Что будет с русским языком в третьем тысячелетии

Ясен Засурский: Язык третьего тысячелетия

Взаимодействие усиливающегося универсализма в сочетании с общими процессами речевого развития при сохранении множественности индивидуальных языковых культур определяет многогранность бытования языка массовой коммуникации.

Начало XXI века. Мы видим, как в языке отражаются те потрясения, которые произошли в мире в конце XX и которыми открылся новый век. Они затронули все стороны жизни и в то же время весьма наглядно выразились в языковой культуре, которая в России за последнее десятилетие сменила несколько систем. От унитарной и монолитной, железобетонной советской, коммунистической, атеистической, безбожной, партийной риторики мы перешли к плюралистической демократической, рыночной, христианской и многоконфессиональной, многоголосой риторике. Сочетание церковных терминов и демократических фраз создало весьма своеобразную новую речевую среду, прежде всего лексическую. Но не только в этом своеобразие времени.

Взаимная зависимость Запада и Востока, Севера и Юга выражается в новых представлениях, в новом видении мира, которое все еще не стабилизировалось. А язык, который все-таки всегда отстает, должен каким-то образом отразить суть нового мира после 11 сентября. И в этом смысле язык журналистики особенно важен и нуждается в изучении. Потому что именно в слове журналиста наиболее быстро происходит реакция на новые явления: журналист должен называть их, обозначать словами в своих текстах на радио, телевидении, в газете, в Интернете, в компьютере.

Сейчас мир находится в таком динамическом состоянии, что мы должны перейти к определению новых конструкций и концепций понимания отношений между народами, странами, проблем существования человечества.

Будущее человечества поставлено под вопрос. Террористический налет на башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке высветил опасности, которые могут возникнуть в результате развития фанатичных, фундаменталистских и тоталитарных идей, и заставил задуматься над тем, как с этим терроризмом бороться.

Языковые средства здесь нужны определенно новые. И мне кажется, что в связи с этим изучение языка средств массовой информации особенно важно, ибо язык отражает движение мысли, жизни, все социальные потрясения и изменения в России и в мире. Создание антитеррористической коалиции, новое объединение цивилизованного мира меняет наши представления о мире, и вместе с этим меняется наша речь, а с ней и язык средств массовой информации.

Привлекают внимание те различия, которые существуют в подходе к языку в практике телевидения, радио, прессы, Интернета. Беспокоит воцарение языка, охваченного всякого рода влияниями не народной, а уличной псевдокультуры и массовой культуры.

Смена штампов, включая канцеляризмы, требует серьезного анализа. Особого внимания заслуживает изучение разных жаргонов и их смешение в журналистской речи. Этот эклектический динамизм развития языка требует специального освещения в научных трудах.

Необходимо провести исследования и в более узком плане сосредоточить внимание на некоторых аспектах, вытекающих из конвергенции письменной, аудиовизуальной и компьютерной, так называемой онлайновой речи, связанных с сочетанием различных арго и жаргонов в современном языке средств массовой информации.

Кто-то говорил, что собственно английский язык уже перестал быть английским языком. На одной из конференций спорили, почему нет перевода на французский, немецкий. И, в конце концов, англичанин встал и сказал, что мы не на английском языке говорим, а используем что-то вроде вульгарной латыни, это наречие, которое далеко от его родного языка, от «материнского» английского.

Влияние новых технологий очень глубоко проникает в речевую практику, оно весьма основательно и значительно, ведет к серьезным последствиям, к дальнейшей интернационализации языка международной коммуникации, воздействует на традиционные языковые и речевые структуры.

Словом, язык средств массовой информации отражает все богатство и всю сложность коммуникационной культуры открывшегося XXI века.

Формируется новая школа исследований не только языка, но и всего нашего мироощущения, которое с наступлением нового тысячелетия претерпело серьезнейшие изменения. XXI век неожиданно для нас открылся радикальными переменами. Прошел всего год, мы в XXI, а мир катастрофически изменился. Как меняется речь и человеческое общение, мы можем понять, только исследуя язык межличностной и массовой коммуникации.

