Что будет с евросоюзом в будущем
Будущее Евросоюза: варианты развития событий в среднесрочной перспективе (до 2025 года)
Резюме.
Пандемия коронавируса решительно обнажила сложный клубок принципиальных проблем, копившихся внутри Евросоюза на протяжении прошлых двух десятков лет. В одно и то же время в Европе наложились друг на друга кризисы структурный, идейный и целеполагания.
Все вместе они совпали с системным кризисом либеральной модели капитализма и исчерпанием доступных к завоеванию свободных внутренних и внешних рынков. Сокращение экспортного пространства уменьшает объем поступающей прибыли, частью которой шесть ведущих экономик ЕС (Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Швеция, Австрия) ранее могли оплачивать верность европейской интеграционной идее у лимитрофов, чьи экономики в следствие вступления в Евросоюз проиграли.
Более того, в ряде случаев во внешнем мире члены ЕС оказываются на стороне прямо между собой воюющих лагерей, что исподволь подводит их к риску возникновения прямого междоусобного вооруженного столкновения. Как, например, между Францией и Италией в Ливии.
Из чего следует однозначный вывод: в перспективе ближайших пяти лет внутренний раскол Евросоюза продолжит углубляться.
По мере активизации Польши в рамках националистической повестки, Франции – в рамках перетягивания на себя объединяющего лидерства, Брюсселя – пытающегося использовать нынешний кризис для собственного усиления и проталкивающего «зеленую экономическую стратегию», губительную для национальных экономик входящих в ЕС стран, центробежные тенденции начнут превышать центростремительные. Что приведет Евросоюз к параличу внутренней власти.
А не позднее 2040 – 2050 годов Евросоюз умрет. Обсуждению подлежат лишь конфигурация осколков, образовавшихся в итоге распада.
России следует принять эту перспективу, как данность, и сфокусировать усилия на выстраивание двусторонних взаимовыгодных отношений только со странами, представляющими для России экономический и/или технологический интерес. В первую очередь речь идет о Германии, Франции, Бельгии, Нидерландах, Австрии и Швейцарии, а также, частично, Дании, Швеции и Финляндии. Из балканских стран интерес представляет только Сербия. Все прочие, включая Прибалтику, Польшу и Южную Европу – по остаточному принципу.
Новая политика должна исходить из следующих посылов:
Во-первых, отношения с западными странами следует строить на сочетании взаимности материальной выгоды и полезности результат для сохранения у них высокого уровня жизни, как залога удержания национальной и культурной идентичности.
Во-вторых, роль, масштаб и значение контактов с общеевропейскими структурами в лице Еврокомиссии и Европарламента, так и всех прочих «общеевропейских» политических механизмов, вроде ПАСЕ, ОБСЕ и Европейского суда, должны понижаться.
В-третьих, следует принимать как неизбежность рост угрозы попыток изъятия российской собственности и капиталов, находящихся в Евросоюзе. Для ее купирования необходимо уже сейчас разработать и реализовать программу их вывода на российскую территорию.
В-четвертых, развитие экономических отношений, даже с избранными странами, требует перевода мест рассмотрения хозяйственных споров из европейских третейских судов в российские или создания новых, двусторонних структур аналогичного предназначения.
Оценка ситуации.
Пандемия коронавируса в Европе вызвала экономический шок совершенно неожиданных масштабов. Эксперты Еврокомиссии пришли к выводу о том, что по итогу второго квартала 2020 года совокупный ВВП Европейского союза сократится на 12,2% по сравнению с первым кварталом, в свою очередь уменьшившим экономику Еврозоны на 5,4%. Даже если во втором полугодии произойдет всеми крайне желательный рост на фоне восстановления экономического оборота, в сумме на конец года Европа все равно потеряет не менее 7,4% совокупной экономики.
И это еще оптимистичный прогноз. Европейский центральный банк (ЕЦБ) оценивает итого года значительно более пессимистично – падением в 12 – 12,5%.
В попытке купировать последствия экономического кризиса ЕЦБ, совместно с ЕК, пытается продвигать программу антикризисных мер, состоящую из двух пакетов мероприятий общим объемом в 1,35 трлн евро.
Первая, наиболее известная ее часть, предполагает выпуск облигационного займа на 750 млрд евро под гарантии ЕК, 250 млрд из которого выдается пострадавшим странам в виде долгосрочного кредита, а 500 млрд безвозмездно раздается в виде целевых грантов. Вторая часть, по техническому устройству, близко похожа на первую, но предусматривает больший размер кредитной доли по сравнению с грантовой.
Погашение обязательств перед держателями облигаций должно состояться в 2058 году. Однако его невозможность очевидна уже сегодня. Собственный бюджет ЕС составляет всего 1,85 трлн евро за шестилетний бюджетный цикл. Следовательно, исполнение долговых обязательств потребует полной заморозки на шесть лет абсолютно всех европейских программ и даже значительной части обычной бюрократической деятельности.
