Что будет с языком в третьем тысячелетии
Ясен Засурский: Язык третьего тысячелетия
Взаимодействие усиливающегося универсализма в сочетании с общими процессами речевого развития при сохранении множественности индивидуальных языковых культур определяет многогранность бытования языка массовой коммуникации.
Начало XXI века. Мы видим, как в языке отражаются те потрясения, которые произошли в мире в конце XX и которыми открылся новый век. Они затронули все стороны жизни и в то же время весьма наглядно выразились в языковой культуре, которая в России за последнее десятилетие сменила несколько систем. От унитарной и монолитной, железобетонной советской, коммунистической, атеистической, безбожной, партийной риторики мы перешли к плюралистической демократической, рыночной, христианской и многоконфессиональной, многоголосой риторике. Сочетание церковных терминов и демократических фраз создало весьма своеобразную новую речевую среду, прежде всего лексическую. Но не только в этом своеобразие времени.
Взаимная зависимость Запада и Востока, Севера и Юга выражается в новых представлениях, в новом видении мира, которое все еще не стабилизировалось. А язык, который все-таки всегда отстает, должен каким-то образом отразить суть нового мира после 11 сентября. И в этом смысле язык журналистики особенно важен и нуждается в изучении. Потому что именно в слове журналиста наиболее быстро происходит реакция на новые явления: журналист должен называть их, обозначать словами в своих текстах на радио, телевидении, в газете, в Интернете, в компьютере.
Сейчас мир находится в таком динамическом состоянии, что мы должны перейти к определению новых конструкций и концепций понимания отношений между народами, странами, проблем существования человечества.
Будущее человечества поставлено под вопрос. Террористический налет на башни Всемирного торгового центра в Нью-Йорке высветил опасности, которые могут возникнуть в результате развития фанатичных, фундаменталистских и тоталитарных идей, и заставил задуматься над тем, как с этим терроризмом бороться.
Языковые средства здесь нужны определенно новые. И мне кажется, что в связи с этим изучение языка средств массовой информации особенно важно, ибо язык отражает движение мысли, жизни, все социальные потрясения и изменения в России и в мире. Создание антитеррористической коалиции, новое объединение цивилизованного мира меняет наши представления о мире, и вместе с этим меняется наша речь, а с ней и язык средств массовой информации.
Привлекают внимание те различия, которые существуют в подходе к языку в практике телевидения, радио, прессы, Интернета. Беспокоит воцарение языка, охваченного всякого рода влияниями не народной, а уличной псевдокультуры и массовой культуры.
Смена штампов, включая канцеляризмы, требует серьезного анализа. Особого внимания заслуживает изучение разных жаргонов и их смешение в журналистской речи. Этот эклектический динамизм развития языка требует специального освещения в научных трудах.
Необходимо провести исследования и в более узком плане сосредоточить внимание на некоторых аспектах, вытекающих из конвергенции письменной, аудиовизуальной и компьютерной, так называемой онлайновой речи, связанных с сочетанием различных арго и жаргонов в современном языке средств массовой информации.
Кто-то говорил, что собственно английский язык уже перестал быть английским языком. На одной из конференций спорили, почему нет перевода на французский, немецкий. И, в конце концов, англичанин встал и сказал, что мы не на английском языке говорим, а используем что-то вроде вульгарной латыни, это наречие, которое далеко от его родного языка, от «материнского» английского.
Влияние новых технологий очень глубоко проникает в речевую практику, оно весьма основательно и значительно, ведет к серьезным последствиям, к дальнейшей интернационализации языка международной коммуникации, воздействует на традиционные языковые и речевые структуры.
Словом, язык средств массовой информации отражает все богатство и всю сложность коммуникационной культуры открывшегося XXI века.
Формируется новая школа исследований не только языка, но и всего нашего мироощущения, которое с наступлением нового тысячелетия претерпело серьезнейшие изменения. XXI век неожиданно для нас открылся радикальными переменами. Прошел всего год, мы в XXI, а мир катастрофически изменился. Как меняется речь и человеческое общение, мы можем понять, только исследуя язык межличностной и массовой коммуникации.