Источник

На каком языке мы заговорим в будущем

Но какая в таком случае судьба уготована русскому языку, если так пойдет и дальше? Что нас ждет в будущем? Об этом наш разговор с известным советским и российский лингвистом, академиком РАН Владимиром Алпатовым.

Владимир Михайлович, так на каком языке мы заговорим лет через 50 или 100?

Как сегодня выглядит топ языков-лидеров?

Так что, думаю, все не так уж плохо. Хотя, конечно, того острого интереса к русскому, который отмечался еще 50 лет назад, уже нет. В Японии, например, массово изучали русский язык, потому что для них это был язык Гагарина, Толстого. Считалось, что если ты изучаешь естественные науки, ты должен знать русский. Им нужен был русский, чтобы в подлиннике изучать труды наших мыслителей, ученых. Вот характерный эпизод из одного японского фильма. В нем схлестнулись в спорах о Второй мировой два японца. Один говорит: «Да что ты можешь знать о войне, ведь ты даже на фронте не был?!» А тот ему отвечает: «Зато я перечитал русских классиков!» То есть уже само это сравнимо с опытом участия в войне.

Владимир Михайлович, а сколько людей в нашей стране сегодня владеют английским?

Только ли успешная экономика делает язык более конкурентоспособным в мире?

Владимир Алпатов: Не только, на это влияет довольно много факторов. В том числе и ментальные особенности людей разных национальностей. Как призналась как-то представительница саамов, малочисленного коренного народа, живущего на севере Европы, «я говорю по-норвежски, но плачу и смеюсь я только по-саамски». В немалой степени это касается и русского языка, говорить мы можем на каких угодно языках, но «плакать и смеяться» мы, пожалуй, можем только по-русски.

А как вы относитесь к увеличению числа феминативов в русском языке в последнее время? «Редакторка», «блогерка» и других?

По данным о глобальной конкурентоспособности русского языка в мире, подготовленным Институтом русского языка им. Пушкина, по итогам 2020 года.

— Используется в 15 международных организациях, занимая по этому показателю четвертое место в мире. Число публикаций в международных научных базах данных в 2019 году составило 37 559 (5-е место).

Виктория Соколикова, 25 лет, студентка РостГМУ. Знает английский, испанский, немецкий, букмол (один из двух стандартов норвежского языка) и, конечно, русский:

— На мой взгляд, интерес к русскому языку на сегодняшний день высокий.

В основном это обусловлено русской культурой, в частности, конечно, литературой. Немало моих иностранных друзей и знакомых, далеких от лингвистики, начинали читать Достоевского, Солженицына, Чехова и Толстого на своих родных языках, что, видимо, позже зажгло интерес изучать русский язык. Факультеты славистики тоже далеко не пустуют. Также, со слов моих знакомых, русский язык звучит необычно и имеет очень красивый шрифт, нашей кириллицей даже иногда украшают майки и аксессуары. Забавно видеть такое на улицах Европы.

Источник

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Русский язык в начале III тысячелетия продолжает переживать бурный рост инновационных явлений, берущий начало в послед­них десятилетиях XX века. Непросто оценить этот феномен, находясь в самой гуще активных процессов, затрагивающих все уровни языковой системы и ее дискурсной реализации.

Так, было показано, что традиционный взгляд на русский язык конца

Анализ значительного языкового материала в области лексических заимствований в «живой» русской речи также продемонстрировал лю­бопытные тенденции в апроприации массива иноязычной лексики лек­сико-семантической системой русского языка.

Исследование активных процессов в области словообразования по­казало. что современное русское словообразование, возможно, находит­ся в эпицентре инновационных тенденций в русской речи новейшего периода. Богатство и разнообразие словообразовательных моделей, ак­тивно включающих в область своего функционирования иноязычный «строительный материал» для слов и использующих поистине бездон­ный арсенал всевозможных способов окказионального словотворчества, дают значительный импульс для языкового обновления и расширения экспрессивных возможностей словообразовательной системы русского языка последних лет. Закономерно избранная для анализа область ме­дийного словотворчества выступает своего рода «творческой лаборато­рией». где апробируются самые разнообразные пути создания яркого, образного и семантически емкого русского слова, где являет себя во всей красе неиссякаемый креативный потенциал русского языка.