Теоретически решить финансовую проблему Брюссель может тремя способами: позволить ЕЦБ выкупить долги с помощью QE; убедить шестерку европейских стран-доноров (Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Швеция, Австрия) взять обязательства на себя; разрешить Еврокомиссии собирать собственные прямые налоги со всех граждан ЕС помимо добровольных взносов в ее бюджет членами Евросоюза.
Но все эти пути встречают массовое категорическое сопротивление. Доноры и без того несут наибольшие экономические потери в следствие кризиса, так что оплачивать проблемы остальных 18 стран желания не имеют. В том числе под угрозой утраты устойчивости их собственных национальных экономик. Особенно сильно, вплоть до декларации выхода из состава ЕС, с программой не соглашается Италия.
Вариант с ЕЦБ трактуется как покушение на независимость уже не только доноров, но и реципиентов. Лимитрофы вроде Кипра, Бельгии и государств Восточной Европы, не без оснований считают, что сильные Германия и Франция с Европейским центробанком как-то договориться сумеют, тогда как малые страны, ввиду слабости их экономик и недостаточности политического влияния, попадут в кабалу, и будут вынуждены утратить государственную независимость.
Еще большей, хотя в настоящий момент и несколько отдаленной угрозой, все члены Общей Европы считают появление у Брюсселя собственных, им неподконтрольных денег, напрямую взымаемых с граждан юридически суверенных государств. Что неизбежно закончится прямым конфликтом между ими и центром. В котором они рискуют проиграть.
Положение усугубляется откровенно сепаратисткой стратегической линией Польши, прямо игнорирующей общеевропейские интересы в пользу собственных национальных. А также попыткой игры США на внутриевропейских противоречиях с целью экономической колонизации Европы. Или по крайней мере получения от нее геополитической финансовой ренты. За защиту от российской военной угрозы. За геополитическое покровительство в рамках коллективного запада. За разные другие, в том числе откровенно надуманные предлоги.
Постановка проблемы.
Таким образом ЕС столкнулся сразу с тремя кризисами, каждый из которых, даже самостоятельно, является для Европы предельным.
Первый – идейный. Грубо – кто в Европе должен быть главным?
Публично считалось что никто. На основе всеобщего равенства входящие в объединение страны, добровольно и сознательно, серией постепенных интеграционных шагов придут к преобразованию союза независимых стран в новое наднациональное унитарное государство.
Но французская правящая элита не тянет на эту задачу, ни морально, ни экономически. Последнее особенно важно, так как лидерские претензии должны основываться на каких-либо зримых преимуществах. А их нет. Франция почти год сотрясается протестами «желтых жилетов», недовольных падением экономического уровня страны.
Причем их возмущение реально обоснованно. Франция проигрывает экономическую конкуренцию Германии, разрыв по ВВП с которой достигает 1,42 раз и продолжает увеличиваться. Объективно на германскую экономику в ЕС замкнуто вдвое больше европейски стран, чем на французскую.
Второй кризис – с целеполаганием. Фундаментальная проблема Евросоюза вытекает из того, что его интеграционный проект основан исключительно на материальном интересе, а не сплочении на основе «единой судьбы европейских народов», общность которой сложно сформулировать между, скажем, португальцами и румынами.
Экономическая выгода от поглощения Евросоюзом периферийных стран Южной и Восточной Европы экономики государств Европы Западной на данный момент исчерпана. Тем самым пропал смысл финансирования богатыми странами европейских программ выравнивания, преследовавших цель повышения уровня жизни бедных членов ЕС. Что в конечном счете ведет к прогрессирующему ослаблению желания всех участников Общей Европы исполнять обязательства в рамках единого экономического и политического пространства.
Результатом чего становится углубляющийся раскол мировосприятия не только между еврооптимистами (в лице брюссельской общеевропейской бюрократии) и евроскептиками (в лице сторонников возврата к полной национальной независимости своих стран).
К ним фактически добавляются отдельный, по отношению к Евросоюзу сепаратистский, польский интеграционный проект «Междуморья», и тенденции, определяемые коренными различиями в стратегических интересах основных ведущих экономик Европы. В частности, очевидной необходимости углубления экономических связей с Россией (как источника стратегически важных энергоносителей и рынка сбыта промышленных товаров) Германии и Австрии.
Третий кризис – с геополитической субъектностью. Со времен возникновения Священной Римской империи германской нации в 1512 году Европа воспринимала себя отдельной Цивилизацией и по сути являлась таковой.
Приходящие в Европу из вне народы ассимилировались в доминирующую европейскую культуру, основанную на постулате безусловности ее культурного и религиозного (христианского) превосходства.
