишину. Это очень верное изречение. Митинги и революции плохо действуют на экономику страны в целом, но финансовый рынок лихорадит в этой ситуации больше всего.
Во время экономических и социальных катаклизмов нервозность населения возрастает и оно начинает активно обращать средства в наличные. Нельзя сказать, что люди поступают неправильно. История знает случаи, когда отдельные лица во время революционных событий 1917 года забрали все вклады из банков, распродали ценные бумаги и скупили золотые изделия. И это помогло кое-кому выжить. А были люди, которые в те далекие времена купили государственные облигации Российской империи, и впоследствии грелись ими, сжигая в печке.
Революция любит только наличные деньги. И не только революция. Во время экономических катаклизмов также резко возрастает спрос на наличные. У украинцев уже есть опыт как революционных событий (оранжевая революция), так и экономических кризисов. Это бесценный опыт, который позволяет предсказать поведение банкиров, центробанка, бизнеса и обычных граждан в том случае, если нечто подобное случится завтра или послезавтра.
Мораторий на снятие депозитов
На текущий момент на банковских депозитах находится около 500 млрд.грн. в разных валютах. При этом банкам должны около 790 млрд.грн по кредитам.
Есть такой показатель: остатки на корреспондентских счетах в банковской системе. На сегодняшний день этот показатель составляет около 20 млрд.грн. Это и есть те свободные деньги, которыми распоряжаются банки каждый день. Именно за счет этих средств банки и возвращают депозиты. Обычно проблем с выплатами не происходит. Этой суммы вполне достаточно, чтобы делать выплаты, несмотря на то, что этих денег значительно меньше, чем общая сумма остатков по депозитам. В условиях экономической стабильности, доходы получаемые банками по кредитам, с лихвой покрывают затраты по депозитам. Но это, повторим, в условиях стабильности.
Если же население и бизнес начнут активно изымать депозиты, то, в любом случае, одномоментно собрать деньги с должников банки не смогут. А это значит, что всем вернуть сразу депозиты не получится.
Именно по этой причине во время оранжевого майдана НБУ пришлось вводить временный мораторий на снятие денег с депозитов. Тогда это дало положительный эффект, хотя вкладчикам пришлось понервничать. Аналогичным методом регулятор попытался тушить пожар во время кризиса 2008-2009 года, но это только усугубило процесс. В данной ситуации причина вполне понятна: мораторий по депозитам не может быть слишком длительным. Мораторий 2008-2009 года, что называется, «передержали».
Деньги на карточке
Сегодня количество выпущенных платежных карточек превышает количество жителей Украины. На одного взрослого гражданина приходится в среднем три платежных карты. Несмотря на то, что население активно снимает наличные через банкоматы, остатки по платежным карточкам растут и могут доходить до десятков миллиардов по всей банковской системе. НБУ проводит политику, направленную на расширение использования платежных карточек для безналичных расчетов в торговых сетях. Это выгодно и для торговых сетей и для банков.
Вторая проблема: деньги у физического лица на карточке есть, а у банка нет средств на корсчете. Деньги, которые временно не используются физическими лицами, банки часто отдают другим банкам в виде краткосрочного кредита. Это кредит на один день, так называемый межбанковский кредит овертнайт. Когда банковская система работает нормально, эти кредиты без особого труда погашаются. Но если полевые командиры призывают штурмовать Кабмин или происходит еще что-нибудь экстраординарное, межбанковская система кредитов начинает давать сбои. Отдельные банки просто не способны отдать кредиты другим банкам.
Спрос на валюту тем больше, чем больше людей выходит на многотысячные манифестации. Во время революций доверие к национальной валюте падает. Население в такие дни больше доверяет иностранным денежным единицам, так как верит, что именно они защитят их от отечественных катаклизмов.
В Украине обращается около 80 млрд. долларов, однако в банковской системе общая сумма валюты не превышает 40 млрд. долларов. И эти средства, как правило, оформлены в виде банковских валютных кредитов. Поэтому получить валюты на всех желающих не хватит.
Рост курса доллара и в конце 2004 года, и во время кризиса 2008-2009 годов был обусловлен нехваткой валюты, при резком росте спроса на нее. В такой ситуации основным источником валютных средств, теоретически, могут стать золотовалютные резервы Украины. Эти резервы у нас около 29 млрд. долларов, но НБУ, конечно же, не станет отдавать все эти деньги населению и бизнесу.
Когда эксперты говорят, что курс доллара будет 15 грн, стоило бы добавить: если будет новый майдан.
Система безналичных расчетов сегодня работает четко и оперативно. И будет работать, если не случится революционных событий. Опять-таки, причина остановки безналичных платежей между банками вполне тривиальна. Деньги клиентов банк не хранит без дела, а запускает в оборот: покупает валюту на межбанковском рынке, выдает краткосрочные кредиты другим банкам и юридическим лицам, проводит операции своп и т.д. Сбой в одной из цепочек банковской сети, ведет к тому, что вся банковская сеть начинает буксовать.