СМИ, демонстрирующие продуктивность тех или иных словообразова­тельных способов, моделей и деривационных средств, отражают полити­ческие и социально-экономические изменения в России начала XXI века, в частности расслоение населения в материальном и социальном плане, раз­витие рыночных отношений, изменение ценностных ориентаций, расши­рение сферы бизнеса, информатики, массовой культуры и т. д.

Изучение семиотических свойств современных моделей текстопорож- дения было осуществлено на материале научных и научно-технических текстов, но обнаруженные закономерности обладают значительной науч­ной валидностью и для дискурсов других типов, например художествен­ного. Было показано, что современный текст в эру информационных тех­нологий носит гипертрофированно именной характер, а его смысл струк­турируется определенным набором рекуррентных лексических единиц, которые следует рассматривать как результат интерпретации, моделиру­ющей интеллектуальную деятельность по осмыслению текста. Результаты анализа подтверждают тезис Ю.М. Лотмана о том, что текст обнаруживает

В целом проведенное исследование показало, что новые явления, возникающие в русском языке новейшего периода, вовсе не веду т к де­струкции языковой системы, но, напротив, высту пают как свидетель­ство ее креативного и адаптивного потенциала. При этом существуют определенные коммуникативные условия, которые как бы способствуют «включению» инновационных процессов в речевой практике: это или особый режим использования языка, например, эстетический или «иг­ровой», или особая коммуникативная среда (например, интернет- коммуникация), или даже особая социокультурная страта использова­ния языка (например, реклама, СМИ, политический дискурс). Все ука­занные факторы могут способствовать как существенному’ количе­ственному скачку инноваций, так и повышению их качественного раз­нообразия.

Проанализированный языковой и текстовый материал свидетель­ствует, вопреки установившемуся расхожему’ мнению, о том. что рус­ский язык вовсе не собирается «умирать», «захлебнувшись» в потоке неоправданных заимствований, в ситуации так называемого кризиса нормативности, а также неграмотности и языковой некомпетентности своих носителей. Надо отметить, что «энергия языка» ведет за собой тех. кто на нем говорит, а они, в свою очередь, также пытаются расши­рить его креативные и адаптивные возможности.

Источник

Великий и могучий: какое место русский язык занимает на постсоветском пространстве

Эксперты Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина представили на онлайн-конференции в пресс-центре МИА «Россия сегодня» результаты нового исследования конкурентоспособности русского языка в мире и его устойчивости в странах постсоветского пространства.

Русский как глобальный язык

Стандартно положение языка в мире определяется, исходя из количества людей, но в современных реалиях этого недостаточно, поэтому эксперты Института Пушкина впервые предложили индекс положения русского языка в мире — универсальный показатель, дающий комплексное представление и целостное представление, — который был рассчитан, исходя из 6 параметров. Керри посоветовал американским студентам учить русский язык

По численности говорящих на языке

Русский язык занимает 8-е место в мире с показателем 258 млн человек, уступая английскому (1,268 млрд), китайскому (1,12 млрд), хинди (637 млн), испанскому (538 млн), французскому (277 млн), арабскому (274 млн) и бенгали (265 млн).

По количеству международных организаций, в которых язык имеет статус официального или рабочего

В 15 из 23 рассмотренных международных организаций русский признан официальным или рабочим (прежде всего ООН и глобальные отраслевые организации под её эгидой), что обеспечивает ему 4-е место. Впереди английский (23), французский (21) и испанский (19).

По численности публикаций в международных научных базах данных

За 2019 год в двух ведущих наукометрических базах данных Scopus и Web of Science насчитывается 37 559 публикаций на русском языке, за счёт чего он занимает 5-ю строчку, а лидируют английский (6 266 815), китайский (96 933), испанский (70 542) и немецкий (55 911).

По количеству СМИ, зарегистрированных и выходящих на тех или иных языках

У русского языка только 7-я позиция (31 820). Впереди английский (703 938), французский (419 745), испанский (116 822), немецкий (96 183), португальский (51 858) и индонезийский (44 025).