В свою очередь внешняя экспансия велась не столько ради экономических целей, хотя они важную роль играли, сколько из убежденности европейцев в обоснованности культурного бремени белого человека, несущего свет цивилизации варварским отсталым народам и территориям.
Европейские морально-этические ценности, особенно в их протестантской версии, безусловно считались прогрессивными, от того основополагающими. Отсюда вытекало центральное значение европейских технологий, капиталов и принципов самоорганизации общества.
В настоящий момент геополитическую субъектность Европа утратила. В идейном плане она лишь повторяет американские принципы, которые считаются более передовыми. Даже такие, для ей чуждые, как идеи движения Black Lives Matter.
Вакуум целеполагания вызывает активизацию исламской конкисты, противопоставить которой европейские элиты ничего внятного не могут. От того свое культурное пространство постепенно исламской религии проигрывают. А так как специфической чертой Ислама является своеобразное упорядочивание не только религиозной, но и светской части жизни, общее культурное поражение оборачивается расширением масштаба замещения европейской христианской Традиции на новую, для Европы абсолютно чуждую.
Выводы.
Какого-либо компромиссного решения, допускающего сохранения Евросоюза в целостном виде, изложенные выше системные кризисы не имеют. Что предопределяет принципиальную нежизнеспособность всего европейского интеграционного проекта.
На данный момент он сохраняется только по инерции глобальных процессов. И ввиду отсутствия сколько-нибудь очевидных простых путей роспуска объединения без неизбежного критичного углубления экономического кризиса и обвального падения уровня жизни.
Но инерционное качение длиться вечно не может. Тем более в условиях прогрессирующей утраты внешних рынков сбыта европейских товаров и услуг. Ближний Восток находится в состоянии перманентной гражданской войны (Сирия, Ливия, страны Магриба). В аналогичном состоянии находится и Центральная Африка). Китай, как рынок сбыта, для Европы потерян уже с конца первого десятилетия текущего века. Единственное оставшееся направление получения внешнеторговой прибыли – США – с 2016 года также активно закрывается.
Следовательно, не позднее 2040 – 2050 годов Евросоюз умрет. Обсуждению подлежат лишь конфигурация осколков, образовавшихся в итоге распада.
Предотвратить этот процесс Россия ни коем образом не в состоянии. Внутренние силы, заинтересованные в сохранении Европы в ее нынешней конфигурации и настроенные на выстраивание дружественных отношений с Москвой, при этом располагающие ресурсами, достаточными для задачи подобного масштаба, в Евросоюзе отсутствуют.
Попытка их создания из вне всеми политическими группами и элитами воспринимается как агрессивное и категорически недопустимое вмешательство во внутренние дела Европы. Порождающее лишь усиление антироссийских настроений.
Предложения.
В изложенных выше обстоятельствах стратегические интересы России требуют коренного пересмотра базовой позиции в отношении ЕС. В системном смысле необходимо принять перспективу распада ЕС как данность.
Исходя из чего целесообразно сфокусировать усилия на выстраивание двусторонних взаимовыгодных отношений только со странами, представляющими для России экономический и/или технологический интерес. В первую очередь речь идет о Германии, Франции, Бельгии, Нидерландах, Австрии и Швейцарии, а также, частично, Дании, Швеции и Финляндии. Из балканских стран интерес представляет только Сербия. Все прочие, включая Прибалтику, Польшу и Южную Европу – по остаточному принципу.
Основой процесса следует позиционировать не только взаимную перспективность развития экономических связей, но и стратегическую выгодность, даже необходимость и неизбежность, подобного сближения для повышения их собственной национальной независимости. А также обеспечения условий стабильности их экономики, являющейся основой, как минимум, для сохранения относительно высокого материального уровня жизни их населения.
Что является единственным залогом выживания не столько европейской Цивилизации, сколько их собственной национальной и культурной идентичности. Последнее, кстати, может оказаться весьма востребовано в отношении Венгрии и Болгарии.
При этом важно понимать, что процесс реализации такой стратегической линии потребует от России усиления игнорирования Брюсселя, как в лице Еврокомиссии и Европарламента, так и всех прочих «общеевропейских» политических механизмов, вроде ПАСЕ, ОБСЕ и Европейского суда.
По этой же причине в любых, даже двусторонних, экономических соглашениях, следует исключить использование европейских третейских судов, в пользу расширения вовлечения в процесс решения возможных хозяйственных споров третейских судов России. Либо стимулирования создания нового взаимного третейского механизма.
Так как изложенный выше процесс наверняка встретит существенное противодействие со стороны сил и стран, в сближении с Россией не заинтересованных, уже сегодня следует исходить из того, что перспектива попыток блокирования российских капиталов и собственности в Европе переходит из категории вероятной на уровень неизбежной. Исходя из чего уже сейчас необходимо активизировать процессы вывода собственности и капиталов на территорию Российской Федерации.