Тогда НБУ, с некоторым опозданием, начал продавать валюту на межбанке из своих золотовалютных резервов. Итог: резервы начали резко уменьшаться и пришлось срочно просить кредиты МВФ, чтобы залатать брешь в резервах. Словом, решение одной проблемы, влекло за собой другую.
Как ни критикуют некоторые эксперты политику НБУ, факт остается фактом: украинская банковская система сегодня работает на уровне лучших мировых банковских систем. Но очень сложно работать по-европейски, когда половина экономики находится в тени. Это в США и Западной Европе кризисные явления устраняют разными умными действиями вроде таргетирования, монетаризации, либерализация. В Украине любые кризисные явления, вызванные революциями и экономическими потрясениями, можно устранить только ручным методом. Поэтому банкам в условиях хаоса тяжело работать по-европейски.
А вот угроза социальных потрясений более актуальна. Выборы всегда проходят нервозно. Поэтому риск политических катаклизмов в Украине в этом году на порядок выше, чем новый экономический кризис.
Если политики поведут народ на штурм административных зданий, тут уж никакая, пусть даже самая эффективная модель банковской системы не устоит.
«Банки будут списывать кредиты»: ЦБ рассказал о рекордном росте долгов народа
С привычной задержкой Центробанк России опубликовал информационно-аналитический «Обзор финансовой стабильности» с 1 октября 2019 года по 31 марта 2020-го. Ничем, кроме как специфическим банковским сарказмом, нельзя объяснить наличие слова «стабильность» в заголовке: сразу в голову приходит образ терпящего бедствие фрегата, мат матросов на вантах, отчаянные команды сохраняющего внешнюю уверенность капитана, панику среди пассажиров и равнодушное спокойствие подсчитывающего дебет с кредитом бухгалтера в комфортабельной каюте. Впрочем, если присмотреться, прямо под иллюминатором этой каюты можно заметить и причину этой стойкости – персональную спасательную шлюпку.
Но почитаем рассказ о стабильности. Это 59-страничный документ, рассказывающий о мире, которого уже никогда не будет, и о его столкновении с новой угрозой. Первый заместитель главы Центробанка Ксения Юдаева справедливо указывает на различия между нынешним кризисом и тем, что мы пережили дюжину лет назад:
Пандемия COVID-19 оказывает воздействие на финансовую систему вслед за влиянием на реальный сектор. В 2007–2009 гг. преобладал обратный эффект – влияние ситуации в финансовой системе на экономику.
То есть сейчас банки находятся в несравненно лучшем положении: рушится экономика, а они, как вороны, витают над полем её брани с карантинными ограничениями.
Плохо будет всем
А картина этой брани и впрямь невесёлая. Центробанк в своём обзоре присоединяется к прогнозу Международного валютного фонда, который предсказывает падение мирового ВВП на 3% – максимум со времён так называемой Великой депрессии. При этом российская экономика пострадает сильнее – на 4-6%. Инвесторы опять бегут из наших активов: уже становится прекрасной традицией с песнями и плясками заманивать их, а потом расстраиваться их склонности «выходить в кэш» при малейшей нестабильности.
Впрочем, Банк России бодро и не без оснований обещает также «массовые банкротства в корпоративном секторе» Китаю, США, еврозоне. У этого процесса также могут быть весьма любопытные последствия, но мы сейчас поговорим о другом – о простых гражданах, которые не знают точно слова «инвестиции», зато очень хорошо представляют, что такое «кредиты».
Жизнь за кредит
Несмотря на то, что обзор формально описывает лишь последний квартал прошлого и первый – нынешнего года, авторы рассказывают и о событиях апреля. Причём так, что слово «стабильность» вообще теряет всякий смысл:
Резко возросло число реструктуризаций кредитов… Часть заёмщиков не смогут восстановить своё финансовое положение, и банки будут вынуждены списывать кредиты.
Не спешите радоваться – часть кредитов, может, и спишут, но перед этим проведут вас через процедуру банкротства, кредитным рейтингом об асфальт так, что мало не покажется. К тому же Банк России опасается «замедления кредитования», которое якобы плохо скажется на восстановлении экономики. По этой логике, кредитная лихорадка последней пятилетки должна была вывести нашу экономику на какой-то космический уровень.
Часть заёмщиков не смогут восстановить своё финансовое положение. Фото: Zamir Usmanov / Globallookpress
Самая яркая цифра обзора – рекордная долговая нагрузка граждан. В среднем домохозяйства на 1 апреля 2020 г. платили банкам 10,9% своего располагаемого (то есть оставшегося после обязательных платежей) дохода – абсолютный рекорд в нашей истории. Но это средняя цифра, где учитываются и те граждане, которые отродясь кредитов не брали. Если же считать только попавшихся в эту ловушку, то 23% из них тратят на ежемесячные выплаты более 80% дохода, то есть фактически полностью работают на банк. И за два месяца, прошедших после этого подсчёта, ситуация явно не улучшилась.