По числу пользователей в интернете

Русский для общения в глобальной сети в 2019 году выбрали 2,5% от общего количества пользователей — это 10-е место. Чаще использовали английский (25,9%), китайский (19,4%), испанский (7,9%), арабский (5.9%), индонезийский (4,3%), португальский и хинди (по 3,7%), французский (3,3%), японский (2,6%).

По количеству сайтов

По этому показателю русский язык занял второе место (8,6%), уступая лишь английскому (60,3%) и обойдя испанский (4%), французский (2,6%) и немецкий (2,5%). Верховная Рада хочет запретить язык, на котором говорят многие мировые лидеры

Проанализировав эти 6 критериев по отдельности, эксперты сформировали комплексный подход и определили индекс глобальной конкурентоспособности языков. В итоге среди 12 мировых языкой русский занял 5-е место, пропустив вперёд английский, испанский, французский и китайский.

Русский на постсоветском пространстве

Отдельная часть исследования посвящена положению русского языка на постсоветском пространстве. В центре внимания было 3 аспекта.

Русский язык в государственно-общественной сфере (статус русского языка в Конституции/основном законе страны, наличие русскоязычных сайтов/ версий официальных сайтов высших органов государственной власти, наличие русскоязычной версии портала госуслуг)

1. Белоруссия, Казахстан и Киргизия
2. Южная Осетия, Узбекистан, Абхазия, Молдавия, Эстония
3. Латвия
4. Таджикистан, Азербайджан, Армения, Туркменистан
5. Украина

Грузия и Эстония получили по этому параметру комплексный балл 0 (то есть по всем 3 аспектам ответ отрицательный)

Русский язык в сфере образования (доля детского населения страны, изучающих русский язык)

Русский язык в научной коммуникации (доля публикаций на русском языке)

1. Белоруссия
2. Киргизия
3. Азербайджан
4. Таджикистан
5. Казахстан
6. Молдавия
7. Украина
8. Узбекистан
9. Армения
10. Латвия

«Что нас удивило по тематике научных работ. Нам казалось, что русский язык используется исследователями в странах постсоветского пространства для публикаций в области русистики, например, гуманитарных наук, но оказалось, что лидирующая отрасль по публикациям — это медицина, на втором месте — технические науки, в том числе информационные технологии. Несмотря на то, что в образовательной сфере статус русского языка как языка нашего общего пространства уже где-то под вопросом, то в области науки русский язык сегодня абсолютно точно является нашим объединяющим языком», — подчеркнул проректор Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина по науке Михаил Осадчий.

На основе этих 3 параметров эксперты составили индекс устойчивости русского языка в постсоветских странах:

1. Белоруссия (победила с отрывом почти в 2 раза от «серебряного призёра»)
2. Киргизия
3. Казахстан
4. Молдавия
5. Таджикистан
6. Южная Осетия
7. Азербайджан
8. Украина и Абхазия
9. Латвия и Узбекистан
10. Эстония

«Белоруссия — это та страна, где русский язык сегодня чувствует себя наиболее устойчиво и уверенно», — отметила ректор Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина Маргарита Русецкая.

Ситуация в отдельных странах

В Киргизии сложилась парадоксальная картина: в ВУЗах на русском языке учится 70% студентов, а в школах — 30% детей.

«Научно-образовательный пласт киргизского языка не был сформирован. То есть этнические киргизы, владея родным языком на уровне обиходно-бытового общения, испытывали и испытывают существенные затруднения в общественно-деловой коммуникации как в устной, так и в письменной форме, а сфера профессиональной деятельности требует от носителей высокого уровня владения специальных знаний. Нынешняя система профессионального образования Киргизии ведёт своё начало с советского периода, когда основным языком обучения был русский», — объяснила руководитель Центра исследований языковой политики и международного образования Государственного института русского языка им. А.С.Пушкина Светлана Камышева. Конституционное совещание Киргизии приняло решение по русскому языку

Однако, как она предупреждает, такие устойчивые позиции русского языка в высшем образовании не дают никаких оснований для эйфории: русский язык, несмотря на официальный статус, неумолимо теряет свои позиции, потому что исчезает русскоязычная среда, снижается мотивация к его изучению, а единственным сдерживающим фактором в этой негативной динамики остаётся функционирование системы высшего образования на русском языке.