Крах Европейского союза уже скоро. Какие страны выйдут из ЕС первыми?
В статье рассказывается о том, какие страны и по каким причинам больше не заинтересованы в нахождении в Европейском союзе с его жесткими экономическими и политическими странами
Еще лет 10 назад вопрос о том, развалится ли Европейский союз, выглядел попросту смешным, а то и вовсе неуместным. Но после выхода из ЕС Великобритании никто уже не смеется. Наоборот, руководство некоторых стран вполне серьезно подумывает о том, а не выгоднее ли будет стать снова независимыми и вершить свои экономические и политические дела подобно Швейцарии, Норвегии или Исландии, которые в ЕС не состоят?
Ну, страны, которые никогда и ни за что не выйдут из ЕС – это слабые в экономическом отношении государства Восточной Европы, начиная от Прибалтики и Польши на севере и Греции и Болгарии на юге. Как ни парадоксально, этим странам очень выгодно иметь слабую экономику, так как именно поэтому они получают миллиарды помощи не только от руководства ЕС, но и гранты от всяких экономическо-политических мировых организаций. Если они перейдут в разряд развитых и сильных, то им самим придется платить другим. Поэтому с этой стороны Евросоюз защищен более-менее хорошо.
Слабое звено на этом «Восточном фронте» составляет только Венгрия, которая все больше и больше заглядывается в сторону России, желая найти в ней не только богатого экономического донора, но и политического защитника. Дело в том, что Венгрия всю свою историю практически не знала демократии, за исключением короткого периода 90-х – начала 2000-х. Сегодня же Венгрия все сильнее скатывается к национализму и даже тоталитаризму, и потому ей гораздо комфортнее было бы в союзе с восточными соседями, в которых тоталитаризм процветает в той или иной степени. Тем более Венгрия так и не перешла на евро, оставив себе свой форинт, потому выход из ЕС, если он случится, может пройти без особенных проблем.
Основу Евросоюза составляют Германия и Франция, в какой-то степени к ним в этом приближена Италия. А вот Швеция, хоть и может считаться развитой экономически и богатой страной, но ее не устраивает очень много правил, которые поставил Брюссель. Например, Швеция – почти что мононациональная страна, исключение составляют саамы (лопари), коренное туземное население шведской Лапландии, но так как их насчитывается всего 17 тысяч, проблема с ними легко решена и давно уже никакой проблемы не составляет. Также в Швеции проживает около полумиллиона этнических финнов, но это народ родственный, к тому же пришлый, с ними тоже проблем нет. А вот пускать к себе негров и арабов шведы не хотят категорически. Учитывая, что шведы также не перешли на евро, в случае с возникновением претензий от Брюсселя они могут легко выйти из ЕС и присоединиться в экономическом союзе к полностью независимым от Европы Норвегии и Исландии, тем более что плодотворный опыт таких союзов у шведов уже был.
Италия также является претендентом на выход из Европейского союза, но только условным. Хоть эта страна и не является особенным донором отсталых стран ЕС, но все же ей пока что выгоднее иметь единое экономическое пространство с Германией и Францией, а так же Финляндией, откуда она получает некоторые виды сырья без пошлин, особенно лес. Однако по мере экономического ослабления Германии и особенно Франции перед Италией встал выбор поиска новых экономических союзников. Таковыми могут стать США и Россия. Однако рынок США давно уже захвачен японцами, китайцами и немцами, и Италии на него рассчитывать особенно нечего.
А вот рынок России является очень перспективным, и пока он прикрыт евро-американскими санкциями, на него можно очень легко прорваться. Если Италия выйдет из ЕС, то она может не соблюдать санкции и быстро захватить емкий российский рынок. Но тут надо поторопиться, потому что если Италия не успеет определиться до снятия санкций, то кода в Россию хлынут американцы, немцы и прочие французы, бодаться с ними за «хлебные» места будет очень трудно.
Франция сегодня, как говорится, находится «на последнем издыхании». Ее экономика буквально трещит по швам, и на китайском импорте зарабатывать удается все меньше и меньше. Американцы подспудно изгоняют французов со своего рынка, и единственное спасение – рынок российский. Поэтому Франция, несли хочет хоть как-то поправить свои дела, должна или побыстрее лоббировать снятие санкций с России, или, наплевав на Брюссель, влезть на него, причем надо опередить итальянцев.
Выход из ЕС Финляндии несколько будет затруднен, так как финны успели перейти на евро. Однако перед ними стоит точно такой же выбор, как перед Италией и Францией. Финляндия считается развитой страной, и помощи и грантов от ЕС не получает. Последние 70 лет у финнов имеется очень положительный опыт экономического сотрудничества с СССР, а потом с Россией, поэтому с ослаблением Евросоюза им тоже не останется ничего лучшего, как просто войти на рынок России, причем следует успеть это сделать прежде, чем это сделают остальные «евросоюзовцы».