Как изменится русский язык за 200, 300, 500 лет?
Вопрос существования и развития языка тесно связан с существованием и развитием этноса/этносов, которые на нем говорят, и территории, где на нем говорят. Будем отвечать в расчете на то, что и с русскими/русскоговорящими, и с территорией русского языка не произойдет ничего катастрофического.
Сразу можно сказать, что дать точный прогноз на 200-500 лет не представляется возможным. Может быть, уже через 100 лет наши потомки будут изъясняться беззвучными электронными сигналами «из мозга в мозг», обрабатывая за секунду очень объемные сообщения: если они и будут «на русском языке», ни о какой фонетике говорить не придется. Можно только экстраполировать в будущее те тенденции, которые очевидны уже сейчас — причем на основании узуса, то есть скорее не правил, а ошибок.
Под воздействием калькированных синтаксических моделей («Вы друзья с Иван Иванов», «Московская Тату Конвенция») будут деградировать падежи. Скорее всего исчезнет род у числительных («На вашем счете осталось двадцать один минута»). Вместе с тем сокращенное разговорное обращение («Миш», «Свет») закрепится в роли нового звательного падежа, что фактически наблюдается и сейчас.
Окончательно исчезнут мало употребимые и сейчас формы глагола, обозначающие продолженное действие в прошлом: «делывал», «говаривал». Напротив, скорее всего, появятся причастия будущего времени («сделающий», «придущий») — это удобно.
Как уже писали выше, ударение в глагольных формах типа «звонит», «томит» на коренную гласную станет нормой. Кофе станет среднего рода.
Возможно, феминитивы войдут в повседневность. Режущие сейчас многим ухо «авторка» и «врачка» станут нормой.
Огромное множество диалектизмов отомрет. С другой стороны, словари, загруженные прямо в мозг, помогут моментально узнавать их значение, если они встретятcя в тексте. Множество технических слов, знакомых нам сейчас, будут забыты, на их место придут другие. Большое количество слов будет приходить в русский язык из тех языков, с которыми он будет по географическим и политическим причинам взаимодействовать — возможно, английского, китайского, арабского. Тенденция к доместикации подобных слов сейчас отсутствует, и эти слова будут существовать в виде, фонетически близком к оригиналам. Легализуются варваризмы вроде «го» и «камон».
Многие синтаксические особенности языка, скорее всего, сохранятся из-за их удобства — например, свободный порядок слов в предложении.
Совершенно точно будет стремиться к упрощению пунктуация. Во многих случаях деепричастные обороты перестанут обособляться запятыми. Сначала пропадет сложное правило, согласно которому в предложении «Хочу купить зонтик, но не знаю какой» последнее слово не нужно обособлять запятой. Потом запятая оттуда опять исчезнет, прихватив с собой запятую перед «но».
Невозможно предугадать, выживет ли кириллица: это вопрос во многом политический. Конечно, хотелось бы, чтобы выжила: и жалко, и разнообразие всегда интереснее единообразия. Если кириллица сохранится, из нее исчезнет буква ё. Исчезнет твердый знак (будет всюду заменен на мягкий: «подьезд», «обьявление»). Исчезнет буква ы в таких словах, как «подыгрывать», «сымпровизировать»: будет и; возможно, это отразится на произношении). Исчезнет буква ю в таких словах, как «парашют» и «жюльен», в школьном курсе наконец появится правило «жу/шу пиши через у».
Возможно, при накоплении какой-то критической массы изменений в узусе, подсчитанной машинным способом, будут проводиться локальные языковые реформы — то есть закрепление явлений узуса в качестве нормы.