«Бишкек — это островок русского языка, и совершенно иная ситуация в регионах. Например, в Ошской области родители все хотят учить детей в русской школе, но преподавателей не хватает, за одной партой сидят по 3 ребёнка», — отметила эксперт.

В Казахстане ситуация с языковым образованием непростая: школ с образованием на казахском языке в 3 раза больше, чем с русским. За годы независимости картина языкового обучения в вузах тоже изменилась. Президент республики дал чёткую установку, что специалисты должны владеть тремя языками: казахским, русским и английским — и это сейчас выполняется. Борьба с русскими. Как Казахстан идет по пути Украины

«В Казахстане среди учителей русского языка невероятная тяга к учёбе. 2 года назад мы проводили повышение квалификации в столице Казахстана, была квота на 100 человек, а записалось 195. Они писали записки: я учительница русского языка с 35-летним стажем, неужели я не имею права присутствовать на этом повышении квалификации? Мы решили, пусть приедут все желающие. И Центр Кирилла и Мефодия просто ломился, была толпа, как это востребовано. Но по возрастному составу мы видим, что молодёжи не так много», — рассказала Камышева.

По словам эксперта, в Узбекистане социо-лингвистическая ситуация ещё не описана и непонятна, в том числе местным лингвистам. Ситуация в Ташкенте и Самаркандской, Бухарской, Ферганской областях очень отличаются: если в столице действительно присутствует сбалансированный билингвизм, то этого не наблюдается в далёких кишлаках. Уходит русский, не возвращается узбекский: Грозин рассказал о языковых проблемах Узбекистана

«В Самаркандском университете преподаватели говорили, что им не нужен русский как иностранный, а 2 года спустя они обратились в Институт Пушкина и массово прошли стажировку по специальности «русский как иностранный». Таким образом, в Узбекистане нужно преподавать как русский билингвам, так и русский как иностранный. Присходит осознание нехватки преподавателей русского языка, а без этого невозможно Узбекистану дальше жить. Радует Узбекистан, что этот процесс идёт», — сказала Камышева.

Власти Украины на протяжении длительного времени пытаются искоренить русский язык из всех сфер жизни, однако конечной цели достичь так и не смогли. Красноречиво об этом в частности свидетельствуют опубликованные на днях сведения о музыкальных предпочтениях населения страны: в 10-ку самых популярных клипов 2020 года вошли ролики 7 российских исполнителей и 2 украинских, но песни все русскоязычные. Скачко пояснил, почему русский язык не сделали на Украине вторым государственным

Отвечая на вопрос корреспондента издания Украина.ру о том, могут ли власти и общественные организации РФ каким-либо образом укрепить позиции русского языка на Украине, Михаил Осадчий заявил: «Украина — это суверенное государство, которое самостоятельно определяет свою образовательную политику: как учить, каким языкам. Прямого влияния здесь быть не может, агрессивного влияния, но есть такое понятие как адекватность органов власти чаяниям, желаниям и потребностям собственных граждан. В некоторых странах есть разрыв между позицией государства по отношению к какому-то языку и тем, как люди фактически выстраивают взаимоотношения с этим языком. В случае с Украиной это очень ярко показано: реальный спрос на русский язык в этом государстве огромный, украинцы очень часто пользуются русским языком для решения разных задач — и бытовых, и научных, и культурных, и образовательных — для многих он родной, они чаще пользуются русским при поиске информации в интернете, всё это показывает, что русский язык реально нужен людям, но официальная позиция по отношению к этому языку украинской власти несколько иная, мы понимаем какая. Здесь в большей степени вопрос не к России, это вопрос внутреннего консенсуса в этой стране».

Он также отметил, что Россия переживает судьбу любой страны большого языка, которая заключается вот в чём: с какого-то момента она утрачивает монополию на этот язык, как утрачена монополия на английский Великобританией и Соединёнными Штатами, сегодня он принадлежит не только этим странам, он принадлежит всему мировому сообществу. То же самое происходит и с русским языком: это мировое достояние, а не монополия России, и с одной стороны, это в какой-то степени снимает с нас ответственность, как выстраиваются взаимоотношения между разными частями общества в иностранном обществе по отношению к русскому, а с другой — показывает статус русского языка в мире.