Ну, остаются Испания, Германия, Австрия и Бельгия с Голландией. Однако Испания – это отсталая страна, держащаяся лишь на немецкой помощи, Бельгия с Голландией прекрасно обретаются на российском рынке и в обход европейских санкций. А Германия с Австрией – это страны, которые хоть и имеют в России огромные экономические интересы, но из-за колоссальной упертости (на генетическом уровне) своего руководства будут терпеть до последнего. И когда все основные игроки ЕС убегут в Россию, они останутся со всякими мелкими восточноевропейскими ублюдками на руках, которые будут требовать от них все больше и больше. Вот тогда и настанет полный конец Европейскому союзу.
Осталось определить – когда именно этот конец произойдет? А вот когда на периферии Европы (например, в Ливии или на Украине) произойдет какая-либо военная заварушка с участием России, и в Европу хлынут новые миллионы беженцев, тогда Европа развалится окончательно. На новые санкции против России у нее уже не будет сил, это ясно всем абсолютно. Поэтому окончательный развал ЕС сегодня зависит только от одного человека, имя которого все знают прекрасно.
Есть ли будущее у Европейского Союза?
Есть ли будущее у Европейского Союза?
Евросоюз переживает самый глубокий кризис за всю свою историю, сегодня это можно утверждать точно но, несмотря на это, европейцы полны решимости, продолжать интеграцию. Европейцам необходим рывок – предыдущие два года для ЕС оказались очень сложными. Провал Евроконституции на референдумах, пробуксовка с бюджетом ЕС, явное превалирование национальных интересов над общеевропейскими, финансовая проблема с Грецией.
Многие в Европе против вступления Турции, опасаясь, что Евросоюз и так расширяется со слишком большой скоростью, не успевая «переваривать» новых членов. Нужно признать, для таких опасений есть основания. В Евросоюзе идёт активная борьба за лидерство между крупнейшими государствами, такими как Франция, Германия, Великобритания. Так, например, С 2004 г. самой большой проблемой в политическом отношении стала Польша, которая стремится встать вровень с Германией, Англией и Францией в решении общеевропейских вопросов и ищет опору для этого в США. Если представить, что к этому прибавится ещё и Турция, также наверняка рассчитывающая играть далеко не последнюю роль, то управление такой громоздкой структурой, в которую к тому времени превратится Евросоюз, станет просто невозможным.[[i]]
Другая важная проблема заключается в том, что даже если все страны-члены ЕС ратифицирует Лиссабонские соглашения, проблемы всё равно всплывут. Снаружи всё будет чинно и чисто: общие структуры управления, единая валюта и т. д. Но внутренние противоречия и дальше будут раздирать Евросоюз и статистические данные о его общем населении, территории, и, особенно, об объёме ВВП, которые любят приводить евроэнтузиасты, сравнивая их с США, так и останутся результатом механического сложения цифр, а не отражением показателей единого государственного образования. В среднесрочной перспективе – точно.
Однако, с уверенностью можно говорить о том, что будущее мира в таких интеграционных группировках, как Евросоюз. Но такие страны, как США будут этому препятствовать и экономически, и путем военной дестабилизации на мировых территориях и различных регионах.
[[ii]] Журнал «DEUTSCHLAND», № 6/2001, декабрь/январь. Режим доступа: http://www. academy-go. ru/Site/RussiaEC/Publications/Ditcen. shtml ( дата посещения 30.09.2010г.)
[[iii]] Marc Rousset. La nouvelle Europe: Paris–Berlin–Moscou. Le continent paneuropéen face au choc des civilisations. P.: Godefroy de Bouillon, 2009 стр.245
[[iv]] Michel Foucher. “Quels intérêts communs pour les Еurорéеns?”, в: Thierry Chopin, Michel Foucher (eds) Rapport Schuman sur ľetat de ľUnion. Раris: Fondation Robert Schuman – Lignes. de герeres, 2007. Стр.23
[[v]]Ľ Union eitropéenne un demi-siècle plus tard: état des lieux et scénarios de ralance, note № 37 de la Fondation Robert Schuman, ноябрь 2006 года. стр.67
[[vi]]Michel Foucher. “ĽUnion politique, européenne: un territorie, des frontières, des horizons”, в: Esprit (Париж), ноябрь 2006 года. Стр.89
Будущее ЕС: варианты развития событий в среднесрочной перспективе
Пандемия коронавируса решительно обнажила сложный клубок принципиальных проблем, копившихся внутри Евросоюза на протяжении прошлых двух десятков лет. В одно и то же время в Европе наложились друг на друга кризисы структурный, идейный и целеполагания
Все вместе они совпали с системным кризисом либеральной модели капитализма и исчерпанием доступных к завоеванию свободных внутренних и внешних рынков. Сокращение экспортного пространства уменьшает объем поступающей прибыли, частью которой шесть ведущих экономик ЕС (Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Швеция, Австрия) ранее могли оплачивать верность европейской интеграционной идее у лимитрофов, чьи экономики в следствие вступления в Евросоюз проиграли.