Все это, впрочем, довольно скучно. Хочется какого-то иного обновления языка. Неожиданного, поэтического. Вхождения в язык неологизмов, которые насущно нужны, но в языковой базе сейчас отсутствует (подобными проектами занимается, например, Михаил Эпштейн). Интересных, но не тоталитарных проектов языкового строительства.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Русский язык в начале III тысячелетия продолжает переживать бурный рост инновационных явлений, берущий начало в последних десятилетиях XX века. Непросто оценить этот феномен, находясь в самой гуще активных процессов, затрагивающих все уровни языковой системы и ее дискурсной реализации.
Так, было показано, что традиционный взгляд на русский язык конца
Анализ значительного языкового материала в области лексических заимствований в «живой» русской речи также продемонстрировал любопытные тенденции в апроприации массива иноязычной лексики лексико-семантической системой русского языка.
Исследование активных процессов в области словообразования показало. что современное русское словообразование, возможно, находится в эпицентре инновационных тенденций в русской речи новейшего периода. Богатство и разнообразие словообразовательных моделей, активно включающих в область своего функционирования иноязычный «строительный материал» для слов и использующих поистине бездонный арсенал всевозможных способов окказионального словотворчества, дают значительный импульс для языкового обновления и расширения экспрессивных возможностей словообразовательной системы русского языка последних лет. Закономерно избранная для анализа область медийного словотворчества выступает своего рода «творческой лабораторией». где апробируются самые разнообразные пути создания яркого, образного и семантически емкого русского слова, где являет себя во всей красе неиссякаемый креативный потенциал русского языка.
СМИ, демонстрирующие продуктивность тех или иных словообразовательных способов, моделей и деривационных средств, отражают политические и социально-экономические изменения в России начала XXI века, в частности расслоение населения в материальном и социальном плане, развитие рыночных отношений, изменение ценностных ориентаций, расширение сферы бизнеса, информатики, массовой культуры и т. д.
Изучение семиотических свойств современных моделей текстопорож- дения было осуществлено на материале научных и научно-технических текстов, но обнаруженные закономерности обладают значительной научной валидностью и для дискурсов других типов, например художественного. Было показано, что современный текст в эру информационных технологий носит гипертрофированно именной характер, а его смысл структурируется определенным набором рекуррентных лексических единиц, которые следует рассматривать как результат интерпретации, моделирующей интеллектуальную деятельность по осмыслению текста. Результаты анализа подтверждают тезис Ю.М. Лотмана о том, что текст обнаруживает
В целом проведенное исследование показало, что новые явления, возникающие в русском языке новейшего периода, вовсе не веду т к деструкции языковой системы, но, напротив, высту пают как свидетельство ее креативного и адаптивного потенциала. При этом существуют определенные коммуникативные условия, которые как бы способствуют «включению» инновационных процессов в речевой практике: это или особый режим использования языка, например, эстетический или «игровой», или особая коммуникативная среда (например, интернет- коммуникация), или даже особая социокультурная страта использования языка (например, реклама, СМИ, политический дискурс). Все указанные факторы могут способствовать как существенному’ количественному скачку инноваций, так и повышению их качественного разнообразия.
Проанализированный языковой и текстовый материал свидетельствует, вопреки установившемуся расхожему’ мнению, о том. что русский язык вовсе не собирается «умирать», «захлебнувшись» в потоке неоправданных заимствований, в ситуации так называемого кризиса нормативности, а также неграмотности и языковой некомпетентности своих носителей. Надо отметить, что «энергия языка» ведет за собой тех. кто на нем говорит, а они, в свою очередь, также пытаются расширить его креативные и адаптивные возможности.
Загадка возникновения русского языка
Естественное появление языка – это длительный и сложный процесс, который может идти не одну тысячу лет. Один из таких языков человечества – это Русский язык. Даже согласно официальной (классической) истории русский язык имеет очень древние корни. Так, праславянский язык возник ко II тысячелетию до н.э., а ещё раньше появился т.н. протославянский язык, который был ещё в III тысячелетии до н.э.