Можно ожидать, что таким заёмщикам с большой вероятностью понадобятся реструктуризации,
– деликатно замечают авторы, хотя понятно, что как только снимут ограничения, нас захлестнёт волна банкротств физических лиц. К слову, вы слышали что-нибудь об исполнении поручения президента (от 25 марта) сделать банкротство более доступным для граждан? Это не в интересах банков, а стало быть, про инициативу благополучно «забыли».
При этом у банков всё хорошо. Они, согласно тому же документу, «находятся в здоровом состоянии и имеют значительные запасы капитала». Ибо «накоплены значительные буферы – в целом свыше 5 трлн руб.)».
Каникулы для везунчиков
Для этого был принят Закон о кредитных каникулах. Он вступил в силу 3 апреля 2020 года и с тех пор не пересматривался. Закон имеет отношение к гражданам (сейчас не будем говорить про ИП), у которых доказанный доход за последний перед обращением в банк месяц снизился более чем на 30% по сравнению со средним доходом в 2019 году, и это вызвано именно эпидемией коронавируса (увольнение, неоплачиваемый отпуск, резкое снижение зарплаты).
Также изначально была ограничена сумма кредита, с которой можно получить помощь:
Ипотека до 1,5 млн руб., автокредиты до 600 тыс., потребкредиты до 250 тыс., кредитные карты с лимитом не более 100 тыс. рублей. Впоследствии смешной лимит по ипотеке был увеличен до 2 млн по России, 3 млн в Московской области, Санкт-Петербурге и Дальневосточном округе, ну и 4,5 млн в городе победивших QR-кодов.
Учитывая и эти ограничения, и значительную долю «серой» занятости в России, мы видим, что закон защищает права очень малой доли заёмщиков.
Да и права эти невелики. Банк, так и быть, обязан предоставить отсрочку по кредиту, но не более чем на шесть месяцев. Никакие долги не списываются – просто срок кредита растягивается на срок до полугода с небольшой «карантинной» паузой без пеней и штрафов.
Отдельные банки более-менее лояльно по отношению к клиентам трактуют требования закона, другие строго придерживаются его буквы, что при таких формулировках фактически является «итальянской забастовкой». В общей сложности с 20 марта по 13 мая было реструктуризовано 1,2% действующих договоров – думается, более половины тех, кто имел шанс на такую помощь, уже ею воспользовались.
Что делать дальше
Очевидно, что меры помощи заёмщикам недостаточны. Люди оказались в сложнейшем положении не по своей вине, а из-за приостановки или закрытия предприятий. Мы для того и содержим государство, чтобы в критические моменты оно могло помочь нам.
Грех жаловаться – из бюджета выделены существенные средства на тотальную и адресную поддержку населения и бизнеса. Но при этом правительство не находит в себе сил заставить и банки поделиться «накопленными существенными резервами» на этом «празднике общей беды». Ибо полугодичная отсрочка менее чем для 2% заёмщиков – это издевательство.
Очевидно, что нам нужно полное списание мелких кредитов для граждан, полностью потерявших доход вследствие ограничительных мер. Также имеет смысл говорить об аннулировании или хотя бы приведении к ключевой ставке ЦБ процентов по многим другим кредитам.
Нужно ограничить пропаганду кредитов, так как доступность кредитных денег формирует определённую психологическую зависимость людей. Фото: Валерий Шарифулин / ТАСС
При этом никто не говорит, что кредитные наркоманы – это невинные ангелы. Взрослый человек, живущий в России, должен понимать, что форс-мажор у нас – это как северный ветер: случается примерно с такой же вероятностью и такой же регулярностью, а значит, ни в коем случае нельзя обременять себя излишними обязательствами, тем более перед беспощадной банковской системой. Проблему кредитования в России надо решать системно, а для этого на государственном уровне признать ростовщичество временно неизбежным злом и уже на этой основе формировать новую банковскую политику.
И в первую очередь нам нужен пересмотр Закона о рекламе в части регулирования рекламы банковских услуг. Бог с ними, с депозитами и платёжными системами, хотя и тут есть множество подводных камней для граждан (полученные на временное хранение деньги банки склонны считать своими и выдавать настоящему владельцу малыми порциями на своё усмотрение). Главное – нам нужно ограничение пропаганды кредитов. Пришло время признать, что доступность кредитных денег формирует определённую психологическую зависимость, лишает людей способности здраво оценивать свои возможности и планировать траты. О полном запрете такой рекламы – в духе «форекса» и азартных игр – говорить не приходится, но определённые ограничения, как с рекламой табака и алкоголя, безусловно, нужны. Исключение можно сделать для ипотеки и кредитов на лечение, образование и приобретение автомобиля (авторынок не проживёт без кредитных линий).
Если нам удастся сформировать негативное отношение общества к кредитным ловушкам, наше общество станет здоровее не только экономически, но и морально.