Более того, в ряде случаев во внешнем мире члены ЕС оказываются на стороне прямо между собой воюющих лагерей, что исподволь подводит их к риску возникновения прямого междоусобного вооруженного столкновения. Как, например, между Францией и Италией в Ливии.
Из чего следует однозначный вывод: в перспективе ближайших пяти лет внутренний раскол Евросоюза продолжит углубляться.
По мере активизации Польши в рамках националистической повестки, Франции – в рамках перетягивания на себя объединяющего лидерства, Брюсселя – пытающегося использовать нынешний кризис для собственного усиления и проталкивающего «зеленую экономическую стратегию», губительную для национальных экономик входящих в ЕС стран, центробежные тенденции начнут превышать центростремительные. Что приведет Евросоюз к параличу внутренней власти.
А не позднее 2040 – 2050 годов Евросоюз умрет. Обсуждению подлежат лишь конфигурация осколков, образовавшихся в итоге распада.
России следует принять эту перспективу, как данность, и сфокусировать усилия на выстраивание двусторонних взаимовыгодных отношений только со странами, представляющими для России экономический и/или технологический интерес. В первую очередь речь идет о Германии, Франции, Бельгии, Нидерландах, Австрии и Швейцарии, а также, частично, Дании, Швеции и Финляндии. Из балканских стран интерес представляет только Сербия. Все прочие, включая Прибалтику, Польшу и Южную Европу – по остаточному принципу.
Новая политика должна исходить из следующих посылов:
Во-первых, отношения с западными странами следует строить на сочетании взаимности материальной выгоды и полезности результат для сохранения у них высокого уровня жизни, как залога удержания национальной и культурной идентичности.
Во-вторых, роль, масштаб и значение контактов с общеевропейскими структурами в лице Еврокомиссии и Европарламента, так и всех прочих «общеевропейских» политических механизмов, вроде ПАСЕ, ОБСЕ и Европейского суда, должны понижаться.
В-третьих, следует принимать как неизбежность рост угрозы попыток изъятия российской собственности и капиталов, находящихся в Евросоюзе. Для ее купирования необходимо уже сейчас разработать и реализовать программу их вывода на российскую территорию.
В-четвертых, развитие экономических отношений, даже с избранными странами, требует перевода мест рассмотрения хозяйственных споров из европейских третейских судов в российские или создания новых, двусторонних структур аналогичного предназначения.
Пандемия коронавируса в Европе вызвала экономический шок совершенно неожиданных масштабов. Эксперты Еврокомиссии пришли к выводу о том, что по итогу второго квартала 2020 года совокупный ВВП Европейского союза сократится на 12,2% по сравнению с первым кварталом, в свою очередь уменьшившим экономику Еврозоны на 5,4%. Даже если во втором полугодии произойдет всеми крайне желательный рост на фоне восстановления экономического оборота, в сумме на конец года Европа все равно потеряет не менее 7,4% совокупной экономики.
И это еще оптимистичный прогноз. Европейский центральный банк (ЕЦБ) оценивает итого года значительно более пессимистично – падением в 12 – 12,5%.
В попытке купировать последствия экономического кризиса ЕЦБ, совместно с ЕК, пытается продвигать программу антикризисных мер, состоящую из двух пакетов мероприятий общим объемом в 1,35 трлн евро.
Первая, наиболее известная ее часть, предполагает выпуск облигационного займа на 750 млрд евро под гарантии ЕК, 250 млрд из которого выдается пострадавшим странам в виде долгосрочного кредита, а 500 млрд безвозмездно раздается в виде целевых грантов. Вторая часть, по техническому устройству, близко похожа на первую, но предусматривает больший размер кредитной доли по сравнению с грантовой.
Погашение обязательств перед держателями облигаций должно состояться в 2058 году. Однако его невозможность очевидна уже сегодня. Собственный бюджет ЕС составляет всего 1,85 трлн евро за шестилетний бюджетный цикл. Следовательно, исполнение долговых обязательств потребует полной заморозки на шесть лет абсолютно всех европейских программ и даже значительной части обычной бюрократической деятельности.
Теоретически решить финансовую проблему Брюссель может тремя способами: позволить ЕЦБ выкупить долги с помощью QE; убедить шестерку европейских стран-доноров (Германия, Франция, Италия, Нидерланды, Швеция, Австрия) взять обязательства на себя; разрешить Еврокомиссии собирать собственные прямые налоги со всех граждан ЕС помимо добровольных взносов в ее бюджет членами Евросоюза.