Практически невозможно переоценить значение языка в формировании самосознания отдельного человека и целого народа, всей Русской цивилизации. Русский язык – это, судя по всему, главный фактор, который формирует национальную идентичность. Он заставляет людей говорить, думать и даже чувствовать определённым образом. Именно язык помогает сформировать уникальную особенность восприятия и оценки окружающего нас мира, которая позволяет носителям данного языка быть едиными в главных мировоззренческих вопросах. Богатство и разнообразие языка позволяет создать огромный потенциал для интеллектуального развития народа-носителя и обуславливает глубину и широту мышления русского человека. И этот бесценный дар мы получили в наследство от наших предков – Суперэтноса Русов.
Именно русский язык позволяет заглянуть в мир глубинной русской истории, за горизонт той официальной истории в тысячу лет, которую нам дают в школах и высших учебных заведениях.
Слово – это, как абсолютно правильно пишет прекрасный русский писатель Сергей Алексеев, «есть неиссякаемый, общедоступный и одновременно самый закрытый и самый древнейший магический источник…».
Нам с детских дней и школьной скамьи твердят, что наши предки были дикими варварами, которые прозябали во тьме и невежестве до прихода христианских миссионеров в земли Руси. Эту идею вдалбливали в головы русских людей более тысячи лет. Но всё равно, когда русский человек, к примеру, видит картины Константина Васильева или читает художественные произведения Сергея Алексеева, Юрия Петухова и др. писателей, которые смогли «копнуть» под древнейшие пласты русской истории, у них возникает ощущение единства с «миром богов и титанов» древнейшей эпохи, который существовал ещё до возникновения христианства, ислама и буддизма.
Именно поэтому в последние десятилетия русский язык подвергается постоянным атакам. Русский язык хранит в себе не только отпечатки древних эпох, но и живую психологию древних людей. Кроме того, по мнению филолога Александра Николаевича Драгункина, в русском языке зашифрована матрица Мироздания – это язык древних богов и Бога. Именно с помощью этого языка шло «творение», вспоминается знаменитое: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог».
Есть мнение, что языковые реформы, которые были проведены после христианизации Руси (включая уничтожение древних видов письменности и переход на т.н. «кириллицу»), в ходе реформ Петра I и в результате деятельности советских «реформаторов» 1920-х годов не только не «усовершенствовали» русский язык, а наоборот, привели к утрате ряда букв, образов и смыслов. Стали одной из причин нынешней духовной деградации русского народа, его поражений в ходе революций 1917 и 1991 годов.
Но главное это то, что, когда мы остаёмся с собой наедине и свободны от наваждений окружающего мира, мы мыслим и говорим на том древнейшем праязыке, который существует от момента зарождения человечества.
Интересно, что многие учёные считают санскрит, который, как русский язык и языки большинства народов Европы, относится к индоевропейской языковой семье, наиболее близким к всеобщему праязыку. Возраст самых ранних памятников на санскрите восходит ко II тыс. до н.э. Именно на этом языке были написаны Веды («Риг-веда», «Сама-веда», «Яджур-веда», «Атхарва-веда» и др.) и религиозные трактаты (Упанишады). Этот язык в настоящее время является одним из официальных языков Индии и используется как язык гуманитарных наук и религиозных культов, в узком кругу (каста брахманов) — как разговорный язык.
Согласно мнению большинства учёных Индии, этот язык на Индостанский полуостров пришёл с Севера, возможно, с территорий России, вместе с носителями – ариями (арьями). Подтверждает этот факт и мифология (а к этому источнику надо относиться очень серьёзно, к примеру, Генрих Шлиман, поверив текстам мифического Гомера, в итоге обнаружил легендарную Трою и микенскую цивилизацию), согласно мифам индусов, в древние времена с Севера, из-за Гималаев пришло 7 великих учителей. Именно они дали местным жителям свой язык, Веды и заложили основы их веры – брахманизма (на его основе позднее возник индуизм).