Источник

Как изменится русский язык за 200, 300, 500 лет?

Вопрос существования и развития языка тесно связан с существованием и развитием этноса/этносов, которые на нем говорят, и территории, где на нем говорят. Будем отвечать в расчете на то, что и с русскими/русскоговорящими, и с территорией русского языка не произойдет ничего катастрофического.

Сразу можно сказать, что дать точный прогноз на 200-500 лет не представляется возможным. Может быть, уже через 100 лет наши потомки будут изъясняться беззвучными электронными сигналами «из мозга в мозг», обрабатывая за секунду очень объемные сообщения: если они и будут «на русском языке», ни о какой фонетике говорить не придется. Можно только экстраполировать в будущее те тенденции, которые очевидны уже сейчас — причем на основании узуса, то есть скорее не правил, а ошибок.

Под воздействием калькированных синтаксических моделей («Вы друзья с Иван Иванов», «Московская Тату Конвенция») будут деградировать падежи. Скорее всего исчезнет род у числительных («На вашем счете осталось двадцать один минута»). Вместе с тем сокращенное разговорное обращение («Миш», «Свет») закрепится в роли нового звательного падежа, что фактически наблюдается и сейчас.

Окончательно исчезнут мало употребимые и сейчас формы глагола, обозначающие продолженное действие в прошлом: «делывал», «говаривал». Напротив, скорее всего, появятся причастия будущего времени («сделающий», «придущий») — это удобно.

Как уже писали выше, ударение в глагольных формах типа «звонит», «томит» на коренную гласную станет нормой. Кофе станет среднего рода.

Возможно, феминитивы войдут в повседневность. Режущие сейчас многим ухо «авторка» и «врачка» станут нормой.

Огромное множество диалектизмов отомрет. С другой стороны, словари, загруженные прямо в мозг, помогут моментально узнавать их значение, если они встретятcя в тексте. Множество технических слов, знакомых нам сейчас, будут забыты, на их место придут другие. Большое количество слов будет приходить в русский язык из тех языков, с которыми он будет по географическим и политическим причинам взаимодействовать — возможно, английского, китайского, арабского. Тенденция к доместикации подобных слов сейчас отсутствует, и эти слова будут существовать в виде, фонетически близком к оригиналам. Легализуются варваризмы вроде «го» и «камон».

Многие синтаксические особенности языка, скорее всего, сохранятся из-за их удобства — например, свободный порядок слов в предложении.

Совершенно точно будет стремиться к упрощению пунктуация. Во многих случаях деепричастные обороты перестанут обособляться запятыми. Сначала пропадет сложное правило, согласно которому в предложении «Хочу купить зонтик, но не знаю какой» последнее слово не нужно обособлять запятой. Потом запятая оттуда опять исчезнет, прихватив с собой запятую перед «но».

Невозможно предугадать, выживет ли кириллица: это вопрос во многом политический. Конечно, хотелось бы, чтобы выжила: и жалко, и разнообразие всегда интереснее единообразия. Если кириллица сохранится, из нее исчезнет буква ё. Исчезнет твердый знак (будет всюду заменен на мягкий: «подьезд», «обьявление»). Исчезнет буква ы в таких словах, как «подыгрывать», «сымпровизировать»: будет и; возможно, это отразится на произношении). Исчезнет буква ю в таких словах, как «парашют» и «жюльен», в школьном курсе наконец появится правило «жу/шу пиши через у».

Возможно, при накоплении какой-то критической массы изменений в узусе, подсчитанной машинным способом, будут проводиться локальные языковые реформы — то есть закрепление явлений узуса в качестве нормы.

Все это, впрочем, довольно скучно. Хочется какого-то иного обновления языка. Неожиданного, поэтического. Вхождения в язык неологизмов, которые насущно нужны, но в языковой базе сейчас отсутствует (подобными проектами занимается, например, Михаил Эпштейн). Интересных, но не тоталитарных проектов языкового строительства.

Источник