Но все эти пути встречают массовое категорическое сопротивление. Доноры и без того несут наибольшие экономические потери в следствие кризиса, так что оплачивать проблемы остальных 18 стран желания не имеют. В том числе под угрозой утраты устойчивости их собственных национальных экономик. Особенно сильно, вплоть до декларации выхода из состава ЕС, с программой не соглашается Италия.
Вариант с ЕЦБ трактуется как покушение на независимость уже не только доноров, но и реципиентов. Лимитрофы вроде Кипра, Бельгии и государств Восточной Европы, не без оснований считают, что сильные Германия и Франция с Европейским центробанком как-то договориться сумеют, тогда как малые страны, ввиду слабости их экономик и недостаточности политического влияния, попадут в кабалу, и будут вынуждены утратить государственную независимость.
Еще большей, хотя в настоящий момент и несколько отдаленной угрозой, все члены Общей Европы считают появление у Брюсселя собственных, им неподконтрольных денег, напрямую взымаемых с граждан юридически суверенных государств. Что неизбежно закончится прямым конфликтом между ими и центром. В котором они рискуют проиграть.
Положение усугубляется откровенно сепаратисткой стратегической линией Польши, прямо игнорирующей общеевропейские интересы в пользу собственных национальных. А также попыткой игры США на внутриевропейских противоречиях с целью экономической колонизации Европы. Или по крайней мере получения от нее геополитической финансовой ренты. За защиту от российской военной угрозы. За геополитическое покровительство в рамках коллективного запада. За разные другие, в том числе откровенно надуманные предлоги.
Таким образом ЕС столкнулся сразу с тремя кризисами, каждый из которых, даже самостоятельно, является для Европы предельным.
Первый – идейный. Грубо – кто в Европе должен быть главным?
Публично считалось что никто. На основе всеобщего равенства входящие в объединение страны, добровольно и сознательно, серией постепенных интеграционных шагов придут к преобразованию союза независимых стран в новое наднациональное унитарное государство.
На практике — ЕС перегружался новыми членами с целью усиления балласта на шее немцев для торможения темпов политического лидерства Германии. Каждый раз, когда Берлин получал хотя бы малейший шанс на интеграционный прорыв, мировое сообщество немедленно начинало вспоминать про Гитлера и напоминать о недопустимости построения Четвертого Рейха в Европе.
Но французская правящая элита не тянет на эту задачу, ни морально, ни экономически. Последнее особенно важно, так как лидерские претензии должны основываться на каких-либо зримых преимуществах. А их нет. Франция почти год сотрясается протестами «желтых жилетов», недовольных падением экономического уровня страны.
Причем их возмущение реально обоснованно. Франция проигрывает экономическую конкуренцию Германии, разрыв по ВВП с которой достигает 1,42 раз и продолжает увеличиваться. Объективно на германскую экономику в ЕС замкнуто вдвое больше европейски стран, чем на французскую.
Второй кризис – с целеполаганием. Фундаментальная проблема Евросоюза вытекает из того, что его интеграционный проект основан исключительно на материальном интересе, а не сплочении на основе «единой судьбы европейских народов», общность которой сложно сформулировать между, скажем, португальцами и румынами.
Экономическая выгода от поглощения Евросоюзом периферийных стран Южной и Восточной Европы экономики государств Европы Западной на данный момент исчерпана. Тем самым пропал смысл финансирования богатыми странами европейских программ выравнивания, преследовавших цель повышения уровня жизни бедных членов ЕС. Что в конечном счете ведет к прогрессирующему ослаблению желания всех участников Общей Европы исполнять обязательства в рамках единого экономического и политического пространства.
Результатом чего становится углубляющийся раскол мировосприятия не только между еврооптимистами (в лице брюссельской общеевропейской бюрократии) и евроскептиками (в лице сторонников возврата к полной национальной независимости своих стран).
К ним фактически добавляются отдельный, по отношению к Евросоюзу сепаратистский, польский интеграционный проект «Междуморья», и тенденции, определяемые коренными различиями в стратегических интересах основных ведущих экономик Европы. В частности, очевидной необходимости углубления экономических связей с Россией (как источника стратегически важных энергоносителей и рынка сбыта промышленных товаров) Германии и Австрии.
Третий кризис – с геополитической субъектностью. Со времен возникновения Священной Римской империи германской нации в 1512 году Европа воспринимала себя отдельной Цивилизацией и по сути являлась таковой.
Приходящие в Европу из вне народы ассимилировались в доминирующую европейскую культуру, основанную на постулате безусловности ее культурного и религиозного (христианского) превосходства.
В свою очередь внешняя экспансия велась не столько ради экономических целей, хотя они важную роль играли, сколько из убежденности европейцев в обоснованности культурного бремени белого человека, несущего свет цивилизации варварским отсталым народам и территориям.