Интересен тот факт, что древнейшие мифические образы Индийской цивилизации, включая и бога Брахму (его жрецы – брахманы), имеют аналоги на севере в славянской (русской) мифологии. Так, у ариев в большом почёте был (а у современных индусов и остаётся) Вол-Велес. Найдено много печатей (при археологических раскопках Хараппской культуры), где он изображён мужчиной с рогами или священным волом-буйволом. Часто рогатый муж стоит в окружении тигров и львов (в древности в Индии проживали и львы). Иногда сидит в «позе Будды». При этом одно лицо смотрит вперёд, а по бокам видны ещё два профиля. Это древнейший образ «Троицы», по инд. «Тримурти», «Трёхликого». С древнего языка русов на современный русский даже особый перевод не нужен: лингвистически «тримурти» = «три морды» («три лика», «троица»). Троичность образа Бога-Вседержителя (Отца богов и людей, всего сущего) прослеживается у Суперэтноса Русов с самого их появления на планете. У древних индусов основное, главное лицо принадлежит Волу-Велесу-Влаху-Брахме. Образы «Вишну» и «Кришны» также легко читаются. Это «Вышень» и «Крышень», эпитеты Бога-Отца, Вседержителя, его благие ипостаси.
Арии и учителя с Севера заложили все основы современной Индийской цивилизации, причём индийцы смогли законсервировать многие обычаи, традиции, порядки, обряды, которые были искоренены в России, сохранив их до наших дней. Поэтому многие русские люди так увлеклись индуизмом, йогой, буддизмом, другим наследием Ведического периода истории Индии, они почувствовали родное, своё в этой культуре. Многие индийские учителя, брахманы до сих пор считают Русский Север прародиной всего человечества (Гиперборея древнегреческих мифов).
Более половины слов санскрита совпадают и по значению, и по произношению с русскими словами практически полностью. Многие слова имеют общие корни. Одним из первых исследователей языковых, мифологических связей между Индией и Россией стала ученый-индолог Наталья Романовна Гусева (1914-2010). Она в период с 1944 года по 2000 год работала ведущим научным сотрудником в Институте этнологии и антропологии АН СССР, является автором более 160 научных трудов по культуре и древней религии индийцев. Её перу принадлежат труды «Русские сквозь тысячелетия», «Славяне и Арьи. Путь богов и слов», где она провела многочисленные сопоставление древних форм культуры славянорусов и ариев (арьев) на основе многочисленных примеров тождества в их языке и вере. Гусева была сторонником арктической гипотезы прародины индоевропейцев, о фактах, которые подтверждают эту теорию, говорится в её работах «Русский север — прародина индо-славов: Исход предков арьев и славян», «Русские сквозь тысячелетия. Арктическая теория».
По мнению лингвиста Александра Драгункина, санскрит – это упрощённый древнерусский язык, который застыл во времени на 4-5 тысяч лет. Об этом говорит тот факт, что слова укорочены, упрощены, в санскрите меньше словесных форм. Но этот язык очень важен для Русского народа, т. к. позволяет проводить восстановительные работы, понять тот язык, который существовал на территории Русской цивилизации-Руси боле 2-4 тысяч лет назад.
В своих более поздних работах (так, в 2000-е года началось издание серии «Подлинная история Русского народа») автор развил свою теорию. Хронологические рамки истории русов были доведены до 40-45 тыс. лет до н.э., ко времени появления на планете кроманьонца. Фактически работы автора доказывают, что в истоке современной человеческой цивилизации лежит духовная и материальная культура русов. Древняя цивилизация русов в своём развитии породила древние культуры Крита, Египта, Шумера, Аккада, Вавилона, Сурии-Сирии, Троады, Древней Греции, Этрурии-Расении (на её основе была создана цивилизация Рима), дочерними цивилизациями Русского Суперэтноса стали Индийская, Китайская, Японская цивилизации. «Учителя» с Севера дали древним предкам современных китайцев, индийцев, японцев основы письменности, веры, мифологии, городской культуры, производящего хозяйства (земледелия и скотоводства) и пр.
Подтверждают эту гипотезу и исследования других учёных. Так, Геннадий Станиславович Гриневич на основе праславянского, русского языка смог расшифровать надписи, которые считались нечитаемыми: тэртэрийские надписи VI тысячелетия до н.э. (культура Винча), протоиндийские надписи в III-II тысячелетии до н.э. (Хараппская культура), критские надписи III-II тысячелетия до н.э., в том числе знаменитый Фестский диск (Минойская цивилизация), этрусские надписи I тысячелетия до н.э (Древняя Этрурия).
Осмысливая подобные исследования и накладывая на них геополитику последнего тысячелетия, начинаешь понимать, почему эти сведения до сих пор недоступны основной массе русского народа. Западу и Востоку выгодно, чтобы потомки «богов и титанов», «великих учителей» и дальше спали, а лучше и не очнулись от морока. Иначе мир ждут колоссальные потрясения, которые приведут к изменению вектора развития человечества (ныне оно стремительно идёт к полному разрушению), восстановлению роли России как «души и разума» человечества.
Михаил Задорнов. Тайна Русского Языка
На каком языке мы заговорим в будущем
Но какая в таком случае судьба уготована русскому языку, если так пойдет и дальше? Что нас ждет в будущем? Об этом наш разговор с известным советским и российский лингвистом, академиком РАН Владимиром Алпатовым.
Владимир Михайлович, так на каком языке мы заговорим лет через 50 или 100?
Как сегодня выглядит топ языков-лидеров?
Так что, думаю, все не так уж плохо. Хотя, конечно, того острого интереса к русскому, который отмечался еще 50 лет назад, уже нет. В Японии, например, массово изучали русский язык, потому что для них это был язык Гагарина, Толстого. Считалось, что если ты изучаешь естественные науки, ты должен знать русский. Им нужен был русский, чтобы в подлиннике изучать труды наших мыслителей, ученых. Вот характерный эпизод из одного японского фильма. В нем схлестнулись в спорах о Второй мировой два японца. Один говорит: «Да что ты можешь знать о войне, ведь ты даже на фронте не был?!» А тот ему отвечает: «Зато я перечитал русских классиков!» То есть уже само это сравнимо с опытом участия в войне.
Владимир Михайлович, а сколько людей в нашей стране сегодня владеют английским?
Только ли успешная экономика делает язык более конкурентоспособным в мире?
Владимир Алпатов: Не только, на это влияет довольно много факторов. В том числе и ментальные особенности людей разных национальностей. Как призналась как-то представительница саамов, малочисленного коренного народа, живущего на севере Европы, «я говорю по-норвежски, но плачу и смеюсь я только по-саамски». В немалой степени это касается и русского языка, говорить мы можем на каких угодно языках, но «плакать и смеяться» мы, пожалуй, можем только по-русски.
А как вы относитесь к увеличению числа феминативов в русском языке в последнее время? «Редакторка», «блогерка» и других?
По данным о глобальной конкурентоспособности русского языка в мире, подготовленным Институтом русского языка им. Пушкина, по итогам 2020 года.
— Используется в 15 международных организациях, занимая по этому показателю четвертое место в мире. Число публикаций в международных научных базах данных в 2019 году составило 37 559 (5-е место).
Виктория Соколикова, 25 лет, студентка РостГМУ. Знает английский, испанский, немецкий, букмол (один из двух стандартов норвежского языка) и, конечно, русский:
— На мой взгляд, интерес к русскому языку на сегодняшний день высокий.
В основном это обусловлено русской культурой, в частности, конечно, литературой. Немало моих иностранных друзей и знакомых, далеких от лингвистики, начинали читать Достоевского, Солженицына, Чехова и Толстого на своих родных языках, что, видимо, позже зажгло интерес изучать русский язык. Факультеты славистики тоже далеко не пустуют. Также, со слов моих знакомых, русский язык звучит необычно и имеет очень красивый шрифт, нашей кириллицей даже иногда украшают майки и аксессуары. Забавно видеть такое на улицах Европы.