Европейские морально-этические ценности, особенно в их протестантской версии, безусловно считались прогрессивными, от того основополагающими. Отсюда вытекало центральное значение европейских технологий, капиталов и принципов самоорганизации общества.
В настоящий момент геополитическую субъектность Европа утратила. В идейном плане она лишь повторяет американские принципы, которые считаются более передовыми. Даже такие, для ей чуждые, как идеи движения Black Lives Matter.
Вакуум целеполагания вызывает активизацию исламской конкисты, противопоставить которой европейские элиты ничего внятного не могут. От того свое культурное пространство постепенно исламской религии проигрывают. А так как специфической чертой Ислама является своеобразное упорядочивание не только религиозной, но и светской части жизни, общее культурное поражение оборачивается расширением масштаба замещения европейской христианской Традиции на новую, для Европы абсолютно чуждую.
Какого-либо компромиссного решения, допускающего сохранения Евросоюза в целостном виде, изложенные выше системные кризисы не имеют. Что предопределяет принципиальную нежизнеспособность всего европейского интеграционного проекта.
На данный момент он сохраняется только по инерции глобальных процессов. И ввиду отсутствия сколько-нибудь очевидных простых путей роспуска объединения без неизбежного критичного углубления экономического кризиса и обвального падения уровня жизни.
Но инерционное качение длиться вечно не может. Тем более в условиях прогрессирующей утраты внешних рынков сбыта европейских товаров и услуг. Ближний Восток находится в состоянии перманентной гражданской войны (Сирия, Ливия, страны Магриба). В аналогичном состоянии находится и Центральная Африка). Китай, как рынок сбыта, для Европы потерян уже с конца первого десятилетия текущего века. Единственное оставшееся направление получения внешнеторговой прибыли – США – с 2016 года также активно закрывается.
Следовательно, не позднее 2040 – 2050 годов Евросоюз умрет. Обсуждению подлежат лишь конфигурация осколков, образовавшихся в итоге распада.
Предотвратить этот процесс Россия ни коем образом не в состоянии. Внутренние силы, заинтересованные в сохранении Европы в ее нынешней конфигурации и настроенные на выстраивание дружественных отношений с Москвой, при этом располагающие ресурсами, достаточными для задачи подобного масштаба, в Евросоюзе отсутствуют.
Попытка их создания из вне всеми политическими группами и элитами воспринимается как агрессивное и категорически недопустимое вмешательство во внутренние дела Европы. Порождающее лишь усиление антироссийских настроений.
В изложенных выше обстоятельствах стратегические интересы России требуют коренного пересмотра базовой позиции в отношении ЕС. В системном смысле необходимо принять перспективу распада ЕС как данность.
Исходя из чего целесообразно сфокусировать усилия на выстраивание двусторонних взаимовыгодных отношений только со странами, представляющими для России экономический и/или технологический интерес. В первую очередь речь идет о Германии, Франции, Бельгии, Нидерландах, Австрии и Швейцарии, а также, частично, Дании, Швеции и Финляндии. Из балканских стран интерес представляет только Сербия. Все прочие, включая Прибалтику, Польшу и Южную Европу – по остаточному принципу.
Основой процесса следует позиционировать не только взаимную перспективность развития экономических связей, но и стратегическую выгодность, даже необходимость и неизбежность, подобного сближения для повышения их собственной национальной независимости. А также обеспечения условий стабильности их экономики, являющейся основой, как минимум, для сохранения относительно высокого материального уровня жизни их населения.
Что является единственным залогом выживания не столько европейской Цивилизации, сколько их собственной национальной и культурной идентичности. Последнее, кстати, может оказаться весьма востребовано в отношении Венгрии и Болгарии.
При этом важно понимать, что процесс реализации такой стратегической линии потребует от России усиления игнорирования Брюсселя, как в лице Еврокомиссии и Европарламента, так и всех прочих «общеевропейских» политических механизмов, вроде ПАСЕ, ОБСЕ и Европейского суда.
По этой же причине в любых, даже двусторонних, экономических соглашениях, следует исключить использование европейских третейских судов, в пользу расширения вовлечения в процесс решения возможных хозяйственных споров третейских судов России. Либо стимулирования создания нового взаимного третейского механизма.
Так как изложенный выше процесс наверняка встретит существенное противодействие со стороны сил и стран, в сближении с Россией не заинтересованных, уже сегодня следует исходить из того, что перспектива попыток блокирования российских капиталов и собственности в Европе переходит из категории вероятной на уровень неизбежной. Исходя из чего уже сейчас необходимо активизировать процессы вывода собственности и капиталов на территорию Российской Федерации.
Обязательно подписывайтесь на наши каналы, чтобы всегда быть в курсе самых интересных новостей News-Front|Яндекс Дзен, а также Телеграм-канал FRONTовые заметки